Я, все-таки люблю тебя, прости.

— Хорошо…       Я облегчённо закрываю глаза: он согласился. Значит, я ещё могу всё исправить. Исправить для себя. И пусть это эгоистично, но сейчас меня заботил только мой нездоровый интерес к Никите.  — У моего друга сегодня день рождения в клубе, подходи, поговорим.  — В каком клубе?  — Ты знаешь. Конечно знаю. — А. Этот… Хорошо, я буду.       Гудки. Сжимаю телефон до побелевших пальцев. Два дня звонков в никуда, а он берёт и звонит сам! Конечно злится, это проскакивает в голосе, но ничего, пусть злится. В этот раз всё будет по-другому, всё должно быть по-другому.       Мы поговорим. Хотя зачем себе-то врать? Я в последнюю очередь хочу с ним говорить и извиняться. Я просто хочу. Мне мало того, что было в тот вечер. Это как глоток воды в пустыне, где хочется выпить весь колодец. У меня такого и не было никогда, чтобы так, до скрежета зубов. Чтобы хотеть и знать что нельзя, но от этого желать ещё больше. И да, я, кажется, уже смирился с тем, что Ник парень. Я почти принял это. Теперь единственное, что меня тревожило - это как получить от него то, что я хочу. И я очень надеюсь, что, добившись своего, наконец-то успокоюсь. Какой-то частью мозга я очень желаю, что после всего мне станет просто противно и я забуду. Хочу охладеть и перегореть. Чтобы всё было как раньше. Чтобы было как до встречи с ним.       На часах только пять вечера и я думаю о том, что ещё успею полистать пару часиков интернет. Если я всё-таки решил довести всё до конца, мне, по крайней мере, надо знать, что делать.       Критически осматриваю себя в зеркало. Да уж… Я к Вике, блин, так не собираюсь, как на встречу с Ником.       Кстати, о Вике. Очень удачно, что именно сегодня она укатила с родителями куда-то на побережье: загорать, купаться и, как мне кажется, немного отдохнуть от меня. Хотя кто её знает. Конечно, мне бы не хотелось тащиться в клуб с ней, а потом искать момент, чтобы улизнуть, да и врать ей тоже не хотелось. Правда, я и так заврался уже по самые помидоры. Надеюсь, что за неделю, что Вики не будет в городе, я решу эту ситуацию и со спокойной душой продолжу наши с ней отношения.       А вот прямо сейчас, по пути в клуб, не плохо бы решить, как умыкнуть моего мальчика у его компании. Хотя, если день рождения, то есть надежда, что все будут в хлам, ну или почти в хлам. Да и импровизацию ещё никто не отменял. Будем действовать по обстоятельствам.       Жарко, даже в рубашке с коротким рукавом и тонких брюках. Не помогает ни холодный виски, ни кондиционер над барной стойкой, ни расстёгнутые пуговицы. Пью медленно, редкими глотками, в основном просто держа руку на холодном стакане. Не хотелось бы опьянеть раньше, чем я осмелюсь действовать.       Их компания уже на месте, за столиком у самой танцплощадки. Как и всегда, две девочки, два парня и ОН. Если я правильно успел заметить, день рождения у симпатичного громилы в чёрной футболке и таких же джинсах. Мой мальчик сегодня не в чёрном. Светлые джинсы, рваные везде где только можно: внизу, на коленках, сзади на бёдрах (еще на сантиметров 5 выше и в дырки на его штанах светилась бы задница). Такая же непонятная футболка цвета хаки, тоже в живописных дырках на груди и животе. Тёмные блестящие волосы без резинки и растрёпаны. Как будто специально выставляет на показ своё «пацанство».       Ты немного опоздал, малыш, мне уже всё равно, что ты одного со мной пола. К тому же я привык добиваться того, чего хочу, даже если это выглядит слегка аморально в глазах окружающих.        Из колонок вырывается ухающий бит и яркая блондиночка тянет его танцевать. За последний час танцуют они довольно часто, поэтому я уже вдоволь успел налюбоваться. И в который раз убедился, что танцует он охренительно под любую музыку, будь то быстрая клубная или обычная медленная, под которую с танцпола сваливает половина народа. Просто прикрывает глаза и отдаётся ритму.       В самом начале, когда он только меня заметил, вёл себя немного скованно, но потом, видимо, привык к моей фигуре у бара и расслабился. Ещё я заметил, что пьёт он не много, но всё же пьёт, а это уже плюс. Конечно, мне не нужно упитое тело без признаков сознания, но спиртное в нашей ситуации явно не будет лишним. Главное, самому не убиться спиртным.       Плавно его «не пью» перешло в «а почему бы и нет», похоже, я всё-таки нервирую его, хотя по виду и не скажешь. Но прошло всего сорок минут, а его уже пошатывает в стороны и взгляды на меня бросает всё чаще, хотя в первое время делал вид, что вообще меня не видит. Уже пьёт наравне со всеми и зыркает на меня из под своих чёрных ресниц. Зло так зыркает. Я же наоборот, перешёл на минералку, почувствовав как приятно начинает кружиться голова от алкоголя. К Нику всё ещё не подхожу. Жду.       Никита домучивает танец со своей блондинкой и что-то шепчет ей на ушко. Музыка закончилась, блондинка ушла к столу и компании, а он направился прямиком ко мне.  — Выйдем?!       Ох, какой смелый, сам предлагает. Никаких инстинктов самосохранения.  — Выйдем, — я покидаю свой «наблюдательный пост» и направляюсь к выходу. Знаю, он идёт следом.       На улице прохладно и не так шумно. Отхожу подальше от света прожекторов за угол. Он следом. Мой бесстрашный мальчик. Зря, милый мой, ты не боишься, зря. Резко разворачиваюсь и он чуть ли не утыкается лицом мне в грудь.  — Блять…- останавливается в паре сантиметров от моей рубашки и делает шаг назад.       Поднимает на меня свои небесные глаза и… Вот зараза, да он укуренный! И когда только успел?! Вот и она, причина необдуманной смелости.  — Балуешься? — выдыхаю ехидно.  — Играюсь… — так же ехидно в ответ. — О чём поговорить хотел?  — Хотел извиниться.  — Да ладно?! — по всему видно, что не ожидал.  — Я серьёзно. Хотел попросить прощения, за то что случилось тогда у тебя дома… И за то, что тебе всё же понравилось…  — Вот ты урод!       Замахивается, но я опять быстрее, да и пил я меньше и не курил всякую гадость. Упирается свободной рукой мне в грудь и пытается выкрутить, высвободить ту, что я держу. Захватываю другую руку тоже. Теперь он почти у моего лица и его руки между нами.  — Не дёргайся, Ник.  — Пошёл нахуй, грёбаный педик!       Всаживаю со всего маху лопатками и затылком о стену, как бы не убить. Нет, живучий. Болезненно стонет и слегка оседает. Кажется, слегка ударился головой. Если бы я не прижимал его и не держал за руки, наверное бы сполз по стенке.  — Чего тебе надо от меня? Какого ты ко мне пристал? Тебе тёлок что ли мало? — уже потише, запинаясь в словах. Видно я его хорошо приложил. — Мало. Решил всё в жизни попробовать. — Так пробуй себе на здоровье, я тут каким боком? — отлепляет голову от стены и кривится. — Так вот с тобой и хочу пробовать. — Ты что, дебил? Я же сказал, что не хочу. — Я видел, как не хочешь. — Да на хрен иди! У меня девушка есть. И вообще, я с девушками трахаться люблю, а не с педиками. — Пробовал? — Нет, конечно, я что придурок голубой? — Так откуда тебе знать, может понравится? — улыбаюсь и прям чувствую как он бесится внутри. — А ты пробовал, что ли? И как понравилось? — Не пробовал. Вот с тобой и хочу. — Бля… Кирилл… Ооо, мы даже имя моё запомнили. — Ну на хуя тебе это всё? Жил себе своей мажорской жизнью, трахал девочку-красавицу, так живи дальше… Нахер тебе я?! — Не тебе решать, зачем мне ты. — Да ты гонишь?! Как это - не мне? Не меня ли ты хочешь выебать? Или я чего-то не понял? Может, ты сам под меня лечь хочешь? Так давай, я не против. — Давай. — Что?! — он просто офигел в моменте. — Ссыкотно? Боишься не справиться? — Хули тут справляться. Боюсь не встанет на тебя! — Встанет. Если не встанет, подниму.       Смотрю ему прямо в глаза. Ну же, мальчик, ведись!       То ли жажда мести затмила его пьяный разум, то ли косяк, выкуренный где-нибудь в туалетной кабинке, но он пару раз моргнул своими расфокусированными глазищами и негромко так: — Поехали… К тебе. Вооот! Умница. Мой сладкий мальчик. Именно этого я от тебя и ждал.  — Давай. Тут близко.       Беру его за запястье и прямиком к своей машине. А то, глядишь, ещё выйдет кто из его компашки и обломает мне всё. Придётся кулаками махать. Только вот против «именинника» я вообще как моська против слона буду.       Доехали мы минут за десять. В машине его вообще развезло, или это от удара об стену, но он тихонько дремал на пассажирском сидении.       В лифте Ник почти пришёл в себя (ну, почти ровно стоял на ногах) и стал подозрительно коситься в мою сторону. Ну что так долго ползём-то?       Вот, наконец-то, и мой этаж. Щелчок замка. Ещё раз, уже изнутри. Я вытаскиваю ключ и кладу себе в карман. Он дёргается, пятится к двери и прислоняется к ней спиной. Понял.  — Соврал? — совсем как два дня назад, когда я приходил к нему. И смотрит так испытующе, с надеждой.  — Соврал…  — Дай ключ. Его взгляд трезвел прямо на глазах. Видимо под действием адреналина и злости.  — Ты же знаешь, что не дам. Сам пришёл, так что успокойся и расслабься. Завтра ты будешь вспоминать это как приятное приключение.  — Это изнасилование… — вот теперь он точно испугался. Если раньше пытался показать, что он мужик и ему море по колено, то теперь вся его бравада сошла на нет. — Это зависит от тебя. Будет это классный секс для обоих, или только в одни ворота. — Ты предлагаешь мне добровольно подставить свою задницу?!  — Да, предлагаю. Добровольно. Так будет лучше всем.  — Какое, нахуй, лучше?! Кому это - всем?  — Ну, кроме нас с тобой, тут больше никого нет.  — Открой дверь или я засуну тебе этот грёбаный ключ по самые гланды!  — Зачем же по гланды?       Подхожу и упираюсь руками в дверь по обе стороны от его головы. Так близко, что ему приходится закинуть голову, чтобы смотреть мне в лицо. Господи, какие всё-таки глаза… Смотрит как затравленный зверь, который ещё думает драться, но уже понимает что это всё, его поймали.  — К тому же можно просто как тогда, на кухне, — вру безбожно, просто не хочу доводить дело до драки и реального изнасилования. — Это даже за секс считаться не будет.       Моргает. Наверное прикидывает, чем это для него закончится. Нужно не дать ему обдумать всё как следует. Беру за запястья и пятясь тащу его за собой в спальню. На пару секунд замирает на пороге, потом как во сне переступает, с ужасом смотрит на огромную кровать. Был бы он трезвый, уже бы зарядил мне в глаз. А, может, сейчас и влепит. Нет, так дело не пойдёт.       Целую его, так и не дойдя пары шагов до постели. Сперва нежно, едва касаясь его губ своими, потом пытаюсь проникнуть за кромку зубов. Решает не сопротивляться. Пускает. От него совсем немного пахнет спиртным и корицей и ещё чем-то сладким, цитрусовым. Неожиданно сам прикусывает мои губы. Высвобождает свои руки и берёт в ладони моё лицо и начинает целовать, как будто в последний раз, жестко, с покусыванием и сбитым дыханием. Понимаю, что он, не то чтобы сдался, а скорее решил взять инициативу в свои руки и мне это нравится. Растворяюсь в нём, в его мягких губах, горячем языке, который так жадно исследует мой рот, в нём самом…       Вытряхиваю Ника из драной футболки. Послушно поднимает руки над головой, разрешая себя раздеть, при этом умудряется практически не прерывать поцелуй, отстраняется всего на секунду и я стаскиваю с него уже не нужную нам обоим футболку. Мои руки уже на его джинсах, в спешке пытаюсь расстегнуть ремень и молнию. Спешит, тоже дёргает за пуговицу на моих брюках. Моя собственная рубашка давно свалилась на пол, под наши ноги.       Осторожно разворачиваю его спиной к кровати. Ещё шаг и он упирается в её край, секунда - и уже на ней, подо мной.       Вздрагивает, немного отстраняется и смотрит мне в глаза не мигая. И не понять что там, остатки дури, алкоголя или уже опьянение от возбуждения.  — Всё нормально… — шепчу и обхватываю губами его подбородок, тонкую кожу на шее, за ухом.       Выгибается, упираясь своими бёдрами в мои. Там внизу он оказывается такой же горячий и твёрдый как я. Продолжая исследовать его шею и ключицы, стягиваю с него джинсы вместе с бельём. Поддаётся, приподнимает бёдра выше, чтобы мне было легче. Целую в грудь, прямо там где бухает в грудную клетку его бешеное сердце, спускаюсь на его живот, гладкий, втянутый, с едва заметным рельефом мышц. Снова выгибается, запуская свои пальцы мне в волосы, и я понимаю, что он сдался окончательно и бесповоротно.       Мои брюки на полу, рядом с его одеждой, теперь нам ничего не мешает. Чувствую своей кожей его, такую горячую и нежную, совсем как у девушки. Делаю движение вперёд, елозя своим стояком по его животу и одновременно прижимая его член, такой же возбуждённый. Стонет мне прямо в губы, хватает ртом воздух и опять целует. Держит меня руками за голову, как будто боится, что я отстранюсь. Меня накрывает безграничной нежностью с примесью сумасшествия. Хочется быть предельно осторожным с ним. Глажу ладонями его тело от плеч до бёдер. Рискую опустить руки на его ягодицы и, обхватив их (наверное будут синяки), с силой прижимаю Ника к себе. Внизу живота уже так горячо и приятно, что почти больно. И снова целую, прижимаю, двигаю бёдрами, растирая между нами его и мою смазку. Никита уже стонет не скрываясь, что-то шепчет, понятное только ему одному.А у меня мурашки по коже от его шёпота.       В какой-то момент решаюсь пойти дальше. Разрываю поцелуй и, глядя в его распахнутые глаза, обильно облизываю два пальца. Едва заметно мотает головой из стороны в сторону. Я так же едва заметно киваю, продолжая гипнотизировать его взглядом.  — Согни ноги в коленях… Опять отрицательно головой и смотрит с явным испугом. — Ну же… Неужели страшно? — бью его тем, что действует на него безотказно, беру на «слабо».       Несколько секунд метаний и он послушно сгибает ноги в коленях и подтягивает ближе к себе. Я слегка приподнимаюсь и продвигаю между нашими телами руку. Он больше не рвётся в поцелуй. Наоборот весь напрягся и замер в ожидании, но не сопротивляется, не мешает мне. Впиваюсь в его шею болезненным поцелуем, оставляя собственнические, тёмно алые следы на его тонкой коже, одновременно прикасаясь пальцами к его сжатому входу, осторожно обвожу по кругу, совсем немножко нажимая средним пальцем. И целую, кусаю, облизываю и опять целую, не даю ему ни минуты на то, чтобы подумать.       Очень медленно ввожу в него палец до половины и потом назад. Лежит тихо и не дёргается, только глаза стали ещё больше. Делаю так ещё раз, только уже немного глубже. На секунду замирает, но я тут же накрываю его губы своими, не даю даже шанса передумать.       Долгая минута рваных поцелуев и его хриплого дыхания и мой палец уже свободно двигается в нём на всю длину, при следующем проникновении добавляю указательный. Как же в нём горячо и узко.        Никита морщится, но попыток отстраниться не делает, тогда я сразу вхожу пальцами до упора и наблюдаю как он выгибается и шипит подо мной.  — Больно… — сквозь зубы.  — Сейчас пройдёт.       Привстаю над ним, сажусь, слегка упираясь на свои колени, между его раскинутых ног. Провожу кончиками пальцев по вздрагивающим мышцам живота, двигаюсь ниже. Обхватываю ладонью его член, неспеша вожу вверх- вниз, иногда задевая влажную от смазки головку. Член у него такой же как и он сам, не слишком большой, но красивый, аккуратный и ровный. Рассматриваю Ника, при этом не забывая двигать пальцами внутри него. И если в начале он только морщился и вздрагивал, то спустя пару минут уже сам насаживается на мои пальцы, кусает губы и сжимает в кулаках тонкую простыню. Меня начинает потряхивать от вида обнажённого и податливого тела, извивающегося подо мной, и я понимаю что пора. Резко вынимаю пальцы и слышу его тихое и, кажется, разочарованное «Аууф».       Сплёвываю на ладонь и размазываю такую нехитрую смазку по своему, уже колом стоящему, члену. Наклоняюсь над ним так низко, что мне даже виден рисунок на радужке его глаз.  — Выдохни…       Никита послушно освобождает свои лёгкие от воздуха и я медленно начинаю входить в него, смотрю как он жмурится, закусывает нижнюю губу. — Ник… Никит! Посмотри на меня!       Открывает глаза, подчиняясь, и смотрит почти не мигая. Вижу как всё шире расходится его зрачок, вбирая в себя рисунок на голубой кайме, по мере того как я продвигаюсь в нём глубже. Я больше не пытаюсь успокоить, или поцеловать, просто тону в этих блестящих глазах. Просто делаю толчок вперёд и прижимаюсь своими бёдрами к его. Вижу как открывается его рот в немом крике и из уголков глаз стекают крупные прозрачные капли. Господи, это так… Мне немного больно и так узко и так горячо, что у меня на минуту темнеет в глазах…