Сказочница

Мне ничего не оставалось, как вернуться домой. Сила пропала, я шагала медленно, еле поднимая ноги. Я ужасно устала от всего этого. Мои миры смешались, и теперь я застала момент, когда тело маленького мальчика выносили из дому. Заплаканная мать пошатываясь брела за гробом, а отец в немом шоке глядел в неизвестность. Тогда я чувствовала себя монстром. Злом, что вырвалось наружу, убийцей, забравшим юную душу. Хотелось подойти и, упав на колени, просить о прощении, которое бы мне не дали. День прошел незаметно, думаю, я просто засмотрелась в стену, размышляя о том, что я натворила. Осознавала. Бороться не было сил, и я просто хотела забыться и умереть. Так было бы проще. Вечером ко мне в дверь постучали. Я не ответила, не хотела, чтобы кто-то прерывал мои муки совести. Но стук продолжался и нарастал, усиливался. В дверь колотили, а шум раздавался эхом по всей улице через открытое окно. Я крикнула, что можно войти. И тогда дверь начала тихонько открываться, поскрипывала. Я точно знала – моя дверь никогда не скрипела. В маленькой щелочке показалось что-то черное. Я почувствовала жуткий запах гнили. Щелка увеличилась, и распахнулись два огромных глаза. Круглая зеленая радужка и расширенные зрачки. Растянулась длинная зубастая улыбка. Пугающее безобразное лицо глядело на меня. Мой страх давно перестал удивлять. Я скорее испытывала безысходность, чем страх или что-то подобное. Надоело трястись всем телом и попадать зубом на зуб. Я подскочила, подбежала к двери и навалилась на нее всем телом и кричала: «нет, нельзя! Тебе нельзя входить! Убирайся». Помню, я звала папу на помощь, но он не пришел. Звала Тришу, Терезу, Маму. Но не было никого. Я осталась наедине со своим кошмаром, стоящим за дверью. И он норовил зайти, толкая дверь все сильнее. Я скользила по полу, не могла сдерживать порыва. Дверь открылась и показалась когтистая ручища, зацепившаяся за дверь. Длинные когти на корявых пальцах царапали дерево, сползая вниз. Отпустив дверь, я кинулась к окну. Черная тень с ухмылкой и огромными глазами начинала заполнять маленькую комнату. Я даже не думала выпрыгнуть из окна. Я даже об этом забыла. Ладонью прикрывала нос, стараясь не дышать смрадом, отравляющим легкие. Я знала, причина всему – мой страх перед ним. Оно питалось моими негативными эмоциями и росло. Его сила и власть увеличивались все больше. Если бы я не остановилась тогда, то моя жизнь и жизнь всего городка прекратилась бы. Страх – уязвимое место, я это понимала. Бороться с ним возможно, если знать как. Я представляла, что все это нереально, что все скоро кончится. Но не кончалось. Как же не хотелось ее победы. Это меня раздражало, и на смену страху пришла ненависть. Я ненавидела ее и хотела выжить, выжить назло ей. И сделала бы все, что потребовалось. Я глубоко вздохнула, заставляя уходить злобу и страх. Они рассеивались и разлетались на мелкие крупинки. Икры исходили от меня, и я чувствовала умиротворение и спокойствие, которое никогда не чувствовала. На душе стало легко. Я думала, что все до боли просто. И понимала ее. Понимала, что она для меня сделала… «Я тебя не боюсь», – выдала я, скрестив на груди руки. Чернота кинулась на меня, впутывая и всасывая меня в свое холодное и мокрое тело. Я зажмурилась, содрогаясь от холода. Позже холод прошел, запах выветрился и гнетущее леденящее чувство пропало. Дальше была лишь пустая тишина…

***

Даже сейчас я не могу вспомнить, что произошло после. Помню, ужасно кололо пальцы и сжимало запястья. Но затем все исчезло, рассеялось. Прошло несколько лет с того момента, как Рыжая уехала, а старый магазин игрушек закрыли. Мое детство тянулось беззаботно, казалось, все стало на свои места. Отец наконец-то заметил, что у него есть дочь, и мы с ним поладили, как и когда-то давно. Спустя столько лет, я, возможно, сказала бы Ей «спасибо», ведь она научила меня жить, хоть и очень странными, порой ужасными способами. Однажды одна маленькая девочка рассказала мне, что видела, как Она собирает вещи. Укладывает все свои необычные платья в чемодан, фарфоровый чайничек, из которого она частенько попивала кофе, пыльные книги и любимый старый плед. Говорила, что Она делала это с улыбкой на лице. Удивительно, как столько вещей поместилось в маленьком чемоданчике, и то, как Она с легкостью захватив его с собой ушла. Быстро и безвозвратно, не попрощавшись. Она ушла на восходе. Легкие шаги и замысловатая ухмылка, по которой можно было прочесть: «я еще вернусь». Возможно, те дети не могли отличить добро и зло. Надеялись, что обман реальнее их жизни. Жили в нем, следуя за ней и играя по ее правилам. Она вела их по финишной прямой, а дети, по своей наивности доверяя взрослому. Им нравилась созданная для них иллюзия счастливой жизни, не замечая красочность собственной. Возможно, Она хотела научить их, но не умела делать это по-другому. Ее жестокие методы… Она не была плохой или злой, она была настоящей. Ну, а моя некогда пустая книга обрела название и томилась на Ее книжной полке, пополняя Ее коллекцию. Возможно, жанры всех Ее книг были одинаковыми, да и герои совпадали, но одно различие выделяло мою книгу – мою жизнь на фоне других, это то, что в моей истории был хороший финал. Ведь каждый сам пишет свою жизнь, и решает для себя, какой судьбе следовать. Так напиши же себя достойно.