POV Чимин
— Слушай, мне точно нужно туда идти? — Конечно! Чимин, это даже не обсуждается! — Тэхен мечется по своей комнате в поисках подходящей одежды, то и дело откапывая новую, прикладывая ее то к себе, то ко мне. — Но… — Никаких «но», ты же студент, так отрывайся, как следует! Неужели тебе совсем не хочется развеяться? — Мне не очень нравятся шумные сборища, да и особых причин пойти у меня нет. Очередной комплект летит мне в руки, и парень визуально оценивает меня, снова забирая образ, одновременно вороша волосы. — Я — твоя главная причина. Чимин-и, ну не будь такой занудой! Там же будет столько красивых парней из нашего универа! — Ты же понимаешь, что это меня не особо интересует. — Только не строй из себя целку, пожалуйста! Мы оба прекрасно знаем, какую жизнь ты вел до Юнги! — Тэхен! Просто давай прекратим говорить об этом? На самом деле, я четко ощущаю, как начинают гореть щеки, и это чувство отвратительное. Наверное, выражение моего лица представляет собой нечто, так что друг мгновенно прикрывает рот ладонью, сдерживая смех, и тихо похрюкивает, когда я, сперва закатив глаза, еще больше хмурю взгляд, полный угрозы. — Кстати, — попив воды, Ким немного успокаивается, теперь уже растекаясь в ехидной ухмылке, подкрадываясь ближе, вешаясь рукой на шею и упорно заглядывая в глаза, — наша ледышка ведь тоже придет туда. — Ты про Мина, что ли? — Ага, именно. Не думаешь, что это отличный шанс для тебя? — Господи, да о чем ты вообще говоришь?! Я не выдерживаю. Яркая синяя подушка с сердечками, которая прежде лежала на кровати, в миг летит в своего хозяина, но тот лишь уворачивается, в очередной раз заливаясь смехом. — Ну так что? — он упирается руками о стену, чтобы перевести дыхание. Кажется, от эмоций у него выступают слёзы, и шатен дышит максимально глубоко, чтобы это остановить. — Ты же идёшь? — Хорошо, блин, пойду я! Но только если ты соберёшься как можно быстрее! — И-и-и-и!!! Чимин-а, я тебя обожаю! Чтобы обнять меня, этому идиоту приходится пробежать через комнату, и так уж получается, что все, что тот задевает по пути, падает, оказываясь в незамедлительном забвении. Ну что за человек? Ещё около часа мы проводим в общежитии, подбирая ему наряд «посексуальнее», после чего наконец выходим, сильно опаздывая.***
Придя в разгар вечеринки, первое, о чем мы с Тэхеном думаем, это «вау, сколько народу», а затем и «это насколько огромным этот дом должен быть, что здесь, хоть и с трудом, но еще можно передвигаться». От музыки содрогаются даже стены. Громкость такая, что, пробыв здесь меньше пяти минут, я уже достаточно сильно сомневаюсь в шансе вернуться домой с целыми барабанными перепонками. Среди толпы плавает Намджун. Вооруженный улыбкой и текилой, он подкатывает буквально к каждому, на кого натыкается. — Добро пожаловать на мою скромную home party! — Да уж, скромнее не придумаешь! Спасибо за приглашение! — для того, чтобы услышать друг друга, нам приходится кричать. Уже второй повод для беспокойства — связки. После краткой инструкции Тэхен решает пойти на поиски компании на ночь, а я просто отправляюсь к алкоголю. Пробираясь через толпу, замечаю Юнги. Еле передвигая ноги, он направляется в ту же сторону, и, серьёзно, почти падает. — Юнги-хен, с тобой все хорошо? — Чимини, все просто прекрасно. — сказав это, он тянется за бутылкой виски, но промахивается. — Упс, ха-ха. — Может, уже хватит? — Я сам прекрасно знаю, что для меня будет лучше. Юнги всё-таки хватает бутылку, но, не успев пройти даже нескольких метров, падает на пол. Черт. Никто даже не обратил внимания на полуживое тело, развалившееся посреди гостиной. Первой мыслью стало позвонить Джуну, слава богу, он взял трубку и сейчас подойдет. А пока я просто пытаюсь поднять Юнги, но самому это сделать, честно говоря, тяжело, поэтому оставляю все как есть, положив его голову себе на колени. Вокруг все, как в американском фильме. Хоть выпить мне так и не удалось, из-за дыма чувствую себя немного пьяным. Вспышки света, целующиеся пары, звон алкоголя и волосы Мина у меня между пальцев создают ощущение нереальности и вуалью ложатся на все происходящее. Намджун уже успел прийти и сейчас машет мне прямо перед носом своей рукой, не сразу вырывая меня из данного состояния. — Когда он уже успел так набухаться? И вообще, какого? — он смотрит на меня. Удивительно, но после всех стаканов, что верным спутником всегда находились рядом с ним Ким выглядит достаточно трезво, а его язык если и заплетается, то совсем незаметно, так, что можно свести в лёгкую усталость. — Прости, сейчас я его отнесу к себе. — Все в порядке. На самом деле, я хотел предложить отвезти его домой. Все равно, мне кажется, он уже не в состоянии радоваться вечеринке. — мы оба смотрим на брюнета, который даже не шевелится. — Не знаю, сколько он выпил, но думаю, что раньше следующего дня он не проснется. — Хорошо, тогда я вызову такси и помогу его туда перетащить. — Отлично, спасибо.***
В конце-концов, мы оказываемся в общежитии, куда мне уже самому приходится затаскивать Юнги. Тело удаётся аккуратно переложить на постель, и я осторожно принимаюсь поправлять его положение, невольно останавливаясь у головы, чувствуя, как замедляется собственное дыхание. С трепетом замечаю бледный цвет кожи и пересохшие губы, от которых исходит уже приевшийся запах алкоголя. Медленно изучаю каждый сантиметр его лица, плавно перемещаясь всё выше, и обнаруживая почти сошевшую красноту вокруг глаз. Он плакал. От неспособности ничего сделать сердце в груди отозвалось единичным покалыванием, и в следующую секунду я тихо сажусь на колени у изголовья, продолжая тайно наблюдать. Юнги совсем близко, наверное, ближе друг к другу мы еще не были, и где-то в глубине души, в темноте, сидит мысль о том, как бы мне хотелось, чтобы подобное случалось чаще, чтобы иметь возможность находиться рядом, хотя бы и в бессознательном состоянии. Рука сама дотрагивается до его щеки, повторяя красивую линию скул, а затем плавно, почти не касаясь, проводит вдоль роста волос. — Что же с тобой случилось? — слова выходят неосознанно, но так тихо, что, не будь здесь такой зудящей пустоты, они бы точно затерялись неуслышанными. К сожалению, посторонних звуков нет абсолютно, и как только текст срывается с моих уст, веки старшего лениво открываются. Юнги немного дергается, продолжая смотреть прямо на меня. Наши взгляды встречаются, внезапно кажется вполне возможным утонуть в его карих глазах. — Хен? — Это не твоё дело. — парень тяжело вздыхает, словно короткая фраза отнимает все его силы, а затем отворачивается, оставляя один только вид на темный затылок. Но если он уже проснулся, то, думаю, это тот самый момент, когда стоит быть немного смелее. Усаживаясь на кровать, я осторожно касаюсь его плеча. — Прости, просто, понимаешь, я… я переживаю за тебя. В ответ Мин притягивает ноги ближе к туловищу и утыкается головой в колени. Очевидно, что ему жутко не комфортно и хочется сбежать куда подальше, от вида такого Юнги в груди все сжимается. Его безумно хочется обнять и успокоить, прижать к себе и, пожалуй, никогда больше не отпускать. Но я просто сижу, жду, как полный кретин, и поглаживаю его руку в надежде, что это хоть как-то облегчит его боль. Будь это другая ситуация, если смотреть на это со стороны, я бы даже посмеялся. — Скажи мне, я постараюсь помочь. И, наверное, поэтому, спустя несколько секунд молчания напротив раздается смех. Голос черноволосого близок к истеричному. Он периодически пытается вставить какие-то фразы, слова вроде «ты» и «помочь», вскоре переходя в атаку. — Серьёзно, да что ты вообще знаешь?! Он разворачивается ко мне: руки скрещены на лице, а сумасшедшая улыбка открывает зубы, заставляя вздрогнуть. Смех смешивается со всхлипами, и теперь становится слышно, как брюнет плачет. Сердце буквально разрывается от боли и невозможности помочь насколько важному для меня человеку, а мышление просто отказывается работать в самый нужный момент. — Юнги, пожалуйста, не надо. — поддаваясь инстинктам, притягиваю его к себе и обнимаю, сминая плотную ткань рубашки, но пальцы разжимают, с силой отталкивая от себя — Пожалуйста… Просто расскажи мне все, я обязательно помогу! — Да как ты это сделаешь? Объясни! Неужели твои способности так велики, что могут заставить того, кто разбил мне сердце, полюбить меня?! Парень срывается. Он кричит так, что привычно хриплый голос стал чистым и оглушительным. В растерянности я не знаю что делать и как ответить. Достаточно сложно видеть, каким отчаянием горят его глаза. И даже если в них есть злость, та все равно заглушается. — Правильно, ты не можешь! Не можешь, блять, и я не могу! Восемь лет не мог, и сейчас тоже! — затянутая пауза с моей стороны остается незаполненной, подталкивая его продолжить. — Что?! Почему ты не отвечаешь? Где теперь вся твоя забота? «Я люблю тебя» — А? Ты язык проглотил? — Я… — Ну же, ответь! — Юнги замахивается, пытаясь ударить меня, но я перехватываю его запястья, от чего на лицо брюнета на мгновение просачивается удивление. — Я люблю тебя! — и снова краска заливает не только щеки, но и спускается вниз по шее. Чтобы не показывать это, мне приходится опустить голову в попытке избежать зрительного контакта. Чёрт. — Ха? И что? — Почему ты продолжаешь спрашивать, если и сам все прекрасно понимаешь? — Если ты сейчас из себя так жертву строишь, то зря. — Господи, нет! Я просто не хочу больше видеть как ты плачешь, мне больно от того, что кто-то поступает так с тобой! — Кто-то? Его зовут Хосок, и он — мой соулмейт. — Что? Внутри что-то обрывается. Парень издевается, продолжая смотреть в упор, и лишь изредка моргает, задерживаясь так на какое-то время. — Ну или мне так казалось. Боже, как нелепо. — на его лице вновь появляется ухмылка, а пьяный взгляд добавляет ей особенной окраски. Больно. Это очень больно. Думаю о том, как насчет меня, неужели я чем-то хуже. И просто, почему… — Что ты имеешь ввиду? Вглядываюсь в его лицо, и только потом до меня доходит. Я быстро смыкаю рот, но понимаю, что слишком поздно, когда черноволосый хмурит брови, подтверждая, что да, слова были произнесены вслух. — Ну, я ведь могу быть его заменой? — осознавая, что пути назад нет, приближаюсь к лицу Юнги, не отрывая взгляда, вновь сталкиваясь с пьяным воздухом, выдыхаемым мне навстречу. — Это определённо самое худшее, не находишь? И да, все здравое кричит во мне, что это, наверное, самая ужасная ошибка, какую я только могу совершить, чувства не должны перетекать в нечто подобное, но неужели можно иначе? Вместо созерцания разрушения, остаётся стать ему препятствием, надеясь на все же счастливый исход и для себя. — Скорее всего, у меня просто нет выбора. — Это наверняка последний рубеж, словно прыжок в бездну с закрытыми глазами. Чужое присутствие все ещё чувствуется рядом, такое эфемерное, почти не верится, что там действительно кто-то может быть. Остаётся лишь молиться, чтобы и он не опомнился, поддался импульсу — это ему свойственно, я знаю, почему-то кажется, что мне действительно известно о нем намного больше чем следовало бы. — Ты ведь пожалеешь. — Вокруг лишь темнота и я не осмеливаюсь её прервать. — Знаю. Чужие губы касаются моих, на удивление крайне робко. Возможно, Юнги просто слишком пьян или же он даёт мне шанс одуматься, но это не важно, я касаюсь его ладони своей. Брюнет притягивает меня намного ближе, он углубляет очередной поцелуй, а я жмусь к нему сильнее, поглощая долгожданную ласку всем телом, забираясь на его бедра. Волнение никуда не отступает, кончики пальцев подрагивают и мне необходимо убедиться в том, что это не сон. Я лишь сжимаю его кожу в области ребер, вызывая негромкое мычание, и только от этого звука, столь необычного и крайне интимного, перед глазами начинают расходиться темные круги, а под поясом активно приливает тепло нарастающего возбуждения. Дыхание в шею брюнета лишь усиливает глубину его собственного, и заметив такую реакцию, осмеливаюсь провести по ней языком, задерживаясь в области за ухом, в ответ на что чувствую, как дрожит все его тело, пока мое собственное уже не контролируется разумом. Когда я отстраняюсь, чтобы подняться выше, мягко целуя в нижнюю челюсть, успеваю наблюдать за тем, как трепещут веки старшего. Понимаю, что его руки начали плавно забираться под футболку, скользя вдоль поясницы, затем поднимаясь выше к лопаткам. Его губы с каждым поцелуем становятся все настойчивее, дыхание участилось в несколько раз по сравнению с тем, каким оно было всего минуту назад, и когда он кусает мою нижнюю губу, голова идет кругом, больше нет возможности себя контролировать. Прежде чем успеваю смутиться, неожиданно для себя издаю стон, чем вызываю новый огонь в глазах напротив, томных, в расширенных зрачках которых, клянусь, безнадежно пропадаю. Всего за секунду я оказываюсь прижатым к кровати: уже в поцелуе Юнги подминает меня под себя, тем самым забирая инциативу, он тянется к змейке, неумело пытаясь как можно скорее снять осеннюю куртку. Одним движением та летит в сторону, заваливая светильник, и от звука его падения парень морщит нос, притягивая все оставшееся от меня еще ближе. Совсем быстро по телу распространяется жар, пуговицы на рубашке категорически не хотят поддаваться, и Мин рычит, срывая некоторые из них. Он стягивает ее через верх, прижимая мои руки к изголовью кровати, и с силой сжимает запястья, заставляя почувствовать приятное онемение над головой, что вынуждает меня отчаянно закусить губу. Мы вновь целуемся, рвано и жадно терзаем друг друга, так, что со временем потребность в глотке хоть небольшого количества воздуха приводит к головокружению и звону в ушах. Слыша, как, отстраняясь, Юнги еле произносит мое имя, окончательно теряю самообладание. Я тяну черноволосого за ремень. Парень слишком пьян сейчас, чтобы хотя бы пытаться удержать равновесие. Стройное тело сдаётся гравитации, поспешно зажимая моё собственное, и он опирается лишь на ладони, расставленные по обе стороны от моей головы. Близость лишает рассудка, хочется большего, отчетливое ощущение чужой кожи — лишь временное успокоительное. И вот уже бедра, так пошло скользящие по чужим, кажется, живут собственной жизнью, а рука плавно блуждает меж чересчур горячих тел. Она лишь обводит контуры, надавливая на возбуждённый член брюнета сквозь ткань джинс, потирая, незаметно выискивая пути ещё большей близости, в конце-концов добиваясь своего, ведь совершенно лишняя в данный момент часть гардероба стягивается с чрезмерно худощавых, что удалось понять с первых секунд, бедер. Мои штаны расстегиваются и отлетают куда-то в сторону слишком быстро, а пах оголяется после небрежного со стороны Юнги избавления от нижнего белья. Тот явно больше не собирается терять ни минуты, заставляя перевернуться на живот, выгинаясь, принимая такую развратную и, возможно, достаточно унизительную позицию. За спиной раздаётся шум открытия какого-то шкафчика, и только спустя время среди смеси всех звуков удаётся разобрать щелчок от открытия ёмкости с лубрикантом. Все прелюдии давно закончились, и вот я уже чувствую, как тонкие пальцы Юнги в прохладном геле обводят сжатое колечко мышц, слегка надавливая со временем, и вскоре погружая первый палец. Специфические ощущения создают иллюзию прохождения электрического тока вдоль всего позвоночника, подушечки не спеша оглаживают тугие стенки, все больше разрабатывая, доставляя дискомфорт при чересчур глубоком проникновении. Он слишком резок, и я не могу сдержаться, начиная недовольно поскуливать, вновь кусая губу, дабы скрыть неконтролируемый звук. Мин продолжает толчки одним лишь пальцем не так уж и долго, всего через пару минут к нему присоеденяется второй, и это достаточно сильно отличается от того, что было, заставляя тело содрогаться. На удивление, черноволосый не пропускает это мимо себя, синхронно движению руки наклоняясь вниз, и немного скомкано целует поясницу, и, блять, от такого контраста действительно хочется выть, но вместо этого я выгибаюсь в лопатках, закидывая назад голову, и выдыхаю, наверное, слишком громко. Уверен, Юнги ухмыляется. Когда внутрь проникает третий палец, изображение становится нечетким, поэтому приходится несколько раз проморгать, прежде чем почувствовать, как влага из глаз дорожками начинает течь от внутренних уголков к носу, солеными каплями срываясь в пустоту. Я слышу, каким прерывистым стало наше дыхание, и виляю тазом, поддаваясь искушению, самостоятельно насаживаясь на худые пальцы брюнета. Слишком мало, мне хочется большей заполненности, буквально молю об этом, и когда чувствую, как чужие зубы впиваются в мою ягодицу, а губы проходят по месту укуса, поднимаю задницу, мгновенно получая обжигающий шлепок. От Юнги содрагается каждая клетка, и от всех противоречий я ловлю своеобразное наслаждение, со временем привыкая к размерам, и уже во всю принимая его, участвуя в каждом совместном движении. Во рту незаметно появляется вкус металла, красный цвет тянется к темной простыни, и я улыбаюсь, облизывая покусанную кожу губ, обнаруживая небольшую припухлость на месте кровоподтека. Его движения плавные и манящие, периодически меняющие свой темп. От этого хочется забыться, в этом можно с легкостью раствориться, и я практически не контролирую себя, протяжно взвывая его имя. Конечности давно покалывает от неудобного положения, но все это сейчас отходит на второй план. В целом, комната пропитана запахами секса и пошлыми шлепками, соединяющимися со сбитым дыханием. Внизу все горит, но теперь это доставляет наслаждение, которое невозможно передать. Когда толчки брюнета становятся резче, когда он собственнически притягивает меня к себе, ухватившись за талию, когда другая, свободная рука тянется сзади, приподнимая мою голову за подбородок. Тогда я чувствую, какой близкой стала разрядка. Простата стала чувствительнее, чем обычно, она, наливаясь кровью, посылает яркие импульсы при каждом чужом прикосновении, заставляя жадно ловить ртом воздух и жаждать повторения, двигаясь в такт. Адреналина подбрасывает факт открытых жалюзей и двери, замечание о которых безучастно игнорируется брюнетом при негромком упоминании. Его пальцы вот уже обхватывают мое горло, с силой сжимая, и я чувствую, как начинают сокращаться растянутые мышцы. Пульсируя, они сжимают член Мина, в то время как его бедра продолжают выбивать из меня последний воздух, что давно перестал поступать, становясь причиной потемнения в глазах. Еще несколько движений, и я изливаюсь на черные простыни, оставляя на них свой след, после чего понимаю, что хватка ослабла, и это дает мне возможность отчаянно вздохнуть. Тело парня содрогается, он становится более плавным и медлительным, вскоре заполняя презерватив внутри меня теплой спермой. Брюнет выходит неспешно, завязывает использованный латекс, оставляя его в стороне, и бессильно обмякает, вымотанный спиртом и физической нагрузкой. Юнги засыпает почти сразу же, как только закрывает глаза, а я продолжаю перебирать темные пряди его волос, вглядываясь в абсолютно расслабленное лицо. Не знаю, сделал ли все правильно или же в очередной раз все испортил, но соседний выключатель щелкает с характерным звуком, погружая окружающий мир в темноту, и я больше не в состоянии сопротиляться, прикрывая свои веки следом и отправляясь за прямо за ним в погоне за новыми сновидениями.