Убей своих любимых.

Будь осторожен Ты не в Стране Чудес Никто тебя за руку не возьмёт, им не за что тебя любить.       Ни за что, ни за что он не должен узнать об этом. Если узнает, всем будет очень плохо. Не просто плохо, на всех обрушиться весь его праведный гнев. Боже, Моран, несколько месяцев ты мог жить спокойно, тебе удавалось прятаться, но теперь он что-то заподозрил. А если он начал что-то подозревать, то никто ему не помешает докопаться до истины. Но если он узнает мою истину — у него поедет крыша и угроза рецидива будет близка к тому, что кто-то умрёт. Безумие, облачённое в благородство, может призвать катаклизм, который уничтожит всё на своём пути. Катарсис, мгновенное очищение от совершённого греха, придёт только тогда, когда источник зла будет изничтожен.       И вот сегодня цветок зла был сорван. Джеймс вызвал меня в очень странное место и, ничего не объяснив, приказал ждать в каком-то заброшенном здании. Что-то вроде шоколадной фабрики посреди пустыря — идеальное место для идеального преступления.       — Моран, когда мы с тобой составляли контракт, ты пообещал мне, что у тебя не будет никаких от меня тайн, - он вышел весь такой из себя, — сначала его блестящие лакированные туфли, затем Westwood, а потом и он сам. Угрожающая тень упала ему на лицо, а меня пробрало до дрожи. Он знает. Он блять знает, и теперь я ничего не могу с этим поделать.       — Дело в том, босс, что я его не подписывал. И спустя 15 лет не собираюсь этого делать, - уточнил я, сжимая внезапно влажные ладони в кулаки. Ногти впились в живую плоть и пустили кровь. Он знает.       — Ты предал меня, Басти. Как мне на это среагировать? - он демонстративно покрутил вокруг пальца звенящий брелок с какими-то ключами. Звон отразился оглушающим постукиванием крови в висках. Я почувствовал, как земля уходила из-под ног.       — Я тебя не предавал, - не совсем убедительным тоном голоса возразил я. В глубине души я понимал, что это чистая измена и что прощение за такой проступок мне нужно было вымаливать, стоя если не на коленях, то терпеть всё издевательства надо мной до последнего умоляющего прекратить вздоха. Но Джеймс-то знал, что пощады я просить не стану. Поэтому, он пришёл к более уничтожающему способу меня проучить. Уж это должно было причинить мне максимум страданий. — Я от тебя кое-что скрыл и собирался рассказать, но...       — Себастьян, прошу, давай без оправданий. Ты же знаешь, как я это не люблю, - Джеймс наклонил голову чуть набок и облизнул сухие губы. Он сделал пару хрустящих шагов мне навстречу. — Как ты думаешь, где мы?       — У Вилли Вонки закончились средства содержать свою шоколадную фабрику? - совсем ни к месту и времени нервозная шутку. Она была настолько плоской, что почти прозрачной. Джеймс только недовольно сверкнул на меня глазами и я понял, что зря вообще открыл рот. Это был риторический вопрос. А если точнее — вопрос, на который Мориарти должен был сам дать ответ. Но у меня язык как помело, поэтому я лишь закусил внутреннюю часть щеки и замолчал.       — Мы в месте, где всё заканчивается, - продолжил Джеймс, наступая на мою слабую тень на земле. — Место, где всё приобретает смысл и где раскрываются самые страшные тайны. Скажем, хранилище падших душ. Так сойдёт?       — А тебе ещё важно моё мнение?       — Ну-ну, Моран... я думаю, ещё не все потеряно, - теперь Джеймс стоял прямо передо мной, постепенно нарушая моё личное пространство и я почувствовал, как воздух между нами накалялся и электризовался. Выскочит искра и всё взлетит на воздух. — Мне нужно столько всего тебе ещё показать... - Джеймс протянул руку к моему плечу и едва касаясь ткани смёл невидимую соринку, которая даже в темноте мозолила ему глаза. Как оказалось потом, он смёл совсем не мусор, а остатки моего здравомыслия и нормального психического состояния.       Он подвёл меня к какой-то двери. Брелоки на связке ключей зазвенели с непреодолимой силой звучания. Акустика в помещении была то, что надо. Сердце не находило спокойствия, всё бороздило в моей грудной клетке, как потерявшийся корабль в сильный шторм. Штормило, не то слово. Я никогда в жизни так не переживал, а тут меня прямо начало подташнивать. Докатились, теперь я в предсмертном бреду и страх перед Мориарти с каждым поворотом ключа в замочной скважине только усиливался. Когда тяжёлая дверь с визгом отворилась, я резко сорвался с места, не дав Джеймсу сказать напутствующее слово.       — Молли! - я подбежал к лежащей на полу девушке и обнаружил, чтобы она была без сознания. Опустившись перед ней на колени, я перевернул её и убрал с лица каштановые волосы. Еле тёплая, вся в ссадинах и порезах. — Что... что ты с ней сделал?! - вырвалось у меня из глотки криком.       Джеймс аккуратно прикрыл за собой дверь и вразвалочку подошёл ко мне, бросая призренный взгляд на девушку. Без чувств она напоминала фарфоровую куклу, хрупкая, беззащитная, нуждалась в хорошем кукловоде... и вот он опустился рядом на корточки и не мог оторвать свой, полный любопытства, взгляд от её лица. Я держал Молли в своих руках и не мог понять, когда именно он о ней узнал. Мне казалось, он выбрал специальный день, когда я меньше всего буду этого ожидать и что уж тут говорить, у него в этот раз получилось прекрасно сманипулировать моими чувствами, чтобы выбить из меня признание.       — Ну... она так себе, - Мориарти протянул руку к её лицу, но я отпихнул ей, прижимая Молли к себе. — Мог бы выбрать себе и получше, посильнее, а то в ней ни стержня, ни желания, ни мочи на сопротивление. Как ты мог прятать такой секрет у меня на виду, м, Моран?       Теперь его зловещий взгляд был прикован ко мне и я потерял дар речи. Его лицо было спокойным и непринуждённым, а потом оно вдруг осунулось и я понял — он в ярости. В очень сдержанной, но с чётким намерением довести дело до конца. Он клацнул пальцами и меня схватили под руки, оттащили от девушки и бросили на стену. Два здоровых мужика вжали меня в бетон и не давали даже пошевелиться, сверлили меня своими пустыми глазами. Никогда их не видел, но наслышан был. Немые, но с отменным слухом. Эти остолопы были похлеще меня, могли голыми руками размазать человека по асфальту, не используя абсолютно никакого оружия. Видимо, Джеймс решил перестраховаться, ведь ему одному меня было не одолеть. Было множество попыток, которые так и не увенчались успехом.       — Знаешь, я тут заметил вашу необычайно тесную связь... - он схватил её за волосы и потащил к противоположной стене. Девушка начала приходить в себя, но всё ещё не имела власти над координацией, поэтому сопротивляться пока не могла. Я начал нервничать и вырываться из рук этих громил, но те лишь сильнее сжали мне предплечье и ударом в живот заставили успокоиться.       — Ты скрывал её от меня шесть месяцев, и как мне после этого тебе доверять?       — Отпусти её, и разберись со мной, - сказал я, изнемогая от волнения за девушку. — Ты можешь даже убить меня, но её не трогай. Не трогай, Джеймс!       Лучше бы я молчал. Это разозлило его ещё больше и Джим взял Молли за подбородок и повернул к себе её лицо.       — Сначала я так и хотел сделать — пустить тебе кровь, выпотрошить, расчленить, если подвернётся острая пила, и расфасовать по мусорным пакетам, чтобы бросить тебя на дно Темзы, но я пришёл к выводу, что тебе это всё может ещё и понравится. Этот вариант отпал сразу, а потом мне в голову пришла идея получше и я спросил себя: а что, если причинить тебе невероятную боль, даже не прикасаясь к тебе? Знаешь ли, в этом случае удовольствие не подоспеет, а вот интерес очень сильно подогреется, - он погладил девушку по щеке и та, часто заморгав, открыла глаза и собралась было закричать, но Джеймс прижал к её рту свою ладонь, улыбнулся и, прислонив перст к губам, порекомендовал молчать. Его глаза уставились на Молли с нездоровым интересом и он лизнул её щеку, а та поморщилась от отвращения и дёрнула головой в сторону. И я бы скривился, если бы меня стал облизывать какой-то незнакомый мужик. Но я был в том положении, из которого не выбраться. В буквальном смысле, прижатый к стенке. Я почти не доставал ногами до пола. Жизнь щедра на сюрпризы. А какие приятные, просто закачаешься. Мой гневный взгляд эти верзилы будут помнить ещё очень долго. А если мне посчастливиться выжить, их не найдут даже на дне Темзы.       У неё на глазах выступили слёзы, а я не мог ничего с ними поделать. Единственный секрет, который был между нами — это то, что я убийца и работаю на этого человека, преступного авторитета. Работал, если быть точнее. Джеймс сгрёб Молли за волосы и запрокинул её голову назад, обнажая её тонкую шею. Пальцами он прошёлся по коже, пытаясь отыскать сонную артерию. Судя по крикам Молли, он нашёл и придавил её.       — Знаешь, Моран, сколько людей каждый день умирает от остановки сердца? А сколько пытаются покончить жизнь самоубийством при помощи асфиксии? Играющие со смертью в конечном итоге находят то, что ищут и уже не рады, что подписали себе смертный приговор. Вся трагедия человечества в том, что человек идёт на любое дело добровольно, прекрасно осознавая, что именно их ждёт в самом конце. Человек глуп, когда не может остановиться. Правда, Молли?       — Джеймс, ты не понимаешь, что творишь...       — Разве? - он резво повернулся ко мне лицом. У меня в груди всё болезненно сжалось. Я его не узнавал. Нет, я прекрасно помнил те дни, когда он сходил с ума, когда бешенство на пару с безумием брали над ним вверх и он творил такую дичь, что нормальному человеку будет тяжело представить масштабы его деяний. Между нами холодная война, пока только угрозы, кнуты и удавка на моей шее. А Джеймс лишь шатающийся табурет подо мной. Шаг влево, шаг вправо и я больше не жилец. Но забавный факт, между нами была женщина, она страдала от рук моего работодателя и взглядом умоляла меня о помощи. Забавно то, что я больше не так усердно стремился на волю, моим вниманием завладел Джеймс и на какой-то миг я заметил, как тень какой-то всемирной тоски промелькнула у него на лице. — Молли, Молли... где-то я уже слышал это имя, - Джеймс, казалось, уже над собой был не властен. Я заметил, как что-то сверкнуло у него в руке, и меня охватил ужас. Ведь это моя идея была, чтобы тот всегда носил нож в рукаве пиджака. Я даже сделал ему нашивку под тканью. Лезвие сверкнуло у Молли возле щеки и я опять занервничал. я уже почти выбрался из хватки верзил, как тут меня ударили по лицу, чтобы убавить мой пыл и опять вжали в бетон. — То-о-очно! Это ведь тот патологоанатомом! Всегда и везде таскается за Шерлоком Холмсом и его невысоким другом. Себастьян, мне всё больше и больше начинает казаться, что ты меня предал.