Оленье солнце

      Кости хрустели под ногами лучше любой мелодии. Шикамару вышагивал по комнате, усыпанной останками людей, богов и существ. Демоническая статуя внешнего пути была такой же огромной, как и сама Кагуя во тьме, только от неё почти не чувствовалось того ужаса. Нагато хорошо её спрятал, но Шику пустили в эти тёмные лабиринты комнат. Статуя была опутана цепями и прикована к стенам, Пейн слишком боялся, что мать постучится в свою пустую оболочку и разорвёт этот чертог в клочья.       — Шикамару… — тихий голос скрёбся где-то у самого уха и одновременно внутри головы. Кагуя устала быть взаперти, она хочет выбраться и знает, что барьеры начали ослабевать.       Шикамару не отвечал, он хорошо знал, что это только в его голове. Боги прятали в своих подземельях статую монстра, и Нагато доверился совсем не тому. Асума стоял позади и молчал, но Шика знал, что по его спине бегали мурашки. Он обернулся.       — Не бойся, — Шикамару протянул к нему ладонь, и мужчина послушно подошёл ближе, расправляя чёрные крылья, и взял его руки в свои. — Ты верен мне, как никто другой… Я возьму с тебя клятву, которую ты не сможешь нарушить.       — Я не смогу убить тебя снова… — Асума нахмурился, его ладони были холодными, как ножи.       — И не нужно… — Шикамару вцепился в него и, поднимаясь на цыпочки, прошептал в ухо. Нарочито перед статуей Матери, но он точно знал, что только здесь и сейчас она глуха к его сокровенным словам. — Безумие Кагуи съедает меня, вскоре я не смогу отвечать за свои действия и слова. И мне нужна твоя помощь. Я никогда не посмею отнять дарованное тебе бессмертие, но Хидан расточителен. Он недостоин даров, что я ему дал. Я потратил на него слишком много времени, и оно рассыпалось сквозь пальцы в труху. Собери его бессмертие в сосуд без его ведома, спрячь его, и, когда мир будет почти разрушен, верни его мне. И останься рядом.       Вместо горячего дыхания он опалял ухо и шею холодом. Асума слышал эти слова и знал, что между строк лежали другие, которые он не улавливал. Заговор, молитва или что-то ещё, но он не противился. С Оленьим солнцем всегда так. Он может быть не верен телом, но алые нити связи слишком давно и слишком крепко перевязали их души. Бессмертие Асумы — непостижимая тайна. Он всегда был рядом, он знал разные формы и никогда не предавал. Сарутоби лишь едва заметно кивнул, и этого достаточно.       Шикамару отвернулся, но доли секунды хватило, чтобы заметить, как карие глаза затягивала чернота. Теперь он ступал по костям бесшумно, а его голову венчали огромные оленьи рога с тонкими золотыми и серебряными нитями меж ними. Распущенные волосы доставали до лопаток и колыхались словно от ветра, которого определённо здесь не было.       Бог в два счёта преодолел огромное расстояние и взмыл в воздух, точно на крыльях, оказываясь на уровне лица статуи. Он расставил руки в стороны: оковы заскрипели, камень и железо растрескивались, словно глиняная черепица, пока не разрушились совсем. Последними треснули повязка на глазах и печать во рту, они осыпались, открывая девять беспорядочно бегающих глаз и ряд острых зубов. Демоническая статуя беззвучно несколько раз открыла и закрыла зубастый рот, а после начала двигаться, тяжело разминая окаменевшие конечности.       Асума взлетает в воздух и, ухватив Шикамару за плечи, оттянул к противоположной стене. Пока статуя, пытаясь вернуть себе подвижность, беспорядочно размахивала руками. Она с грохотом перебралась на четвереньки и после взглядом нашла их. Смотрела долго, изучала, а после издала громогласный крик. Вряд ли хоть кто-то его не услышал, он пронёсся по тёмным сводам, заставляя их содрогнуться. Шикамару взмахнул рукой, ему не нужно ничего говорить, пустая оболочка знала, что в нём след истиной тьмы, она снова заревела и выпустила изо рта голубой луч, пробивая для себя вход, а после, быстро перебирая конечностями, выбиралась наружу.       — И что теперь? — Асума осторожно держал Шику за талию, не давая упасть.       — Она знает о своём предназначении. А у нас есть и другие дела, — Шикамару улыбнулся, и это была абсолютно безумная чужая улыбка. — Нам придётся разделиться… — он осторожно огладил щетинистую щёку, а после поцеловал. — Мы не запачкаем тебя.       Он легко вырвался из объятий и свалился груду осколков и черепов. Асума не успевал за ним, Шикамару чёрной жижей просочился сквозь кости, оставляя от себя только зелёно-золотую ленту. За ним никогда не угнаться, особенно сейчас. Мужчина подхватил ленту и повязал на запястье, стремительно покидая разрушенную темницу.

***

      Хидан не знал, куда себя деть, ходил по круглому белому залу и не мог найти выхода. С того момента, как Шикамару куда-то ушёл, оставив его с тэнгу и лисом, прошло уже какое-то невообразимо огромное количество времени. Потом куда-то подевался и Асума с Наруто, а сам Хидан просто заблудился в чёртовых коридорах этой богадельни. Стены вдруг задрожали, и он осел на пол от пробравшего ужаса. Он никогда ничего не боялся, но сейчас руки и ноги не слушались, словно парализовало. Он потерял счёт времени и не знал, сколько так просидел, пока кто-то резко не поднял его на ноги.       — Вставай! Нигде не могу найти Шикамару, с ним что-то случилось, — голос Асумы доносился словно сквозь толщу воды, и Хидан лишь поддался рукам. Удар по лицу заставил наконец-то сбросить морок, хотя ощущение, что его опустошили и у него совсем не осталось сил, не покидало.       — Блять… Шикамару! Где этот маленький подонок? В нём же что-то изменилось?!       — Я боюсь, что это уже не совсем он… — Асума отступил от него.       — А кто тогда?! — Хидан потёр лицо ладонями.       — Кагуя… Идём, нам нужно найти его и Наруто…       — Кагуя?! Она же во тьме… — Хидан нахмурился, но заметил, что Асума в таком же положении и знает не больше, хотя у этого старпёра всегда хватало тайн. — Что это был за вой?       — Я не знаю, — Асума пожал плечами, выбираясь из круглой комнаты.       Стены мраморного коридора покрывали трещины, из которых сочилась тёмная жидкость. Пахло кровью, и первый раз в жизни Хидану было тошно от этого запаха. Кажется, что-то изменилось и в нём самом. Мимо них пробегали разные фамильяры и младшие боги, совсем не обращая на них внимания.       По извилистым коридорам они добрались до главного зала, в центре которого росло огромное мировое древо, корнями глубоко уходя к центру земли, а крона затерялась в облаках, пряча в своей листве звёзды.       Зал был окружён барьером, вокруг которого собрались члены совета в тщетных попытках его пробить. В этот зал был выход с любого уровня, но сейчас все они выводили в тонкую полоску пространства, не охваченную барьером, и могли лишь ходить вокруг него.       Эй умел применять только силу и упорно долбил барьер кулаками. Цунаде и Джирайя, объединив усилия, пытались пробить его своими техниками. Орочимару и Мадара стояли в отдалении, не предпринимая никаких действий. Все члены клана Хьюга растянулись вокруг всего барьера, готовые создать новый, лишь бы не выпустить Кагую. Но не было ни одной из кукол Нагато и его верной Конан, кажется, он один единственный понимал, что Мать никого не пощадит.       Пустая оболочка пробивала плиты, обложенные вокруг ствола, и перегрызала корни древа. Каждый разрушенный корень приближал высвобождение Матери.       У самой кромки едва колеблющегося барьера кругом были разложены носители хвостатых, они были обнажены, а тела покрывали древние письмена. Шикамару и вовсе стоял совсем близко к тому месту, откуда вышли Хидан и Асума, казалось, протяни руки, и сможешь схватить, но это было иллюзией. Основание рогов почернело, а низ тёмно-зелёного кимоно был словно залит чёрной густой краской, скверна сочилась из него, и он даже не замечал этого.       Статуя пробила очередную плиту и выгребла комья земли, после чего потянула очередной огромный корень больше всех тех, что она вырвала до этого. Пространство внутри барьера мгновенно залила чёрная жижа. Она заполнила его, как вода резиновый шар, залила всё и билась в упругие перламутровые стенки.       Эй прекратил беспорядочно биться в невидимую стену и отшатнулся. Цунаде и Джирайя замерли в нелепых позах, не доделав технику. Все замерли, не в силах двинуться, кажется, само время остановилось, пока внутри барьера бушевала буря. Только члены клана Хьюга напряглись, полные решимости снова попытаться её запечатать.       У Хидана тряслись колени, и он совсем не чувствовал себя всесильным, как это было совсем недавно. Асума же беспокойно смотрел в то место, где ещё секунду назад был Шикамару, надеясь высмотреть его силуэт в непроглядной тьме.       Барьер лопнул, словно мыльный пузырь, и чёрная жижа окатила всё. Залила каждый из многочисленных коридоров и испачкала каждого из собравшихся.       Кагуя Ооцуки была так же прекрасна, как и во время своего величия. Её бледная кожа, кажется, подсвечивалась изнутри, белые волосы почти доставали до пола, на макушке красовались два коричневых рога. На ней было белое химе-кимоно с высоким воротом. Её глаза были белые и чистые, лишь третий глаз во лбу был красный. Она была окружена девятью биджу, а вместилища их частей больше не несли на себе древние письмена. Её чистота была как насмешка над всеми, над той грязью, которой был залит пол и остальные боги.       Статуя замерла в том же месте, вновь обратившись в камень, и покрылась трещинами, медленно разваливаясь. Шикамару стоял за спиной богини, глаза были затянуты пеленой тьмы, и по щекам бежали чёрные слёзы. Он нёс её скверну в себе, она поэтому его и выбрала. Потому что он справится с этим лучше любого другого.       — Как же долго я спала! — Кагуя потянулась, встав на носочки, и сделала первый шаг.       Все члены клана произносили сдерживающие заклинания и вокруг богини и обматывали цепи, но она лишь хмыкнула и дёрнула ладонями вверх. Цепи распались, а ударной волной всех использовавших технику прибило к стенам.       — Не очень-то дружелюбное приветствие. Я так давно не была в мире, что вы совсем забыли, от кого пошла ваша сила?! Я разочарована. Шикамару говорил, что всё изменились. А я не верила. Бедный мальчик, — она оглянулась и лишь на секунду поморщилась, перед тем как снова отвернуться. — Я всё исправлю.       Она покачала головой и прошла вперёд, уже не встречая никакого сопротивления, её встретил Мадара, едва ли не отвешивая реверанс. Девятихвостый биджу последовал за ней, остальные, повинуясь её негласному приказу, разбежались в разные стороны, затерявшись в коридорах.       Все вышли из оцепенения, в которое Кагуя ввела всех одним своим появлением, как только она скрылась из вида. Цунаде дёрнулась, она, как глава совета, не должна была этого допустить. Раз пока не могла достать Мать, она ринулась к Шикамару, надеясь выместить на нём хоть каплю ярости. Её кулак врезался в ладонь Асумы, который ринулся ей наперерез, закрывая собой Шикамару.       — Отойди, Асума! — рыкнула блондинка, готовясь к новому удару. — Кагуя обезоружила нас как котят! И всё благодаря ему!       — То, что ты его изобьёшь, ничем не поможет! — Асума перехватил второй удар, укрывая Шикамару своими крыльями от подобравшегося с другой стороны Эй, и отшвырнул его волной воздуха. — Она этого и хочет! Стравить всех друг с другом. Помогите раненым! А не пытайтесь его убить!       Цунаде остановилась, словно пытаясь прийти в себя, она помотала головой и несколько раз кивнула, а после отступила ещё на пару шагов. Её поймал Джирая, не давая упасть. Кагуя была сильна и свежа, она оставила свою скверну снаружи и теперь была готова воплотить свой план. Ствол мирового древа затрещал, покрываясь трещинами, а сверху посыпались мгновенно желтеющие листья. Те, кто были в сознании, стали помогать раненым и тем, кто был без чувств.       Хидан смотрел на падающий хоровод жёлтых листьев, и ему казалось всё это абсолютно нереальным. Ещё недавно он только начал вспоминать, что был фаворитом бога, а сейчас все их «небеса» сыпались. Он среагировал, только когда Асума прошёл мимо него, держа на руках безвольного Шикамару, который, казалось, даже не реагировал на происходящее. И Хидан поплёлся за ним, его не очень интересовала судьба надоедливого кицуне, да и остальных. Он даже не был уверен, волновала ли его судьба самого Шики. Он не чувствовал от него ничего, да и трогать его не хотелось, но он упорно вышагивал за тэнгу, чьи перья волочились по полу, собирая грязь.       — Куда ты его несёшь?       — В купальню.       — Разве это его очистит? Он же весь… Как ты говорил?       — В скверне, — Асума не был словоохотлив и даже не оборачивался.       — Разве это очистит его?       — Это неважно. Хидан, тебе тут не место.       — Не место?! Ты, блядь, охуел? Ты сам нас сюда же и приволок, сраная курица!       — Рядом с Шикамару тебе не место, сейчас.       — Мне кажется, ты не первый раз говоришь подобное, — Хидан поморщился.       Асума промолчал, продолжая свой путь и уже не обращая внимания на Хидана, который остановился в пустынном коридоре и как никогда чувствовал себя брошенным.       Тэнгу же прошёл в купальни, там было пустынно и мрачно, как бывало только в самые тяжёлые годы. В одной из деревянных ванн оказалась набранная вода, словно только их и дожидалась. Асума опустил Шикамару в воду прямо в одежде, и тот мгновенно ушёл на дно, словно глубина купели могла превышать полтора метра. Вода окрасилась в чёрный, скрывая тело бога под своими толщами. Асума разломил небольшой стеклянный сосуд, из которого в воду потекла красноватая жидкость.       Купальни заполнил красный дым и металлический запах. Асума закрыл глаза, расправил крылья и сложил ладони на коленях. Он ждал. Туман то пытался задушить, то хватал за перья и руки, словно был живым. То и дело вокруг раздавались смешки и неразборчивый шёпот. Невозможно было определить, сколько это продолжалось. Но вскоре всё стихло, с плеч пропало ощущение тяжести, и призрачные руки, что ещё секунду назад дёргали бороду, тоже пропали. Казалось, весь звук исчез из мира, но спустя секунду послышался всплеск воды.       Чавкающий звук раздался совсем близко, словно что-то тяжёлой ступней шлёпнуло по каменному полу. Ещё несколько шлепков раздалось ближе, что-то активно перебирало большими конечностями, но Асума не двигался и не открывал глаз, он ждал.       Купель треснула, и тёплая вода залила пол, она ласково билась о колени. Со спины раздалось утробное рычание, и что-то горячее капнуло на плечо и крыло. Вода, бившаяся у колен, отступила, и на глаза опустилась тёплая рука.       — Спасибо, — прошептал Шикамару, голос был тихим, но точно принадлежал богу. — Ей пора встретится со своими грехами.       Что-то горячее продолжало заливать плечо и крыло, Асума не очень хотел знать, что это. Шикамару убрал ладонь от его глаз, позволяя их открыть. Асума помедлил, но всё же приоткрыл глаза. Бог больше не был залит смолой и вернул свой истинный вид, только венчавшие голову рога остались чёрными.