Ангелы присматривают за тобой, Дин Винчестер

Дин не мог успокоить бешено стучащее сердце, донимавшее его с самого утра. Хотелось выколоть, выжечь, вырвать его, чтобы заглушить это назойливое стуканье, отдававшее гулом в ушах. Он перепробовал и белиберду с управлением дыхания, и выпил два стаканчика виски, и пробовал даже почитать один из старых учебников Сэмми, но ничего не получалось. С момента его пробуждения прошло лишь два часа, а он уже потерял столько нервных клеток, скольких бы хватило на десять лет. Поэтому, когда Сэмми, которому надоело смотреть на кислую мину брата, вытолкнул его за порог, всучив в руки большой металлический клинок, Дин не слишком противился, успев только захватить куртку. Дин не долго думал, куда пойти. Ноги будто сами несли его в направлении Запретного леса, находящегося за высоким забором из колючей проволоки. Но это не проблема: он уже давно сделал подкоп. Он дошел до знакомой опушки и остановился. Замирает даже его сердце. Охота – вот что приносило покой в душу Дина Винчестера. Когда он охотился, когда чувствовал на себе легкий лесной аромат, ощущал даже самые легкие колыхания травы, улавливал почти беззвучный стук копыт и шелест крыльев, в его душе звенели колокольчики, как бы по-девчачьи это не звучало. Он чувствовал себя таким свободным, будто может покорить весь мир. Когда он бесшумно передвигался по такому знакомому с детства лесу, учуяв добычу, ему казалось, что в его жизни все хорошо, что ему не нужно заботиться о младшем брате, что мама с папой все еще рядом, что весь этот ужас ему лишь снится. Но как только он прижимал трепещущее тело очередного оленя к земле и вонзал лезвие в его глотку, наблюдая, как жизнь вытекает из животного, его ум прояснялся. Реальность снова брала его за шкирку, вынуждая взвалить тушу на плечо и нести обратно в город, где он может выторговать за нее пару картофелин, кусок какого-то другого, вероятно им же и добытого ранее, мяса и небольшой кусок мыла. В таверне, которая служила так же и обменным центром – деньги в их краях не водились – Дин перебросился парой слов с ее владельцем – Руфусом Тернером - и, получив ожидаемое вознаграждение, подался восвояси, скорее домой, к Сэму. Сердце снова билось о грудную клетку в темпе птичьего щебета, и он грузно упал на пошарпанный диванчик. Он принялся вдыхать и выдыхать по своей причудливой системе, но она опять не помогала. Дин решил, что сегодня слишком ответственный день, чтобы простые упражнения могли его успокоить. И когда старший Винчестер почти театрально выдохнул, откидываясь на мягкую спинку, младший не выдержал, громко хлопнул книгой, которую читал и устало произнес: -Дин, кончай хандрить, лучше бы собираться начал. Голос Сэма – мягкий, утешающий – еле пробивался сквозь шум в ушах. Дину надоело, что его младший брат кажется таким спокойным, а сам он не может даже слова сказать, чтобы не выдать беспокойства. Поэтому Дин молчал и теперь, а лишь встал с провисшей старенькой кровати и накинул первую попавшуюся под руку рубашку. Застегнув последнюю пуговицу на вороте, он, наконец, поднял глаза на брата и увидел на его лице знаменитый бич-фейс. -Серьезно? Дин, оденься нормально. Раз в году-то можно выглядеть как приличный человек. -Ага, будто кому-то есть до меня дело. Плевать я хотел на них и на их чертову Жатву. На последнем слове голос совсем его предал, и он обозленно потер глаза. Сэм продолжал смотреть на него все с таким же упреком, и Дину не оставалось ничего кроме как переодеться в чистую, парадную одежду: брюки от отцовского костюма и простую белую футболку. На Сэме было надето тоже самое, только вот брюки были для него коротковаты, смешно подрезая его длинные тощие ноги. Дин отметил, что его гаденыш-брат заметно вымахал и уже был почти одним с ним ростом, но все еще даже близко не такой широкий в плечах. -Поменьше бы тебе в книгах сидеть, Сэмми, и побольше со мной на охоту ходить. А то худой как палка, как ты без меня справишься-то? Дин думал, что ему снова предстоит выслушать от брата лекцию о том, как чтение полезно для ума и развивает логику и хитрость, расширяет кругозор и что-то там еще, что Дин даже не старался запомнить. Все, что ему было нужно в жизни, он получил из отцовских уроков охоты. Но Сэм молчал, опустил глаза в пол. Дин не думал, что его сердце могло бы биться чаще, но он явно ошибался. -Сэм? Что-то не так? Но младший брат лишь покачал головой, быстро утирая нос, чтобы не дай боже Дин не увидел, что он плачет, а то и так держит его за ребенка. -Сэмми, я ведь вижу, ты можешь мне сказать, – И после недолгой паузы старший Винчестер смекнул, в чем дело, - я не буду смеяться, обещаю. Сэм кинул быстрый взгляд на брата, шумно перевел дыхание и выпалил так, что Дин едва мог разобрать слова. -Мне страшно, что назовут мое имя. Как только слова эти вылетели из его рта, ему стало несказанно легче, но вот Дину - в тысячу раз труднее. Он хотел бы утешить брата, сказать, что имя Сэма не достанут сегодня – там же всего один листик с ним. Но он не смог так солгать. Самого Винчестера-старшего нельзя было назвать таким везунчиком: в злополучном стеклянном шаре сегодня будет 12 бумажек с его именем. Такова цена их с Сэмом жизней. Дин подошел к брату и крепко взял того за плечи, встречаясь своими ярко-зелеными глазами с бледно-зелеными Сэма. -Эй, тебя не выберут, слышишь? А даже если так – я не позволю им забрать тебя. Сказать, что это не утешило младшего – ничего не сказать. Если и было что-то, чего он боялся больше, чем услышать свое имя на Жатве – так это услышать Диново. Одна лишь мысль об этом заставляла сердце сжиматься, а нос – чесаться. -Сэмми, все будет хорошо, я тебе обещаю. А я когда-нибудь тебя подводил? Нет. В груди у обоих стало тесно и жарко. Сэм кивнул в ответ и вцепился в брата, будто голодный тигр в газель, сдавливая его ребра руками так, что те едва ли не хрустели. Дин подумал, что не такой уж его брат и дохлик, как могло бы ему показаться. Старший Винчестер ответил на крепкое объятие таким же жестом и медленно отстранился, убирая вечно спадающую на лоб челку брата. -Ей богу, Сэмми, ты как девчонка с этими патлами. Но, знаешь, так даже лучше. Это ведь я красавчик из нас двоих. Они улыбнулись – Сэм глупости своего брата, а Дин – улыбке Сэмми. На несколько секунд воспоминания о том, что им предстоит пережить в ближайшие два часа отошло куда-то на второй план, и они позволили себе насладиться той истинной братской любовью, которая нашла на них в момент страха и напряжения.