Надоела серость. Помогите

      Если бы у Джона спросили, чем понедельник отличается от пятницы, он бы, скорее всего, спросил, какой сегодня день недели. Ватсон серьёзно начал терять счёт времени. Его отправной точкой была смерть Шерлока — словно день рождения Христа.       Джону требовалось время, чтобы вспомнить, какой сейчас год, когда он делал подпись очередного блога. Он даже забывал, что в углу ноутбука, в этом скромном незаметном прямоугольнике, написаны и дата, и время. В те минуты, когда память отказывала доктору Ватсону в его мысленных просьбах начать работать без перебоев, мужчина устало прикрывал глаза и тут же слышал голос Шерлока и его вечно надменное: «Как можно не знать таких мелочей?»       Ха. И это говорит человек, который не в курсе о гелиоцентрической системе? Джон в эти минуты устало потирает лицо руками и со вздохом опускается на стол. Нет, это не говорит никто. Потому что больше нет этого безумного гения-психопата, не знающего, что Земля вертится вокруг Солнца. И что же делать Земле, потерявшей свою звезду? «Уходить вслед за ней», — уже в который раз приходит к такому умозаключению Джон.       Всё верно. Нужно всего лишь умереть. Такая мелочь — жизнь уже никому ненужного доктора. Его смысл жизни был в войне, в оказании помощи людям на передовой. А после конец, травма, и вот он погружается в бесконечную серую рутину, из которой Ватсона вытягивает неожиданно появившийся Шерлок. И всё. И жизнь вновь обретает яркие краски, ещё более яркие, чем раньше.       Джон из тех людей, кому нужен риск, кто не может жить без порции адреналина в крови. Если представить, что Ватсон — это машина, то этот самый адреналин был бы бензином. А Шерлок так и вовсе двигателем.       И вновь очередное утро. Джону даже не нужен будильник — он сам просыпается, чуть только сероватые лучи восходящего солнца освещают угрюмый Лондон. Просыпается и какое-то время бездумно смотрит в потолок, пока в комнате не станет достаточно светло, чтобы разглядеть чёткие очертания мебели.       Мужчина встаёт, всё же задевая бедром угол стола, недовольно морщится и идёт в ванную. Умывается, смотрит на своё отражение в зеркале и видит лишь угрюмое лицо измученного человека, в глазах которого дотлевают угли былой жизни. Вот и всё, доктор Ватсон, Вам пора на отдых…       Джон снова пьёт этот невкусный кофе и садится за ноутбук. Он без интереса листает ленту новостей, в итоге опускает крышку и, поставив чашку с гущей на дне на стол, накидывает пальто, берёт ключи и выходит из дома.       Ватсону, несмотря ни на что, нравится гулять. Это лучше, чем сидеть в серой квартире, не наполненной всякими черепами и склянками, по которой не снуёт вечно заведённый детектив с развевающимися от каждого движения головы кудрями, в которой нет доброй миссис Хадсон, хватающейся за грудь при виде очередного клиента.       Джон выдыхает облачко пара и смотрит, как белёсая пелена уносится ветром и постепенно рассеивается в сером небе туманного Альбиона. Возможно, стоило бы её навестить. Миссис Хадсон поистине добрая и отзывчивая женщина, она всегда сопереживала им и помогала по мере своих возможностей. Но сердце Ватсона всё ещё болезненно сжимается от накатывающих воспоминаний. Он до сих пор не готов вернуться на Бейкер-стрит.       Мужчина гулял, не глядя на проходящих мимо людей. Есть ли смысл всматриваться в лица тех, кто смотрит сквозь тебя в ответ? Казалось, красная нить проходит не сквозь Джона, а где-то рядом, пронзая всех, кроме него самого, оставляя в полном одиночестве. Именно так должен прожить свои последние дни Ватсон — в одиночестве.       У Джона нет семьи. Конечно, он задумывался о том, чтобы познакомиться с какой-нибудь девушкой, вступить в брак, зачать ребёнка. Быть может, именно это — его лучший исход? Никаких войн, никаких преступников, никаких побегов от полиции за руку с другом-социопатом — тихая семейная жизнь в каком-нибудь домике за городом. Звучит и правда неплохо, но… Не для него. Не для военного врача. Не для помощника детектива. Не для Джона Хемиша Ватсона.       Вечер настигает мужчину в сквере. Джон снова потерял счёт времени и целый день провёл на улице, даже не почувствовав голода. Сначала неспешно гулял по улицам, потом походил по площади, смотрел на летающих по небу птиц, даже прокатился несколько остановок на автобусе. И теперь Джон сидит в сквере, глядя, как соседние скамейки начинают занимать влюблённые молодые пары и одинокие старушки. Ватсон усмехнулся. Очевидно, в какую группу можно отнести его.       Мужчина не спеша возвращается домой, попутно беря из рук парнишки какую-то газету. Джон читает крупные заголовки и совсем не смотрит на остальной текст, написанный мелким шрифтом — освещение уличных фонарей явно не способствует комфортному чтению.       Придя домой, Ватсон кладёт бумагу на тумбочку, раздевается, убирает чашку из-под утреннего кофе и идёт на кухню, чтобы приготовить себе холостяцкий ужин. В холодильнике находятся три яйца и помидор с луком, чем Джон не преминул воспользоваться. Он пожарил яичницу, выложил её на тарелку, залил сковородку водой и сел за стол, не спеша жуя и попутно читая ту самую газету.       После, убрав за собой, Джон отдаётся во власть ноутбука, перед которым сидит ещё час, прежде чем написать очередные две строчки блога. Он долго пишет, а затем стирает предложения, в итоге умещая целые тексты в пару кратких предложений. Всё в порядке. Никаких изменений. Воздух ещё прохладнее.       Ватсон откидывается на спинку стула и устало трёт глаза. И как он докатился до такой жизни? Джон даже нашёл работу в Интернете, чтобы работать на дому. У него не было никакого желания ходить куда-то каждый день, чтобы осматривать пациентов, ведь тогда пришлось бы много общаться… А это совершенно не то, что сейчас нужно Ватсону.       Джон от скуки решает прибраться в квартире — в конце концов, пыль очень быстро завоёвывает чистую территорию. За этим занятием Ватсон проводит пару часов и снова понимает, что ему просто нечего делать. Хотя… Всегда можно задремать на кровати или, например, вогнать пулю себе в череп. Да?       Джон прекрасно понимал, как глупо звучали бы его мысли о смерти, скажи он об этом кому-нибудь. Доктор? Хочет совершить суицид? Нонсенс! Ну и пусть. Ватсон уже был готов пойти против постулатов. Не такой уж он и идеальный доктор, если так подумать. Да и никаких клятв насчёт собственной жизни он никогда не давал…       Джон прекрасно понимал, что такой эгоистичный поступок, прежде всего, бьёт по родственникам и близким. Но, трижды ха, теперь у Ватсона нет никого, от слова «абсолютно». И это пугало. Ватсон совершенно чётко понимал, что его ничто не держит. Совершенно. В любой момент он может взять пистолет, или купить канат, или забраться на десятый этаж… и оборвать собственную жизнь за секунду.       Джон отвлёкся на резкий и неожиданный звук оповещения и не сразу понял, что это, откуда и зачем. В углу экрана горел прямоугольник, оповещающий о новом сообщении с того самого чата, где вчера Ватсон переписывался с каким-то странным и очень интересным незнакомцем. «Вы готовы слушать?» — гласило оповещение, по которому Джон, немного погодя, кликнул два раза, переходя в диалог.       И в этот момент его голову наконец покинули мысли о самоубийстве, терзавшие ум на протяжении нескольких часов, дней и даже недель. Кажется, Ватсон нашёл смысл остаться в этом мире ещё ненадолго.       Ватсон расслабил левую ладонь и начал набирать ею текст в ответ на сообщение незнакомца. Теперь на месте его руки лежал лишь оставленный пистолет. Может быть… но не сегодня.