cherry bomb

Последний раз затягиваюсь, тушу сигарету и бросаю её в пепельницу. Снова тянусь к пачке и, обнаружив что она пустая, сжимаю в руке и кидаю её в угол балкона, где лежит уже около двадцати таких пачек. Мысли сразу переносят меня на четыре года назад. Мы с отцом стоим на балконе и смотрим на вечерний Сеул. Мы всегда так делаем, когда он возвращается с работы. Отец достаёт пачку своих любимых вишнёвых сигарет, открывает её, достаёт две сигареты и протягивает одну из них мне. — Я же не курю. Да и не пробовала ни разу. — В том-то и дело. Тебе уже 15, а в этом возрасте хочется попробовать и алкоголь, и сигареты. И лучше это произойдёт дома. Мне так будет спокойнее. После того раза я ни разу не взяла в руки сигарету. Но после гибели родителей моя жизнь, характер, предпочтения сильно изменились. Иду в кухню, где меня одиноко ждёт бутылка вишнёвого ликёра. Наливаю в рюмку и залпом выпиваю. Алкоголь приятно жжёт, обволакивая стенки желудка. Осматриваю кухню и в голову приходит мысль, что надо бы наконец убраться. Но вспоминая, из-за чего в доме такой бардак, на душе становится хуже. Понимаю, что алкоголем я ничего не изменю, ничего не верну. Но благодаря любимому напитку отца на душе становится, пусть и ненадолго, легче. Возникает ощущение, что родители рядом. Но просыпаясь каждое утро понимаешь, что это просто моё воображение. Мне хочется думать, что они рядом. Мне не хочется их отпускать. И вроде всё понимаю, всё осознаю, но вечером ноги сами ведут меня в магазин близ дома и я сама не замечаю как в очередной раз затягиваюсь очередной сигаретой, допивая при этом очередную бутылку ликёра.

***

Вечер, кладбище и кричащие повсюду вороны. Именно так проходит каждый мой вечер последние три месяца. И меня всё устраивает. Всё стало таким близким, родным. Каждый вечер я сижу возле могилы родителей, курю вишневые сигареты и пью ликёр. Ничего не изменилось, кроме местоположения. Но здесь становится легче на душе. Ощущение, будто родители рядом.

***

Просыпаюсь из-за настойчивой трели дверного звонка. Еле открываю глаза и смотрю на часы, стоящие на тумбочке. 9 часов утра. Кому я понадобилась в такое время? Кому я в принципе понадобилась? Заставив себя встать с кровати, я побрела к двери. Открываю дверь, не смотря в глазок. На пороге стоит темноволосый мужчина лет 35. — Здравствуйте. Извините, что так рано. Я правильно понимаю, вы — Ли Виен? — он кланяется и продолжает: — Я адвокат ваших родителей. Могу войти? — Да, конечно, — мы проходим в гостиную. — Может быть чаю или кофе? — Нет, спасибо. Я ненадолго. Только оглашу вам завещание ваших родителей. Завещание? Зачем родители составили завещание? Они оба из детдома и кроме меня у них никого не было. Или я чего-то не знаю? Может у них были семьи на стороне в тайне друг от друга, а этот спектакль с благополучной и счастливой семьей они разыгрывали для меня? — Ну что, я могу приступить? — голос адвоката вырывает меня из мыслей. — Да. — В принципе ничего необычного в завещании ваших родителей нет. Близких родственников, кроме вас, у них нет и, соответственно, вся недвижимость, бизнес и банковские счета переходят в ваше владение. Но есть небольшое послание для вас. Родители просили передать вам эту шкатулку, — он открывает свой дипломат и достает бархатный мешочек, из которого вынимает красивую шкатулку и отдаёт мне. Узнаю папин стиль: вишневый цвет сразу его выдает. Только шкатулка немного странная. Нет ни замочной скважины, ни чего-либо другого, чтобы хоть как-то её открыть. — В завещании сказано, что именно вы являетесь «ключом» к этой шкатулке. — Я её впервые вижу. И каким образом я должна открыть её? — Ваши родители предвидели такой вопрос, — мужчина улыбается и продолжает, — В завещании написано, что открыть её вы сможете только в том случае, если вспомните, что происходило 17 марта 2005 года. На этом у меня всё. — Спасибо большое. Я вас провожу. Закрыв дверь за адвокатом, я сползаю вниз по стене, до сих пор держа в руке шкатулку…