Пленник

Стоя посреди своего кабинета, Проул, казалось, задумчиво созерцал стену перед собой, однако на самом деле он был настолько погружён в размышления, что не замечал ничего вокруг. И всё потому, что ему совершенно не нравилась сложившаяся ситуация. Ведь изначально этот день должен был пройти совсем иначе. Они с Айронхайдом собирались отправиться на патрулирование, однако незадолго до выезда Телетрон-1 дал сбой, причём, как выяснилось, причина серьёзной не была, и всё решалось несложным, но срочным ремонтом — как-никак, этот суперкомпьютер был неотъемлемой частью системы безопасности, и потому необходимо было немедленно устранять даже мельчайшие сбои. Таким образом, Проулу и Айронхайду пришлось остаться на корабле, отправив в патруль других автоботов. Проул был абсолютно уверен, что Джаз вовсе не случайно оказался у стен их базы — десептиконам наверняка кто-то сообщил о сегодняшнем патрулировании — но кто? — и они решили воспользоваться случаем. Впрочем, как бы то ни было, поимка Джаза была невероятной удачей — будучи снаружи базы, тактик мельком увидел силуэт, поначалу принятый им за Айронхайда, однако мех крался, а не уверенно шагал, да ещё и параноидально озирался, что сделало бы честь самому Рэд Алерту. Поэтому Проул решил разобраться, что к чему. Остальное известно, и теперь ему предстояло решить, что же делать дальше. Проул потёр лоб — уже в который раз за прошедшее время, — попытавшись разобраться в своих мыслях и отогнать давящую головную боль, засевшую в процессоре. Как же он хотел, чтобы Оптимус Прайм был здесь… Но волею судьбы Прайм отбыл на Кибертрон, чтобы завершить несколько важных дел, и в ближайшее время его возвращения ждать не стоило. И теперь, как второй в командовании, Проул отвечал за находившихся на Земле автоботов. Остальные члены патрульной команды уже вернулись, и ему ничего не оставалось, как сообщить им о поимке диверсанта-десептикона и его последующем заключении в тюремную камеру. Реакция автоботов, как и ожидалось, оказалась бурной и эмоциональной. — То есть, вы хотите сказать, что на нашу базу действительно пытался пробраться шлаков кон? — воскликнул кто-то из мехов, не поверив собственным аудиосенсорам. — Во-во, представьте, что могло бы случиться, если бы ему это удалось! Все данные в Телетроне-1 — наши боевые планы, стратегическая информация, всё! — могло оказаться в руках конов, — проворчал другой. — Ну, информация в Телетроне-1 всё же хорошо закодирована и обезопасена, так что сомневаюсь, что её удалось бы украсть, — послышался спокойный и рассудительный голос. — Полагаю, вероятность саботажа куда более тревожна. — Или же они могли установить жучок. Проул, разве не вы говорили, что у кона действительно было при себе такое устройство? — Да, кстати, а что, если ему это всё-таки удалось? И каждое слово, произнесённое в стенах Арка, будет услышано Мегатроном?! Нескольким мехам стало очень неуютно от такой мысли. Каковы шансы на то, что они устоят, если их планы и стратегические разработки будут услышаны врагом? — Что ещё важнее, — вмешался в разговор ещё один мех, — как, шарк подери, коны узнали о нашем сегодняшнем патрулировании?! Бьюсь об заклад, что они не отправили бы лазутчика, если бы не знали об этом. В ответ было несколько одобрительных кивков. — Да, коны не предполагали. Они знали. Вопрос — как? — Возможно, у нас утечка в системе безопасности, — проворчал Клиффджампер, обернувшись и наградив недовольным взглядом обернувшегося к нему возмущённого Миража. — Если есть что сказать — говори прямо! Если, конечно, осмелишься! — угрожающе ухмыльнулся тот, сжимая кулаки. Ничуть не испугавшийся красный бот шагнул к нему. — Если осмелюсь, да? Я скажу тебе, насколько я смел, и тогда… — Ох, Клиффджампер, прошу, не начинай! — укоризненно воскликнул Рэтчет, становясь между ними в надежде погасить конфликт. — Я думал, мы это давно прошли. Грызня между нами не приведёт ни к чему хорошему — только облегчит десептиконам работу. Его слова заставили красного бота остановиться — в конце концов, связываться с медиком было бы плохой идеей. Поэтому он ограничился лишь фырканьем и злобным взглядом в адрес Миража. — Но, в самом деле, откуда коны узнали? — Дискуссия вернулась в прежнее русло, едва стало понятно, что кулачных боёв не предвидится. — И если они это знали — что ещё им может быть известно? — Они что — нашли новый, особо изобретательный способ следить за нами? — Если это так… Мы все умрём! — Неужели наша система безопасности настолько ненадёжна, и им удалось так легко её обойти? — Держу пари, коны ещё много чего знают… На несколько астросекунд повисла тишина, и Проул ощутил покалывание в крылодверках, заметив, как всё больше и больше мехов стали украдкой бросать в его сторону быстрые взгляды — как-никак, будучи вторым в командовании, а тем более — во время отсутствия Прайма, он лично отвечал за уровень и надёжность системы безопасности, и, следовательно, все явно ждали, что он решит возникшую проблему. И самый простой способ сделать это — тот, о котором ему уже намекали. — Итак, Проул, его уже допросили? Я уверен, что… — Хм. Просто дай мне несколько кликов наедине с этим отбросом, и я получу от него ответы меньше, чем… — Хочешь сказать, что нам следует прибегнуть к тем же методам, что и коны? Я полагал, что мы должны быть автоботами! — Он прав — мы лучше их. Давайте не будем опускаться до их уровня! — Эй, что плохого в крупице прагматизма? Это ведь не… — Это не… — Ты… — ТИХО! Хоть Проул и был на редкость сдержанным мехом, но даже его терпению пришёл конец, и пререкавшиеся автоботы мгновенно притихли, осторожно поглядывая на замлидера — как правило, Проул крайне редко давал волю гневу, поэтому такой резкий эмоциональный всплеск не мог не привлечь всеобщего внимания. Впрочем, успокоился Проул быстро — он очень не любил повышать голос, хотя и не мог не признать, что порой это было весьма эффективно. "Должно быть, не ожидали, что их безэмоциональный и будто шпалу проглотивший офицер ненадолго лишится своей знаменитой безупречной выдержки", — удовлетворённо подумал он, прекрасно зная, какое сложилось общее мнение о нём среди товарищей-автоботов. Впрочем, его это не беспокоило — обязанности и ответственность куда важнее желания быть любимчиком. Замлидера глубоко провентилировал, надеясь, что его голос будет звучать, как обычно, когда он заговорит. — Всем успокоиться. Как командир, я разберусь со сложившейся ситуацией так, как сочту нужным. — "Правда, пока ещё не решил — как именно". — Доверьтесь мне. Несколько автоботов что-то тихо пробормотали, но заговорить вслух так никто и не осмелился. Даже если и был кто, желавший резко высказаться, Проула все безоговорочно уважали и доверяли ему, независимо от личного отношения. И доверятся теперь, позволяя ему самому разобраться с возникшей ситуацией. — Если никто не желает ничего сказать, объявляю совещание закрытым. Окружавшие Проула автоботы медленно разошлись, кто куда, погрузившись в свои мысли. Это совещание было совсем недавно, но Проулу казалось, будто прошла вечность. Ему вновь захотелось, чтобы Прайм был здесь — тот бы знал, как справиться с ситуацией. Но даже если и нет — всё равно, это не было бы единоличной обязанностью Проула. Замлидера снова попытался разобраться в своих мыслях. Ясно было одно: пленный десептикон обладал информацией, которая могла быть полезной автоботам. Хотя его миссия на Арке и без того не была тайной — наличие у десептикона изъятого при захвате прослушивающего устройства говорило само за себя. Куда более тревожащей была осведомлённость Мегатрона о том, что в тот день автоботы ушли на патрулирование, оставляя Арк практически незащищённым, и эта утечка информации могла означать, что в системе безопасности имелось грубое нарушение, которое, если оставить его без внимания, в дальнейшем может повлечь за собой серьёзные последствия. Из всего этого следовал логический вывод: возможно, Джазу известно, как Мегатрон получил эту информацию. А, возможно, и нет. Одно было ясно: добиться этих сведений от десептикона будет стоить немалых усилий, и мысль о том, как получить сведения от нежелающего делиться ими, была именно тем, что и вызывало терзавшую Проула головную боль в течение большей части дня. Разумеется, существует много разнообразных методов, которые могут — или же не могут, в зависимости от конкретного меха, — сработать на практике: насилие, угрозы, подкуп, ложь, манипуляции и ещё множество подобного, но Проул был тактиком и никогда не обучался искусству допроса, также, как и никто из остальных мехов на Арке — это на Кибертроне были формеры, отвечавшие за допрос захваченных десептиконов и знавшие лучшие методы убеждения пленников поделиться информацией. Однако другого выбора, кроме как попытаться, у Проула не было. Он должен. Информация, которой владел Джаз, наверняка была важной, и понимание этого давило на Проула тяжёлым грузом — словно огромная стальная плита, лежащая на плечах и грозящая придавить к земле. Если Мегатрону действительно удалось взломать Телетрон-1 и проникнуть в систему безопасности — автоботы обречены. На карту поставлено слишком многое, а он — офицер, обязанный действовать в интересах находящихся под его командованием. Если он не справится — безопасность всех на Арке будет под угрозой. Проул расхаживал по кабинету взад-вперёд, молчаливо размышляя — ему нужно было придумать, как заставить Джаза заговорить. Быть может, пленный окажется достаточно разумным и рассудительным, чтобы предоставить ответ после простых вопросов, и тогда проблема разрешится — по крайней мере, Проул на это надеялся, хоть такая вероятность и была очень мала. Но, в любом случае, блуждание по кабинету ему уж точно ничем не поможет. Мех открыл дверь и вышел. Джаз сидел на твёрдом полу в абсолютно пустой камере, обхватив руками подтянутые к груди ноги — наверняка он выглядел сейчас очень жалким, совсем не похожим на воина-десептикона, но ему было всё равно: он знал, что за ним никто не придёт. Не будет никакой миссии по спасению, не будет попытки прорваться на автоботскую базу, чтобы вызволить его. Это всегда было одним из основных принципов Мегатрона: если ты настолько глуп и некомпетентен, чтобы позволить захватить себя в плен — выкручивайся сам. Впрочем, если бы Джазу действительно удалось сбежать — его приняли бы с распростёртыми объятиями, но вот только он не представлял, как это сделать. Да, он — настоящий эксперт по взлому и проникновению, но всё необходимое оборудование изъято автоботами, а без него ему не справиться. "Ладно, может быть, шанс удрать появится потом", — попытался диверсант успокоить себя, хотя и без особого успеха. А пока надо просто постараться смириться со сложившейся ситуацией и всем, что за ней последует. Джаз слегка шевельнулся, подвинувшись — было практически невозможно найти удобное положение, сидя на полу, и беспокойство, терзавшее искру, нисколько не улучшало ситуацию; это ожидание было худшим, чем всё то, что могли сделать с ним захватчики. Каковы бы ни были их планы на него, диверсант уже успел в красках представить себе вещи, в десять раз худшие, чем те, что автоботы могли бы с ним сотворить. В какой-то миг он подумал о том, как бы поступили десептиконы с пленным автоботом. "Нет, я не стану думать об этом". Хоть алозначные и бахвалились своим кодексом чести и моральным превосходством, Джаз не сомневался, что в ситуации, подобной этой, их принципы окажутся не более чем просто словами, поскольку враг всегда остается врагом независимо от того, к какой фракции ты принадлежишь, а уж враг, владеющий ценной информацией, будет обрабатываться практически одинаково, будь то десептикон или автобот. Диверсант старался представить, о чём могут спросить его автоботы, и старался придумать максимально правдоподобную ложь. Но, независимо от того, насколько искусно и убедительно он смог бы солгать, автоботы, конечно же, проверят все полученные сведения, и будут не слишком-то довольны, возвращаясь за правдивой информацией. Поддавшись мимолётной слабости, Джаз даже подумал о том, чтобы просто дать автоботам желаемое. "Нет. Это — недостойно и настоящее предательство", — мысленно упрекнул он себя. Нужно хотя бы попытаться сопротивляться, даже если в итоге это будет бесполезным. Смог бы он смотреть Мегатрону в лицо, если бы просто сдался? "Не обманывай себя — ты больше никогда не увидишь ни Мегатрона, ни остальных десептиконов", — прошептал внутренний голос. Разве что автоботы поймают кого-нибудь ещё и посадят к нему в камеру, но это было слишком маловероятно. Эта мысль безжалостно пронзила его процессор, возвращая к жестокой реальности. Диверсант съёжился, в памяти невольно всплыл разговор нескольких десептиконов, услышанный во время несения караула. Два меха в мельчайших деталях обсуждали, как лучше всего допрашивать гипотетического пленного автобота. Даже тогда Джазу было не по себе от выслушивания этих подробностей под аккомпанемент одобрительного смеха рассказчиков, старавшихся перещеголять друг друга в описании всевозможных мерзостей. Всплывавшие в воображении картинки были крайне отвратны, а уж сейчас воспринимались просто невыносимо. "Уверен, эти двое никогда даже и не пытались представить самих себя на месте того гипотетического автобота", — мрачно подумал он. Диверсант не знал, сколько времени прошло с момента его пленения — в камере, полностью лишённой какого-либо естественного освещения, невозможно было определить время, из-за чего ему начинало казаться, что он сидит здесь вечность. Возможно, это была сознательная уловка автоботского тактика — заставить пленника сидеть в бездействии, накручивая себя тревогой и беспокойством и изводя пугающими размышлениями. Что же, эта хитрость действительно работала — мысли диверсанта вновь хаотично заметались: что, если автоботы полагают, что он владеет такой информацией, которой у него на самом деле нет? Джаз знал, что есть немало сведений, которые автоботы были бы не прочь заполучить, однако, Мегатрон был крайне осторожен в выборе тех, кому стоит доверить ту или иную информацию — лишь Саундвейв, его ближайший соратник, знал почти всё — Джаз порой даже думал, не знает ли Саундвейв даже больше, чем сам лидер десептиконов, — но все остальные получали только самые необходимые сведения. Возможно, со стороны Мегатрона это была простая предосторожность — ведь, чем меньшее количество формеров знает ту или иную информацию, тем меньше шансов, что она достанется врагу. Или, возможно, это была умышленная тактика удержания подчинённых в неведении, дабы предотвратить малейшие попытки свергнуть его, либо комбинация того и другого. Как бы то ни было, данная тактика оказалась успешной — единственным, кто отваживался раз за разом бросать Мегатрону вызов, был амбициозный дурак Старскрим. Джаз задался вопросом, должен ли он радоваться по поводу того, что ему мало что известно, или, наоборот, это — причина для беспокойства. С одной стороны, он понимал, что рано или поздно сломается и расскажет захватчикам всё, что они хотят — но что, если он действительно не обладает нужными им сведениями? Что тогда? Как далеко они зайдут за рамки своих убеждений, продолжая допрос? По спинным бронепластинам Джаза пробежала дрожь; часть его желала, чтобы тогда, при встрече у стен Арка, Проул застрелил его на месте. Какой смысл в дальнейшем существовании, если всё, что его ожидает — невыносимая боль от рук автоботов? Пальцы его рук, обхвативших плечи, судорожно и нервно сжимали броню, сдирая активное покрытие и натирая металл под ним, но боль от этого не шла ни в какое сравнение с испытываемыми диверсантом психологическими страданиями, заполнившими, казалось, всё вокруг. Проул шёл по главному коридору Арка, коротко кивая встречавшимся ему по пути ботам: всё было, как обычно, и все повседневные дела продолжали выполняться в привычном ритме — в лаборатории Уилджек работал над каким-то прибором — Праймас знает, что это и для чего, — а вокруг инженера было разбросано множество запчастей и плат; возможно, устройство окажется полезным, а, возможно, и нет — с изобретениями Уилджека никогда не знаешь заранее, как они сработают, пока не будут проведены испытания. Также можно было услышать дружеское подшучивание друг над другом Сайдсвайпа и Санстрикера, выяснявших, кто же из них победил в утренней гонке, а Рэтчет тем временем занимался ремонтом цепей и схем в руке меха, перебраниваясь с ним. При виде всего этого Проул ещё чётче осознавал свою ответственность перед мехами — ответственность командира, давшего присягу защищать. Их жизнь и благополучие — его долг, и понимать и выполнять это, защищая товарищей и идеалы, за которые они сражались, было важнее всего. Стараться всеми силами, чтобы они остались в живых, увидели завтрашний день. И если бы он не мог справиться с этим, что бы ему ещё оставалось делать? С этими мыслями Проул продолжил путь, и шаги его стали уверенней.