***
— Ты совсем ебанулся?! Ещё и, давай, утопись нахуй! — Хидан вытащил Шикамару из купели и закрыл кран. Вода лилась через край и уже залила пол. Он перекинул Шику через плечо и вынес из ванной комнаты. — Если бы тут были соседи, то они бы тебя, блять, четвертовали. Что ты творишь, ебнутый? Сначала убил себя несколько веков назад, теперь что? Повторишь? Хидан обернул его в полотенце и бросил на кровать. Хотелось продолжать ругаться, выяснять отношения, что-нибудь разбить, попытаться разрубить Шикамару, но потом Хидан встретился с его глазами. Они были затянуты чёрной пеленой, не было в них ни зрачка, ни радужки. Первозданная чернота и пустота с клубящимися внутри чудовищами. Хидан растерялся, он схватил Шикамару за плечи и потряс, пытаясь привести в чувства. — Что, блять, за хуйня! — Что-то случилось? — к ним заглянул Асума, разбуженный шумом. — Я не знаю! — прорычал Хидан. — Не знаю, блять, что с ним! — Отойди! Хидан повиновался и отошёл в сторону, под горло словно впился нож, дышать удавалось с трудом, а ладони почему-то взмокли, как у подростка. Асума почти не раздумывая нанёс удар в солнечное сплетение, от чего Шикамару дёрнулся всем телом, выпустил хриплый вздох и закашлялся. Место удара горело, из глаз выступили слёзы, и он не мог совладать со своим телом. Шикамару корчился и тяжело дышал. Асума и Хидан обеспокоенно смотрели на него, но больше ничего не предпринимали, тьму могли почувствовать другие боги. Но когда Шика открыл глаза, они вновь были карими, чуть темнее обычного, но вполне нормальными и не затуманенными тьмой. Он смотрел на мужчин, склонившихся над ним, пару долгих минут, а после сел и потёр грудь. — Можно было и поласковее, — он усмехнулся, проводя ладонями по мокрым волосам. — Что? — в один голос проговорили Асума и Хидан. — Искусственное дыхание, например, никто не отменял, — Шикамару подмигнул Хидану и поднялся с кровати, словно ничего не произошло. — Ты, блять, издеваешься, да? Твои глаза затянуло чернотой, ты хрен знает сколько пробыл под водой, а сейчас говоришь про искусственное дыхание! Ты серьёзно? — Хидан развернулся на пятках, следуя взглядом за божком. — Не припомню такого, — Шикамару усмехнулся, бросил полотенце и стал одеваться. В нём что-то невесомо менялось с каждым днём, а после таких моментов, когда тьма влияла на него напрямик, он словно становился кем-то другим. — Разве она может влиять на кого-то оттуда… Влиять на кого-то в чертоге богов? — Асума взял Хидана за плечо. — Не может, — Шикамару застегнул рубашку и развернулся к ним лицом. — Только на тех, кто был на той стороне и кого она до конца не отпустила. — А тебя она не отпустила? — Кто знает, — Шикамару развёл руками и пошёл на вход из комнаты. — Куда ты? — Хидан остался на месте, хотя и сам не заметил, как крепко сжимал рукоять косы. — Гулять, мой милый, а ты сторожи лиса, и я, может быть, оближу твой большой и горячий. И прекрати так сжимать косу, не получится. Дверь хлопнула, и они остались в одиночестве. Хидан хотел пойти за Шикамару, но не смог сдвинуться с места. Металл, который до этого приятно холодил кожу, теперь её жёг и казалось, что коса теперь весила целую тонну. Он выпустил её из рук, выругавшись, и упал в кресло. Асума молчал, но больше потому, что сам не знал, что делать дальше. Шикамару менялся, и, куда он пошёл, оставалось только гадать.***
Шикамару сжимал в пальцах бумажного журавлика с посланием от Конана. Конечно же, Нагато хотел поговорить хотя бы потому, что его секрет не был выдан с потрохами на растерзание совету. — Здравствуй, Нагато. Или лучше называть тебя Пейн? — Шикамару вошёл в тёмную комнату, где горело лишь несколько свечей. — Здравствуй. Зови, как больше нравится. Я знал, что ты придёшь, — голос был тихим, шелестящим, словно горсть листьев в осеннем парке. В центре комнаты было какое-то подобие трона, хотя, скорее, это было устройство для поддержания сил. Настоящий Нагато вызывал скорее жалость и страх, нежели уважение. Он был до ужаса истощён, только кости, обтянутые кожей. Каменное устройство скрывало его ноги, словно мужчина давно с ним сросся. Из спины торчали чёрные трубки, а руки утопали в каких-то креплениях. Нагато был похож на оживший труп или отвратительную статую шизофреников, но никак не на бога. — Видеть тебя настоящего такая редкость. Твои шесть путей действительно впечатляющие. — Но ты здесь не из-за них. — Ты прав, я здесь, потому что ты позвал. Ты ведь боишься, что совет узнает твою малюсенькую тааайну, — рот разрезало улыбкой, но непривычной, гаденькой. — Я полагаю, тебя интересует, почему я не рассказал им о твоих экспериментах с носителями хвостатых и о призыве демонической статуи внешнего пути, которая сейчас питает твоё истощённое тело. — Раз ты всё знаешь… то что ты хочешь? — Мне нужны твои наработки. Ты ведь смог пользоваться силой хвостатых? — Да, но их энергия слишком неустойчива, словно буря… — Выживали ли существа, когда ты вынимал частицы хвостатых? — Некоторые… которые были достаточно сильны. Ты хочешь вынуть хвостатого из того лиса, что привёл с собой? — Более того, я хочу вынуть хвосатого из Гаары и Киллера Би и забрать все твои наработки. — Зачем тебе это нужно, Шикамару? — Думаю, ты не хочешь знать, зачем. — А статуя? Она нужна тебе? — Нагато чуть тряхнул головой, отбрасывая волосы с лица. — Нет… она же пустая оболочка… Настоящая мать сокрыта во тьме, — Шикамару поднялся со своего места и шагнул к Нагато. — Так ты отдашь мне то, что я хочу? — Отдам, — Нагато кивнул, но как-то дрогнул, и в этот момент прямо перед ним появилась Конан, словно собравшаяся из тысячи бумажных листов. Она была готова не пропустить Шикамару дальше. — И не будешь задавать вопросы? Все же так сильно хотят знать, как я после того, как вернулся, — Шикамару остановился, но всё равно продолжал смотреть на мужчину и игнорировать девушку. — Ты не хочешь отвечать на вопросы и слишком враждебен, — Нагато тяжело вздохнул. — Я отдам тебе всё, как только попросишь. — Рад был увидеть тебя настоящего, — Шикамару развернулся и пошёл прочь из комнаты, по его скромному наблюдению разговор был окончен.