Ангелы присматривают за тобой, Дин Винчестер

Когда Дин пришел в себя от короткого, но глубокого и тревожного сна, в лесу снова стояла зловещая тишина: не колыхался ни единый листик, и в одночасье перестали петь птицы и стрекотать насекомые. Атмосфера угнетала, воздух похолодел градусов на десять, и Винчестер понимал, к чему все идет. Ждать, пока выпадет достаточно снега, чтобы его есть, было не выходом: жажда мучила зеленоглазого трибута и заставляла вернуться к озеру. По логике, после пары часов сна Дину должно было стать легче, хотя бы в физическом плане, но все было с точностью наоборот: мышцы затекли от неудобной позы, в черепушку будто песка насыпали, глаза постоянно слезились, да и с координацией было не то чтобы хорошо. Но стоило хлебнуть воды, – уже ледяной, обжигающей глотку и холодящей желудок – и ясность мышления вернулась к нему. Вместе с последним глотком к светловолосому парню пришла уверенность если не в собственной победе, то хотя бы в том, что попытаться стоит. Он вспомнил поговорку «Попытка не пытка» и иронично хмыкнул: в его случае это не совсем правда. Несмотря на стремительное понижение температуры, натягивать футболку, до сих пор скомканную где-то в рюкзаке, Дину не хотелось. Винчестер улегся на землю, раскидываясь звездочкой, и позволил себе провести несколько минут, уже по традиции наслаждаясь ночным небом. Но сейчас, как оказалось, смотреть в темноту, разукрашенную мириадами мерцающих огоньков, было тягостно: зеленоглазого трибута тяготили воспоминания, связанные с темно-синей гладью. Внутри Винчестера не было больше отчаяния, безысходности, даже грусти - он просто ничего не чувствовал. Зияющая пустота в области сердца создавала ощущение, будто светловолосый парень уже мертв. Но вот он до сих пор дышал, даже чувствовал пульсацию в крупной жилке на шее; чувствовал, как остывает его плоть под действием наступающей зимы - и понимал, что это обман, что он все еще жив. А раз он жив, то нужно продолжать бороться. Как только Дин собрался подниматься и уходить, на небе появился небольшой проектированный экран, и зазвучала музыка. Светловолосый парень терпеливо выждал, пока кончится гимн, и впился взглядом в изображения погибших трибутов. Первая же фотография заставила сердце пропустить один удар, а дыхание вышибло из груди. На него смотрел улыбающийся белобрысый парень с узковатыми глазами и небольшим количеством морщинок вокруг. Сразу несколько вопросов вспыхнуло у него в голове: когда это случилось, как, кто виноват или что виновато? Но все вопросы так же мгновенно отошли на второй план, замененные страхом увидеть совершенно другое лицо следом. Но следом за Бальтазаром высветилось лицо девушки с длинными светлыми волосами и немного хищным оскалом. И следом за ней была Бэлла. Винчестер начал обдумывать вероятные события, которые могли привести к такому исходу. Его абсолютно точно разбудили именно два последовательных выстрела пушки: значит, Руби и Бальтазар умерли почти одновременно, что вряд ли простое стечение обстоятельств. А где был Бальтазар, там и Кас, в этом зеленоглазый трибут не сомневался. Дин наконец-то встал, отряхнулся, надел футболку и куртку следом: челюсть начинало сводить от холода. Спать не хотелось, поэтому светловолосый парень решил прочесать ночную Арену, стараясь не думать, чем закончилась его прошлая ночная вылазка. Вряд ли на его пути снова встретятся осы - более ожидаемыми были адские псы, с которыми Винчестер мог совладать. Прокрадываясь сквозь удивительно быстро оголевшие кусты, зеленоглазый парень пытался посчитать, сколько трибутов осталось на Арене: Люцифер, Мэг, Азазель, Джо, он сам и Кастиэль. Нарываться на двух профи Дин не хотел: в одиночку против них было не выстоять, убить Джо или Каса он не смог бы, именно поэтому светловолосый трибут надеялся, что встретит Азазеля, которого хотел пришить еще с самого первого дня, когда они столкнулись на поляне Рога Изобилия. В темноте ориентироваться было трудно: все деревья были похожи друг на друга, и от озера он явно пошел не в ту сторону, в которую планировал. Где-то вдали послышался невнятный шорох, и Винчестер замер, прислушиваясь. Но звук исчез так же быстро, как и появился, оставив зеленоглазого трибута слегка сбитым с толку. Он посмотрел по сторонам, обвел взглядом каждую ветку, каждый ствол, поверхность земли - но не увидел ничего, что могло бы шелохнуться или упасть. Дин глубоко вдохнул, списывая все на нервы и обострившуюся в ночное время паранойю, когда чьи-то пальцы обвились вокруг его запястья, утягивая в сторону. Холодная ладонь легла на рот в до боли знакомом жесте, предотвращая любые возгласы, и Винчестер едва ли не впервые в жизни испытал дежа вю. Секунду спустя зеленоглазый парень почувствовал тепло другого тела слишком близко к своему, а в его губы яростно впились. Дин, сознание которого еще не поняло, что именно происходило, отвечал на поцелуй не менее отчаянно и страстно, потому что его подсознание уже узнало шершавые, сухие губы и присущую им манеру целоваться. Другой трибут отстранился от Винчестера, и два парня стояли, прижавшись лбами и всматриваясь друг другу в глаза. Только теперь Дин понял, как сильно ему не хватало этих пронзительно-синих глаз: таких же холодных и безжалостных, как и дышащая в спину зима. -Ты до смерти меня напугал, – наконец-то смог выговорить зеленоглазый трибут, когда молчание между ними затянулось, и дыхание обоих пришло в норму. В ответ Кас лишь приластился колючей щекой к такой же заросшей коже Дина. Чуть погодя парням пришлось прервать воистину идиллический момент, когда землю начал покрывать крупными хлопьями снег. -Нужно найти какое-то дерево, – прошептал Кастиэль, и поначалу Винчестер даже не признал его голос: слишком низкий и слишком отчужденный, никак не вязавшийся с тем поцелуем, который синеглазый трибут инициировал пару минут назад. И хотя это было действительно странно, Дин решил не зацикливаться пока что: они с Касом снова были вместе, и, пускай снаружи и были зима, внутри у него распускались ростки надежды. Они побродили некоторое время, осматриваясь, и, за неимением лучшего варианта, Дин отвел их к дереву, у которого прикорнул днем. Оно было достаточно большим, чтобы оба парня могли найти себе крепкие ветки для ночлега. До сих пор они сохраняли молчание, лишь изредка переглядываясь, чтобы убедиться, что до сих пор вместе, что ни один из них не собирается уходить. Заговорили парни только после того, как улеглись каждый на своем месте. Инициатором разговора, как обычно, выступил Дин. -Что случилось с Бальтазаром? – зеленоглазый трибут понимал, что это, вероятно, был слишком поспешный и болезненный вопрос, и готов был забрать его обратно, но Кас ответил, не выражая никаких эмоций. -Азазель поразил его стрелой. Винчестер не мог не подумать о злом роке. -Почему ты не с Джоанной? – темноволосый парень не хотел, чтобы они увязли в неуютной тишине, и его действительно интересовал этот вопрос. -Сложно объяснить. У нее и Бобби, нашего ментора, были какие-то планы на меня, в которые меня же никто не посвятил. Не хочу пресмыкаться ни перед кем, – и через несколько секунд добавил: - А что с Азазелем? Как ему удалось слинять? -Я был занят его сестрой в это время, - так было лучше. Ни к чему было посвящать Дина в то, что творилось внутри Кастиэля в момент смерти Бальтазара. Это было так, словно кто-то вставил соломинку в его горло и одним плавным движение вылакал содержимое, перемешал его и вплеснул обратно. Казалось, внутри ничего не поменялось, от перестановки слагаемых сумма не меняется. Только теперь каждая частичка внутри была измельчена, и собрать все в кучу было не так-то просто. Именно поэтому у него это отняло так много времени - около получаса - прийти в себя, собрать хотя бы частичку сил и подойти к уже начавшему остывать телу своего напарника. Кас перетащил его из-за дерева на небольшую плоскую поляну, достал из груди стрелу, откинул ее куда-то в сторону и опустил веки на распахнутые, с вытянутыми в змеиные ромбики зрачками, глаза. Кастиэль сам не понимал в тот момент, почему выражал такую сентиментальность, что было совершенно не в его духе. Вообще, все его пребывание на Арене - сплошное испытание на стойкость и способность ставить ум выше эмоций. И если в самом начале темноволосый парень не сомневался, что сможет вести себя хладнокровно и расчетливо, то теперь понимал, что все полетело в тартарары в момент, когда он увидел Дина Винчестера. Пускай, когда на экране во время Парада Трибутов вызывающе блеснули зеленые глаза, Кас и не предполагал, какие изменения те вызовут в нем, но теперь, по прошествии стольких дней, он мог отчетливо видеть все, что поменялось. Он стал мягче и доверчивее и, самое страшное, вместе с этим он позволил себе привязаться: сначала к Дину, потом к Бальтазару. И теперь за это расплачивался. Кас не просидел долго над телом: благодаря развитому инстинкту он все еще понимал, что задерживаться где-то надолго в дневное время опасно, тем более сейчас, когда количество трибутов, которые должны умереть, можно пересчитать на одной руке. Кастиэль аккуратно поцеловал холодный лоб белобрысого парня и вынул из его колчана одну стрелу, осторожно пристраивая ее в боковом отделении рюкзака, чтобы хрупкая древесина не переломилась. Синеглазый трибут ушел с места стычки в том направлении, в котором поспешно ретировался Азазель. Парень отчетливо видел следы, втоптанные в землю, поэтому ему не составило труда проследить путь желтоглазого трибута. Но то, что он увидел в конце, заставило его пересмотреть планы: Кас вышел прямо к Рогу Изобилия, и еле успел спрятаться за деревом, чтобы Мэган, услышавшая шорох в листве, не заметила его. Азазель стоял рядом с Люцифером, и они увлеченно что-то обсуждали, пока темноволосая девушка, явно не проявлявшая интереса к теме их разговора, со скукой смотрела по сторонам. Кастиэль осторожно сделал пару шагов назад, вглубь леса, но наступил на сухую ветку. Мэг прищурилась и, как показалось синеглазому трибуту, подмигнула ему. Он не знал, так это или нет, но, тем не менее, девушка не сказала ничего своим напарникам и не сделала никаких движений в сторону Каса. Темноволосый парень, не рискуя искушать судьбу, побежал прочь – подальше от поляны и профи, число которых снова возросло, судя по всему. Решая, что делать дальше, Кас понял, что запасы воды на исходе, и нужно идти к озеру. По мере того, как лес заволокла тьма, синеглазый трибут отметил так же падение температуры, поэтому пришлось натянуть куртку. Возле озера его ждала еще одна неожиданность, более приятная на этот раз. Совсем близко к линии воды лежал, раскинув ноги и руки, Винчестер и, как обычно, всматривался в небо, надеясь разгадать интересующие его загадки. Эта привычка больше не смущала Кастиэля, и даже за собой он иногда замечал желание посмотреть наверх, на мерцающие огоньки, и пытать надежду, что те подскажут дорогу. Касу хотелось подойти и обнять зеленоглазого трибута, но он просто продолжал стоять на своем месте, за еще не полностью сбросившими листву кустами, и смотрел. Темноволосый парень заметил, что, несмотря на холод, Дин лежал раздетый до пояса, на что, впрочем, было глупо жаловаться. Кастиэль мог смотреть на эту, по его мнению, безупречную грудь очень долго. Парень лишь на время отвлекся от созерцания полуобнаженного загорелого тела, чтобы посмотреть на небо, и обнаружил, что третьим умершим сегодня трибутом была девушка из Седьмого дистрикта. После этого Дин ушел от озера, - слава Богу, не в том направлении, откуда пришел Кас - и синеглазый трибут принялся взвешивать «за» и «против» того решения, которое хотел принять. Да, Винчестер несомненно растоптал его чувства, ушедши тогда с Джо. Но темноволосый парень, считавший, что он, несмотря на все беды, был сильным духом, решил оставить эти обиды позади. Ведь это то, что сильные люди делают – прощают, не так ли? Именно поэтому Кас начал незаметно следить за зеленоглазым трибутом, и в один момент терпение лопнуло. И именно поэтому он сейчас лежал недалеко от Винчестера, снова считая его своим напарником. -Кас, зачем ты вернулся? -Зимой с тобой теплее. Дин удивленно вскинул брови, переворачиваясь на бок, и уставился на своего старого нового союзника. -Когда ты научился шутить, к тому же с явным сексуальным подтекстом? -Спокойной ночи, Дин, – синеглазый парень едва заметно улыбнулся одними кончиками губ и отвернулся, закрывая глаза и почти сразу засыпая: день выдался неимоверно тяжелым и изнуряющим. Он подумает обо всех проблемах завтра.