Потерянный смысл жизни

      Она чувствовала, как сырая одежда прилипала к ее коже и противно окутывала изморозью, но пугал ее больше всего тот сгущающийся туман. Он проникал в разум и овладевал так сильно, что даже мольба к Богине никак не складывалась, только трясущиеся руки еще сильнее сжимали края дупатты. Ноги словно бы застыли и не двигались с места, оставалось только вслушиваться как в пустоте недалеко от стен деревянные доски, соскальзывая вниз, ударяются о сырую землю. Глаза зажмуриваются сами собой, и перед ними рисуется страшный образ поднимающегося мужчины. Дрожь вырывалась откуда-то из груди и проносилась по ее телу, сотрясая его словно листик на ветру.       «Но для меня совершенно ясно одно: если моя любимая не может принадлежать мне, она не будет принадлежать никому…» — Прозвучали чужие слова в девичьих мыслях, и это, наконец, дало ей силы сорваться с места, и пуститься бежать, чувствуя, как сгущающийся мрак клацает зубами поступающей тьмы в имени своего хозяина. Она двигалась так быстро, как только могла, но ей все равно казалось, будто она остается там же где и была мгновение назад… Серые камни стены словно бы и не знали, что они должны мелькать перед глазами. — Арнав… — Срывалось с ее губ, и в этот самый миг Кхуши увидела угол, где кончается стена, что значило: еще немного, и она будет на пороге этого дома в третий раз. — Мама — разносилось по коридорам Шаш-Махала окриком мальчика-подростка вызывающего в пустоту.       Арнав стоял посреди тьмы и вокруг него вспыхивали эти буквы словно почерк живого огня факира, они складывались в проклятое: «Все закончится там же, где началось». Стоило только на мгновенье смолкнуть этому голосу, как по полу снова и снова начинали стучать капельки жемчуга. Зажмуривая глаза, Ассер крепче сжимал кулаки, выдавливая из себя всю ярость, на которую только был способен, и лишь она не давала ему захлебнуться в боли разрывающей стонущее сердце. «Черт побери! Сколько еще этот чертов дом отнимет у меня?!» — В отчаянье кричала душа мужчины. — Арнав, — внезапной новой нотой ворвался голос девушки в повторяющиеся мотивы бесконечности.       Распахнув глаза и всматриваясь в темноту, Райзада несмело шагнул на новый звук, не понимая: это его воображение или… Хлопнувшие ворота, словно выстрел спровоцировали очередной окрик, воспроизводящий его имя. Он знал: кто именно позволил этим звукам сорваться с губ. «Какого черта она здесь делает?!» — Отдаваясь бегу, задавался вопросом он. — Кхуши… — Отозвался он, пытаясь заглушить образовавшуюся тишину, боль в его душе не растворилась, но стала не такой сильной. — Арнав… — Заново повторила девушка, торопясь к нему на встречу. — Кхуши… — Словно боясь того, что она исчезнет, окрикнул он ее еще раз… Но ответом была лишь пустота. — Арнав Джи, — девичья рука осторожно коснулась мужского плеча, — Арнав Джи, проснитесь.       Тело его вздрогнуло, глаза буквально распахнулись, а когда он увидел перед собой нарушительницу сна, то руки сами нашли опору. Боль в грудной клетке пробудилась так же скоро, как и он сам. Прижав руку ко лбу, и опираясь на другую, Арнав придвинулся к изголовью кровати, притягивая к груди ногу для большей усидчивости. «Тише, это всего лишь трещина… И множество синяков». — Убеждал себя мужчина, натягивая маску Ассера. Дыхание давалось с трудом, и непослушное сердце никак не желало успокаиваться после кошмара. — Арнав Джи, с вами все в порядке? — С беспокойством спросила девушка, откладывая поднос с многочисленными таблетками едой и чаем. — Да, Паяль, все в порядке. — Ответил Райзада, поднимая голову. — Что ты здесь делаешь?! — Сейчас этот вопрос волновал его больше всего, после загадки: «Где Кхуши?!» — Папа позвонил вчера днем тете и сказал, что Кхуши у него, и мы, не раздумывая приехали сюда, я просто зашла сказать Вам… — Отвечала Паяль, собирая пригоршню приготовленных для Арнава таблеток. — Анжали, бабушка и остальные тоже здесь? — Настороженно спросил Ассер, внутренне содрогаясь, от последствий. — Нет. Простите Арнав Джи, просто мы собирались в такой спешке, и я совершенно забыла им позвонить, но я сейчас же… — Младшая невестка дома Райзада что-то пыталась скрыть, и от того ее речь становилась пугливой, а движения немного дергаными. — Нет! — Оборвал ее Арнав, выбрасывая пятерню в знаке стоп. — Паяль, не говори им ничего, пожалуйста. Пусть думают, что я прохожу обследование. Я не хочу, чтоб кто-то беспокоился, об этом.       После его слов повисла тугая тишина, в которой Паяль глядя на зятя, как на Бога безропотно кивнула, и молча протянула таблетки и воду. Поймав ее взгляд, Арнав не понял в чем дело и, приняв лекарства, попытался сесть удобней, от чего боль возобновилась, искажая его лицо на мгновение. Руки младшей невестки моментально потянулись к нему, чтобы помочь. — Кхуши сказала, что нужно нанести мазь, … — Начала было снова Паяль. — Почему в таком случае она сама не пришла? — Воспользовавшись, случаем спросил Арнав. — Она ведь моя… — Заметив, как ее старшая сестра несколько испуганно взглянула на него, сразу изменил направление, разговора. — Нет, все в порядке, я сам справлюсь. Мне просто… Я хотел сказать: как она?! — Взяв тюбик из рук девушки, Ассер посмотрел на него, словно бы впервые видел. — Арнав Джи, я просто хотела Вам сказать: спасибо за то, что вернули мне мою сестру живой. Большое спасибо… — По щекам Паяль потекли слезы, и она, торопливо утирая их, отступала назад. — Вы даже не представляете, как много Вы для нас сделали. Спасибо…       Желание ответить хоть что-то, отпало само собой, как только девушка, хлопнув дверью, вылетела из комнаты. «Что за?! Как будто узнай я раньше, об этом и не молчи ты до этого, я бы не сделал тоже самое. И что вообще значит «вернули живой»?! Черт возьми!». — Пронеслось в голове у Арнава и он, поднявшись с кровати, подошел к зеркалу, прикрепленному на дверцу двустворчатого огромного шкафа.       Задрав футболку и посмотрев на себя, он ни сколько не удивился. «Вообще, что это за странное поведение, зачем нужны были все эти игры, тайны, если в конечном итоге, как минимум, два человека хотели, чтоб я вернул Кхуши домой, судя по словам дяди, конечно они могли до сих пор ее не принять, но… И вообще откуда он знает о том, что я… Женился бы на ней снова… Может быть… Кого я обманываю… Она даже сейчас не покидает мои мысли. Черт! Почему она не пришла? Я должен с ней поговорить, я должен все выяснить!» — Сбивчиво думал Арнав, с осторожностью втирая мазь.       Решив для себя, что она, так или иначе, обязательно придет к обеду Арнав успокоился. Время тянулось медленно, словно омытая липкой субстанцией секунда не желала двигаться с места. Тишина вокруг давала возможность Арнаву сосредоточиться прокрутить в голове сначала все события: с момента прибытия в Локхнау; потом ещё раз оценить происходящее в Шантиване с возвращения из больницы и вернуться к словам Анжали и её манере произнесения имени того, за кого она вышла замуж и в ком не чаяла души.       На мгновение Райзада задумался о том, что сестра липла к Шьяму, будто ласковый котёнок желающий, чтоб на него обратили внимание, эта мысль ни как не становилась рядом с поведением сумасшедшей Кхуши. Словно бы последняя его боялась, хотя Ассер успел для себя заключить, что она обычно открыто, бросает вызов всему, что её пугает. Пришедшую в голову мысль о том, что Кхуши не страшится его самого, спугнула тетушка Мадхумати.       Ворвавшись в комнату, она изо всех сил старалась не просто угодить зятю, вернувшему себе хорошее расположение, но и откровенно показывала, что теперь он её первый любимчик после Аарава. Женщина без умолку, что-то говорила о жизни сына, о том какой он прекрасный мальчик и о том, как сильно он похож на хорошего во всех отношениях отца. Толстые и ее руки справлялись с хлопотливой работой так, будто бы существовали не отдельно от болтливого языка, а вместе с ним. Арнав не понимал, как можно одновременно исполнять задуманную работу и успевать так эмоционально жестикулировать. Поддержать нить разговора и мягко перейти к интересующим вопросам внезапно стало целью для Ассера. Однако, стоило ему невзначай перевести тему на Кхуши, как Мадхумати изменилась в лице речь её стала напоминать одно сплошное комканое обращение к богу.       Правда утекла сквозь дверную щель вместе с заторопившееся к выходу сестрой Шаши. Она не желая того привела Арнава в недоумение, оставляя в нем неприятное ощущение тайны и вопрос: «Что я такого сказал?»       За закрытой дверью повисла такая же тишина как и в комнате… И мысли Арнава снова заметались в голове перебирая свои воспоминания словно маленькие бумажки с шифрами в картотеке он пытался расставить все по своим местам. Все это напоминало что-то среднее между тем, что происходило, последние дни в Шантиване и моментом когда он послушно дал возможность себя похитить: ритмы сердца наполнялись взглядами Кхуши, но разум отказывался принимать все, что с ней связанно. Ассер снова вернулся к тому моменту жизни, когда их разделяла лишь металлическая сетка, и сердце наполнилось осознанием взаимности чувств.       «Я нашла Вас!» — С каким-то теплым томлением, и неверием в свое счастье говорила Кхуши, и это уносило сознание Арнава, ему хотелось прикрыть глаза и полностью отдаться этому кусочку прошлого. Но стоило ему только поддаться соблазну и окунуться в полудрему, как подсознание безжалостно утащило его, в самую глубь страхов.       «Мама» — донеся голос из коридора, и Арнав оглянулся по сторонам, он снова был в этой комнате, где Кхуши впервые смогла схватить его душу за грудки своими словами. В отражении исчезал мальчишка подросток, на глазах превращаясь во взрослого мужчину, зажимающего в пальцах маленький шарик жемчуга. Оглушительный выстрел заставил вскрикнуть имя той, кем билось теперь его сердце. «Кхуши!» — Он лежал в кровати, а его душа носилась по Шаш-Махалу, ища ее. «Кхуши» — звал Ассер снова и снова, сквозь сон и на лице его все четче проступала гримаса ужаса от мысли, что он не успел. Опять не успел! Утром его сон прервала Лаванья, которая, как и все остальные, войдя в комнату, поспешила разбудить Арнава. Столкнувшись с непониманием в его глазах, она объяснила, что приехала из больницы только за тем, чтоб переодеться и забрать его на обследование. — Еще я покажу тебя Эн-Кею, чтобы он убедился, что хоть с тобой все в порядке. — Закончила Лаванья, и именно в эту фразу вцепился Арнав, не отошедший еще от событий сна. — Что значит «хоть со мной»?! — Чувство, что в этих словах скрыт подвох, усилилось, как только он вспомнил слова Паяль и подозрительное поведение тетушки Мадхумати. — Ассер, я хотела сказать… — Глаза Лаваньи блуждали, словно бы ища зацепки, — что ты не ранен, и, несмотря на то, что… Просто мы с твоим братом очень переживали за вас обоих и… — Я понял. — Убедившись окончательно, что девушка врет и не скажет правду, прервал объяснения Арнав. Злость в нем, и неприязнь к подобной манере разговора снова проявлялась, но в сдержанных тонах, Райзада пытался ради осторожности сдержать все свои порывы.– Не важно, иди, я соберусь и выйду.       Надежда на то, что в поисках двери на выход из дома он нарвется на Кхуши, была очень сильной, но она не только не сбылась, но и посеяла в сердце еще большие подозрения относительно происходящего. Арнав вспомнил, какой бледной была девушка и как она куталась в свитер. Кхуши напоминала лишь отголоски собственной тени и все равно изо всех сил не показывала своих слабостей. Желание обыскать и поднять весь дом, чтобы встретиться с девушкой снова, все больше крепло в Ассере, но он останавливал себя.       «Ты веришь ей?!» — Сомнением вопрошал холодный разум. «Твоей памяти можно верить не больше, чем словам предателя» — голосом Шаши отвечала душа, уверенная в том, что у Кхуши есть веские причины для всего, что она делает. «Нанав, дай себе время, ты вспоминаешь лишь обрывки и не видишь за ними полную картину, принимаешь построенную самим собой реальность за чистую монету. Приглядись ко всем, посмотри, что они делают со стороны, а уже потом решай» — вторило голосом Эн-Кея любящее сердце. Предчувствие холодным ветром расшевелило в Арнаве томление и волнение, и все его действия были несколько дерганными. Он повсюду искал глазами Кхуши, но чувствовал, что она была где-то слишком далеко.       Вернувшись из больницы в место обиталища уже ближе к вечеру, он обнаружил у себя в комнате ужин и гору таблеток. Арнав никак не мог взять в толк, что происходит с ним самим и людьми которые его окружают. Даже Эн-Кей, который так убежденно рвался спасать Кхуши вел себя не так. Ассер чувствовал осторожность брата с самого момента как из палаты вышла Лаванья оставив братьев наедине. Старший видел желание младшего знать, как проходили поиски Кхуши, и где она была и какого черта она там делала, но также отчетливо было заметно, как интерес к разговору пропал в момент, когда Райзада сообщил, что очнулся в доме семейства Гупта. Серьезность и молчаливость Нанд Кишора не была маской, или его настоящим обликом, она была именно попыткой не нарушить какое-то ведомое только ему обещание, в этом Арнав убеждался каждый раз, получая размытый ответ на свое: «Нанки, я не понимаю, почему она так себя ведет?! Я хочу ей верить, но…»       «Достаточно! Сколько еще будет продолжаться эта игра?!» — Решительно подумал Арнав, выходя из комнаты. Проводить обыск или пытаться нарваться на неприятности, искать улики не было в его стиле, но нетерпение, и нежелание принять новые правила игры вели к нарушению собственных принципов. Дом был опустошён, и Ассеру это не нравилось. Остановившись в одной из комнат, он обратил внимание на большое количество лекарств, скопившихся на прикроватной тумбочке; чай покрывшийся тонкой пленкой, небольшую емкость с водой и тряпкой для компрессов. Понять, что все это было не для него, мужчине ничего не стоило — после обследования он точно знал свой набор диагнозов, противопоказаний и рецептуру лечения. Мысль о том, кто еще мог болеть в этом доме, не заставила себя ждать. Вопрос: «куда делась эта больная девчонка», — вызывал волнение, но хлопнувшая так во время входная дверь не дала сжирающему страху довести все до предела. Появившийся Шаши был чем-то опечален, но, тем не менее, не стал избегать разговора. — Дядя, я хочу знать, что происходит. — Взвешивая каждое слово, требовательно произнес Арнав. — Где Кхуши?! — Арнав, дорогой, тебе не стоит беспокоиться об этом. Она под присмотром врачей. — Безлико отозвался Шаши, занимаясь приготовлением чая.       «Она. Под. Присмотром. Врачей?!» — Четко разделяя фразу на отдельные куски, повторил себе Арнав, подтверждая правильность своей догадки, и отмечая, что дядя похоже единственный игрок которому нет дел до правил и он не станет уходить от прямо поставленных вопросов, в молчание. «Она. Под. Присмотром. Врачей!» — вскидываясь, и ощущая, как подскакивает пульс. Перед глазами замелькал ее болезненный вид, исцарапанные руки, и несчастье в глазах: «Ей было плохо, но она все равно вилась возле тебя, пытаясь помочь… Какого черта…». — Я должен ее увидеть, дядя… — Тоном нетерпящим возражений отрезал Арнав, не понимая, что будет дальше, он просто считал, что должен быть рядом, и не сможет успокоиться, пока сам не убедится, что ей ничего не угрожает… — Я… — Арнав, успокойся, сынок, с ней все в порядке! Все что произошло с ней, и с тобой… и этот дождь… Ей нездоровилось, в тот вечер я сказал, что сам отнесу тебе чай и лекарства, но вечером Кхуши стало еще хуже, поднялась высокая температура, жар долго не спадал, и врачи скорой помощи определили ее в стационар. Сейчас уже все в порядке. — Убеждал Арнава отец Кхуши, но от каждого слова все больше хотелось просто кричать или сорваться с места в ее поисках. — Дядя, пожалуйста, просто скажите: где она?! Я должен ее увидеть, — Ассер ожидал любую реакцию от Шаши, но только не отведенных глаз. Глава семьи Гупта смотрел в сторону, не видя ничего, но, видимо, пытаясь решить для себя что-то. — Дядя в чем дело?! Почему Вы… — Арнав, сынок, я должен был тебе сразу об этом сказать… Я бы хотел сказать тебе и сейчас… Может быть даже отвести. Я ведь тоже считаю, что ты должен быть рядом несмотря на все ваши недопонимания… Но Кхуши… Этого не хочет.       «Кхуши. Этого. Не. Хочет!» — Чуть позже, когда Райзада метался по комнате, забыв о своих лекарствах, боли и обо всем на свете, он раз за разом прокучивал эту фразу. Задаваясь одним единственным вопросом: «Почему?!» Ему хотелось, как никогда раньше быть с ней рядом держать за руку и просто знать, что с ней все в порядке, и он не допустит, чтобы было иначе. Ему было плевать на все собственные предрассудки, он готов был сделать все что угодно для нее, ради нее, а она всего лишь хотела, чтобы он не появлялся в ее жизни. Теперь даже собравшиеся пазлы никак не хотели вылазить из потайной комнаты подсознания. И несколько раз, останавливаясь, Арнав пытался заставить свою память воспроизвести хоть что-то связанное с ней, но она лишь повторяла эти слова: «Кхуши. Этого. Не. Хочет».       Потом во сне Райзада снова и снова звал ее. Вбегал по лестницам на смотровые площадки башен, всматривался в густой туман и кричал родное имя, опять и опять не слыша ответа. Ассер пытался выйти из дома своего детства, но каждая попытка прерывалась, чьим-то визитом. Ни пить, ни есть не хотелось, и только появление дяди с его просьбами заставляли Арнава исполнять предписание врача. «Мы же не хотим, чтобы Кхуши переживала из-за твоего упрямства» — фраза, сказанная им, стала единственным мотивом к исполнению любых действий. Ассер уже был сыт по горло этой тишиной, которой его пичкали вместе с таблетками, и, не смотря на все это, он все больше замыкался в своих мыслях. — Господин, Арнав Сингх Райзада?! — Вошедший в комнату инспектор полиции напугал Ассера лишь потому, что в голову постучалась мысль, связанная с Кхуши. — Я хотел поговорить я Вами о Шьяме Манохар Дже.       Лицо мистера Пандея Арнав узнал не сразу: с последней их встречи прошло не меньше недели. Первая фраза давала понять, что разговор предстоит обстоятельный. Предчувствия были верны: из рога изобилия на Ассера посыпались вопросы, которые не скрывали недвусмысленные намеки на попытку обвинить в чем-то, но с каждым ответом, напор вопросов и их уверенность уменьшалась, а суть разговора так и не всплывала. В Арнав очень быстро потерял интерес к беседе, как только заключил для себя, что речь ни коем образом не касается Кхуши. Получасовой разговор приблизился к моменту, когда Ассеру предстояло, как потерпевшему рассказать, где они встретились со Шьямом, и что произошло, именно тогда внимание Райзада привлек какой-то шум, происходящий за дверью. — Инспектор Пандей, если Вы не возражаете, мог бы я пару минут передохнуть, от ваших вопросов?! Мне нужно принять таблетки… — Глядя на стакан с водой учтиво спрашивал Арнав. — Господин Райзада, Вы итак слишком долго скрывались… — Заговорил полицейский, с откровенным намереньем напрямую высказать цель визита, но Ассер уже его не слушал потому, как шум превратился во вполне себе отчетливые голоса. — Кхуши, стой, врачи… — Почти молила Паяль. — Паяль, я не собираюсь слушать сейчас от тебя о том, что мне предписали врачи и где я должна быть и что делать! — В предупредительном Рыке девушке не было вызова, скорее она просто ставила сестру перед фактом, заявляя о своих правах. — Боже ж ты мой, эта сумасшедшая никого не слушает. — Причитала запыхавшаяся тетушка. — Остановите ее кто-нибудь… Боже ж ты мой. — Лаванья, я предупреждаю тебя: сейчас же уйди с дороги… — С яростью кричал изменившийся до неузнаваемости голос. — Чамкили, тебя положат в больницу, если ты будешь… — Пыталась выполнить просьбу тетушки Мадхумати Ла. — Уйди с дороги… — Еще раз предупредительно бросила Кхуши, а уже в следующий момент дверь распахнулась и в комнату ураганом влетала та, о которой так волновался Арнав, она резко остановилась в паре шагов от стола, выставляя руку и приводя всех в замешательство. — Господин инспектор, я хочу сделать заявление! — Выпалила она, и, сделав пару глубоких вдохов, продолжила. — Мой му… то есть Арнав Джи, он… — Она встретилась на мгновенье взглядом с тем, о ком говорила, и сбилась с мысли, но, моментально собравшись, гордо подняла голову и отвела взгляд, посмотрев на инспектора. — Это я виновата в смерти Шьяма Монахар Джа, я вытолкнула его со смотровой башни.       «Что за?! Какого?!» — Сердце Арнава замерло от возмущения и неприятия такой наглой лжи, но еще больше в ужас приводило то, что, не смотря на всю свою бледность, некоторую растрепанность, она выглядела более чем уверенно. «Боже ж ты мой!» — Застряло в горле у тетушки Мадхумати. Страх и ужас читался в глазах Паяль и Гаримы. — Чамкили… — Еле дыша, выдохнула Лаванья, не знавшая, всей правды и не верящая в происходящее. — Кхуши, что ты несешь?! — До сих пор не понимая, что она делает и для чего отреагировал Арнав, резко поднимаясь с места. — Миссис Кхуши Кумари Гупта … — Делая небольшие паузы между словами, начал инспектор и, встав с места, шагнул по направлению к девушке. — Сингх Райзада… — Перегородив к ней дорогу и, пряча ее за своей спиной, оборвал полицейского Арнав. — Господин инспектор, не слушайте ее. Она не знает, что несет. Ее вообще там не было, и она даже не знает, о чем говорит. — Нет, Арнав джи! — Нагло отталкивая мужчину в сторону и выступая вперед, чеканила Кхуши. — Не пытайтесь взять мою вину на себя, — в голосе ее было уже не просто предупреждение, это был рык пантеры, той самой с которой был знаком только Арнав. — Шьям насильно хотел жениться на мне, и потому я обманом привела его в то место, чтобы избавиться от него… — То холоднокровие, с каким она говорила все эти слова, приводило в ступор заставляя верить всех кроме, того кто схватил ее за руку в момент попытки самоубийства.       «Какого черта, ты делаешь?!» — До боли сжимая одну руку, второй он уже небрежно хватал ее за запястье, разворачивая к себе. «Почему?!» — спрашивали глаза Арнава, встречаясь с всепоглощающим, о чем-то молящем взглядом Кхуши. Трепет ее скапливающихся слезинок проникал не просто в его разум и сознание, он доставал до самой глубины сердца, вытряхивая из него все запертые и чувства и желания, поднимая их тысячью открытых для доступа и утраченных обрывков прошлого. Ассера буквально охватило стихийное бедствие — Природная Катастрофа по имени «Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада». — Будь так добра, оставь меня наедине с господином Пандеем. — Прошипел Ассер. — Но Арнав Джи… — Неуверенно попыталась противостоять ему девушка, и тогда он резко схватил ее плечи, не понимая, зачем он это делает. — Я сказал тебе уйти. — Пальцы Ассера впивались в ее плечи, и он чувствовал, как гнев буквально разрушает в нем всякие остатки разума. С большим усилием он разжал свою хватку, чуть отталкивая ее. — Лаванья, Паяль, уведите ее. — Процедил Райзада.       Теперь Арнава ждал обстоятельный рассказ о произошедшем в Шаш-Махале. Помимо всего этого нужно было как-то оправдать эту глупышку готовую принести себя в жертву. Беседа далась Ассеру очень тяжело, он не мог объяснить толком своих действий, в драке, и не понимал сам, как он выжил, но спустя какое-то время, инспектор был убежден в невиновности Арнава и Кхуши даже больше чем они сами. Провожая Пандея, Райзада боялся снова нарваться на сумасшедшую девчонку, однако заслышав с кухни шум, он немного успокоился. — Так или иначе, господин Райзада Вы сделали то, что могли, знаете нам бы побольше, таких смелых инспекторов, какими иногда бывают сознательные граждане. — Арнав молча кивнул, на слова инспектора. — И не ругайте свою жену за ее поступок, в ней не меньше героизма и любви, чем в Вас. — По-доброму заметил инспектор, стоя в дверях.       «Какого черта, она творит?!» — Негодованием спрашивал себя Арнав, прекрасно зная ответ, но внутренне желая принять ее жертву, ни тогда когда она написала чертову записку на фото ни сейчас. И даже если бы пазлы сложенные под воздействием Шьяма оставались на местах, Ассер все равно не мог допустить того, чтоб она несла ответственность за его поступки. Боль ворвалась в его сердце осознанием простой правды: «Кхуши избегает встречи, но готова отдать все за его благополучие. Объяснением этого является: Любовь! И это ему должно делать все, что в его силах и за их пределами, чтоб Кхуши была счастлива рядом с ним. И вместо этого он пытается копаться в прошлом, искать какие-то зацепки…»       Арнав и сам не понял, как оказался напротив кухни, и самое главное для чего. Сейчас ему больше всего хотелось прикоснуться к этой девчонке, схватить ее за руку, и сказать о том, что ее поступок неприемлем. Злость, на себя встревоженная простой попыткой защитить его, выбивала сознание Ассера. Он остановился на полпути, замерев в нескольких метрах. Паяль и Лаванья стояли рядом с потерянной Кхуши, не пытаясь ей мешать или лезть к ней. «Кстати! — С негодованием отзывалось в памяти Арнава, когда Кхуши глядя в пустоту поднесла ко рту только что испеченную сладость, — с сегодняшнего дня твоя еда, одежда, носки, туфли… Я ни за что больше не отвечаю». Арнав зажмурил глаза, отгоняя от себя это воспоминание, вслушавшись в беседу. — Джалеби?! Чамкили! Зачем ты готовишь эти джалеби, только не говори, что это для Ассера, ведь у него… — Вопрос от Ла был такой очевидный. — Лаванья, Кхуши просто… — Попыталась, вмешаться Паяль, но быстро переключилась на сестру. — Кхуши, если ты так уверенна в невиновности Арнава, почему ты так сильно переживаешь за…       «Да, наверное, Кхуши их сделала. Тетя, когда она переживает — Льстивым голосом змея искусителя зашипело подсознание, утаскивая Арнава в прошлое — Она всегда делает сладости, может все из-за того, что произошло сегодня?» Резко отрывая глаза и поднимая голову, Ассер сжал кулаки, ощущая, как внутри все горит ненавистью, в которую подливается масло ревности голосом Манорамы: «Зять, а ты откуда можешь знать, что и когда готовит Кхуши?!» Глядя на то, как она выдавливает тесто в кипящее масло, Арнав на мгновенье представил, как Шьям стоит возле нее и проводит по ее плечам. «Я тоже знаю, что Кхуши готовит джалеби, когда расстроена, но я не помню, чтобы я говорила тебе об этом…» Отравляя сознание своего хозяина, память Райзада умело скрывала факты самопожертвования Кхуши. «Я сказал ему, сестра. Кхуши ведь моя жена и я знаю о ней все». — Холодно расставляя акценты в нужных местах, говорил внутренний голос, высвобождая старые забытые эмоции, маленькой победы, и ненависти.       Слова, сказанные дядей словно страховка, вовремя остановившая падение, резко вернули мужчину в реальность, в которой Кхуши осторожно надкусывала сладость. «Как бы сильно она тебя не любила, чем бы ради тебя не жертвовала. Ты не нужен ей рядом, иначе она не пыталась бы скрыть свое недомогание». — Холодно заявлял разум, останавливая, от того, чтобы пойти и прямо сейчас с горяча, наговорить ей много лишнего — Она отказалась от тебя, и не признает тебя никогда как мужа». Взглядом Арнав искал мангалсутру на ее шее, пытаясь зацепиться за настоящее, а не изводящее прошлое. Но вместо этого мог видеть, как ее взгляд становится осознанным и она, отшвыривая от себя золотистый завиток буквально, отпрыгивает от плиты, сплевывая в руку все то, что успела надкусить. — Кхуши, Кхуши… — Наперебой закричали девчонки. И пока Лаванья пыталась как-то помочь подруге, заботливая старшая сестра предусмотрительно выключала газ, сдвигая, как можно подальше кастрюльку с маслом.       Мир для Кхуши ожил и расписался новыми вкусовыми ощущениями. То, что раньше отдавалось томленым сахарным сиропом и шафраном, теперь казалось приторной тошнотворной безликой массой, до сих пор блуждающей по полости рта. Из глубины позывом поднимался обжигающий желудочный сок, голова начинала кружиться, и все вокруг ходило ходуном, в том числе и обе спутницы теперь пытающиеся, что-то выспросить. Возникший перед носом стакан воды сжимался мужской рукой, сквозь него Кхуши ударом болью по сердцу различила красную нить, красовавшуюся на запястье Арнава. Взяв стакан из руки Ассера, Кхуши сделала пару глотков, а потом, окунув на мгновение туда часть пальцев, приложила сначала к одной щеке потом ко второй, передавая его подруге. Стоило предмету посуды оказаться, в ладони Лаваньи, как сама девушка уже ощутила, как вся она оказывается в чужой власти.       В сильных руках Арнава Кхуши совсем перестала контролировать себя и свое замученное стрессами сознание. Он пролистывал момент, когда она ворвалась в комнату на допрос, думая о том, что бледность ее лица почти сливалась с шальвар-камизом и дупатой бежевых оттенков, и еще крепче прижимал свою жену, ощущая присутствие дежавю помноженное на целый ворох чувств.       Дорога, которую показывала Паяль, длилась какие-то мгновения, но в этих шагах Райзада ощущал ускользающую энергию родной души, имя которой ему было страшно произнести, потому что, казалось, ответа не последует. Мужчина аккуратно выпустил девушку на кровать, осмелившись податься назад, заглядывая в ее спокойное лицо, он ощутил, как ее пальцы сжимают его ворот, словно бы не желая его отпускать. Сумбурное ощущение дежавю умолкло, за то расщедрившаяся память показала все подобные отрезки прошлого, обжигая целым снопом чувств, ощущений, мыслей.       Арнав не торопился избавиться, от попытки Кхуши остановить его уход, задерживаясь и полностью вкушая этот миг, расцвеченный какой-то таинственной слабостью, перед этой девушкой. Вдруг его внимание привлекли черные бисеринки, просвечивающие сквозь разномастные металлические кольца. Все это время ответ находился перед ним, и он не замечал его.       Даже там, в Шаш-Махале, он не понимал, откуда в ней столько смелости и наглости; пытался понять, на чьей она стороне; как она может, не признавая их отношения, приказывать ему. И только сейчас, отматывая все пережитые моменты назад, он припоминал эту деталь постоянно появляющуюся, как некий талисман. Вот Кхуши, под аркой готовая спрыгнуть поднимает руку, рассматривая что-то на свету, вот она выкрикивает его фамилию как часть его имени и снова выставляет напоказ то, что доказывает его принадлежность ей; вот она прячет руки от его прямого взгляда, а вот она стоит перед инспектором и ладонью держится сначала за свое запястье, раздвинув браслеты в разные стороны, а потом перехватывается за подол камиза и край дупатты.       «У всех этих поступков один мотив — Ты» — Арнава, словно громом поразила, эта мысль.       Безусловно, это стало не важно, еще несколько дней назад, Арнав чувствовал, что любит ее и не может без нее, это взаимно, однако все это время его останавливал лишь один вопрос: «Примет ли она меня?» Потому что одно дело любить человека и всем жертвовать ради него, и совсем другое дело позволить себе быть счастливым рядом с ним. Арнав хотел засыпать и просыпаться рядом с ней, дарить ей улыбку, защищать ее от всего на свете, но его останавливала лишь одна эта фраза: «Кхуши. Этого. Не. Хочет!» Однако стоило ему просто увидеть символ их союза, как все вопросы растворились: «Кхуши никогда не отказывалась от тебя, глупец!»       До самого вечера Арнав просидел рядом с ней, боясь, что если уйдет не то никогда не сможет увидеть, как откроются ее глаза. Он держал ее за руку сидя на краешке кровати, и вслушивался в дыхание, осознавая, что оно у них, как и ритм сердец одно на двоих. «Кхуши, пожалуйста, вернись ко мне, ты нужна мне» — молил ее Арнав совсем, не зная того, что его мысль она сейчас чувствует, так же как и стук его сердца. Вся причинённая ей боль, о которой он сейчас помнил, мертвым грузом тащила его на дно отчаянья. — Боже ж ты мой, зять, пойди, отдохни! — Жестикуляция Мадхумати, словно сурдоперевод слов наполняла речь женщины. — Паяль и Лаванья отнесли тебе в комнату ужин и таблетки, они обе у Нанд Кишора, сейчас, и, может быть, даже, не придут. Боже ж ты мой! Но мы с Гаримой присмотрим за Кхуши.       Осторожно уложив ее маленькую руку на груди, Ассер коснулся губами ее лба и поднялся с кровати, только сейчас его глаза заметили статую Богини, накрытую малой дупаттой, восседающей на тигре. С улыбкой она смотрела на Райзада, почему-то внушая ему теперь уверенность. Не обращая внимания на хлопотания тети над племянницей Арнав не смело сделал шаг, соединяя ладони и пальцы перед грудью: «Спасибо Богиня за тот знак, и за возможность остаться с ней. Прошу, Богиня дай ей силы улыбаться, я обещаю, что сделаю все, чтобы подарить ей счастье и уберечь ее веру. Только дай ей силы справиться с этим испытанием, что обрушилось на ее хрупкие плечи по моей вине».       Придя в отведенную ему комнату, он долго мерил площадь шагами, прежде чем заставить себя принять таблетки и хоть что-то поесть. Когда мужчина, наконец, улегся, то еще долго крутился в постели, сон отказывался приходить к нему. Не стоило ему только переступить грань между реальностью и подсознанием, как оно снова окутало его темнотой. В которой разносилось обеспокоенным голосом его имя. В стенах Шаш-Махала он снова слышал крик Кхуши, и это заставляло его торопливо бежать в попытке отыскать источник. — Кхуши, Где ты? Кхуши, — кричал он снова и снова до тех пор, пока не увидел свет в той самой комнате, — Кхуши…       Она стаяла к нему спиной, и на ее зеленой лехенга-чоли распускались цветы. Лишь подойдя ближе, он заметил оборванные завязки. Ощутив жжение на пальцах, он посмотрел на свою руку, вспоминая, как сильно хотел причинить ей боль, как хотел унизить ее. Черные волосы взвились и разлетелись по спине, укрывая оголенную ее часть. Это была та самая комната, где он пытался оттолкнуть судьбу, и где она дала ему первую «пощечину» неумелым словесным противостоянием. — Кхуши… — тихо позвал Арнав, и девушка обернулась, — Кхуши, прости меня. — Он двинулся к ней на встречу, желая ее обнять, но видя, как она отступает, остановился, его тело сковалось яростью и страхом потери. — Кхуши, я… — Он умолк, снова почувствовав, как сложно ему договорить два слова. — Я люблю тебя… — Арнав… — Собственный голос выдернул девушку из сна, на глубоком дыхании и ощущении падения.       Пытаясь отдышаться, захватить в легкие как можно больше воздуха, она поспешила встать с кровати и, растирая собственные плечи, накинуть дупатту, включенный свет не разгонял скомкавший в сердце мрак, а лишь еще больше сгущал его. «Черт побери, Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада возьми себя в руки!» — Угрожающе прошептала девушка, себе выставляя указательный палец. Прикрыв глаза и медленно выдохнув, она погасила свет и открыла глаза, привыкая к пугающей темноте. Этот страх был нежнее чем, тот, что охватывал ее во сне, и Кхуши, открыв дверь, выскользнула из комнаты, направившись на кухню. Яркий свет озарил столик, на котором красовалась огромная тарелка с джалеби. Но стоило ей только взглянуть на любимые сладости, как внутри все скрутило, и на мгновенье показалось, словно сейчас все внутренности попросятся наружу. Зажмурив глаза Кхуши, попыталась сосредоточиться на своих ощущениях, чтоб хоть немного успокоить их. — Ну чего ты хочешь от меня?! — Огорченно открывая глаза, спрашивала она вслух. — Делийский чатни?! Калкуттские Латсгулы?! — Начала было перечислять Кхуши, но услышав недовольное урчание желудка, тяжело вздохнула и направилась к холодильнику. Выискивая на его полках хоть что-то сносное, она, наконец, остановилась взглядом на панире. — Что за?! Да ты издеваешься?! — На манер Арнава, выпалила она, доставая злополучную тарелку с белоснежным куском сыра. — Ладно, я понимаю, что… Надеюсь, мы сможем найти, общий язык, с напитком проще?! Как насчет сока?! Пожалуй, манговый?! Как тебе?! — Немного помолчав, Кхуши, наконец, улыбнулась, убирая тарелку в сторону, — отличный выбор… Уверена, Ассеру бы этот выбор пришелся по вкусу… — На лице ее появилась странная улыбка.       Нарезав панир на маленькие кубики и разместив его вместе с соком на подносе, девушка направилась к выходу с кухни возвращаться в свою комнату совершенно не хотелось, она побрела по темному коридору. «Он сделал это тайно, » — тихо запела она, стараясь отогнать от себя ощущения страха. «Он забрал это сердце. Он забрал это сердце» — напевала Кхуши, покачивая бедрами. «Он околдовал меня… Да он сделал это…» — тон девичьего голоса установился на определенной громкости, и теперь она словно бы совсем забыла о своем страхе завороженно в темноте приближалась к дверям комнаты, где теперь жил Арнав. «Сплю я или бодрствую, я потеряна …В воспоминаниях о нем, в мечтах о нем» — Резко затормозив Кхуши поставила поднос на пол, придвинув его к стене, и осторожно повернув ручку замерла. «Он управляет мной…» — повторялось в ее голове, когда она тихонько толкая дверь, беззвучно прокрадывалась в комнату мужа. Но мысленные ее припевания закончилась так же внезапно, как и начались. — Зазнайка, — сорвалось с ее губ несколько возмущенно, — как вообще можно спать когда, у твоей жены бессонница?! И кошмары… А она между прочем… — Кхуши, — слабо сквозь сон позвал ее Арнав, от неожиданности она вздрогнула. — Кхуши?! — Более взволнованно произносит он, и на его спящем лице отражается смятение. — Арнав, — тихо отозвалась она, и лицо его несколько смягчилось. — Кхуши, — снова повторил Арнав с беспокойством, словно бы ища ее. — Тише, Арнав, — присаживаясь рядом с ним, Кхуши осторожно коснулась его головы, провела по волосам. — Я здесь, и я всегда буду с тобой, Арнав.       Прикосновение ее губ к его щетинистой щеке окончательно унесло с его лица всякое беспокойство, но отозвалось болью в груди Кхуши. Вскочив, она направилась было к двери, но натянувшаяся дупатта остановила ее, и заставила обернуться. Арнав по-прежнему спал, но там во сне он хотел ее остановить, и у него это вышло. — Кхуши, пожалуйста, — молил он сонным голосом. — Нет, Арнав… — Немного злясь на него, отзывалась Кхуши, — Если ты и правда хочешь, чтоб я осталась, тебе придется попросить об этом, когда ты проснешься. — Она разжала его руку, высвобождая дупатту и, выбегая из его комнаты, схватила поднос, оставив дверь приоткрытой. Перейдя на шаг уже у самых входных дверей ведущих на улицу, Кхуши перевела дыхание. — Держись от меня подальше! — Передразнила Кхуши. — Пошла вон! Я поеду с Лаваньей в Дели… — Ворчала она. — Зазнайка! — С обидой произнесла она. — Думаешь если выгнать меня днем, а ночью позвать, то я приду и останусь?! Ну, уж нет, Великий и Всемогущий! — Кисть свободной руки, словно бы в танце изображала новые эмоции, вскипевшие в Кхуши. — С меня довольно Ваших неопределенностей Арнав Сингх Райзада! Я не дам Вам заморочить мою голову! У Вас для этого своя есть, вот там и властвуйте! — Кхуши распахнула входную дверь и услышала, как от сквозняка хлопнула другая. — Черт… Зазнайка… — Быстро догадавшись, кто именно сейчас поднимется с постели, девушка выскользнула на улицу, торопливо и неаккуратно хлопнув входной дверью. — Кхуши, — открывая глаза и соскакивая с кровати, отозвался Арнав.       Еще не проснувшимися глазами он искал источник шума, разбудивший его, но второй хлопок двери подал верный знак о том, что искать даже в целом доме это приведение не имеет никакого смысла. «Что за?!» — Инстинктивно направляясь следом за беглянкой, задавался вопросом Арнав, совсем скоро он его встретил ночной ветер, и Арнав взглянул в небо, туда, где бродячие тучи дали небольшой просвет для луны. «Куда тебя на этот раз понесло?» — Со злостью думал Арнав, видя, как дупатта девушки разлетается на ветру и как она, оглядываясь, старается бежать быстрее, но что-то ей очень сильно мешает.       Место где нашла свое укрытие Кхуши было открытым если не считать высокой рапиры натянутой в три так называемые стены, возле одной из них она нашла для себя вполне удобное местечко для того чтоб присесть. То, что в темноте ей показалось камнем, было на самом деле кем-то забытым баскетбольным мячом. Поставив поднос на землю, она попыталась на него усесться, но после двух неудачных поползновений плюнула на это гиблое дело и села прямо на землю, схватив кусочек панира и положив его, к себе в рот она подняла глаза вверх, замечая по обеим сторонам от себя баскетбольные кольца. — О, Богиня, клянусь, когда все это испытание закончится, я напеку столько джалеби, что хватит на весь Лакшми-Нагар и заставлю… — Он смотрела в небо, и ее рука потянулась за следующим кусочком сыра. — Ну уж нет! Этому Зазнайке, точно ни чего не достанется! — Обижено оборвала Кхуши саму себя. — Вот значит как?! — Несколько удивленно бросает Арнав и прислоняется спиной к одной из стоек, скрещивая руки на груди. — И куда ты денешь все эти сладости?! — Съем! Все до последней крошки! — Также обиженно бросает Кхуши, нисколько не удивляясь тому, что он вот так стоит, здесь, словно ничего не произошло. — А что же сейчас тебе мешало это сделать?! Уверен, это была не забота о моем сне. — Арнаву сейчас не хотелось пытаться выяснить отношения, или ковыряться в прошлом, единственное, что ему требовалось это почувствовать, что тот кошмар, из которого она его вырвала теперь позади. — А это уже не Ваше дело, господин Арнав Сингх Райзада! — Уверенно говорила Кхуши складывая в рот еще один кусочек панира, она не знала, как себя вести с тем кем он был теперь, но поддавалась его вне гласным правилам игры. — Дела Кхуши Кумари Гупта никого не касаются, — громко и уверенно заявляла она, беря в руки мяч, в диком желании сбить хоть долю ассеровского пафоса. — И уж тем более Вас! — Запуская предмет в мужчину, безжалостно выдавала девушка, не торопясь вставать, с насиженного места. — Серьезно, не касаются?! — В полу тьме не видно было, как на лице мужчины отразились саркастические ноты, принятия и одновременного сомнения. — Слабая подача, Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада. — Перехватывая мяч, усмехнулся Арнав, и, поигрывая им, он направился к немного растерявшейся жене, — Иди сюда, — хватая ее за руку, произнес он. — Научу, как надо.       Кхуши и опомниться не успела, как казалась в его объятьях, и во власти его глаз. Он снова смотрел на нее так, словно бы готов отдать все сокровища мира за то, чтоб этот миг не заканчивался никогда. «Даже если ты попытаешься Кхуши — тихий и спокойный собственный голос зазвучал в мыслях, требуя еще сильнее прижать к себе эту хрупкую девушку, достав из воспоминания нежность, и страх потерять навсегда — мы не можем оставаться в стороне друг от друга». Осторожно выпуская ее, он вложил в ее руки мяч, аккуратно собрав края дупатты, скользя пальцами по легкой ткани, связал ее так как обычно делала она, занимаясь домашними делами. — Арнав Джи… — Не понимая, что происходит, попыталась обратиться она. — Тшш. — Привычно отозвался Арнав. Стоя позади нее, он забрал мяч в одну руку, второй накрывая ее правую. — Когда ведешь мяч, нужно быть нежной, он как мужчина любит, чтобы с ним были осторожны и вежливы, не стоит бить его ладонью, — прикасаясь к ее пальчикам и показывая, как нужно держать руку, шептал Арнав.       Резко сбросив мяч, он обхватил ее талию, начиная ведение мяча, осторожно подталкивая ее, заставляя делать шаги по направлению к корзине. Каждое соприкосновение, отдавалось в теле Арнава болью, что заглушалась не только действиями таблеток, но и сладкой истомой от ее близости. Только сейчас он до конца осознал, как сильно хотел вот так просто отодвинув на задний план все свои домыслы, и быть с ней, вгонять ее в краску своим поведением, и самое главное чувствовать, что она тоже этого желает. — Здесь важна каждая секунда, нельзя просто пробежаться с мячом в руках, он должен быть с тобой, двигаться рядом, продолжать начатый тобой импульс и … — Перехватывая ее руками мяч, и бросая его в корзину, Арнав замер в ожидании. Сетка на кольце сотряслась, пропуская через себя посланный Райзада предмет. — Завершать задуманное тобой действие.       Даже после броска Кхуши оставалась на месте словно завороженная, не понимая, что происходит с Арнавом и что его так изменило. Он же разворачивал ее к себе, чуть отступая, отпуская одну из ее ладоней, но крепче сжимая другую, поднимая ее, и всматриваясь глаза жены. Пальцы его свободной руки коснулись браслетов, сгоняя их с запястья высвобождая мангалсутру. Он загадочно посмотрел на нить, ощущая ветер треплющий волосы, холодящий кожу, напоминающий о трепетном отношении к каждому мгновению проведенному вместе. — Ты берегла ее все это время и прятала от чужих глаз… Но что если я попрошу тебя беречь кое-что что будет намного больше? — Арнаву нравилось видеть замешательство в глазах Кхуши. Его пальцы открывали застёжку, освобождая ее запястье от мангалсутры — Что если я попрошу тебя беречь кое-кого, кто порой так сильно зазнается, что забывает самое важное в его жизни? — Отраженное в глазах удивление поддерживалось молчаливым кивком — Ты согласишься делать это, если он обещает исправиться? Он осторожно возвращал мангалсутру на законное место, с трепетом и замиранием сердца прикасаясь к ее шее. — Арнав Джи… — Еле слышно выдавила она. — Арнав, — уверенно напомнил он ей.