***
Как выяснилось, быть предметом вожделения такого образчика самцовости, как Шон, очень приятно. Рэй хотел тепла и заботы — пожалуйста, все это он получал в избытке от своего Шона. Рэй хотел надежности — так вот же Шон, эталон стабильности, практически гранитная скала. Когда Рэю приснились родители, и он проснулся с мокрым от слез лицом, Шон баюкал его на груди, как младенца, пока тот не перестал всхлипывать и не затих, умиротворенный. — Шон, я не знаю их имен, не запомнил их лиц, но это были точно они, — ровным голосом сказал Рэй, подняв голову. — А еще, я откуда-то знаю, что их больше нет. Они мертвы, Шон. — Это жизнь, детка, — Шон всем сердцем мечтал разделить боль своего любимого, но понимал, что вряд ли сможет помочь. — Дети рождаются, старики умирают… Моих тоже больше нет… — Мама погладила меня по голове и дала что-то вкусное, не помню, что именно, — спешил поделиться впечатлением от сна Рэй, боясь, что и он ускользнет от него так же, как и вся его жизнь. — А папа сказал: «Все будет хорошо, сынок, мы с мамой радуемся за тебя». — Надеюсь, это они меня имели в виду, — не преминул ввинтить Шон, — я в лепешку разобьюсь, но ты у меня будешь самым счастливым! А Рэй и не сомневался. Столько любви и нежности, сколько он получал от Шона, не факт, что получал кто-нибудь еще в этой насквозь фальшивой жизни. Рэю грех было жаловаться…***
То, что раньше Рэй был каким-то образом связан с компьютерами, он понял, как только сел за старенький раздолбанный ноутбук Шона. За полчаса он привел его в порядок, подключив парочку хитрых малоизвестных программ. Потом он быстренько написал простую коротенькую программу для цветочного магазина на углу. Ничего особенного, просто позволяющую следить за продажами цветов по степени их свежести и времени увядания. Счастливый хозяин сети этих самых цветочных магазинов взялся каждый день отправлять Рэю по букету белоснежных гладиолусов. Рэй, увидев, как действуют невинные белые цветы на Шона, заставляя мрачнеть и замыкаться на неопределенное время, попросил все это безобразие прекратить, а благодарность выразить вполне осязаемой суммой. Потом его клиентами стали бургерная «Карл Маркс» и фермерский магазинчик молочных продуктов. Рэй написал им простенькие программы и взялся обслуживать их текущую работу. Небольшая, но стабильная сумма стала хорошей прибавкой к их семейному бюджету. А дома… Дома Рэй был просто до неприличия счастлив. Его любимый, его Шон ни разу не позволил усомниться в своих чувствах. Скажете, Рэй эгоистично позволяет себя любить? Вы ошибаетесь. Рэй тоже любит. Когда Шона нет рядом, Рэй чувствует себя не совсем живым. Ну, как будто в анабиозе каком-то. Все чувства заморожены до той минуты, когда в замке входной двери повернется ключ. Тогда легкие сразу наполняются кислородом, а сердце начинает выполнять свою работу в нужном режиме, в том, который позволяет целовать, задерживая дыхание по несколько минут, кричать от наслаждения, чувствуя необыкновенную легкость, несмотря на то, что твой любимый сжимает тебя в медвежьих объятиях, который позволяет выдерживать неспешный, растянутый на полночи любовный марафон… Это ли не счастье?***
— Может быть, расскажешь мне, почему ушел из полиции? — Рэй снова завел скользкую тему, когда они впервые позволили себе виски, сидя на их маленькой кухне за наспех сервированным столом. — Мне кажется, я уже заслуживаю доверия? — Только ты и заслуживаешь, детка, — Шон ласково кончиками пальцев погладил Рэя по гладковыбритой щеке, — правда, в этом ничего интересного… Но раз ты так хочешь… Помнишь, питтсбургского маньяка, ну, о котором шумела вся пресса около двух лет назад? А, прости, не помнишь… Эта сволочь насиловала и убивала детей. Я три месяца шел по его следу. Он ускользал, словно гребаная тень. Потому что следов не оставлял, мразь… Насиловал в презервативах, убивал в перчатках. Без долгих разговоров хватал зазевавшегося ребенка и увозил его на неприметной ржавой колымаге, каждый раз на другой. Он сторожем работал на автомобильном кладбище, у него этих «лимузинов» бы хватило еще на сотню убийств. Один малыш выжил. Семилетний мальчик, почти ровесник моей Николь. Я никогда, слышишь, никогда не забуду глаза этого мальчика и его матери! Я нашел его. Вычислил, выследил. Ценой сердечного приступа и парочки нервных срывов. Я добрался до него и превратил в кровавую кашу. Отбил все, что можно было отбить, размозжил к черту и яйца, и голову, чтобы никогда эта мразь больше не смогла пользоваться ни тем, ни другим. Я хотел его убить, Рэй. Жалею, что не убил. Он сейчас в чистенькой камере читает книжки и поплевывает в потолок, а дети… Мои парни пытались меня от него оттащить, и им досталось… Но они не в обиде… «Бесчеловечное избиение», «таким не место в полиции», « его самого изолировать нужно» — так адвокат этой мрази распинался на суде. Меня уволить хотели, но общественность поднялась. Мои боссы поняли, что мое увольнение так просто им с рук не сойдет, и оставили меня в покое. — Тш-ш-ш-ш… Тихо, родной, все позади… Детей не вернуть… — отчаянно рыдая в душе, Рэй прижал голову любимого к своей груди и изо всех сил попытался принять на себя хотя бы часть его боли. — Он же не человек, он тварь! Ты сделал все, что мог, ты все сделал правильно! — Я все время думаю, что мог бы сделать больше, —Шон поднял искаженное лицо с совершенно сухими глазами. Лучше бы он заплакал! Но офицеры полиции, наверное, не плачут… — Меня тогда оставили, — продолжил свой рассказ Шон, залпом проглотив еще один стакан. — Потом следующее резонансное дело, и я снова облажался. Помнишь, это дело с «Кемикал Стар»? Прости, детка, я опять забыл, что ты ничего не помнишь. «Кемикал Стар» — химическое предприятие, царь и бог в нашем захудалом городишке. Постоянное нарушение закона, нарушение всех правил безопасности труда и прав человека, но на их предприятиях работает восемьдесят процентов взрослого населения города. Нашлись какие-то дерзкие засранцы, украли все деньги со счетов, почти обанкротили. Я долго не мог ухватиться ни за что, потом жена одного из них сдала парня с потрохами. Я почти поймал его. Но он, вырвавшись из ловушки, как в воду канул. Мне бы еще немного времени… Хозяева «Кемикал Стар» — практически хозяева жизней всех жителей нашего города. Обозленные, они потребовали моей крови. Полицейские боссы не стали вступаться за меня. Припомнили мне и ту историю с маньяком… В общем, детка, так я и стал тем парнем, которого ты видишь перед собой. Жалким неудачником, больше всего на свете мечтающим въехать на белом коне в Департамент полиции и сказать: «Черт, парни, вы были не правы!» Я бы многое отдал, чтобы вернуться… Мое место там. Я аналитик. Мое призвание — вычислять мерзавцев, и у меня это неплохо получалось… — Прости меня, что заставил заново прожить все это, — Рэй встал на колени между разведенных ног Шона и обнял его. — Ты все делал правильно. И ты обязательно это докажешь когда-нибудь! Шон благодарно целовал Рэя, испытывая недюжинное облегчения от того, что выплеснул хоть немного своей боли. А Рэй… Рэй отчаянно хотел помочь, но не знал, как. После рассказа Шона Рэй переворачивал весь интернет, жадно читая все, что касалось двух этих дел. Охотничий азарт заставлял его вскрывать все новые и новые подробности. Шону нужно помочь вернуться в полицию, иначе, он не сможет быть счастливым. Аналитический ум Шона требует работы и требует признания. Рэй просто обязан ему помочь!***
Барни… Его собаку звали Барни… Рэй подскочил утром с этим новым знанием, растормошил спящего Шона и выпалил все свое пришедшее во сне воспоминание единым духом. — Мою собаку звали Барни, Шон. Золотистый ретривер, я точно знаю. Он приснился мне сегодня. Я вспомнил, как принес его в дом маленькой меховой варежкой. Он вырос очень умным и красивым псом. Я помню, как мы с ним бегали по стадиону… Шон, это как-то может помочь в поиске моего прошлого? — Я попрошу моих оставшихся в полиции ребят что-нибудь разузнать, — Шон обеспокоенно смотрел на Рэя. — С тобой все в порядке, детка? Малыш, по-моему, у тебя лихорадка. Ложись в постель. Хочешь, я отпрошусь и проведу день с тобой? Буду ставить тебе в попку градусники, и лечить поцелуями… — Не переживай за меня, — с трудом сдерживая постукивание зубов, проговорил Рэй. — Со мной все в порядке. Иди, спокойно работай. Я буду ждать тебя… Когда за Шоном захлопнулась дверь, Рэй начал лихорадочно собираться. Он не все рассказал Шону. Ему часто снились кошмары, но сегодняшний кошмар был более, чем реален. Он видел дом… Рэй чего-то боялся в нем. Что это за дом? Это его прошлое место жительства, или… Адрес… Он помнит адрес, четко увиденный во сне на почтовом ящике… Нужно ехать. Почему-то он был полностью уверен, что в этом самом доме его ждет разгадка. Страшно? Не то слово… Может, не нужно ворошить прошлого? Он счастлив с Шоном, счастлив так, что иногда даже не верится, неужели так бывает? Может быть, будет правильным все рассказать Шону? Он любит его, он разделит его страх, а если что — он примет даже неприглядную правду. А вдруг не примет? Рэй прыгнул в вызванное такси. 778, Хэйвен стрит. В этом доме, он точно знает, живет старенькая миссис Ленски. Как он тогда представился? Сотрудник газовой службы? Сейчас он представится так же… Рэя било в лихорадке. Всплывали какие-то образы, которые он не мог идентифицировать. Голова гудела тревожным набатом, грозясь просто взорваться от обилия информации, которую мозг не успевал перерабатывать. Сердце колотилось в грудную клетку, грозясь выпрыгнуть из груди. Рэй с трудом сдерживал рвотные позывы. — Миссис Ленски, мне нужно посмотреть в вашем подвале, насколько надежно подключено газовое оборудование, — стуча зубами, сказал Рэй. — Профилактические работы, миссис Ленски, ничего не поделаешь… Если бы старенькая миссис Ленски не была настолько подслеповата, она бы не впустила в свой подвал такого странного человека с безумно горящим взором. Рэй и сам от всей души посоветовал бы ей гнать таких неадекватов прочь. Вся беда в том, что этот неадекват — он, Рэй, и сейчас решается вопрос его жизни и смерти. Пока Рэй спускался в подвал, перед ним пронеслась кривыми зигзагами вся его прошлая жизнь. Но Рэй не верил, не хотел верить, что все это правда. Он не верил, пока его рука по неведомому наитию не нырнула в замаскированный в грязном подвале тайник… Так… Револьвер на самый крайний случай, фальшивые документы, пачка наличных, он точно знал, там ровно двадцать тысяч, и — флешка… На этой флешке половина состояния «Кемикал Стар»… Рэй, наконец, вспомнил все… Его имя — Рональд Хартли, ему двадцать шесть, и это он ограбил «Кемикал Стар», скачав все доступные средства с их счетов, переведя в оффшоры. Та-дамм! Звучат фанфары! Он тот, кого искал и кого не смог найти его любимый коп Шон Сандерс … Он— преступник… Рэй сел, обхватив гудящую голову руками. Воспоминания прыгали из потаенных уголков памяти, как расшалившиеся дети. Ни понимания, ни жалости… Его любимые, самые лучшие родители на свете, Тед и Натали Хартли, всю свою жизнь работали на «Кемикал Стар». Там познакомились, там и полюбили друг друга. Почему-то руководство «Кемикал Стар» решило, что оно вправе распоряжаться судьбами своих работников, почему-то они решили, что не обязаны сообщать своим сотрудникам о проводившихся над ними бесчеловечных экспериментах. Разработка химического оружия требует жертв… Первой умерла мама. Покрылась жуткими язвами, плача от боли, боролась почти две недели, но умерла в жестоких страданиях. Папа пережил любимую супругу всего на десять дней. Его смерть была такой же мучительной. Их единственный сын Рональд бился во все инстанции, сначала пытаясь спасти своих близких, потом восстановить справедливость. Все напрасно. Бездушная бюрократическая машина подмяла под себя правдоискателя, перемолов и посмаковав его хрупкие косточки. Тогда Рональд и решил мстить. Его знаний хорошего программиста хватило на то, чтобы взломать сервер компании и перевести все средства на независимые, заранее подготовленные счета. Работал он один, не желая подставлять никого из друзей. Хотя желающих предъявить счет «Кемика Стар» среди них, наверняка, нашлось бы немало. Но все знала только его жена Джоана. Джоана… Джо… Красотка с силиконовой грудью и неизменной красной помадой на узких хищных губах. Они были вместе почти два года. Почему она ни разу не приснилась Рэю? Наверное, потому что еще в той, прошлой своей жизни он ее разлюбил. Сначала Джо, охваченная мечтами о сотнях миллионов, которые они получат в результате дерзкой операции, во всем помогала мужу, выполняя его мелкие поручения. Потом Рэй, тогда еще Рональд, завершив свое сложное многоходовое дело по ограблению «Кемикал Стар», сообщил ей, что планирует разделить полученные деньги между ним и другими родственниками пострадавших от преступных действий компании. Джоана не поверила своим ушам. Как же так? Столько риска, и все для того, чтобы разделить триумф с какими-то голодранцами? Рэй пытался объяснить женщине, что это ограбление он затеял только потому, что руководство компании своими бесчеловечными экспериментами погубило сотни человек, в том числе, и его любимых родителей. И все это не что иное, как месть. Сначала он пытался добиться справедливости в суде, но у него ничего не вышло. Власть могущественной компании здесь была безграничной. Рэй говорил Джоане, что его поступок — это жест отчаяния, попытка наказать виновного, а не шанс обогатиться… Все напрасно. В один «прекрасный» день скрывающийся по съемным квартирам Рэй, так и не дождавшийся Джоану в условленном месте, заглянул домой, чтобы взять необходимые вещи. Его прекрасная голая жена лежала, раскинув ноги, под своим тренером по фитнесу, стонала и пошло хлюпала мокрым влагалищем. Но и это не самое главное. Рэй услышал, как они оба, не переставая сношаться, как озабоченные кролики, обсуждали план его убийства. Его, Рэя… Красотка Джоана, которая еще позавчера с упоением отсасывала ему, а потом подставляла шикарную задницу, выгнув изящную спину, еще позавчера клялась в вечной любви, сейчас хотела его убить. Чертовы деньги! Рэй на цыпочках выскользнул из комнаты. У него больше никого не осталось. Ему нечего делать в этой стране. Деньги могут если не все, то очень многое. Несколько пластических операций в Колумбии, после которых Рэй стал совсем красавчиком, по словам жизнерадостного дока. Новые документы. Так он стал Рэем. Новая жизнь… Зачем он вернулся? Себе Рэй говорил, что вернулся за Барни. Пес — единственная родная душа, которая у него осталась. Рэй покачал головой. Не нужно себе врать. Не за Барни он приехал. Он очень хотел увидеть Шона Сандерса. Детектива, который чудом не засадил его за решетку лет этак на двадцать… В той своей прошлой жизни Рэй всего однажды видел Шона, когда тот, связав дело об ограблении «Кемикал Стар» с гибелью сотни работников, опрашивал всех родственников погибших. Дошла очередь и до Рэя. Он пришел в полицейский участок, мысленно ожидая, что вот-вот на его запястьях защелкнутся наручники. Но и не прийти не мог, слишком было бы подозрительно. Всего одна встреча, но Рэй потом не раз вспоминал то невероятное тепло, которое излучал брутальный детектив с глазами вечернего неба. Рэй, тщательно спрятав под курткой содержимое тайника, вышел из дома миссис Ленски. Бедная пожилая женщина, ее сын тоже погиб тогда из-за «Кемикал Стар». Ее имя тоже есть в списке тех, кто получит перевод от неизвестного. Близких, конечно, не вернуть, но хоть какая-то компенсация.***
Рэй вернулся домой, оглушенный обрушившейся на него истиной. Что теперь делать? Как сказать Шону? Не говорить? Он не сможет смотреть в глаза любимому и врать. Сказать правду? Как тот поступит? Возненавидит человека, сломавшего ему жизнь? Отвернется? Или с легким сердцем сдаст своим бывшим коллегам? А что — неплохой пропуск обратно в полицию… На белом коне… А если соврать что-нибудь, например, что нашлись богатые родственники Рэя, и увезти его отсюда подальше? Связать? Стукнуть основательно по голове, чтобы ничего не помнил? Начать с чистого листа? Рэй сунул пылающую голову под струю холодной воды. Лучше бы он ничего не вспоминал… Рэй поднял трубку и заказал на завтрашнее утро два билета до Рио-де-Жанейро. Именно там он купил большой дом всего несколько месяцев назад. Он расскажет всю правду своему любимому и предложит ему новую жизнь. А дальше — будь что будет… Когда Шон вошел, Рэй привычно поплыл под его восхищенным взглядом, окунулся в родные объятия, как в теплый ночной океан. Боже, не дай потерять это счастье… — Малыш, ты такой страстный сегодня, — радовался Шон, вбиваясь в Рэя уже по второму заходу, — я так люблю, когда ты такой… М-м-м… детка… А Рэй все целовал и целовал Шона, вдыхая родной запах, наслаждаясь близостью, быть может, в последний раз. Сейчас он все расскажет Шону. Пусть только тот немного отдышится, отойдет от оглушительного оргазма, от полученного наслаждения. Сейчас, Шон, вот сейчас…