Вкус ночи

Джонатан отрешенно сидел за письменным столом, уронив голову на руки. Он не знал, день сейчас или ночь, впрочем, ему было совершенно все равно. С того злополучного момента, когда он имел неосторожность переступить порог замка графа Дракулы, он потерял счет всякому времени... Хищная птица, тоскливо и протяжно вскрикнувшая за окном, заставила его вернуться в реальность. - Должно быть, дело к ночи, - тихо пояснил он сам себе, казалось, удивляясь собственному голосу. Он подошел к распахнутым настежь ставням и щурясь вгляделся в алеющую на горизонте полоску заката. Это было поистине прекрасно. Обычно серое лондонское небо редко баловало жителей такими закатами. Мысли и воспоминания о Лондоне неминуемо перекликались в нем с воспоминаниями о любимой Мине, и молодой человек начинал испытывать нестерпимую тоску. Его сердце отчаянно рвалось домой, однако это было не всей правдой, в которой он отдавал себе отчет. Что-то держало его в этом замке по собственной воле, хотя он с пылкостью адвоката уверял себя в том, что является безвольным пленником своего эксцентричного нанимателя. Граф, любезно попросивший его задержаться на недельку-другую, не отпускал его вот уже целый месяц. Он больше не давал себе труда придумывать уместные светские причины к тому, чтобы оставить Харкера в гостях подольше. Все закончилось, а вернее началось той ночью, когда Джонатан впервые увидел истинное лицо хозяина замка и понял истинную причину тех пугающих, зловещих странностей, что происходили в его владениях. Юношу до сих пор бросало в дрожь, когда он вспоминал о том, как граф вниз головой медленно сползал по стене замка, словно паук или летучая мышь. В одной руке он держал сверток, и Харкер готов был поклясться, что из него доносился детский плач. Не помня себя, он выбежал из своей комнаты, хотя граф строго-настрого запрещал ему выходить оттуда ночью, бегом спустился по лестнице и босиком бросился к входной двери, прекрасно понимая, что она заперта и сама по себе не откроется. Он стучал, сбивая в кровь кулаки, кричал, умолял... кажется, даже звал на помощь, когда ледяная, твердая, словно сталь, рука тяжело легла на его плечо, поворачивая к себе. - Куда-то собрались, мой друг? - ласково поинтересовался хозяин замка. От его далекого, серебристого голоса перехватывало дыхание. - Дождитесь хотя бы утра. Ночью на улице небезопасно... Впрочем, как и здесь, - тягуче добавил он, впившись плотоядным взглядом в сочащийся кровью кулак Джонатана. - Я, кажется, предупреждал вас, чтобы вы не покидали своих комнат по ночам! - он с невероятной быстротой приблизился к юноше. - Этот замок таит в себе множество опасностей, - его глаза потемнели голодом и похотью, когда он с притворной заботой склонился над окровавленной рукой. При виде этого Джонатана охватило дичайшее отвращение, смешанное с почти что животным ужасом, но он был не в силах отдернуть свою руку и спрятать ее в карман ночного халата. Как под гипнозом, он наблюдал за графом и не мог пошевелиться. Странное, неконтролируемое возбуждение вдруг начало подниматься из самых недр его сознания, из самых тайных и неизведанных закоулков его чистой юношеской души. Ему вдруг отчетливо захотелось, чтобы холодные хищные губы графа коснулись этой раны, припали к ней всем своим порочным и жадным существом. Он вздрогнул, почувствовав, как острые ногти прошлись по его сонной артерии, слегка царапая кожу. Хозяин замка неуловимо переместился и сейчас уже находился за его спиной. - Мне нравятся ваши мысли, - с мягкой насмешкой протянул граф. - Но нам не стоит торопиться, - он с трудом оторвал взгляд от такой манящей синей жилки. - Идите спать. - Я... я видел вас! - воскликнул Джонатан, стараясь отогнать окутавший его оморок, а также постыдное желание откинуть голову назад и почувствовать царапающее прикосновение острых когтей. - Вот как, - граф двинулся по комнате, шелестя старомодным бархатным одеянием. Юноше показалось, что он плывет в бликах сотен свечей, щедро расставленных по всей гостиной. - И что же? - он резко повернулся к нему, в то время как его тень осталась неподвижной. - Вы чудовище! - с отвращением бросил молодой человек. - Или иная, более совершенная форма жизни, - певуче провозгласил граф, подняв вверх тонкий, неестественно длинный указательный палец, подражая манере древнегреческих философов. - Зовите, как приятнее, - он улыбнулся, чуть обнажая ровные белоснежные клыки. В этой хищной и властной улыбке было какое-то жуткое, непередаваемое очарование. - Вы питаетесь человеческой кровью! Вы самая низшая, отвратительная, порочная форма жизни! - Сколько пыла... - граф медленно приоткрыл губы и ртом втянул воздух, будто пробуя его на вкус. - Не понимаю, почему вы до сих пор не убили меня? - спросил Джонатан, вдруг почувствовав пугающее опустошение и равнодушие к собственной судьбе. Но ответ на этот вопрос тем не менее интересовал его. Он хотел знать, на что-то надеялся, но не понимал, на что. - Вы мне нравитесь, молодой человек, - томно протянул граф. - Это тот ответ, что вы желали получить? - он вновь одарил его мягкой насмешкой. Юноша сделал нервный кивок. Этот тон до крайности смущал его, но это был именно тот ответ, которого он хотел. Острые когти снова скреблись в самых потаенных уголках сознания, обнажая жуткие, дикие и порочные фантазии. Граф наблюдал за ним с каким-то подлинным, глубоким интересом, который почему-то безумно льстил Харкеру. Он набрался смелости и заглянул в бездонные, темные, как тот жестокий и кровавый век, родом из которого и был сам граф Дракула, глаза. - Зачем вы заставляете меня чувствовать все это? - сбивчиво заговорил юноша, пытаясь осознать вдруг хлынувший на него поток информации. - Я не понимаю смысла этих видений! - он сжал голову руками, пытаясь унять острую, пульсирующую боль, очень напоминавшую тяжелый приступ мигрени. - Зачем?.. Если вы не хотите моей крови... Зачем вы навязываете мне свою волю?! - Не хочу крови?! - смех, что вполне сравнился бы с раскатом грома в горах, вывел молодого человека из состояния транса. - Я не навязываю вам свою волю, - металлически произнес граф, не отрывая от него тяжелого, пронзительного взгляда. - Что, разумеется, не означает, что мне это неподвластно... Однако с вами этого не требуется, - он с загадочной улыбкой склонил голову на бок. - Я всего лишь покорно следую за фантазиями, автором которых являетесь вы сами. Полагаю, вы многого о себе не знаете, мистер Харкер... До сегодняшнего дня практичный молодой человек, строящий успешную карьеру во вполне успешной юридической конторе, был уверен, что знает о себе абсолютно все. - Что случилось с вашей женой? - вдруг неожиданно для самого себя спросил Джонатан, возможно, желая уровнять шансы. Граф знал все о своем госте, Харкер же не знал о хозяине замка практически ничего. Он интуитивно чувствовал, что этой темы лучше не касаться, особенно используя подобную формулировку. Почему он так уверен, что с женой графа обязательно должно было что-то случиться? Почему он решил, что она просто не могла спокойно умереть в собственной постели, сраженная каким-нибудь неизлечимым недугом? Он не знал... но был абсолютно уверен, что не могла. Казалось, багровые грозовые тучи сгустились над его головой. Глаза графа налились кровью. Шквалистый ветер из ниоткуда ворвался в гостиную, где не было окон. Свечи мгновенно погасли. Джонатан отметил, как стремительно понижается температура в комнате. Вот-вот пойдет снег... Ему чудилось, что он стоит в пустом зимнем лесу, всеми забытый, давно нигде не упоминаемый, исчезнувший из этого мира пару сотен лет назад. Вокруг стояла невыносимая, пронизывающая тишина. Лес был мертв, как и он сам. И только красные волчьи глаза, что пристально наблюдали за ним из своего укрытия, были живы. - Ее убили! - раздался совершенно потусторонний голос, показавшийся Харкеру могильным перезвоном. - Люди!.. Их жестокость и вероломство! - граф выбросил перед собой руки с хищно растопыренными, словно у ястреба, когтистыми пальцами, будто собираясь что-то схватить, а затем резко отдернул их назад. В тоже мгновение Джонатана подкинуло невидимой силой, и он уже летел в кровожадные объятия. - Простите, я не хотел... - едва успел пролепетать юноша, прежде чем вокруг него обвились длинные, костлявые и вместе с тем невероятно изящные руки. Они властно удерживали его над полом, словно невесомую тряпичную куклу. Джонатану показалось, что он слышит треск собственных ребер. - Не вам просить прощение за это, друг мой, - прошелестели ледяные губы, почти коснувшись его уха. - Виновные давно наказаны! - глаза носферату полыхнули яростным удовлетворением. - Но я так и не обрел покой, - он разжал стальные объятья, и молодой человек с неистовым кашлем рухнул на пол. - Примите совет, мистер Харкер, - примирительно предложил граф. - Будьте осторожны в своих словах, своих мыслях и своих желаниях... Я не хочу навредить вам, - внезапно слабеющим голосом добавил он. - А теперь идите спать! Светает... Поднимаясь по лестнице, Джонатан обернулся, повинуясь какой-то навязчивой потребности еще раз взглянуть на хозяина замка. Тот стоял полусогнувшись, прижав белоснежные руки к груди, будто пытаясь унять нестерпимую боль. Высокая статная фигура теперь выглядела маленькой и скрюченной... согбенной годами.