Разные ситуации (сборник драбблов)

— ...звездолёт, управляемый силой мысли. Представляешь? Ларри чувствовал себя слегка неудобно, рассказывая фараону про звездолёт: но, в конце концов, Акменра сам напросился, когда час назад начал объяснять Ларри разницу между хеджетом, дешретом и пшентом. Однако выяснилось, что фараон ориентируется в современной астрономии куда лучше, чем Ларри в древнеегипетских коронах. Видно, не просто так повадился трепаться с Галилеем время от времени!.. — Звездолёт — это хорошо, — улыбнулся Акменра. — Мы могли бы улететь на Плутон. Там сутки в шесть раз длиннее, чем на Земле. Или на Меркурий — в меркурианских сутках пятьдесят восемь земных! А в венерианских, — глаза его жадно блеснули, — двести пятьдесят! Ты представляешь, сколько бы у нас было времени... до рассвета? — Мне жаль вас огорчать, мой правитель, но ни на одной из этих планет не имеется условий, пригодных для человеческого проживания. Наш друг Галилео, видимо, не успел еще об этом вам рассказать. — Тогда мы полетим в эту... в Антарктиду, — старательно выговорил Акменра. — Наш друг Амундсен на днях рассказал мне, что такое полярная ночь. Представляешь? Полгода... полгода солнце не встаёт! Он мечтательно зажмурился. — И Антарктида — это же на Земле, да? Люди могут там жить? — Могут, — Ларри посмотрел на сандалии Акменра, надетые, согласно историческим канонам, на босу ногу. А потом — на тонкое длинное схенти, спутывающее бёдра, на яркий пояс вокруг талии, а над поясом — ничего. Только плащ на плечах и широкое ожерелье. — Тебе в такой одежде только в Антарктиду! Там холод... ты вообще представляешь, что такое холод? Особенно антарктический? Тебе звездолёт покажется большей реальностью, чем проживание в тамошних условиях. — Амундсен сказал, что сейчас есть специальная экипировка, — усмехнулся фараон. Настырность явно была у него в крови. — Сейчас же там живут исследователи? Тёплая обувь, одежда, обогрев жилища... Я даже не буду настаивать на том, чтобы тащить в Антарктиду свой дешрет, честно. — О-о-о... такая жертва вызывает уважение! — рассмеялся Ларри. — А при хорошем обогреве — Амундсен говорил — можно валяться в домике вообще без ничего. Ну, может быть, под одеялом! Ларри сказал себе, что не будет застревать на том, почему Амундсен рассказывал Аку про «валяться без ничего». Похоже, что весь музей уже в курсе. А потом тоже мечтательно зажмурился и подумал, что — да, он бы согласился. Валяться с Аком без ничего в обнимку под одеялом, при том, что до рассвета... до рассвета целых полгода. Это же просто фантастика.