***
Тьма, почему-то теплая и приятная, а не такая колючая и ледяная, как раньше, заключила меня в свои объятия, лаская и успокаивая. Звенящая тишина так же окутывала меня, немного неприятно отдаваясь в ушах. Это небытие, оно... слишком уж часто оно утягивает меня, подчиняя себе, делает в некотором роде зависимой и слабой. Надоело!... Я открыла глаза: все плыло, искажая картинку перед моим взором. Голова немного кружилась, вызывая неприятную тошноту. Бережно зашитое рассечение у меня на голове немного пульсировало, повторяя ритм сердца, а рана в районе плеча нещадно ныла, временами все сильнее и сильнее, а иногда идя на спад. Наконец я смогла рассмотреть своё местонахождение. Я лежала на земле на чем-то мягком, мое тело укрывало длинное и широкое полотно, служащее мне одеялом. Над моей головой тоже было раскинуто полотно, и лишь через секунду я смогла сообразить, что это некое подобие шатра, палатки. Я перевела взгляд чуть дальше, и... Черт, оно прекрасно... Полог нашего импровизированного убежища был немного приоткрыт, и я увидела чёрное, как смоль, небо, усыпанное мириадами звёзд. Мелкие светящиеся точки немного освещали небесную черноту, придавая ей неповторимый оттенок темно-синего. Я немного привстала, получая возможность осмотреться получше. У дальнего края шатра лежал, повернувшись на бок, Себастьян. Дыхание мужчины было ровным, глубоким, но немного нервным, видимо, сказывались события минувших часов. Даже во сне Кастелланос хмурился, будто ему снилось нечто неприятное. Неудивительно. Попробуй пережить... такое... Рядом со спящим детективом лежал пистолет, явно заряженный. Я едва удержалась, чтоб не хмыкнуть. Переведя взгляд в другую сторону, туда, где сквозь приоткрытый полог виднелось небо, я увидела Джозефа, вернее, его спину. Видимо, он остался на страже в то время, как его напарник отдыхал. Крайне разумно. Полотняные стенки палатки начали будто давить на меня, лишая кислорода. Я тихо, стараясь не разбудить спящего Себастьяна, прокралась к выходу, едва не зацепив лежавший под ногами нож. - Не очень разумно разводить костёр так близко с палаткой, - пролепетала я первое, что пришло мне в голову. - Лисса? - от неожиданности Ода схватился за дробовик, лежавший рядом с ним, но, быстро сообразив, кто стоит перед ним, опустил оружие. - Что ты... Как ты себя чувствуешь? - Неопределенно, - я улыбнулась, стараясь по максимуму вложить в эту улыбку тепла. - Что произошло? - Ты... спасла меня... Вновь, - с горечью в голосе произнес Джозеф, наблюдая, как я присаживаясь рядом с ним и поджимаю под себя одну ногу, обнимая ее руками, в точности повторяя его позу. - Ты, видимо, потеряла много крови и истратила все силы, поэтому и отключилась. Мы перенесли тебя сюда, и ты проспала несколько часов. Себастьян тоже отдыхает... Ода замолчал, глядя перед собой куда-то вдаль. Я проследила за его взглядом; перед нами стояла все та же статуя крылатой девушки со спрятанным в ладонях лицом. Сейчас, ночью, ее подсвечивали огромные прожекторы, установленные с четырех сторон от статуи. В их свете девушка казалась ещё более устрашающей и завораживающей одновременно. Она будто стала выше, а ее крылья - длиннее. - Я зашил твою рану, - тихо, как бы между прочим сказал Джозеф, все ещё вглядываясь в темноту ночи. Мой взгляд скользнул по его рукам и наткнулся на чёрную кожу перчаток. Интересно, а он... снимал их, когда... Кончиками пальцев я коснулась засохшего кровавого пятна на рубашке, затем, будто в неверии, они проникли под ткань, нащупывая тонкий, аккуратный шов. Повязки поверх не было. - Спасибо, - только и смогла вымолвить я. - Не стоит, - немного сухо ответил Ода. - Ты спасла меня уже дважды, я обязан хоть как-то отблагодарить тебя. Я изучающе посмотрела на младшего детектива. Знал бы ты, Джозеф, сколько всего нас ждёт впереди, и сколько раз я буду тебя спасать не смотря ни на что... Жертвуя собой... Сама не понимая, почему так поступаю. Слишком самоотверженная, наверное. Ода продолжал вглядываться вперёд, будто пытался рассмотреть что-то в темноте. Дышал он ровно, спокойно, тело его было расслаблено, лишь глаза, напряжённо вглядывающиеся вдаль, и слегка подрагивающие пальцы, облаченные в черную кожу перчаток выдавали его с головой: Джозеф нервничал. Я молчала. Что я могу сказать ему? Что? А нужно ли вообще что-то говорить? - Мне очень... жаль, - прервал мои раздумия Джозеф; его голос был задумчивым и немного печальным. - Жаль, что ты оказалась здесь. Жаль, что тебя втянуло во все это. Жаль, что спасая меня, ты уже дважды покалечилась. Прости, что я не могу тебе помочь, не могу как-то вернуть тебя домой... - Ты уже помог мне, - стараясь придать своему голосу уверенности сказала я. - Ты подлатал меня, и это, хочешь верь, хочешь нет, спасло мне жизнь. Так что, думаю, мы в расчете. - Этого мало, - Ода снял очки и потёр переносицу. - Я хочу помочь тебе. Хочу быть хоть немного полезным! Он взглянул на меня, в его карих глазах читалась решимость. И хоть говорил он тихо, хоть сейчас, сидя передо мной, нервничал и руки его подрагивали, я ему верила. Верила в его благородное желание помочь, верила в его альтруизм. Верила, что если я поведаю ему некоторые свои тайны, он сохранит их. Я смотрела в его глаза, не отрываясь. Никогда не перестану сравнивать цвет его радужки с растопленным молочным шоколадом, который покорил меня своим нежным вкусом и приятным ароматом. Глаза Оды блестели в свете звёзд, и этот блеск был каким-то волшебным. Его губы, тонкие, но очень аккуратные, сейчас были сильно сомкнуты, будь то от решимости или нервозности. - Спасибо, - не отрываясь от его глаз, сказала я. Кончиками пальцев я коснулась оголенного участка его кожи между перчаткой и подвёрнутым рукавом. - Ты уже помог мне, и я бесконечно благодарна тебе за это. Я замолчала и наконец опустила взгляд, не в силах больше вглядываться в его шоколадные глаза. Нечто тёплое клокотало у меня внутри, не давая покоя, сосало под ложечкой, тянуло внизу живота. Не до конца осознавая, что делаю, я медленно приблизилась к нему, мои губы коснулись его щеки. Новая волна этого непонятного, и в то же время приятного чувства прокатилась у меня в груди: я радовалась, что мои ожидания оказались оправданными - кожа оказалась гладкой и такой приятной... бархатистой... нежной... - Спасибо, - ещё раз произнесла я, на этот раз шепотом. - Спасибо за все, Джозеф. Прохладная кожа перчатки коснулась меня, стоило мне лишь убрать свою руку. Я хотела уйти, вернуться назад в палатку, но это прикосновение, лёгкое, и будто случайное, остановило меня, когда я уже почти поднялась на ноги. - Останься со мной, - Джозеф смотрел на меня снизу вверх, и его взгляд... Не жалостливый, как у потерявшегося щенка, нет. Несколько просящий. Как у человека, на что-то надеящегося, чего-то ждущего... Я тепло улыбнулась детективу: - Конечно. В этот раз я села поближе к Оде, легко касаясь его руки своей, подогнув под себя обе ноги. Джозеф взглянул на меня с благодарностью, но спустя секунду он вскочил на ноги. - Я сейчас вернусь, - буркнул он и быстро скрылся в палатке. Но, как и обещал, детектив тут же вернулся, держа в руках полотно, которым я так недавно была накрыта. Опустившись рядом со мной, Джозеф бережно укрыл меня плотной тканью. Лёгкая краска смущения коснулась моих щек. - Спасибо, - пролепетала я, стараясь не смотреть ему в глаза. Повисло долгое, неловкое молчание. Я сидела рядом с Одой, едва касаясь его руки своей, чувствуя прохладу его кожи, слыша его сердцебиение и дыхание. Все то же непонятное чувство появилось внизу живота, мне вновь захотелось прикоснуться к нему, оказаться настолько близко, насколько возможно. Отбросив прочь опостылевшую мне стеснительность, я глубоко вздохнув, подвинулась ещё ближе и положила голову Джозефу на плечо. - Ты дрожишь, - почувствовав это, я немного отпрянула и вопросительно глянула на него. - Прохладная ночь, не находишь? - загадочно произнес Ода, продолжая все так же вглядываться вперёд. - Поэтому и принес тебе покрывало. Чтоб ты... не замерзла. Я тепло улыбнулась. Его забота, его стремление помочь, выслушать, защитить... Это многого стоит. Ещё никто никогда... не заботился обо мне... так. Я молча накинула полотно и на его плечи, благо длинна и ширина ткани позволяло это сделать. - Мне все равно одной много, - буркнула я, вновь придвигаясь ближе к нему и вновь кладя голову на его плечо. Рука Джозефа нежно легла на мою талию, отдавая мне новую порцию тепла и нежности. Его дрожь медленно сходила на нет, а спустя несколько минут и вовсе прекратилась. - Она... невероятная, - наконец нарушил молчание детектив. - Статуя. Она невероятная. Кажется одновременно такой могущественной и устрашающей, и в то же время такой слабой и уязвимой... Мне даже немного... жаль ее. Я взглянула на ангела. Да, не могу не согласиться с Одой, она действительно выглядит сильной, и ее красота заключается именно в этом могуществе. Знать бы, почему она плачет, эта девушка... Почему скрывает лицо руками... - Расскажи о себе, - после недолгого молчания произнес Джозеф. Его рука увереннее коснулась уже нагретой ткани моей рубашки на талии. - Не думаю, что тебе будет интересна моя жизнь... - с сомнением в голосе пробормотала я, не в силах удержаться чтобы не заглянуть в глаза Оды. - Очень интересна, - легко улыбнулся он, глядя на меня. - Хорошо, - я вздохнула и поудобнее устроилась на его плече; Джозеф подвинулся ближе, и теперь наши тела уже сильнее касались друг друга. - Я выросла в семье, где у каждого были свои интересы: мама и папа работали, а над моим образованием и воспитанием трудились учителя и гувернёры. Позже родилась моя сестра, и мать бросила все ради нее, уделяла ей все своё время, и, можно сказать, жила ради нее. Отец же все больше уходил в своё хобби - охоту. Иногда он брал меня с собой, учил стрелять, метать ножи, потрошить туши. Лишь в те недолгие моменты с отцом я чувствовала себя... свободной. Мне никогда не давали права выбора, у меня не было своего мнения, своих каких-то детских желаний. От меня всегда много чего ждали и многого требовали. - Это ужасно, - я услышала в голосе Джозефа сочувствие; он прижал меня к себе ещё сильнее, будто старался поддержать. - Так было, пока мне не исполнилось пятнадцать, и пока я не узнала ближе одного человека... Моего кузена. Его звали Дэн. - Звали? - переспросил Ода, его брови взметнулись вверх, грозя слиться с прической. - Он погиб, - просто ответила я. - Дэн был замечательным человеком, и, хоть мы и были знакомы с детства, лишь как следует его узнать я смогла только в пятнадцать. Он многое мне поведал, многому научил, открыл во мне скрытые таланты к пению и игре на гитаре. Показал, насколько красивой может быть рок-музыка и насколько она отличается от ненавистного мне джаза, навязанного родителями. Он открыл мне новый, абсолютно неизведанный мною мир... Вселенную компьютерных игр... Я погрузилась в этот новый мир целиком, нашла себе новых друзей благодаря играм, стала интересоваться программированием. Естественно, родителей это бесило, ведь из круглой отличницы я стала твердой хорошисткой, отсеяв для себя то, что мне врят ли пригодится в будущем. Но как бы они не старались, своего нового увлечения я не оставляла. А потом случилось ужасное... Мой кузен погиб в аварии, в него на большой скорости врезался пьяный водитель, - я почувствовала, как слёзы жгут глаза, а голос начинает дрожать. - Все наши с ним общие планы рухнули, оставив меня опустошенной. Родители наконец оставили меня в покое, позволяя заниматься тем, что нравится. Но в один день я себе пообещала: однажды я добьюсь того, что мы запланировали сделать вместе с Дэном, и будь что будет. Я замолчала, переводя дыхание. Слезы застилали глаза, в горле стоял ком, мешая говорить. Я прижалась ближе к Джозефу. Сейчас он был единственным источником тепла для меня. - Мне страшно, Джозеф, - произнесла я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. - Я боюсь, что не смогу оправдать его ожидания. Боюсь, что подведу Дэна. Боюсь, что подведу... вас. Из-за меня уже пострадал Себ, ты чуть не погиб из-за моей нерасторопности! - А что было бы, если б не было тебя? - вскрадчиво возразил Ода, глядя на меня. - Я бы захлебнулся в том кубе... - Тебя там вообще быть не должно было, - буркнула я в ответ, стараясь спрятать слёзы, выступившие на глаза. - Вместо тебя в кубе должна была быть Кидман, я вроде об этом уже говорила. - Я единственного не могу понять: откуда ты все это знаешь? - недоуменно спросил детектив. Я отвела взгляд: - Не знаю, - соврала я. - Просто знаю. Это... как сон, или видение, или нечто подобное. Я знаю, что будет дальше, что нас ждёт, могу предупредить об опасности. Но почему-то есть моменты, не поддающиеся объяснению: некоторые изменения между реальностью и моими видениями. Я не понимаю, почему они существуют, не могу предугадать, когда что-то изменится вновь и что это будет. Получается, я... бесполезна... - Не говори так! - горячо возразил Джозеф. - Что бы это ни было, твоя помощь, твои подсказки - бесценны для нас! Ты такая... сильная, такая бесстрашная... - Скорее безрассудная, - буркнула я. - Возможно. Но именно твоё безрассудство спасло мне жизнь. Дважды. Его глаза встретились с моими, и впервые за несколько минут разговора я не отвела взгляд. Джозеф смотрел успокаивающе, нежно. Я почувствовала, как его пальцы, обтянутые перчаткой, коснулись моей щеки, вытирая мокрую дорожку от слез. - Я восхищаюсь твоей силой и стойкостью, - я была не в силах отвести взгляд, а его голос казался каким-то волшебным, завораживающим. - Я бы так не смог. Детектив наклонился ко мне, его обжигающе-горячие уста легко и нежно коснулись моих, заставив меня на секунду замереть от неожиданности. Но спустя мгновение я ответила на поцелуй так же нежно, легко касаясь губ Джозефа своими. Все ощущения куда-то исчезли: прекратило пульсировать рассечение на затылке, пропала боль в плече, ушла усталость. Все, что я чувствовала, была лишь прохладная кожа перчаток, скользящая по моей щеке. Время будто замедлилось. Когда Джозеф отстранился, с моих губ был готов сорваться стон разочарования. Мне не хотелось, чтобы это сказочное чувство прекращалось. - Тебе нужно отдохнуть, - рука Оды коснулась моих волос. - Можешь остаться здесь, а можешь... - Я останусь, - почему-то шепотом ответила я, чувствуя румянец смущения на щеках. Я скрутилась в клубок, поджав ноги, и положила голову Джозефу на колени. Его рука тут же легла на мои волосы, детектив гладил их, и почему-то это сильнее меня успокаивало. Нечеловеческая усталость накатила на меня, веки отяжелели, глаза закрывались. Мне было тепло и комфортно; Джозеф нежно поглаживал мои волосы, другая его рука все так же лежала у меня на талии, будто передавая мне тепло младшего детектива. Прежде, чем погрузиться в сон, я ещё раз открыла глаза и взглянула на ангела, подсвеченного светом прожекторов. Да, возможно, Джозеф прав, и я действительно такая же сильная, как она... Кем бы она ни была...***
Себастьян распахнул полог палатки и вышел наружу. Рядом со входом сидел Джозеф, вглядываясь в темное звёздное небо. Рядом с ним, свернувшись калачиком, лежала Лисса, положив голову ему на колени. Ода перебирал меж пальцами длинные пряди девушки, бережно, будто боялся сломать нечто хрупкое. - А у вас тут миленько, - с долей иронии в голосе буркнул Кастелланос, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить рыжеволосую. - Давно она пришла? - Часа четыре назад, - ответил Джозеф, даже не взглянув на напарника. - Тебе тоже нужно отдохнуть, - сказал Себастьян. - Давай, я... Он легко подхватил на руки спящую девушку, бережно, будто та была хрупкой фарфоровой куклой, и осторожно, стараясь не разбудить ее, занес в палатку. Уложив девушку на покрывало, на котором она спала до этого, вернулся назад к напарнику. - Иди отдохни, - буркнул он, бросив быстрый и немного свирепый взгляд на Джозефа. Ода молча кивнул и, проигнорировав мрачный взгляд напарника, снял очки и нырнул в палатку.