Шанс все изменить...

— Черт! Мы снова здесь?       Я обвела взглядом знакомый холл особняка Викториано. Здесь всё осталось неизменно, как и несколько часов назад: две лестницы, полукругом поднимающиеся на второй этаж, резная дверь, за которой находилось зеркало и, конечно же, тот самый механизм закрытия дверей, благодаря которому нам с Себастьяном пришлось почувствовать себя патологоанатомами. Бросив взгляд на пол, я увидела лужу своей крови; в приглушенном свете свечей она казалась чёрной…       Не раздумывая ни секунды, я направилась вперёд, в единственный доступный нам проход. Подниматься наверх не было смысла — во время прохождения игры дома у монитора, я первым же делом, оказавшись здесь же, попробовала отворить двери на втором этаже, но все они были заперты.       Слова Рувика не давали мне покоя. Почему я? То есть… Я понимаю, что в мире, созданном Рубеном, я — посторонняя, инородное тело, и этим самым нарушаю все его планы, а для него самого — заноза в мягком месте, но… Это ведь был скриптовый диалог! Почему Викториано обращался ко мне, а не к Себастьяну, как было в игре? Мне на секунду даже стало любопытно: как изменился бы монолог Рувика, если бы он обращался к Кастелланосу, как и должно было быть, а не ко мне?       И эти его слова… Кто те самые «они» и во что они меня втянули? И что ещё за «теперь я могу сделать с тобой всё, что захочу»? Немного пугает, когда осознаёшь, что эти слова были сказаны маньяком-убийцей… В голову сразу лезут неприятные картинки, изображающие кровь, отрубленные конечности, изувеченные тела… Чертовски неприятно.       Мы с детективами вновь оказались в комнате, где за столом сидел фантом юного Рубена и аккуратно препарировал свиную голову. Бегло осмотревшись по сторонам в поисках опасностей и, возможно, ценного лута в виде патронов или шприца с лекарством, но не обнаружив ничего, я направилась дальше, в глубь следующего коридора, обращаясь назад к своим раздумьям.       Кем я становлюсь? Что со мной происходит? Раньше подобные мысли вызвали бы во мне приступ паники и рвотные позывы. А сейчас? Встречая на своём пути одержимых, всех этих людей, обращённых Рубеном, всех боссов, начиная от Садиста и заканчивая последней встреченной нами Лаурой, ища возможности выжить, я и не заметила, как стала становиться чёрствой, жестокой, пугающей даже саму себя… Теперь я стреляю, не раздумывая, едва вижу что-то, что угрожает моей жизни. Да, конечно, раньше в моей жизни была охота, но… Это совсем другое! Мы с отцом чаще возвращались домой с пустыми руками, проводя время в поисках следов, разговорах о животных и растениях или стрельбе по банкам. А здесь… Это же люди! Вернее, когда-то были ими… В кого я превращаюсь?..       Дверь в конце коридора была немного приоткрыта, из щели лился неприятный белый свет, который обычно используется в лабораториях и больницах. Остановившись, я вытащила из-за пояса пистолет и, обернувшись к мужчинам, кивком указала на двери. Кастелланос, оттеснив меня за спину, так же достал из кобуры свое оружие и первым прошел в новую комнату.       Посреди комнаты стояла уже знакомая мне ванная, наполненная мутной жидкостью. Различные трубки и провода тянулись от неё вверх, к устройству, похожему на шлем, надетому на голову Лесли. Тело паренька со сложенными на груди руками почти полностью было погружено в воду, глаза Уизерса закрыты.       Спиной к нам, перед монитором, стоял Марсело Хименес, что-то вводя в систему с помощью клавиатуры. — Док… — Себастьян направил пистолет в затылок мужчине. — Что это вы творите, чёрт побери? — Пытаюсь спасти нас, — в голосе Хименеса слышалось раздражение. — Серьёзно?.. — старший детектив продолжал держать на мушке доктора, когда тот перешёл к другому монитору. — А мне кажется, что вы делаете ещё одного монстра. — Детектив, у меня нет на это времени, — взяв в руки несколько листов, Марселло стал их просматривать, абсолютно не обращая внимание на наставленный на него пистолет в руках Себастьяна.       Сделав несколько шагов, я подошла к лежащему в ванне Лесли и коснулась его плеча, желая удостовериться, что он жив. Даже сквозь тонкую, влажную ткань больничной формы я чувствовала холод, исходящий от кожи мальчишки. Но он несомненно жив — я видела, как поднимается и опускается грудная клетка при дыхании.       Щёлкнул снятый с предохранителя револьвер Кастелланоса: — У меня тоже. — Лесли уже бывал здесь раньше. И вернулся, — вздохнув так, будто разговаривает с тяжелобольным, произнёс Хименес. — Он вступил в контакт с Рувиком, но выжил. Насколько я понимаю, другим пациентам это не удавалось… — При чем тут всё это? — следя за движениями доктора из-за стёкол очков, спросил Джозеф. — Он — наш путь к спасению, детективы. Причем единственный.       Будто всё так же не видя наставленный на него пистолет, доктор вернулся к первому монитору и, напряженно вглядываясь в экран, стал поворачивать какую-то ручку. Всё тот же неприятный писк стал доноситься буквально отовсюду, болью отдаваясь внутри моей черепной коробки. — Этот звук…       Я видела, как рядом со мной морщатся от боли Себастьян и Джозеф, слышала, как кричит Уизерс. С каждым мгновением звук усиливался, неприятные ощущения в голове становились все более невыносимыми. Я зажмурилась и рукой схватилась за голову, будто это могло помочь мне избавиться от боли; мои колени коснулись бетонного пола. — Сработало… — сквозь ультразвук услышала я голос докторишки.       Я чувствовала, что комната будто вращается, меня резко затошнило. Приоткрыв глаза, я попыталась найти хоть что-то, за что могу ухватиться, но увиденное заставило меня замереть на месте. Всё вокруг меняло свои очертания: стены ослепляли своей белизной, бетонный пол превратился в плиточный, из больших окон лился яркий дневной свет. Множество знакомых приспособлений, похожих на ванны, стояли на равном расстоянии друг от друга, образовывая круг; от каждого из них по полу тянулись шланги и провода куда-то в центр… К ядру системы СТЕМ!       Всё прекратилось так же резко, как и началось: стих истошный крик Лесли, перестали шуметь приборы. Я увидела, что светлая лаборатория вновь превратилась в мрачный подвал. — Лесли… — позвал мальчишку стоявший немного поодаль от меня Себастьян. — Ты в порядке?       Тошнота отступила, голова перестала кружиться, я почувствовала, что снова могу встать на ноги. Крики Уизерса сменились хныканьем, полным боли и страдания. — Как же так… Почему же… — бормотание Хименеса и стук клавиатуры заставили меня обернуться к доктору. — Ведь должно было!       Наставив пистолет на Марсело, я краем глаза наблюдала, как Кастелланос и Ода сначала сняли с Лесли прибор, надевающийся на голову, а затем бережно помогли пациенту выбраться из «ванной». — Вы ничем не лучше Рувика, — выплюнула я, с презрением глядя на докторишку. — Такой же изверг и садист! — Лучше не говори о том, чего не знаешь, девочка, иначе… — Хименес взглянул на меня и… буквально застыл на месте.       За моей спиной раздались приглушенные звуки, похожие на утробное рычание огромной собаки. Догадываясь о том, что увижу, я развернулась и отшатнулась назад. И оказалась права: прямо передо мной стояла Амальгама Альфа. Это четырехметровое существо будто бы было слеплено из множества людей воедино чьим-то сумасшедшим сознанием. Из двух пастей, лишь отдаленно напоминающих человеческие рты, текла вязкая слюна, существо опиралось на четыре гипертрофированные конечности. — Вот как… Вот почему…       Я медленно стала отступать назад, ошарашенно глядя на монстра. Да, одно дело видеть это на экране компьютера, сидя в комнате за столом, совсем же другое — столкнуться с подобным лицом к лицу. Я ощущала смрадное дыхание твари, осознание того, что скоро нам придется сражаться с этим начало доходить до меня.       Я почувствовала, как обтянутая в кожу рука Джозефа ухватила меня за руку чуть повыше локтя, младший детектив медленно тянул меня назад, подальше от Амальгамы. — Доктор! Бегите! — совсем рядом с нами, придерживая Лесли за плечи, сказал Себастьян.       Существо сделало шаг вперёд, затем ещё один, не обращая на нас четверых ровным счётом никакого внимания — ему нужен Марсело. — Он хочет того же, что и мы… Он хочет выбраться… — пробормотал Хименес, всё так же неотрывно глядя на монстра.       Издав внезапный истошный вопль, Амальгама подняла одну из своих конечностей и, будто размахнувшись, с силой ударила по доктору, буквально превратив его в кровавую кашу. А затем… произошло нечто странное. Я почувствовала, как мои ноги оторвались от пола, меня, будто ударной волной, отбросило куда-то назад. Рука Джозефа ещё крепче сжала моё предплечье, он будто боялся отпустить меня. Я словно проваливалась куда-то назад, краем сознания понимая, что кричу.       А затем наступила темнота…

***

      Себастьяна бросило на жесткий бетонный пол; поднявшись на локтях и бегло окинув взглядом обстановку, мужчина нахмурился. Это место было совсем другим, чем те, в которых ему довелось побывать за последние часы: здесь не было грязи и крови, стены и потолок были аккуратно побелены, у стены в специальном креплении стоял огнетушитель. Здешняя обстановка напоминала проход к эвакуационным выходам в каком-нибудь торгово-развлекательном центре. А может… он снова вернулся в город?       Ни Джозефа, ни Мелиссы нигде не было, даже Лесли, которого Кастелланос несколько секунд назад удерживал рядом с собой, пытаясь уберечь от неведомого существа, пропал. Выматерившись и отряхнув одежду от мелкой пыли, детектив направился вперёд в поисках выхода. — Эй! Я знаю, что ты там! — из-за одной из запертых дверей раздался стук, хриплый мужской голос обращался к Себастьяну. — Да послушай же меня!       Знакомая, умиротворяющая мелодия лилась из-за той же закрытой двери, откуда доносился голос. Сделав несколько шагов в ту сторону, Кастелланос остановился. — Наверное, сейчас Рувик просто в ярости, — немного тише продолжил вещать мужской голос. — Сломал терминал СТЕМ… Никогда не думал, что дойдет до этого. — Терминал СТЕМ…? — сделав еще несколько шагов вперёд, детектив попытался сквозь прутья решетки на небольшом окошке в двери рассмотреть говорившего. — Наверное, он уже на грани, раз решил порвать все связи с прошлым, — проговорил мужчина. — У него осталась только связь с настоящим — СТЕМ в больнице. — В больнице? В психиатрической больнице «Маяк»? — выразил вслух свою догадку Кастелланос. — Он там. Ждет «его». Или «её». Если этот «кто-то» доберётся туда первым, выбраться не сможет никто.       Внезапно приглушенный свет от настольной лампы, находившийся за закрытой дверью, погас, комната погрузилась во тьму, оставив старшего детектива со множеством не заданных вопросов наедине.       В углу помещения располагался большой, квадратный люк — единственный путь Себастьяна дальше. Вновь вынув на всякий случай пистолет из кобуры и проверив количество патронов, мужчина спрыгнул туда, направляясь на поиски своих напарников.