о деревнях и парнях с накаченными сиськами

Следующие полтора месяца пролетели почти незаметно. Данил добродушно отдал Лизе конверсы, подаренные ему отцом еще в мае (Данилу они были малы на два размера, а Лизке на два размера велики, но она не жаловалась - слишком жалко было марать свои найки) и тогда они смогли исследовать многие места, неизвестные Лизке. Кашин показал ей бурную реку прямо за деревней, показал лес и даже заброшенный автобус, внутри которого он мог хорошенько повыебываться своими подтягиваниями на поручнях. Но больше всего им нравилось проводить время на самом высоком холме. Удобно рассевшись на старых одеялах Валентины Ивановны, можно было весь день наблюдать за открывающейся с этого холма панорамой. А когда день заканчивался - глядеть на звездное небо и загадывать желания чуть ли не каждую минуту, потому что небо было ясным и чистым, и все падающие звезды были как на ладони. Там они разговаривали абсолютно обо всем, что было известно им обоим. О тех же звездах, о фильмах, сиськах и о многом другом. Иногда же они просто лежали на траве, удивляясь тому, как быстро плывут облака. И тогда Лиза уверяла, что ими наверняка управляют какие-нибудь небесные пираты и что когда-нибудь они захотят спуститься на землю и тогда миру наступит пизда. Сейчас же она просто наблюдала за Кашиным, что сидел с гитарой и на слух подбирал битловскую here comes the sun. Он сжимал тлеющую сигарету губами, а за ухом у него красовался ярко-желтый одуванчик, любовно вставленный Лизкой пару мгновений назад. Если бы вначале лета ей сказали, что совсем скоро она будет видеть такую картину и всерьез ей наслаждаться, она бы ни за что не поверила и вдобавок послала бы нахуй. Но сейчас же все это казалось ей до нельзя правильным. Какая к черту дота, когда здесь Данил с невинной улыбкой на лице рассказывает самые грязные шутки? Но на календаре уже давно был август, а это означало, что вот-вот за Лизой приедут родители и заберут ее в пыльный город. Обоим было грустно осознавать это. Лиза понимала, что там, дома, она не сможет найти такого чистого и веселого человека, как Данил. А Данил в свою очередь был влюблен в нее с их самой первой встречи. Чем ближе был Лизкин отъезд, тем откровеннее становились разговоры; тем чаще происходили мимолетные, почти незаметные касания, и тем чаще они смотрели друг на друга, пытаясь запомнить все в мельчайших подробностях. За неделю до отъезда Кашин предложил Лизе кое-что удивительное, на что Лиза сначала долго не соглашалась. (Нет, это был не секс). Но и отказывать ему она тоже не могла, потому что хоть и оставалась неделя, без него эта неделя была бы отвратительной. В итоге, по его указаниям, ей пришлось подойти к своей бабке. - Валентина Ивановна, - внятно позвала она, встав в дверном проеме, - дед Данила, Борис Семенович, просил передать вам кое-что… Валентина Ивановна заметно удивилась и на ее сухих морщинистых щеках, Лиза уверена, выступил легкий румянец. Но затем она быстро пришла в себя, в свое обычное состояние, и свела брови, мол, “ну и че дальше?”. - Он позвал вас поесть с ним жареных сосисок завтра, - сказала Лиза, а потом добавила: - Весь день. Старуха замялась, а потом просто кивнула и отвернулась, мягко намекая на то, что Лиза выполнила свой долг и теперь может уебывать. В это время соседнем доме Данил уверял своего деда, что завтрашним днем к нему в гости хочет наведаться Валентина Ивановна, и что неплохо было бы привести себя в порядок и приготовить чего-нибудь вкусного. Пожарить сосиски на гриле, например. Робкий Борис Семенович, которому уже лет 50 как нравится вредная Валя, сдержанно принял всю информацию и убежал готовиться. На следующий день, когда Валентина Ивановна только-только скрылась за желтой калиткой, Кашин уже был в комнате Лизки. В его руках были ведра, швабры, резиновые перчатки и все моющие средства, которые только можно было найти в этой деревне. - Ну что, за дело? - спросил он, сложив руки на поясе и поиграв сиськами. Под дебютный альбом ван дирекшон они смахивали пыль с углов потолка и ритмично трясли ягодицами. Они посеяли неприхотливую жесткую траву и даже саженцы диких яблонь во дворе, загрунтовали и покрасили дырку в стене. Грязное окно с выцветшей и облупившейся краской теперь было прозрачно чистым и желтым, прямо под цвет калитки. Пыльный пол они буквально заливали водой и натирали швабрами до скрипа. Вся пыль в доме была заменена легкой влагой, а непонятная хуйня из шкафа Лизы теперь жила где-то далеко-далеко, до куда ее смог докинуть Данил. За один день дом Валентины Ивановны преобразился до неузнаваемости. Это было похоже на какое-то модное шоу, в котором совершенно непривлекательных женщин делали красотками. Оставалось только постирать занавески, что висели над окном в комнате Лизы и заменить простыни на ее кровати. И сделать последнее, как ни странно, оказалось в разы легче - все нужное нашлось в комоде Валентины Ивановны. Ну, что с нее взять, такой уж она человек. Когда ребята уже точно закончили и вымыли руки, на улице было совсем темно. Потные и уставшие, они завалились на Лизкину кровать и в унисон вздохнули, когда их горячие спины коснулись холодной стены. - Как думаешь, твой дед уже завалил Валентину Ивановну? - спросила Лиза, улыбаясь. - Скорее всего. Он еще может, поверь. - А ты? - снова спросила Лиза. - У тебя был секс? За все это время я не увидела здесь ни одной девки, это настораживает. - Был, был. А девки все давно по городам разъехались, учатся. Эти слова насторожили Лизку еще больше. Данил, конечно, смахивал на первого парня на деревне, но неужто в свои 17, а на то время может и 16, он спал со студентками? - Ебать ты плейбой, - заключила она, а Данил лишь улыбнулся ее дедуктивным скиллам. * Телефон зазвенел, кажется, уже в десятый раз. Лизе пришлось разлепить глаза. Но больше, чем то, что она проснулась все так же сидя на своей кровати, да еще и в объятиях Данила, ее удивило то, что ей звонила мама. Она испуганно приняла вызов и поднесла мобильник к уху. - Лизонька, что ж ты трубку не берешь-то? Хорошо спится на свежем воздухе, да? Мы с Колей уже давно выехали за тобой, через полчаса уже будем, собирайся! Мама тараторила очень быстро и очень громко, потому что звук разваливающейся машины все время пытался ее перебить. Лиза даже вставить ничего не успела, и когда звонок завершился, она просто оглядела комнату. Собирать ей ничего не нужно было, потому что шкафом она все это время брезговала, и потому каждый раз аккуратно складывала все вещи в свой чемодан. И оттого было даже хуже. Все, что нужно было - попрощаться с Данилой, что все еще спал возле нее. Или нет. - Уже пора, да? - сонно спросил он, на что Лиза утвердительно промычала. Данил уселся поудобнее и прижал Лизу к себе покрепче. Он уткнулся носом в ее макушку, пытаясь запомнить ее запах и спросил: - А ты приедешь на следующий год? - А ты будешь меня ждать? - в ответ спросила Лиза, поднимая глаза прямо на Кашина. Вместо ответа Кашин взял ее за руку и набрал ртом воздуха, чтобы сказать что-то невероятно важное, но тут внезапно зазвонил телефон. - Лизонька, мы у той же лужи, беги скорее и поехали. C Валентиной Ивановной Лиза прощаться не стала, потому что ну ее нахуй. А Кашин пошел вместе с ней, чтобы проводить и помочь с сумками. В качестве подарка он отдал ей несколько своих пластинок а еще удивился, когда Лиза захотела оставить себе его уже порядком потрепанные кеды. Они были заляпаны дерьмом, но Лиза знала, что проносит их еще всю осень, зиму и весну, а потом в них же вернется к Данилу и они вместе будут петь ебаную битловскую here comes the sun и встречать рассвет.