Мин Юнги, 21 год, университетское общежитие
— ЮНГИ-ХЕН, ТЕБЕ ЗВОНЯТ! — Меня здесь нет. — Ну да, конечно. А с кем я тогда разговариваю? Просто подними свою пятую точку и возьми трубку! — Предлагаю тебе сделать то же самое. Убитый шумной ночью, Тэхен закатывает глаза и со вздохом перекатывается в сторону телефона, параллельно пытаясь что-то пробубнеть. Он в очередной раз трет лицо рукой, прежде чем ответить на звонок. — Алло, агх… Солнышко? — зевает. — Хен просил передать, что… Эу, ты че? Услышав «имя» звонящего, я тут же подрываюсь с постели и, запутавшись в одеяле, падаю на пол. Сосед во всю за мной наблюдает и, клянусь, тихо умирает со смеху где-то внутри, выпучивая глазницы. За секунду я забираю смартфон, жестом намекая на летальный исход друга в случае любого подкола, и ухожу из комнаты, не желая становиться объектом чьих-то наблюдений. — Хосок? Это правда ты? — Конечно, это я! Ну что, моя принцесса, ждешь меня? — от знакомого голоса засасывает под ложечкой, а попытки издать какой-либо звук с треском проваливаются. — Эй, ты здесь? — К… Конечно жду! Восемь лет, между прочим! Возвращаться не собираешься? — Ну, как сказать… — Вот только давай без шуток, хорошо? — Без проблем. Только вот как ты отреагируешь, если я скажу, что прямо сейчас нахожусь под твоим общежитием, м? В трубке раздается нервный смешок, а мне приходится сильнее сжать пальцы, чтобы не выпустить предмет. — Это не смешно. — Так не смейся. На время в воздухе повисает удушающая тишина, не прерываемая даже звуками дороги. Лишь немного переварив информацию, я решаюсь ее нарушить. — Хо? — М? — Ты сейчас серьезно? — Не веришь — проверь. — Нет, я имею ввиду… Если это очередной розыгрыш, то я лично приеду и убью тебя. — Думаю, в этом нет необходимости, ха-ха. Слушай, малой, если ты мне не рад, то я с легкостью могу уйти, да? — СТОП-СТОП-СТОП! Так ты правда внизу? — Ай, да не веришь — не верь! Все, я пошел. — Эй, подожди две минуты, я только накину что-то! Сбрасываю вызов и снова врываюсь в комнату, где, все так же запрокинув ноги на стену, развалился Ким. — Ого, кто это был, и почему ты так светишься? Времени на размышления нет, я мчусь по комнате в поисках свежей одежды и более-менее чистых носков. Наверное, подобное в моем исполнении выглядит слишком непривычно для младшего. Он даже переворачивается, усаживаясь, и зажимает в руках подушку, слегка приоткрыв рот. — Эй, я с собой разговариваю? — Не твое дело, Тэ-тэ~ — Слушай, вот сейчас я реально начинаю волноваться. — Очень остроумно. — не хочу больше ничего говорить или доказывать, просто закрываю за собой дверь.***
Яркий солнечный свет ослепляет сразу, как только я вышел на улицу из помещения. В глазах мелькают светлые и темные пятна, поочередно накладываясь друг на друга, полностью мешая разглядеть хоть что-то. Для того, чтобы вернуть видимость, на время жмурюсь, потирая руками глаза, и как только ясность возвращается, не могу поверить увиденному: спустя столь долгое время передо мной стоит Хосок. Для того, чтобы убедиться, что все это не иллюзия, начинаю моргать чаще, но картина остается прежней. Чон ни капли не изменился. Конечно, годы сделали своё, внешне парень выглядит потрясающе, подростковый период остался где-то позади, а сейчас передо мной стоит привлекательный и достаточно зрелый молодой человек. Но все же, это по-прежнему он. — Hey bro! What’s popping? — жизнерадостный голос выводит меня из небольшой прострации, и я сам не замечаю, как уголки моих губ стремительно тянутся вверх. — Думаешь, раз приехал из Америки, так крутой, да? — Ой, да ладно. А кое-кто не меняется. Все также ворчим, да, Юнги-я~? — London is the capital of Great Britain, если так хотите. — в момент все мысли и вопросы пропадают, оставив место одному лишь удивлению, которое ну никак не удается скрыть. Наверное, все это кажется достаточно забавным, ведь шатен ни на секунду не перестает улыбаться, а порой и вовсе чуть ли не срывается на смех. — Неужели нельзя было предупредить? — Но если бы я это сделал, то так и не увидел бы этого лица! — Эй! Парень не сдерживается. Он уже во всю заливается смехом в кулак, почти сгибаясь пополам. От данной картины, признаюсь, я и сам издаю смешок, обращая взгляд на небо. Ну наконец-то.***
Крайне сложно поверить в то, что сейчас происходит: всего пару дней назад, созваниваясь по скайпу, Хосок и словом не обмолвился о возможном возвращении, а сейчас мы вместе обсуждаем, куда пойти, хотя в действительности мне откровенно плевать, куда именно. Ожидания не прошли зря, и теперь есть время наверстать упущенное. На протяжении прогулки с жадностью подмечаю любые мелочи: густые ресницы, пересохшие губы, накрывающие горлышко бутылки с водой, выступающие вены, синевой просвечивающиеся под кожей, и красивое адамово яблоко, заманчиво подрагивающее во время разговора. Но есть кое-что, и это что-то действительно бросается в глаза — беспокойство. От этого хочется спрятать старшего где-то в уютном месте, чтобы отгородить его от всего, что могло бы послужить тому причиной. И только подливает масла в огонь тот факт, что на вопросы «все ли в порядке» парень почти естественно улыбается, заверяя, что да, все отлично, пытаясь убедить в том, что поводов для переживаний нет. Каждый раз переводя разговор на совершенно отдаленную тему.***
— Хосок, подожди. — А? Мы остановились на туманной аллее, пропуская велосипедистов и всматриваясь друг в друга. Первым отводит взгляд шатен, неловко смотря по сторонам. — Что-о, что такое? — Ам… Ты ничего такого не подумай, мне просто интересно. — Да я и не думаю, чего хотел-то? Он все еще улыбается своей заразительной улыбкой, но, почему-то, мне не по себе. В любом случае, начало положено, поэтому деваться некуда, просто… — Тебе, наверное, уже снился твой соулмейт? Вот оно, то, чего я боялся. Уголки его рта медленно ползут вниз, словно и не были приподняты только что. Хочу что-то сказать, но из горла не выходит ничего, кроме беззвучного порыва воздуха. Увидев, как друг немного отошел назад, я сжимаю губы. — Прости, это, видимо, очень личное. — С чего ты спрашиваешь? Беспокойство, на которое он просил не обращать внимания, стало таким явным, что теперь больше походит на страх. И я молю бога, чтобы то, что мне на мгновение удалось заметить, не оказалось недоверием. А ведь действительно, с чего я спрашиваю? Зачем задал этот вопрос, если понимаю, что Чон не готов отвечать? — Просто… Ты мне ничего такого не рассказывал, но… Я подумал, что ты можешь поделиться этим со мной. Вдруг… — Юнги, я правда ценю нашу дружбу, но давай не будем об этом? Дождь. Он только начинается, но неприятным холодом падает на лицо. На мелкие капли обращают внимание все, кроме нас, двух парней, по-прежнему стоящих на пути к автобусной остановке. — Ты мне не доверяешь? — Черт, да причем тут это? Просто есть вещи, которые не хочется открывать даже самому себе, а впутывать других, тем более тебя, идея отвратительная! И вот сейчас мы вместе поднимаем голову, потому что с каждой секундой объем воды, падавшей с неба, все увеличивается, угрожая стать причиной возможных заболеваний. — Эй… — парень вновь обращает на себя внимание, — просто не сейчас, ладно? — Да. Хорошо.***
Успев отправиться домой, промокнув лишь на половину, я долгое время просто нахожусь в прострации. Вместо того, чтобы закончить встречу с улыбкой, получается, словом, как обычно, от чего внутренне себя ненавижу. Еще какое-то время молча стою на крыльце, пытаясь прислушаться к своим ощущениям, но ничего не выходит, и я с отчаянием возвращаюсь в комнату. — Юнги-хён, привет! Как у тебя дела? Какое счастье, у нас гость. — Чимин, не трогай его сейчас, не видишь, у него опять плохое настроение. Тэхен пытается говорить тихо, но мне всё равно удается услышать. — Ох, ну тогда… тогда хочешь печенья? Сладкое всегда помогает мне, если я расстроен. Твою мать, он это серьёзно? Парень смотрит на меня с таким блеском в глазах, достаточно наивным, что ненароком кажется, словно мы обзавелись собакой. — Единственное, чем я сейчас расстроен, так это вашим присутствием в этой комнате. Дверь закрывается громким хлопком сразу же, как я оказываюсь в небольшой ванной комнате. Невероятно.