Я, все-таки люблю тебя, прости.

      Четырнадцатое мая, почти лето, почти что жарко. Если, конечно, при этом сидеть в тёплом салоне автомобиля и не высовывать нос на улицу. Весна в этом году слишком затянутая и слишком холодная. Зябко пожимаю плечами, выбрасывая докуренную сигарету в окно, и поднимаю стекло. До прибытия поезда еще полтора часа. Сегодня моя Вика приезжает с учебы, не видел её всего две недели, а кажется, что несколько месяцев. Наверное, скучаю. Хмыкаю себе под нос и улыбаюсь. Вика у меня умница и красавица, а такое сочетание в девушке встречается крайне редко. В этом году моя крошка заканчивает юридический и думает устраиваться в агентстве своего папаши, тут, собственно, было без вариантов. Кстати, папа у неё не просто какой-то заурядный адвокат, а целый районный прокурор. С её-то связями диплом можно было бы просто купить, но она по-настоящему вникла в учебу и, как говорится, «грызла гранит науки» до победного конца. Почему Вика захотела учиться именно в столице, а не в родном городе, для меня было загадкой, юрист вышел бы из неё и тут. Ну, она сама всё решала всегда. Родители не прессовали её никогда, и ещё с 16 лет ей была предоставлена полная свобода действий, типа паспорт получила и управляй своей жизнью сама, а мы, если надо, деньжат подкинем. Хотя, тут надо отдать должное её рассудительности не по возрасту. Девочка не воспользовалась этим и не пошла, как говорится, во все тяжкие. Да, конечно же, я у неё был не первый, да и не второй, но длинного хвоста из разнообразных отношений за ней не наблюдалось. Пила редко, к наркотикам вообще относилась крайне негативно. Вика любит иногда подразнить меня тем, что если бы встретила меня до поступления, то осталась бы учиться тут, в родных стенах. Думаю, это всё не всерьёз, даже я бы не смог её переубедить, хотя, может это не такая уж и шутка, кто его знает. А вот в её чувствах я не сомневаюсь ни на секунду. Мы вместе уже почти два года и в её верности я более чем уверен, и в отношениях наших все устраивает, ну, кроме, конечно, места ее учебы. Терпеть мне осталось недолго, подходил к концу последний год ее учений и моих мучений. Близятся времена когда мы будем видеть друг друга каждый день, да даже если и не так, намного чаще, чем сейчас. В принципе, видеться каждые выходные тоже неплохо, мне этого почти хватает. Почти…       Ну что же, сидеть в машине еще тучу времени мне не улыбалось, да и время уже далеко за обед, а я как раз сегодня слегка не успел позавтракать. Проспал будильник и летел на встречу на всех парах.        Достаю бумажник из бардачка и сигареты, надо поискать где бы перекусить. Толкаю дверь и вытекаю из теплого салона. Ветер тут же ерошит аккуратно уложенные волосы и я встряхиваю головой. В моем городе почти всегда ветрено, скорее всего, это заслуга моря, но именно близость бескрайних горизонтов покрытых волнами заставляет меня любить это место еще больше. Именно из-за моря я остался здесь жить и работать.       Направляюсь к подземному переходу и спускаюсь, накидывая на голову капюшон своей серой толстовки, тут, как всегда, гуляют сквозняки. У нижних ступенек стоят двое парней, собирая деньги своим небольшим концертом. Я мысленно улыбаюсь и кидаю в чехол от гитары, лежащий рядом с ними на земле, сотню. Парни старались, и если «солист» слегка не дотягивал, то его напарник, невысокий худенький шатен, просто мастерски играл на гитаре.       Через какую-то минуту выскакиваю уже на другой стороне улицы. Пара кварталов и остановка у кафе. Не скажу, что мое любимое, но иногда бываю тут, кофе у них очень даже вкусный.       Небольшая деревянная лестница у входа. Все сделано под милый «сельский мотив». Перед входом открытая веранда на возвышении с небольшими деревянными столиками, плетенными креслами и мягкими подушками на них. На стенах всяческие соломенные и «домашние» картинки и фигурки. На полу у стенки огромные (где только взяли) банки и кувшины, на «модно» ободранной полке старый сервиз, не удивлюсь если фарфоровый. Поверх темно-коричневых досок, ограждающих веранду, большая белая надпись краской -«КОМПОТ». На веранде можно подышать воздухом (если такое вообще возможно в городе, где полно машин), но сегодня действительно сильный ветер, поэтому захожу внутрь.       В помещении тепло, пахнет вареньем и ароматным кофе. Поворачиваю направо и сажусь за первый столик у входа, один из двух всё ещё свободных. Милая ярко-рыжая девушка тут же услужливо приносит меню, но уходить не спешит. Слегка краснея, топчется у стола.  — Можно американо, пока я тут полистаю? — улыбаюсь своей самой сногсшибательной улыбкой, как для фото на обложку журнала.       Девушка вся загорается, а ее лицо начинает приближаться цветом к оттенку ее волос. Кивает и мигом летит в сторону барной стойки. Озвучивает мои пожелания бармену у кофейного аппарата и начинает шептаться там с кем-то, мне плохо видно из-за стены, слегка закрывающей столик, и я просто перестаю туда смотреть, в ту же секунду забывая о рыжей.       Иногда бываю тут с Викой и меню мне довольно хорошо знакомо, для вида несколько раз перелистываю, но на названия блюд не смотрю. Думаю о своем. Завтра подписываю контракт с одним довольно известным модельным агентством. Деньги не маленькие, хотя и работы, чую, будет побольше, чем в моем старом агентстве. Уже предчувствую, как будет возмущаться отец, его бы воля, он заставил бы меня дневать и ночевать на своей фирме, как, собственно, делает он сам. А я вот не хочу так, не хочу быть как он. Да…       Он, конечно, не такой уж и плохой, всегда обеспечивал нас с мамой и сестрой. Мы с младшей в детстве могли себе позволить любые игрушки, парки отдыха, дорогие поездки. А позже, немного повзрослев: крутые клубы, элитные рестораны и фирменные вещи. Мама всегда была у него в уважении и не вылезала из салонов и бутиков. Ещё мы с ней и сестрой часто ездили на курорты и жаркие пляжи на зимние каникулы, и я знаю как завидовали мне одноклассники, когда в середине января, в начале новых занятий, я приходил с ровным и красивым бронзовым загаром. К слову, учился я в самой обычной школе, это тоже было желание отца. Он всегда говорил, что так я быстрее пойму, что такое жизнь.        У нас в семье было все, что нужно для счастья, на первый взгляд, но при этом не было самого главного — не было отца. Нет, он, конечно же, был и одновременно как бы не был. Вечные разъезды и командировки, деловые ужины и поездки. На нас с сестрой выделялось всего несколько часов в воскресный день. И мы, в свою очередь, как могли старались урвать от этих крох по максимуму, но этого все равно не хватало.       Отец не разговаривал со мной два месяца, когда я в восемнадцать лет подписал свой первый контракт как модель для одного, не очень известного, журнала. Потом был длинный вечерний разговор, затянувшийся до середины ночи. Вот тогда, мне кажется, впервые он провел со мной столько времени и потратил его только на меня. Долго споря и доказывая, я все-таки согласился работать в его фирме, но и от работы моделью не отказался. Видел, отцу это не нравится, но он принял это, за что я тоже был ему благодарен…       Передо мной появилась чашка горячего кофе и сахарница с разноцветными, от кремового до темно-коричневого, кусочками сахара.  — Мне, пожалуйста, картошку по-домашнему, запеченную семгу и стакан вишневого сока, — выдаю я, поднимая глаза на рыжую, она же, мило улыбаясь, берёт со стола меню и торопится в сторону кухни.       Придвинул чашку и немного задержал взгляд на неровных кусочках в сахарнице. Я бываю в разных кафе и ресторанах, но такие подают только тут. Разноцветные, разного размера и формы и разные по вкусу. Некоторые слаще других, некоторые пахнут карамелью, коричневые, например, с запахом жжённого сахара и едва уловимым ароматом корицы.       Опять начинаю лениво думать об отце, но девчачье повизгивание и громкое шептание за барной стойкой недалеко от меня дико отвлекает. Кошусь взглядом туда. «Моя» официантка и блондинистая бармен, стоящая ко мне спиной, толкают друг друга в бок и зыркают на вход. «Твой котёнок идет», «Тише, услышит», «Что ты как не родная», " Уже решилась бы, что ли» — слышу кусочки фраз, доносящихся до меня. Улыбаюсь. Девушки, что с них взять.       Машинально перевожу взгляд на открывающуюся дверь, которая впускает «котёнка» в кафе. Удивленно хмыкаю, это оказывается «кошечка».       Вошедшая девушка сразу же направляется к барной стойке, и я почему-то «цепляюсь» за нее глазами. Свободные светлые джинсы с «драными» коленками, бежевый широкий, почти бесформенный, свитер, на запястье пара плетеных браслетиков, через плечо перекинута сумка с ноутом.       Перемещаю взгляд выше. Темные, почти черные, волосы, мягко спадающие кольцами на плечи. Небольшой ровный носик и умопомрачительные длиннющие (нарощенные что ли?), цвета самой темной ночи, ресницы. На правой щеке под глазом красивая родинка. Я пока что не вижу ее глаз и лица полностью, только профиль, а жаль, хочется увидеть полностью этот экземпляр. Не мой тип, конечно, но заинтересовала.       Девушка опускает руку со стойки и шарит в кармане, а я улыбаюсь чуть ли не во все тридцать два, теперь понятен ее мальчишеский стиль одежды, с таким-то размером груди, а точнее с ее отсутствием, только такое и носить.       Да, явно не моё. Удивляюсь, почему вообще обратил на неё внимание. Экземпляр далеко не моего типа. Наверное, всё же из-за странных фраз в её сторону, работающих тут девушек. Непривычно, когда одна девушка говорит так про другую. Брюнетка у стойки расплачивается и, встряхивая густыми локонами, поворачивается в мою сторону, выискивая взглядом пустой столик.       «Он один и возле меня» — успеваю подумать я и тону в ее глазах. Таких голубых глаз я, наверное, еще не видел. Огромные, в пол лица, невероятного светло-небесного цвета с тёмными, почти синими, ободками вокруг радужки. В сочетании с бледноватой, идеально ровной кожей и манящими пухлыми губами, эти глаза смотрятся потрясающе.       Девушка что-то негромко говорит барменше и спешит занять свободное место. И тут в моём мозгу мелькает несоответствие. И пока она идет к своему столику, это несоответствие начинает лихорадочно царапать мой мозг своими острыми коготками. Что же в ней не так?! Спустя пару секунд я понимаю, что дело в ее походке. Девушки обычно так не ходят, да еще и девушки с ее внешностью.       Опять смотрю на её грудь и почему-то опускаю глаза ещё ниже. Дергаюсь, как от разряда тока, и слышу, как моя чашка нервно звякает о блюдце. Чувствую себя последним дебилом и уже мысленно обзываю свою персону самыми «красочными» эпитетами, но глаз поднять просто не могу. Я идиот! Смотрю на ширинку светлых джинсов. Какого черта это создание оказалось ПАРНЕМ?!       Я всего в шаге от полного выставления себя любимого дураком, глазеющим на причиндалы пацана, но меня спасает «моя» рыжая официантка. Как нельзя кстати, она подходит к моему столику с заказом и, закрывая собой обзор, начинает выкладывать тарелки и приборы.       Утыкаюсь в свою чашку с уже остывающим кофе, и боюсь даже взглянуть куда-то дальше чем белая рубашка девушки и руки, мелькающие перед носом. Все так же, не поднимая головы, благодарю. Чувствую себя крайне неприятно и неуютно. Зачем-то достаю телефон из кармана и кладу на стол. Потом опять беру его, чтобы узнать время… До прибытия поезда 40 минут. Обратно на стол. Глоток почти прохладного кофе.       Любопытство — страшная сила, скажу я вам. Я прямо до зуда в ладонях хочу рассмотреть необычного посетителя. Поэтому все-таки отрываю взгляд от своего вкусно пахнущего обеда и, как будто нечаянно, задеваю глазами парня, и все только для того, чтобы еще раз убедиться — он действительно так хорош, как показался мне в самом начале. Нет, я, конечно, видел красивых парней, сам также отношу себя к этой категории, видел парней, похожих на девчонок, но чтобы так и до такой степени! Начинаю втихаря разглядывать нового посетителя, в надежде, что не буду пойман за этим постыдным занятием.       Парень ниже меня, это точно, наверное, едва будет доставать мне до плеча, хотя, так сразу сложно определить. Фигуру разглядеть под его непонятно широким свитером тоже сложновато, но и так видно, что он худощав. Тонкие запястья с плетеными кожаными браслетами и какими-то металлическими «висюльками» на них. Идеальная шея с едва выдающимся кадыком. Мне показалось, что я даже вижу как на ней бьется жилка под кожей. Глупости какие, Кир, возьми себя в руки!       Сидит ко мне левой стороной и родинки на щеке уже не видно, зато видно другую, на шее под скулой. Он убрал волосы за ухо, и теперь заметно блестящую капельку небольшой сережки в мочке уха. Двигаюсь взглядом по лицу, пытаясь найти хоть какую-то мужскую черту. Ни резкости скул, ни волевого подбородка, о каких-либо следах щетины я вообще молчу. Даже брови идеальные, не такие тонкие, как иногда бывают у девушек, но всё равно очень аккуратные. И опять ресницы. Моя Викуля отдала бы полжизни за такие. И эти глаза… Вот тут я запоздало понимаю, что он смотрит прямо на меня… В упор. И хмурится. Божееее, я самый большой придурок в этом городе!