***
Все последующие дни прошли, словно в тумане. Пары казались бесконечными, а преподаватели слишком незначительными и раздражающими. Об учёбе можно даже и не говорить, ей я предпочёл сеансы самокопания и бессонницу. Почему-то, ужасное предчувствие не покидало, с каждым днём ощущение того, что этот день станет переломным, все больше переполняло меня, а небольшой трепет от предстоящей встречи все же перерос в панику, прекращающуюся лишь в редких перерывах на сон. Мне следует выйти прямо сейчас, а я все никак не могу побороть что-то внутри и переступить порог. Встреча назначена в парке на 4, но когда я подхожу к нужному месту, часы показывают всего лишь 3.30. Осматриваясь по сторонам, обнаруживаю еще одного человека, который пришел раньше. Чон сидит на скамейке и что-то вырисовывает кроссовком по асфальту. Его лицо так сосредоточено и напряжено, что кажется, будто судьба всего мира зависит от моего друга в данный момент. — Хосок! — стоит подойти поближе, чтобы обратить на себя внимание. — Привет, Принцесса. Эта натянутая улыбка вновь возникает, с каждой секундой мне все больше и больше становится не по себе, а парень все так же продолжает сидеть, стирая выдуманный рисунок подошвой обуви. Как только композиция «исчезает», он начинает делать все заново, расчерчивая все более сложные линии, растрачивая на это какое-то время, по кругу то создавая, то уничтожая свою работу. — Как учеба? Я тебя не сильно отвлекаю от подготовки к экзаменам? — Все отлично. Один выходной не сделает ничего плохого. — я стараюсь прислушаться к его голосу, но сейчас он совершенно сухой и ломаный. От этого по моей коже втайне пробегают мурашки. — Верно… Слушай, ты не хочешь мороженого? Тут как раз ларек рядом. — Хосок, сейчас ноябрь, и на дворе минус, не думаю, что это лучшая идея. — Да… Я не подумал. — на секунду он застывает, оставляя грудную клетку приподнятой, лишая себя выдоха. Парень робко улыбается, потирая бедра, и снова пробегает взглядом по всей округе. — Эй, разве ты не хотел мне что-то сказать? Старший ничего не отвечает, но снова обращает на меня свое внимание, стараясь сделать улыбку еще больше, хотя сейчас она выглядит немного надломанной и уже совсем неестественной. Похлопывая рукой по месту на скамейке рядом с ним, он жестом показывает, куда стоит присесть. Еще минуту между нами висит тишина, но никто не решается ее прервать. Чон глубоко вздыхает, выпуская из рук собачку от своей застежки, и в последний раз нервно кусает губы. — То, что я сейчас скажу, возможно, полностью перевернет все твое представление обо мне. Не уверен, что могу даже попросить тебя после этого относиться ко мне так же, как прежде, но я думаю, что должен рассказать тебе. — он обрывает свою речь, резко разворачиваясь, и смотрит так беспомощно, что у меня сжимается сердце. — Что ты?.. — Подожди, не перебивай! Я видел сон. В этот момент мне хочется уйти и остаться одновременно. Я стараюсь избавиться от всех тревожных ощущений, но вместо этого чувствую, как к горлу подступает рвотный позыв, который всеми силами пытаюсь подавить, выжидая продолжения. Это свершится прямо сейчас. — В этом сне я видел истинного… нную… Это девушка, Юнги. Словно ночной кошмар, проснуться невозможно, с трудом сдерживаю себя от того, чтобы ущипнуть одну из частей худощавого тела. Я замечаю, как парень издевается над своими пальцами, но ничего не могу с собой поделать — верить в подобное банально не хочется. И если это правда, то мне просто сложно представить, что следует делать дальше. Где-то недалеко упрямо сигналит машина. — Хосок… Прости, что спрашиваю у тебя это в такой момент, но помнишь, ты мне дал обещание перед тем, как уедешь в Америку? — А… да, ты про часы… Во время перелета обратно в Корею они исчезли. Честно, я обыскал все чемоданы, но так и не нашел их. Прости. — сигналы транспорта прекратились, от тишины, наступившей после, гудит в ушах. — Но Юнги, это единственное, что сейчас тебя волнует? — Боже, нет! Извини, просто… Помнишь, как я хотел их? Видимо, я что-то перепутал, поэтому и хочу попросить, чтобы ты забыл об этом. А насчет твоей девушки… Разве имеет значение пол избранника? Ты — мой лучший друг, и я всегда буду рядом. Как тогда, в детстве, так и сейчас, и даже в следующей жизни. Я хочу, чтобы ты помнил об этом. Глаза Чона наполняют слезы. За все годы нашей дружбы это первый раз, когда я вижу, как он плачет. Еще какое-то время мы сидим вместе на лавочке, и моя рука ложится на его плечо. — Ты хоть нашел ее? — Да, но… Ее родители против наших отношений. — Погоди. А они не слишком многое на себя берут? — Я не знаю, я уже ни в чем не уверен.***
После встречи с Хосоком желание идти домой отсутствует, ноги несут меня по забытым переулкам, пиная каждую вещь, что попадается по пути. Я сказал, что все нормально, но разве это так? Чувство, будто бы все, во что я когда-либо верил, рухнуло в один момент, постепенно начало образовывать некую дыру в сердце, которая разрастается при каждой мысли о нем. Напоминание на телефоне сообщает о предстоящей вечеринке, заставляя отчаянно взвыть и отправиться на место ее проведения. Как и ожидалось, Джун не сдержал обещание. Весь дом переполнен незнакомыми мне людьми, а в воздухе витает запах алкоголя и похоти. Ещё на входе ко мне прилип какой-то паренек, он явно был пьян и слишком уж пошло пытался соблазнять, облизывая губы и стараясь «случайно» касаться меня во всех местах, до которых только имел возможность дотянуться. «Очередная шлюха» — единственная мысль, которая возникает в моей голове при виде этой малолетки. Оттолкнув его от себя, направляюсь в сторону моей первоначальной цели — выпивки. Я беру две бутылки, даже не обратив внимание на вид спиртного, и захожу в комнату Намджуна. Только мне и самому владельцу позволяется находиться тут. Алкоголь ударяет в голову так же быстро, как и осознание всего произошедшего. От отчаяния хочется рыдать и рвать на себе волосы. Он ведь мой истинный, да? Так почему? Неужели это такая шутка? Только вот не смешно! Совсем! Это, блять, чертовски больно! Внутри бушует ураган, но на лице не отображается ни одной эмоции. Единственным желанием остается напиться до беспамятства и просто забыть о всей этой чертовой любви. Измученный болью, у меня больше нет сил сдержать непроизвольную улыбку. — Я ведь хороший друг, да?