Время отмотать все назад

POV Юнги

      По окончании выступления я с облегчением могу покинуть зал и уже начинаю обдумывать планы на предстоящий день, вот только на выходе мне в глаза сразу же бросается воркующая парочка в виде моего напарника и Чимина. Через секунду первый уводит за руку второго, и я, сам не понимая зачем, решаю последовать за ними.       Несколько проходов спустя они останавливаются, в то время как я, будучи на расстоянии, скрываюсь за ближайшим углом. Нет, это, конечно, не слежка, просто что-то меня дико настораживает, и мне хочется узнать, что именно. Вот, например, какого они стоят так близко, а у Чонгука такой вид, будто… Так, блять! Я выжидаю пару секунд в надежде, что мне просто показалось, но парень неожиданно наклоняется совсем близко и целует упирающегося Чимина. В голове кадрами проносится вся прошлая неделя, а то чувство, что так старательно пытался отрицать, накрывает волной. Звон в ушах и желание разъебать все и вся. Я с размаху вмазываю Чонгуку по лицу и, схватив пытавшегося что-то сказать Чимина, иду в неизвестном даже для самого себя направлении. Сейчас хочется просто выплеснуть на кого-то свои эмоции, а подходящий на эту кандидатуру человек как всегда рядом.       Я нахожу первую попавшуюся дверь на непонятно каком по счёту этаже и заталкиваю туда Чимина. Помещение оказывается старой университетской подсобкой для хранения материалов. В лёгкие моментально ударяет воздух с частичками пыли, а остатки разума улетучиваются куда-то далеко.       Ни минуты на обдумывание ситуации, я врезаюсь в стену по бокам от головы Пака руками, сдирая на них кожу, и буквально взрываюсь.       — Чимин, запомни раз и навсегда, ты принадлежишь только мне.       Комнату освещает тусклый свет от старой лампы, но даже так я вижу, как широко распахнуты его глаза. В их уголках уже успели скопиться слёзы, выдавая всю беззащитность момента. Блондин судорожно пытается что-то ответить, но любые попытки безуспешны.       — Я… То есть, ты меня…       — Достал.       Не выдерживаю. С силой вжимаю парня в стену, соприкасаясь своими губами с его и вовлекая Чимина в страстный поцелуй.       В глазах пелена, и, клянусь, дышать абсолютно нечем. Я лишь сильнее сжимаю в руках светлые волосы и окончательно теряю рассудок, чувствуя, как его тело дрожит от моих действий, а соленая капля скатывается по щеке на губы, возбуждая все больше. Я не собирался сдерживаться и не собираюсь, только продолжаю впечатывать младшего в поверхность, наваливаясь всем телом, стараясь не оставить ни одного свободного от меня места.       Отныне и впредь.       В голове проносится недавняя картина того, что успел себе позволить Чон Чонгук, и внутри все буквально бурлит. Словно лава, кровь течет по организму, обжигая все внутренности, и мыслью, которая заполняет сознание, стало то, что такого больше не должно повториться. Я с ногтями впиваюсь в запястья парня и кусаю его за шею, стараясь оставить следы как можно глубже.       — Ай… — Чимин извивается подо мной, но блеск в глазах доказывает, что происходящее приносит ему исключительно удовольствие, так что я и не думаю останавливаться.       Вместо этого лишь продолжаю терзать его тело, оставляя многочисленные засосы, укусы и прочие метки, заставляя место под губами гореть, на что получаю дразнящие слух и тело звуки. Парень слегка оттягивает мою голову, хватая за волосы, и, если честно, это работает намного сильнее, чем стоило ожидать. Каждое его действие убивает во мне терпение, в конце концов, делая его меньшим, чем если бы того просто не было, и поэтому после очередного стона я буквально набрасываюсь на Чимина с новой силой. Ручка двери дергается, но предварительно закрывшись, меня это волнует меньше всего. Светловолосый притягивает меня к себе за бедра, и когда он накрывает своей рукой мой пах, в голову постепенно начинает приходить осознание того, что презервативов при себе нет, что, возможно, означает необходимость остановиться. Лишь на секунду приходится отстраниться, и я заглядываю в темные глаза парня, а он, будто прочитав мои мысли, говорит:       — Я верю тебе.       И снова поцелуй.       Я беру его на руки, обвив их вокруг бедер, и перемещаюсь на стол. Вещи летят одна за другой, оголяя такую желанную сейчас плоть, дурманя и лишая разума. Багровые пятна покрывают молочное тело Чимина, начиная с участка за ухом, спускаясь все ниже по животу и даже ко внутренней области бедер. Желание обозначить этого человека кажется каким-то животным, откуда-то возникает жажда собственничества. Я не хочу, чтобы остался хоть сантиметр его кожи, не покрытый моими следами.       С каждым тяжелым вздохом, с каждым выдохом, что пронзает насквозь небольшое помещение, дышать становится лишь тяжелее, а трезво оценивать ситуацию — нереальнее. Хватит. Я избавляюсь от тесных брюк, не желая больше оттягивать этот момент, и обхватываю кости таза, восхищаясь их красотой. Мы оба уже давно готовы, естественная смазка сочится, и я провожу рукой по члену блондина, вызывая тем самым у парня сдавленный стон.       — Можешь не сдерживаться, тебя здесь слышу только я.       Шлепок — и я разворачиваю Пака спиной, и заставляю сильнее выгнуться в пояснице, открывая вид на его прекрасный зад. Мои губы исследуют его спину, в то время как рука плавно спускается к ягодицам, поглаживая и иногда сжимая их до красных пятен, которые, надеюсь, в будущем оставят после себя хоть небольшой след.       — Чимин-и, у тебя, случайно, не найдется смазки?       Я прижимаюсь ещё ближе, трясь своим возбуждением о весьма аппетитные формы Пака, прислушиваясь к нашему совместно сбитому дыханию, задавая интересующий меня вопрос.       — Ах… В кармане куртки есть крем для рук.       — Хороший мальчик.       Минута на поиски нужного предмета среди разбросанной на полу одежды, и я снова рядом с разгоряченным парнем. Мой палец медленно проникает в него, но так как тот входит достаточно легко, выдавая полную боевую готовность Пака, время на прелюдии занимают намного меньше времени.       За первым пальцем следуют второй и третий. Я мягко поглаживаю сфинктер блондина, от чего к нему акивно приливает кровь, делая его максимально поддатливым. Со временем это позволяет углубиться, проникая на первые фаланги, а затем и на следующие, массируя с каждой секундой определенные точки и ускоряя темп. Чимин дрожит, закидывает назад голову, ногтями царапая деревянную поверхность. Сдерживаться больше нет сил, и когда Пак просит меня о разрядке, в голове все несет к чертям. Я хватаю его за волосы и вхожу. Больше меня ничего не волнует. Я просто трахаю его без остановки, выплескивая все свои эмоции. Он должен понять, кому принадлежит.       И только следы крови кое-как возвращают меня в сознание, заставляя понять, что сейчас происходит. Черт. Теперь вслушаться не является чем-то сложным, я замечаю, что прежние стоны уже дополняют одиночные всхлипы, и ослабляю хватку. Наклонившись, вижу лицо Чимина: глаза уже успели покраснеть, на щеках видны влажные дорожки, каплей заканчивающиеся у подбородка, а его губы искусаны настолько, что на них появились раны, и у меня возникает ощущение дежавю. Со всем этим своим видом парень смотрит на меня с улыбкой и, кажется, даже с некой благодарностью, а внутри я тихо начинаю себя ненавидеть. Стараясь не превращать все в панику, внезапно понимаю, что натворил. Без лишних слов просто припадаю к истерзанным губам, легко, стараясь не причинить страданий хотя бы здесь, сейчас это выглядит скорее как дегустация. Я аккуратно облизываю их, пытаюсь облегчить боль, будто бы это поможет, и, признаться, наслаждаюсь сладким послевкусием с привкусом железа. Переворачиваю его на спину и обнимаю. Я прислоняюсь своим лбом к его, закрываю глаза и просто вслушиваюсь в неспокойное дыхание.       — Прости.       Вся злоба и жестокость внезапно отходят на второй план. Я чувствую, как Чимин обнимает меня в ответ, и сердце начинает стучать сильнее. Хочется просто раствориться в этом парне, присвоить его себе и больше не отпускать. Он мой! Он сам так захотел, и теперь мне плевать на все остальное. Открыв глаза, я сразу же окунаюсь в ореховый омут. Блондин смотрит на меня с такой нежностью и надеждой. Не понимаю. Я просто не понимаю…       Рука Чимина слегка касается моей щеки, он поворачивает голову и шепчет мне на ухо:       — Ты можешь продолжить.       Не могу дышать. В голове все крутится единственное слово — «идиот», и я даже не знаю, к кому его сейчас уместней применить.       Руки плавно скользят с плеч Чимина до самых коленей, разводя ноги шире. Я припадаю к его груди, начиная ласкать соски, чередуя посасывание кофейного цвета кожи с влажными дорожками, вырисованными вокруг. Сбитое дыхание ерошит мои волосы, а пальцы снова с силой сжимают край стола, царапая дерево. Я беру его ладонь своей и перекладываю её к себе на спину, как бы давая разрешение. Парень обхватывает меня руками и пытается не впиваться ногтями в кожу, но все его старания летят к чертям, как только я снова проникаю внутрь.       Громкий стон, и я чувствую, как отросшие ногти врезаются мне в спину. На ней наверняка останутся следы, но меня это, почему-то, даже радует. Толчки от медленных и плавных, чтобы не причинить Чимину боль, перерастают во все более быстрые. Я крепко обнимаю его и покусываю плечо, иногда переходя на губы, прерывисто целуясь, тем самым забирая последний воздух из лёгких.       Никогда еще мне не было так хорошо. Чимин тянется к моему уху и выдыхает негромкое «Юнги», после чего пачкает живот теплой спермой. Внутри становится все уже, что лишь приближает скорую разрядку. По телу волной пробегает небольшая дрожь, и я изливаюсь на тело блондина, смешивая на рельефном прессе липкую субстанцию, смешивая нас.       Полностью обессилев, Чимин проваливается в крепкий сон. Воздуха все ещё не хватает, а руки подрагивают от напряжения. Я убираю прилипшие волосы со лба Пака и усаживаю его поудобнее. Начинаю поднимать вещи, одеваясь сам, и приводя в порядок парня, стараясь сделать это как можно аккуратней.       Спустя какое-то время, что я потратил на заметание следов, собираю последние силы и взваливаю Чимина на спину. Мне не остаётся ничего другого, кроме как отнести его к себе, и, к моему великому сожалению, весит он намного больше, чем кажется на первый взгляд. Путь от Университета занимает пол часа вместо привычных десяти минут, и, наконец ввалившись в собственную комнату, я аккуратно перекладываю блондина на кровать. Слава богу, Тэхена все ещё нет, что даёт возможность просто скинуть с себя грязную одежду, позаботившись при этом и о блондине, и увалиться рядом с ним, укрывая обоих одеялом и прижимаясь ближе в поисках такого желанного зимой тепла.       Но зима ли всему виной?