По третью сторону баррикад

— Что-то не так? — Эл чуть склонил голову набок и почесал затылок — скорее, для вида. — А? Краткий миг, и я оказалась в реальности. Осознав, что я довольно-таки долго пялилась на детектива, не говоря ни слова, я буркнула: — Не… Ничего, здравствуйте, — приветствие было обращено ко всем присутствующим, но перед глазами теперь почему-то стелился пол. — Ничего удивительного. Ей требуется отдых. Повернувшись на голос, я заметила еще одного полицейского, на которого сначала не обратила внимания. Он, скрестив руки на груди, совершенно серьёзно смотрел на меня. Но мне мерещилось, что он не то смеется, не то осуждает меня. Кажется, мне плохо. Как же стыдно. Мне срочно захотелось скрыться, спрятаться — лишь бы не находиться среди людей в таком ужасном виде. — Да, ты прав, Аидзава, — протянул Эл с лёгким разочарованием в голосе. — Собственно, можешь привести себя в порядок, а затем вернёмся к делу. Мацуда, проводи Лин до её номера. — Да! — кивнув, Мацуда вывел меня за дверь, отгородив от тяжёлых взглядов полицейских, и я ему была несказанно благодарна. Мы дошли до номера отнюдь не быстро, и, когда наконец Мацуда приостановился около нужной двери, мне казалось, что мы прошли чуть ли не в другой конец отеля. «Техника безопасности» — заявил мне полицейский, когда я поделилась с ним своим недовольством. Открыв картой дверь, он отступил на шаг и дал мне пройти в помещение. Конечно, оно было меньше того, где я успела побывать ранее, да и мебель расставлена довольно скромно и практично — но, черт возьми, по сравнению с тюремной камерой комната представлялась для меня шикарным убранством. Я, немного притормозив, прошла к окну прямо напротив меня: серый, гудящий Токио… Но как непривычно было наблюдать за происходящим из-за стекла, каким же большим казался вид из окна — отчего мне было не по себе? — Так… Я пойду, ладно? — промямлил Мацуда. Я обернулась, заметив, как тот нелепо топчется у входа в номер. — А-а… Ладно. Стой, а какой номер у штаба? Я не запомнила. Он как-то странно взглянул на меня и быстро ответил: — Так, а тебе и не нужно его запоминать, я сам тебя обратно доведу, как ты готова будешь… А! Я забыл сказать про телефон! — он взмахнул руками. — Что? — не поняла я. — Ну, там, в номере, есть телефон, а номер штаба рядом — позвони, как закончишь, и я вернусь… — Подожди, а зачем это всё? Я и сама дойти смогу, — нахмурилась я. — Просто номер скажи. — Мне придётся закрыть твой номер, и сама ты не сможешь выйти… — развёл он руками. А вот эта новость была слегка неожиданной. — Зачем… — не успела я сформулировать вопрос, как Мацуда поспешно сам мне всё разъяснил: — Так решил Эл. Ну, чтобы не давать тебе карту-ключ. Техника безопасности и всё такое. Приехали, называется — только из решётки меня выпустили, так и обратно в подобие камеры суют. Хоть условия комфортабельнее, и на том спасибо. Я, стараясь сохранять спокойствие, сдержанно кивнула, придержав ругательства за зубами. Мацуда, неловко улыбнувшись, закрыл дверь на ключ. Я припала ухом к двери: гул шагов удалялся, постепенно растворяясь в тишине коридора. На всякий случай подёргала ручку, убедившись, что и правда закрыта здесь. Вздохнув, я повернулась и ещё раз прошлась взглядом по комнате. Теперь-то я заметила в комнате некоторые из моих вещей. Следуя моим догадкам, я распахнула небольшой прямоугольный шкаф. Вся моя одежда на месте красовалась перед глазами; протянув руку, я прошлась по мягкой и гладко выглаженной ткани. Рядом со шкафом пристроилось и настенное зеркало, не слишком маленькое, но и сравнительно не большое. Если отойти на другой конец комнаты, может, и смогу себя лицезреть с головы до пят. И вернёмся к моему виду — что ж, отражение так и умоляло меня броситься в ванную и привести себя в порядок как можно быстрее. Как и полагается, ванная комната была встроена в номер, и я без труда её нашла. А вот что я там обнаружила, честно говоря, заставило меня немного смутиться: как много знакомых баночек, пакетов и водных прибамбасов… Они же из моей съёмной квартиры! Они не мои! Как они тут оказались? Их прихватили сюда по ошибке? Я ещё раз внимательно пригляделась; да, ошибки быть не могло, те же самые шампуни, гели, мыло, и ещё много всего мне не совсем понятного, но выглядящего весьма заманчиво. — Хоть бы не меня потом в кражах обвинили… — вздохнула я. Впрочем, сокрушалась я недолго. Через некоторое время всё это пошло в ход, и я с уже с приподнятым настроением «превращалась обратно в человека». Через час передо мной в зеркале уже стояла просто совсем другая девушка, правда… Всё равно про мой вид пока с натяжкой можно было сказать даже «так себе», но зато он стал намного лучше, чем было ранее. Я провела рукой по корням волос: да, неплохо отрасли… Блёкло-русая полоса ярко выделялась на фоне угольно-чёрных волос. Но чего-то в моём образе не хватало. Пожалуй, последней завершающей детали… Обыскав практически весь номер, я нашла их — мои тёмные очки. Теперь — всё. Я присела на кровать, скосив взгляд в сторону телефона. Не хотелось возвращаться в штаб и находиться среди полицейских, но и сидеть в этом подобии камеры одной я тоже желанием не горела: прошедшие месяцы полного одиночества давали о себе знать. Я набрала цифры, записанные на бумажке, оставленной рядом. Занеся палец над последней цифрой, я немного помедлила, но, выдохнув, нажала. Раздались долгие гудки. Как же непривычно. — Да, ты уже готова, Лин? — я содрогнулась, услыша этот металлический голос вновь. — Ага… — Отлично. За тобой сейчас зайдут, — отчеканил Эл, а затем в трубке повисли короткие гудки. Я положила телефон и, нехотя поднявшись с мягкой постели, покрутилась пару раз перед зеркалом, с каждой минутой думая, что выгляжу всё хуже и хуже. Скрежет карты — и передо мной снова неловкое выражение лица Мацуды, пытающегося казаться весёлым. — Ну что, пошли? — спросил он. Я кивнула и вышла из номера. Мы проследовали обратно к штабу. Полицейские что-то обсуждали, сидя на диване, а Эл, сидя во главе в кресле, внимательно их слушал. Но, заметя нас, они замолкли и переключили внимание на меня. — А ты долго, — сказал детектив, отправляя в рот что-то, похожее на маленькое пирожное. К слову, этих пирожных на столе было навалом. Они покоились горкой прямо в центре стола, но все отводили от них носы, кроме детектива. — Присаживайся, — он махнул рукой на свободное место на диване. К несчастью, сесть мне пришлось рядом с Ягами-старшим, а поэтому я боязливо придвинулась поближе к краю дивана. Раз взглянув на него, я поняла, что я его (как минимум!) раздражаю, а поэтому прокрученные в голове до этого мои попытки доброжелательно начать разговор с ним разом отпали. Я быстро отвела от него глаза и осмотрела стол, в частности, мой взгляд ненароком притянули пирожные. — Хочешь пирожное? — предложил Эл. — М-м… Это ведь странно, что все морщятся при виде сладостей на столе, кроме Эл, да? — Нет, спасибо. Наверняка они совершенно невкусные. А может, в них что-то подмешано? — Как хочешь, — пожал плечами детектив, отправляя в рот очередную штуку. Прожевав, Эл задумчиво уставился куда-то вбок, а затем снова на меня. — Для начала, я бы хотел попросить обращаться ко мне «Рюдзаки», и никак иначе, — попросил он. — Это имя создано в целях безопасности. Я кивнула. — Теперь к делу. Лин, у меня к тебе есть предложение, — начал детектив. — У нас, — поправил его Соичиро. — У нас, — согласился Рюдзаки. — Мы знаем, что ты также, как и мы, заинтересована в расследовании дела о Кире. Ты пыталась вести поиски в одиночку. Сейчас для тебя это не представляется возможным. Но, так как ты теперь оказалась вместе с нами в штабе, мы хотели бы, чтобы ты присоединилась к нашей группе расследования и работала вместе с нами. — Разве я не под подозрением? — осторожно спросила я. — Да, но процент того, что ты Кира, очень мал. Думаю, можно допустить тебя к расследованию, — протянул Рюдзаки, крутя в руке пирожное. — Я бы даже сказал, это необходимо, — загадочно добавил он. — Что ж, я… не против, — сглотнула я. — Отлично. Но это ещё не всё, — исчезло ещё одно пирожное. — Чтобы допустить тебя к расследованию, нам требуются твои настоящие данные, а именно — имя и фамилия. Нам нужны надёжные и проверенные люди. Конечно, тебе стоит рассказать и другую, менее требуемую, но также важную информацию, но об этом позднее. Так что думаешь? Вопрос повис в воздухе. Я ожидала подвоха, знала, что детектив в любом случае будет выпытывать из меня ту информацию, которую ему так и не удалось добыть у меня, когда я была еще за решеткой. Но я твердо решила, что ни за что не скажу. Я не могу. — Так ли обязательна эта информация? — заикнулась я, напряжённо покусывая губу. — Да. Без неё ты не сможешь участвовать в расследовании, — Рюдзаки с интересом смотрел на меня, ожидая, какой же будет мой ответ. Все остальные молча наблюдали за разговором. — Я не могу её сказать, — собравшись с духом, процедила я. — Но я хочу помогать с расследованием! Я ведь всё равно здесь заточена, что я могу сделать такого? — буркнула я. — Почему ты не можешь сказать? — спросил Рюдзаки. — Не могу — и всё. — Ясно. Парень протянул руку к пирожным, но на полпути остановился и, так и не взяв пирожное, вернулся в прежнее сгорбленное положение. — Тогда… Прости, мы не можем взять тебя в нашу группу расследования, — разочарованно подвёл итог Рюдзаки. — Но, Рюдзаки… — возмущенно начал Мацуда, которого тут же одернул Соичиро, и тот покорно замолчал. — Но ты в любой момент можешь присоединиться, когда откроешь нам информацию. Просто подумай над этим. У тебя ещё есть время… — продолжил детектив. — Хотя, я бы не был в этом так уверен, — таинственно подчеркнул он. Он специально давит на меня? — Я поняла, — кое-как промямлила я. — А теперь прошу оставить нас, пока мы обсуждаем детали расследования, — вежливо попросил он. — И куда мне идти? Обратно в номер? — спросила я, поспешно поднявшись с дивана. Рюдзаки склонил голову и задумался. — Нет, пожалуй… Кто-нибудь хочет кофе? — спросил он, обращаясь к полицейским. Все отрицательно замотали головами. Детектив перевёл взгляд на меня и сказал: — Что ж, тогда сделай мне кофе. Он что, серьёзно? Это шутка такая? — К-кофе? — выдавила я. — Да. Пройди в ту комнату, — он махнул рукой куда-то влево. — Там кухня. Там и вправду была ещё одна дверь. Я повернулась и быстрыми шагами направилась на так называемую «кухню», ещё не совсем понимая, что происходит. — И положи побольше сахара, — добавил парень мне вдогонку. Отлично, просто замечательно. Я зашла в комнату, которая была действительно похожа на небольшую кухню. Тут даже холодильник был. «Неплохо устроился» — подумала я, глядя на количество сладостей на столе в углу. Я пошарилась по шкафчикам в поисках чашек, затем, собственно, и самого кофе. Найдя чайник и заварив в конечном счёте напиток, я нашла и сахар. «Хотел послаще? Будет послаще!» — негодующе подумала я и положила несколько ложек с приличной горсткой сахара. Смертельная доза! Неся кофе обратно в гостиную, я положила его перед детективом и довольно отошла в сторонку. Все с интересом следили, как Рюдзаки взял чашку и отхлебнул пару глотков. А затем сморщился. — Совсем несладко. Ужасный кофе, — подвёл итог он. — Переделай. Парень отодвинул от себя чашку, а я не верила своим ушам. Он сказал, что кофе несладкое? — Как и ожидалось, — усмехнулся Мацуда. — Ты лучше положи столько сахара, чтобы кофе в жижу превратилось, тогда и пойдёт, — после этих слов его снова стал отчитывать Ягами-старший. — Да, я люблю побольше сахара, — согласился Рюдзаки. После такого я подумала, что меня уже, наверное, ничто больше не может удивить. Я быстро переделала кофе, вбухав туда столько сахара, что про напиток теперь скорее можно сказать не «кофе с сахаром», а «сахар с кофе». Смесь выглядела настолько противно, что я поспешила её вручить детективу, и теперь-то его, вроде, всё устроило. Потом, как оказалось, у группы расследования были важные дела, и я не могла более присутствовать в штабе. Меня отправили обратно в номер и заперли. Я сразу же в изнеможении кинулась на кровать, чувствуя, что вот-вот провалюсь в сон. Я чувствовала себя выжатой, как лимон. Ещё и оказалось, что в моём номере нет ноутбука — да что там, вообще нет никаких средств и связи и коммуникаций, кроме, разве что, телефона — но по нему только в штаб звонить и можно. Беспокоившая меня ситуация с братом так и лезла в голову. Мне остается только верить, что он ещё жив… Намёк детектива — у меня действительно нет времени думать над его предложением, вот только я уже всё решила. Проспала я до утра следующего дня. Солнце неприятно било в глаза, а хилые занавески от него не спасали. К моему неудовольствию, пришлось вставать, собираться и… Я не знала, нужно ли мне было идти в штаб, но в этой маленькой комнате мне точно было делать нечего. Через несколько минут после моего звонка меня отвели в номер штаба, где все уже собрались и в молчании над чем-то трудились. — Доброе утро! — поздоровался кто-то из полицейских. Кажется, Аидзава… Я вежливо кивнула в ответ. — Лин, доброе утро, — донеслось из-за угла, и, повернувшись, я наткнулась на детектива, который перебирал какие-то бумаги. — Ты уже передумала? — Нет, — процедила я. — Я не собираюсь ничего говорить. Он посмотрел на меня с толикой грусти в глазах. — Я надеялся совсем на другой ответ, — вдруг признался Рюдзаки. — Времени почти не осталось… — снова намекающий тон, и мне теперь так захотелось подойти к нему и придушить, но я сдержалась, молча уставясь на него в ответ. — Я тоже надеялся, что ты уже передумала, — протянул Мацуда. — Рюдзаки! — обратился он к детективу. — А чем тогда займется Лин, если не будет с нами работать? Мы ведь этого не плани… — Пусть сделает нам кофе, — оборвал его детектив и, резко повернувшись на компьютерном кресле, вернулся к своим делам. Вновь потянулись дни моего бессмысленного существования, несильно отличавшиеся от проведённых мною до этого в тюрьме. Несколько раз в день меня вызывали то сделать кофе, то прибрать на столе, то сделать ещё что-нибудь в роли слуги. В остальное же время, а то-есть всю большую часть дня, мне приходилось просиживать в свой комнате совершенно без дела. Не то, чтобы это было очень трудно — я уже привыкла проводить дни, совершенно ничего не делая. Кажется, из-за этого даже помутнелся мой разум… И сейчас, конечно, меня снова атаковала волна мыслей, обрушившаяся на меня в первые дни пребывания в тюрьме. Справиться с ней представилось действительно трудным. В конце концов, дошло до того, что на пятый день у меня началась бессонница. Это казалось уже невыносимым. Собственный разум атаковал меня, взял в свой плен и никак не хотел отпускать: о, лучше бы я совсем не умела думать! Посреди ночи я встала с постели, собралась и решительно набрала номер на телефоне. — Слушаю, — отозвался отредактированный голос Рюдзаки. Стоило признать, он всё же отчасти пугал меня, в то время как настоящий голос детектива, к которому я уже привыкла, мне нравился гораздо больше и не вызывал такого раздражения. — У меня бессонница, — заявила я холодным тоном, мол: «Это ты всё в этом виноват!». — Хорошо. Жди там, — услышала я после недолгого молчания. Через пару минут дверь моей клетки открылась, и передо мной предстал сам детектив. Свет в комнате был выключен, и единственный его источник исходил из коридора, а поэтому силуэт зловеще выделялся на его фоне. Я снова про себя отметила, что он до боли похож на Бёздея. Я вышла из комнаты, и мы в полном молчании пошли по длинному коридору. Эл первый раз сам зашёл за мной в номер. В прошлые разы он всегда посылал полицейских, с которыми я иногда могла спокойно поболтать, даже иногда узнавала, как продвигаются дела с поисками Киры. Но теперь, рядом с Рюдзаки, я чувствовала себя неловко, и молчание сильно давило на атмосферу. — Э… Я тебя не разбудила? — поинтересовалась я, и этот вопрос был определенно из разряда «лишь бы не молчать». Честно говоря, мне было совершенно всё равно, я даже была бы рада, если бы действительно разбудила детектива. — Нет. Я не люблю спать, — просто ответил Рюдзаки. Я подозрительно скосила глаза в его сторону. Сейчас мы были примерно одного роста из-за того, что детектив чудовищно горбился. — Но сон важен для организма, — возразила я. — Неужели беспокоишься за меня? — с легкой насмешкой спросил он. — А? Нет, — буркнула я. — Вот ещё. — Жаль, — неожиданно сказал он. Мы дошли до штаба, где Рюдзаки попросил меня присесть на диван и подождать, что я и сделала. В номере было непривычно пусто, ведь полицейские, скорее всего, разошлись по домам. Вскоре Рюдзаки принёс мне пачку с таблетками. — Снотворное? — догадалась я. — Да. Помогает мне уснуть, когда нужно, — детектив устало потоптался на месте. Я поблагодарила и залпом глотнула несколько таблеток, наплевав на воду. Затем, привстав, я уже хотела удалиться, но затем обратно села, решительно посмотрев на детектива. — Я хотела бы узнать… Неужели я так и буду всё время сидеть в своём номере или подливать вам кофе? — наконец отважилась спросить я. — Неужели мне совсем нет никакого нормального занятия? Рюдзаки поднес палец к губам, кажется, напряжённо раздумывая. Его взгляд быстро скользил по всему штабу и, наконец, остановился на мне. — Думаю, я могу дать тебе поработать с некоторыми бумагами, — предложил он, подняв палец вверх. — Я согласна, — тут же ответила я, закивав головой. — Хоть что-то… Картинка перед глазами стала медленно расплываться, и я попыталась снова встать, но тело будто не слушалось. Как же жутко хотелось спать… — Забыл сказать, это сильнодействующее снотворное… — донеслось до меня, прежде чем я в бессилии повалилась на диван и отключилась. Проснулась я оттого, что кто-то дергал меня за плечо. Сначала легонько, потом всё сильнее и сильнее. — Лин, Лин, Лин… — М-м… А? Что? — я приоткрыла один глаз, и передо мной предстал обеспокоенный Аидзава, а за ним и несколько полицейских. — Пора вставать, — сказал он, отойдя от меня на полшага. — Как я здесь оказалась? — спросонья спросила я, удивленно оглядывая людей, которые не с меньшим удивлением и интересом смотрели на меня. Я привстала, и с меня сползло какое-то покрывало. Я, смутившись, быстро откинула его и присела на диван. Теперь, кажется, я начинаю вспоминать… О, как же стыдно! А одеяло-то здесь откуда? — Так получилось, что Лин заснула прямо здесь. Не мог же я её отсюда выгнать, — спокойно объяснил Рюдзаки, подошедший к полицейским. — Ну дела… — протянул Мацуда. — И теперь она иногда будет помогать нам с некоторыми документами. Они не слишком важные, поэтому можно предоставить их ей, — отметил детектив. — С-спасибо, — буркнула я, поспешно вставая с дивана и поправляя волосы. Подождите-ка, мне кажется, или чего-то не хватает? — Где мои очки? — недовольно спросила я, устремив свой злобный взор на Рюдзаки. — Тебе ведь вряд ли удобно было с ними спать, — беззаботно ответил он. — И без них ты лучше выглядишь. Они тебе не идут. — Спасибо за честность, — рыкнула я, хватая с дивана покрывало. Я подошла к детективу, взвалив прямо на него одеяло, а затем твердым шагом направилась к входной двери в штаб. — Ну? Мне нужно в свой номер, кто-нибудь соизволит меня проводить? — процедила я, уперев руки в боки и метая злобные взгляды на полицейских (кроме Соичиро, конечно). Ко мне подошел Моги, с виноватым выражением лица глядя на меня. Я почувствовала его неловкость, и поняла, что и остальные полицейские стушевались, а на Эл я старалась даже не глядеть. Я чуть смягчила взгляд и кивнула, поблагодарив Моги. После того, как я более менее привела себя в порядок в своём номере, я вернулась обратно в штаб. Эл сразу вручил меня большую кипу бумаг, и я, присев в углу комнаты, принялась за работу. В штабе витало некоторое напряжение, и мне стало даже стыдно за мой эмоциональный всплеск утром, но я старалась об этом не думать и полностью погрузилась в работу. К вечеру атмосфера немного разрядилась, и я уже спокойно беседовала с остальными полицейскими, пока они отдыхали от дел. Даже Соичиро Ягами — и тот относился ко мне чуть мягче и спокойней, чем обычно. Только с Эл я старалась никак не контактировать, да и он, кажется, практически не делал мне никаких замечаний. Даже кофе себе делал сам, что порядком меня сбило с толку. Детектив сидел за компьютерным столом и раскачивался на кресле, как вдруг зазвонил телефонный аппарат. Он взял трубку, и на его лице промелькнула… радость? — Ватари приехал, — сообщил он нам, нажав на кнопку для окончания разговора. Я с интересом посмотрела на реакцию остальных — кажется, они тоже были рады его приезду и кивали Рюдзаки. Кто же он такой? Через полчаса дверь штаба открылась, и вошёл довольно пожилой человек в кожаном пальто. Все привстали и вежливо поздоровались, и я последовала их примеру. Ватари улыбнулся, прошелся взглядом по штабу и остановил его на мне, но ничего не сказал, лишь с интересом изучая меня. Я приподняла уголок губ в ответ. Он прошёл к детективу и быстро что-то тихо обсудил с ним, а затем исчез за дверью комнаты, которую уже все привыкли называть кухней. Через несколько минут все вернулись к работе. — Лин, сделай мне кофе, пожалуйста, — неожиданно попросил Рюдзаки. Я недоверчиво посмотрела на него. — Хорошо. Отодвинув свои бумаги, я прошла к кухне, застав там Ватари, перебирающего сладости в холодильнике. Казалось, сам холодильник состоял из одних сладостей: пирожных, тортов, эклеров и так далее; что заставило меня удивиться, но уже не так сильно — живя с таким странным человеком, как Рюдзаки, уже потихоньку перестаешь ужасаться подобным вещам. Я на автомате вытащила всё необходимое из шкафчиков для готовки кофе и поставила чайник. — А раньше Рюдзаки просил меня готовить ему кофе, — улыбнувшись, заметил Ватари. Голос у него был низкий, но приятный. — А… С тех пор, как я здесь, я постоянно это делаю… — уныло сообщила я. — Он довольно своеобразный человек, но вижу, ты уже начинаешь к нему привыкать, — сказал он. Ватари не стал меня ни о чем расспрашивать, не стал выпытывать информацию, как делал Рюдзаки или полицейские, и это для меня стало приятной неожиданностью. Он просто спокойно беседовал со мной, как со старой знакомой. Я рассказала ему о своем недовольстве или странностях детектива, и он понимающе слушал меня. — Чайник закипел, — протянула я, когда всю комнату наполнило бурление воды. Я, недолго провозившись, приготовила терпкий напиток, от вида которого мне до сих пор было не по себе. — Спасибо, что помогаешь нам, — вдруг поблагодарил меня Ватари. Я замерла с чашкой в руках. — Для нас это действительно очень важно, в особенности, для Рюдзаки. Понимаю, ты совсем не хочешь находиться здесь и терпеть его странности, ведь у тебя впереди вся юность… — он вздохнул. — Спасибо тебе. Казалось бы, такие простые слова благодарности, но на мои глаза непроизвольно навернулись слёзы. Никто меня не благодарил за пребывание здесь, за то, что я трачу своё время в этом штабе, ведь все считали совершенно нормальным, что мне приходиться работать вместе с ними. Будто бы у меня и не было никогда другого выбора. Я кивнула, наспех протерев глаза и выйдя в главную комнату. Рюдзаки взял у меня чашку и продолжил свою работу, а я отошла в другой конец комнаты, чтобы вернуться к своим бумагам. Что ж, мысль, что теперь от меня будет хоть какая-то польза, грела и мотивировала возиться с бесполезными (на мой взгляд) бумажками и дальше. Несколько дней я буквально не вылазила из нескончаемого потока бумаг. Мне начало казаться, что они действительно не были нужны для расследования, и их дали мне лишь для того, чтобы создать видимость моего вклада в общую работу. Серьёзно, сочувственные взгляды полицейских иногда меня напрягали. В один из таких дней ко мне подошёл Рюдзаки. «Опять спросит, не передумала ли я? Или… кофе?» — пролетело в моих мрачных мыслях. Но только разговор пошёл совсем не об этом. Детектив собирался выйти на важную операцию, и, к моему удивлению, предложил поучаствовать в ней и мне.