— май 2010 -
День медленно клонится к закату. Стихают звуки шумного и яркого города Ангелов. Блондинка средних лет смотрит в огромное панорамное окно, обхватив себя руками. Слезинка стекает по щеке, но женщина не предает этому значения. — Мам, — выводит ее из задумчивости мужской голос. Блондинка оборачивается. Легкая судорога пронзает тело Шеннона, когда он видит слезы в глазах матери. Констанс Лето, одетая в черное платье, подходит к старшему сыну. — Водитель звонил, — тихо продолжает старший Лето. — Они уже едут. Миссис Лето кивает, прикусывая нижнюю губу. Дрожь сотрясает тело женщины. Шеннон бросается к матери и прижимает к груди. Констанс обнимает сына и плачет, судорожно всхлипывая. У старшего Лето нет слов. Горло словно сдавило тисками. Он лишь молча гладит мать, по, собранным в косу, длинным волосам. — Ох, Шеннон, — всхлипывает Констанс. — Ну, почему так? — Я не знаю, мам, — с трудом, выдавливает из себя мужчина. — Мне ребенка доверили, — с болью в голосе, бормочет женщина. — А я ее не уберегла. Шеннон, ей же было всего семнадцать! Почему так жестоко? За что малышке такая жуткая смерть?! Констанс снова заливается слезами, утыкаясь носом в плечо сына. Старший Лето чувствует, как от боли разрывается сердце. От боли за мать. От боли за брата, что сходит с ума. Он снова видит тело под колесами автомобиля, кровавую рану вместо прекрасного лица, неестественно вывернутую шею и, разметавшиеся по дорожному покрытию, залитые кровью, светлые волосы. В ушах стоит сочувственный голос полицейского, что с сожалением говорил о возрасте погибшей. Шеннон словно со стороны слышит крик брата, больше похожий на вой смертельно раненого зверя. Джаред рвался к, укрытому белой тканью, безжизненному телу, лежавшему на асфальте. Прошло всего три дня, но они казались вечностью. Джаред отдал целое состояние, но тело девушки доставили в Лос-Анджелес. Сюда же прилетела и Елена Фролова, мать Жени. Сегодня должны были состояться похороны. Констанс держалась из последних сил. Джаред заперся в своей комнате и играл. Играл как сумасшедший. Словно надеялся, что боль в пальцах хотя бы немного перекроет боль в душе. Шеннон переключился на боль своих родных и, как мог, старался помочь им. Мужчина понимал, что если и он позволит эмоциям взять над собой верх, то маме и Джареду будет еще хуже. Старший Лето усиленно гнал от себя мысль о том, что послужило косвенной причиной гибели девушки. Вернее кто. Не соверши Джа свой ужасный поступок, Женя была бы жива… Звонок в дверь заставляют мать и сына вздрогнуть. Констанс глубоко вздыхает и идет открывать. Шеннон идет вслед за матерью. Импульс, больше похожий на разряд тока пронзает тело мужчины, когда он видит стоящую на пороге женщину. Невысокая, хрупкая шатенка в черном платье поднимает глаза и становится страшно. Огромные карие глаза, чей взгляд полностью идентичен глазам красивой светловолосой девчонки, заливисто смеявшейся на заднем сидении их машины. Шеннон до крови прикусывает губу, стараясь отогнать от себя воспоминания о той, что больше нет на этом свете. О милой улыбке, чуть вздернутом носе, пухлых губах и голосе, похожем на звон серебряных колокольчиков. Боже, девочка, прости, что так получилось… — Елена, — голос Констанс срывается, и она опять всхлипывает, пытаясь восстановить дыхание. — Констанс, — шатенку трясет как под током. Блондинка прижимает к груди женщину, заливаясь слезами. Она не знает, что говорить несчастной матери Жени, потерявшей свою единственную дочь. Как успокоить женщину, потерявшую свой единственный смысл жизни. Констанс на секунду представляет, что было бы с ней забери у нее кто-то хоть одного из ее мальчиков… А тут совсем еще ребенок. Наивная, добрая девочка, что мечтала учиться в Америке. Что радовалась как ребенок, когда Констанс сказал ей, что ее сыновья встретят ее и покажут город. И этой девочки больше нет. — Почему? — сдавленным голосом шепчет Елена. — Почему именно моя девочка? Констанс, ну за что?! Шеннон негромко кашляет, чуть отвлекая на себя внимание. — Добрый день, миссис Фролова, — говорит он. — Я Шеннон. Примите мои соболезнования, пожалуйста. Я не имел возможности близко узнать Вашу дочь, но даже то что я узнал достаточно, чтобы сказать с уверенностью — она была прекрасным человеком. — Спасибо, Шеннон, — кивает Елена, вытирая глаза. Джаред спускается со второго этажа и подходит ближе. Осунувшееся лицо, чуть запавшие голубые глаза и щетина говорят, что мужчине тоже плохо. Он не может простить себя. Это он виноват в гибели Жени… По его вине несчастная девчонка бежала, не глядя по сторонам. Он снова видит перекошенное от боли лицо, опухшие от укусов губы, заплаканные глаза. «… — Джаред, пожалуйста, не надо». Снова звонкий голосок в его голове умоляет его не делать этого. Опять он чувствует дрожь ее тела. Хочется зарычать, завыть, заорать! Сделать хоть что-то, чтобы не видеть эту картину! — Елена, — тихий голос матери врывается в его сознание. — Это Джаред, мой младший сын. Мужчина видит устремленный на него взгляд теплых карих глаз. Ее глаз! — Простите! — младший Лето разворачивается и убегает вверх по лестнице. Шеннон, с болью, провожает взглядом брата. Ему плохо, очень плохо. — Извините, Елена, — старший Лето опускает голову. — Он очень впечатлительный.***
«Евгения Фролова. 25.03.1993 — 11.05.2010». Вот все. Все, что осталось от юной прекрасной девушки, чья улыбка заставляла улыбаться в ответ. Она даже не успела пожить! Джаред присаживается на корточки и кладет белоснежную розу возле плиты. Он кладет руку на холодный, чуть шершавый, кусок камня. Слезинка скатывается из уголка его глаза. Кончиками пальцев он проводит по, выбитым в камне, датам жизни и смерти. Девочка больше никогда не увидит солнца, не услышит пения птиц, не подарит свою чудесную улыбку. Боги, как же ему не хватает ее улыбки! Они были знакомы так мало, но даже за те несколько дней младший Лето успел понять, насколько чудесным человеком была девушка. — Джа, — мужчина вздрагивает и разворачивается, поспешно вытерев слезы. Шеннон смотрит на брата и почти физически чувствует ту боль, что пронзает его тело. — Машина приехала, — тихо говорит старший Лето. — Пора ехать. Все ждут только тебя. Рассеянно кивнув, Джаред снова оборачивается на плиту. Сердце сжимается в тиски от нечеловеческой боли, которая никак не хочет отпускать. Она проникает в каждую клетку его тела, снова и снова напоминая о его поступке. Засунув руки в карманы брюк, младший Лето идет к машине. Нет сил находиться рядом с матерью Жени зная, что это он виноват в гибели девушки. Пусть не он сидел за рулем той машины, но именно он виноват, что красивой юной девочки больше нет. В гостиной дома семьи Лето сегодня непривычно тихо. Констанс общается с Еленой, стараясь хоть как-то отвлечь женщину. Они говорят на отстраненные темы. Миссис Лето рассказывает матери Жени о доме, который они нашли для нее. Елена отвечает растерянно. Ее явно не особо заботит эта тема. Джаред заходит в гостиную. Снова судорога пронзает его тело, когда он слышит голос матери Жени. Чуть шатаясь, мужчина подходит к ней. Елена поднимает на него глаза. Боль, схожая по силе перелому нескольких костей снова пронзает его тело. Глаза женщины, так напоминают ему глаза той, в чьей гибели он виноват. «… — Джаред, пожалуйста, не надо». Заплаканное лицо и полный мольбы взгляд карих глаз. Джаред опускается на колени и берет ее за руку. — Прости меня, — в голосе мужчины боль, и он прижимает ладонь женщины к губам. — Пожалуйста, прости меня. Это я… Я во всем виноват! Я так хочу, чтобы ты снова была с нами! — Джаред! — голос брата снова возвращает его к действительности. Младший Лето встряхивает головой, отгоняя наваждение. Он видит перед собой заплаканное лицо женщины, потерявшей своего ребенка. Елена проводит рукой по его волосам. — Ты ни в чем не виноват, — шепчет она, а слезы стекают по щекам. — Не ты виноват в том, что моей девочки больше нет. Джаред поднимается на ноги. Больно так, словно грудь пронзили ржавым толстым прутом. Он отнял у несчастной женщины самое дорогое, что у нее было, а она еще и утешает его. Его! Того, кто стал виновником того, что прекрасная добрая девочка сейчас лежит в могиле! Шатаясь, Джаред подходит к бару и, под удивленными взглядами брата и матери, наливает себе бокал виски. Он выпивает залпом и выдыхает, молясь, чтобы хоть немного стало легче. — Сынок, — Констанс подходит к нему и берет за руку. — Ты же не пьешь. В глазах матери, младший Лето видит дикую смесь жалости и сочувствия. Женщина, наверняка, уверена, что он винит себя в том, что не усмотрел за Женей. Ох, мама, если бы ты знала. — Простите, — Джаред снова говорит тихо. Он берет бутылку и идет на второй этаж. Констанс, Елена и Шеннон провожают взглядом Джареда. Движения младшего Лето слегка лишены координации. Невооруженным взглядом видно, как ему плохо. — Шеннон, — миссис Лето кладет ладонь на плечо старшего сына. — Поговори с братом, пожалуйста. Старший Лето кивает и едва не бежит на второй этаж. Брата он находит в его комнате. Джаред сидит на полу, прислонившись спиной к кровати и пьет виски из горла. — Братишка, — чуть приложив усилия, Шеннон отбирает бутылку. — Я прошу тебя, возьми себя в руки. Ты сам себя с ума сводишь! — Шен, это я во всем виноват! — Джаред сжимает кулаки до боли в костяшках. — Это из-за меня ее больше нет! Я не могу так! Он утыкается головой в колени. Перед глазами снова и снова тот кошмар. Заплаканное лицо, огромные карие глаза, дрожь юного тела. Пятно крови на постели. Окровавленная простыня, что прикрыла тело девушки, которая уже была мертва. — Шеннон, она мне доверяла! — голос Джареда срывается на хрип. — Она пошла за мной ни на секунду не сомневаясь во мне! Уверенная, что я не сделаю ей ничего плохого! А я такое с ней сделал! — Джа, — старший Лето присаживается рядом и тоже делает глоток из горлышка бутылки. — Это не твоя вина. Ты не отвечал за свои действия. — Да какая на хер разница?! — младший Лето вскидывает голову и смотрит на брата. — Это сделал именно я! Понимаешь? Я! Нервы не выдерживают и Джаред начинает рыдать. Шеннон молча прижимает брата к себе. Он не знает, что сделать, чтобы братишке стало легче. Чтобы хоть немного помочь ему пережить то, что он натворил. Слов нет. Прости нас, девочка, пожалуйста, прости….— октябрь 2010 -
Огромный кабинет залит солнцем. Картины на стенах, растения в горшках, цветы в вазах — все настраивает на спокойный и умиротворенный лад. Те, что приходят сюда не должны видеть ничего такого же мрачного и серого, как их мысли. Рабочий кабинет доктора Элизабет Бёрк, одного из самых лучших психологов Бостона, был спроектирован так, чтобы люди, которые приходили со своими проблемами, могли полностью расслабиться. Спокойный голос Элизабет помогал пациентам немного отвлечься от гнета на душе. Так было всегда. До того момента, как ей на прием привели одну девушку. Миссис Бёрк, за время своей практики, повидала огромное количество людей. Проблемы ее пациентов были самыми разнообразными. Больше половины убеждали ее, что их проблема — событие вселенского масштаба. Кто-то действительно очень переживал, но боролся со своими «внутренними демонами». Появление новой пациентки, которую на прием привел ее коллега не вызвало у Элизабет, поначалу, никаких особых эмоций. Однако, стоило женщине заглянуть в глаза девушке — она невольно поежилась. Пустой взгляд, отрешенность, нежелание идти на контакт — все это было верхушкой айсберга. Стоило миссис Бёрк попытаться проникнуть чуть глубже, ее накрывало такой волной боли, что даже многолетняя практика не позволяла до конца остаться равнодушной. Бледное лицо с кругами под глазами, судорожно оттянутые рукава верхней одежды и отведенный в сторону взгляд — такой Элизабет видела девушку на каждом сеансе. Она не хотела жить дальше и это был не пафосный жест, а печальное отражение реальности. — Джейн, — психолог пытается поймать взгляд своей пациентки, что, как всегда «где-то не здесь». — Расскажи, что у тебя нового. — Все в порядке, миссис Бёрк, — тихий голос девушки еле шелестит, а глаза по-прежнему пустые и равнодушные. — Я выполняю все ваши предписания. Сплю, гуляю, веду дневник. Пытаюсь нормально питаться. — Тебе нужно отпустить эту боль, — миссис Бёрк, с несвойственной ей нежностью смотрит на темноволосую девочку, что, сжавшись в клубок сидит в кресле. — Расскажи мне, пожалуйста, что с тобой случилось. Джейн Смит, восемнадцатилетняя красивая девушка с непростой судьбой, снова подняла на нее потухший взгляд огромных карих глаз. — Я не могу, — голос чуть дрогнул, но, очевидно, слез уже не было. — Это слишком больно. — Тебе станет легче, — женщина двигается ближе и чуть сжимает холодные пальцы пациентки. Джейн чуть вздрагивает и в ее глазах отражается такая боль, что Элизабет становится не по себе. Девушка прикусывает губы и дрожь пронзает тело. Она снова возвращается в ту ночь, почти пять месяцев назад. Слезинка предательски скатывается по нежной щеке, но Джейн не замечает. Она снова видит его… — Я доверяла ему, — голос дрожит, но сегодня девушка, наконец, даст волю эмоциям и расскажет то, о чем молчала. Иначе это просто планомерно сведет ее с ума. — Он был словно с другой планеты. С Марса. Резкий, вспыльчивый, эмоциональный. Но таким, на самом деле, он лишь хотел казаться. На деле он был очень добрым и внимательным человеком, но суровая школа жизни научила его прятаться. За непробиваемым панцирем скрывать свои истинные эмоции. Джейн опускает голову, вытирая рукавом слезы. — Просто вечеринка, просто посиделки, — девушка продолжает чуть тише, обхватив себя руками, словно пытаясь согреться. Элизабет смотрит на нее, боясь вставить слово и, случайно, прекратить поток откровения девушки. Джейн поднимается и подходит к окну. Перед ней открывается вид на утренний город. Он уже проснулся и улыбается девушке чистыми тротуарами и яркими газонами. — А потом… — горло девушки сдавливает и она старается глубоко дышать. — Он позвал меня в свой номер. Сказал, что ему нужна моя помощь. Я пошла… Боже, какая же я дура! Вместо просьб о помощи он меня изнасиловал… Миссис Бёрк сочувственно смотрит на девушку, что из последних сил сдерживается, вонзив ногти в ладони. — Он был у меня первым, — слезы текут из карих глаз и Элизабет с невольным облегчением видит, что девушке становится лучше. Да. Она плачет, да ей больно, но у нее появились эмоции. — Я просила его остановится. Плакала. Умоляла. Но ему было все равно. Джейн закрывает лицо руками и судорожно плачет, трясясь от накатываемых эмоций. Психолог понимает, что поступает непрофессионально, но встает на ноги и подходит к девушке. Она проводит рукой по, заплетенным в косу, темным волосам. — Ты должна жить дальше, — тихо говорит она. — Трудно сделать только первые шаги. Дальше будет проще. К сожалению, ты не первая с кем так поступил человек, которому доверяли. Но у тебя есть ради кого жить дальше. Идти высоко подняв голову. Ты сильная — я верю в это! У тебя все получится. Самое главное, чтобы был смысл в жизни, а у тебя он есть. Джейн всхлипывает, все также рукавом, вытирая слезы. Голос Элизабет успокаивает, слова вселяют надежду. Она пойдет дальше! Она будет жить! Никто и никогда больше не заставит ее плакать. Никому она не позволит причинить боль! Дрожащая рука девушки ложится на живот. Он уже основательно заметен. — Я буду жить для тебя, — шепчет Джейн, гладя по животу ладошкой. — Ты мое счастье. Ты — мое все! Стоя перед большим окном, глядя на солнечный Бостон, девушка принимала самое важное решение в своей жизни. Она добьется того, чтобы не вспоминать о нем! У нее скоро будет малыш! Она больше не одна….