Сделка

Сэнди с комфортом устроил свое крупное, далеко не первой молодости тело на кожаном диване, взял бокал с коньяком и задумался. Доктор только что ушел с показной поспешностью, которую Сэнди счел чрезмерной, но свое дело он сделал исправно и с Луи обращался с должным вниманием. Сэнди Бульдозер глотнул янтарной жидкости и скривился. Не от вкуса — коньяк был отменный, а вот новое поколение безмозглых молодчиков, без чести и уважения, вызывало в его душе какое-то тоскливое чувство, пробуждая воспоминания о канувших в Лету славных временах. И все же он был счастлив — счастлив, потому что сегодня могло произойти непоправимое, в одно мгновение он мог потерять все, и это были не деньги, честь или статус, а тот, кому все это должно было перейти после его смерти. Когда Луи, пошатываясь, появился на пороге в заляпанном кровью костюме, у повидавшего многое гангстера болезненно прихватило сердце. Бандитам Мэтьюза сказочно повезло, что эта кровь принадлежала одному из них, иначе он своими руками прикончил бы каждого. Сэнди сжал бокал, представляя, как сминает пальцами горло ублюдка, посмевшего напасть на его мальчика. Он словно своими глазами увидел темный пустырь, тонкую фигуру Луи и двоих бугаев с красными рожами и гнилыми зубами, наносящих удары по беззащитному телу. Сэнди улыбнулся — не по такому уж и беззащитному. У тупоумных баранов хватило ума забрать пушку Луи, а вот про складной стилет они узнали только тогда, когда острое лезвие вонзилось в брюхо нападавшему. Теперь оставалось дождаться ответного визита, и Бульдозер намеревался провести это время с максимальным комфортом. Он плеснул в бокал еще коньяку, достал из коробки сигару для особых случаев и откинулся на широкую спинку дивана. Старик Сэнди никогда не имел повода жаловаться на память, вот и сейчас она услужливо перенесла его на пятнадцать лет назад, в 1943-й. В Европе тогда бушевала война. Ее отголоски докатились и до Спаркса, где Сэнди Бульдозер уже успел завоевать и броское прозвище, и определенный авторитет, одновременно хорошо работая как кулаками, так и головой. Самые отчаянные отправились воевать за океан, оставшиеся же предпочитали платить за собственное спокойствие и не нарываться на конфликт с рэкетиром. В один из погожих августовских дней Сэнди и заприметил в толпе мелких уличных оборванцев щуплого черноглазого мальчишку, смахивающего на щипаного галчонка. — Эй, галчонок, подойди-ка, — властно позвал он. Сообразив, что обращаются именно к нему, парнишка приблизился, не проявляя ни страха, ни суетливого желания угодить. — Жарко сегодня, — сообщил Бульдозер, — я бы выпил холодного лимонада. Вот четвертак, можешь купить порцию и себе. Понял? — Да, сэр. — Малец забрал монетку и припустил рысцой к магазину на другой стороне улицы. Сэнди был готов к тому, что мальчик пробежит мимо витрины и скроется в ближайшей подворотне, и не собирался осуждать того за предприимчивость, но спустя несколько минут парнишка появился из дверей, аккуратно держа в руках большой запотевший стакан. Всего один. — Тебе что, не дали сдачу? — осведомился гангстер, делая большой глоток лимонного напитка. — Дали, мистер. — Ясно, решил приберечь. Как тебя зовут, галчонок? — Л… Рэй. — Рэй, значит. Хорошо, Рэй, и где ты живешь? — На соседней улице. У миссис Кларксон. Сэнди, прищурившись, еще раз оглядел мальчишку: лет десяти — не больше, тощий, поношенная одежда с чужого плеча, но мордашка сияет от удовольствия из-за привалившего капитала. — Чем ты занимаешься, Рэй? — Иногда ношу покупки, еще мою полы в магазине внизу, хожу на почту… — начал перечислять тот, но Сэнди Бульдозер уже не слушал. Он принял решение. Миссис Кларксон согласилась расстаться со своим помощником-мастером на все руки всего за двадцать долларов. При ней жили еще трое мальчишек и крошечная девчонка, которую она предлагала в комплекте с Рэем и давала огромную скидку, прося тридцать за обоих. Отсчитывая купюры, Сэнди заставил женщину выложить все, что ей было известно о парне. История оказалась и занимательная, и банальная. Рэй, при рождении Луи, происходил из вроде бы небедной семьи австрийских евреев. Отец его был то ли дирижером, то ли пианистом, но начавшаяся война положила конец его процветающей карьере. Пятилетнего малыша Луи с бабушкой отправили в Штаты, мать с отцом немного задержались в Европе — и больше никогда не увидели сына. Старушка прожила на новом месте меньше года, после чего заболела и скончалась. — То, что она с собой привезла, украшения там всякие, все на лекарство и врачей ушло, — округляя для правдивости глаза, доложила миссис Кларксон. — Я по-соседски помогала ей, конечно. А потом и парня ее к себе взяла. Но времена сейчас тяжелые, сами понимаете. Мне их всех не прокормить. Может, заберете девочку-то? — Мистер, осталось еще кольцо. Бабушка говорила, что это папино, — невозмутимо сообщил присутствующий при сделке Рэй-Луи. «Вот маленький поганец», — подумал Бульдозер, глядя в ожидающие черные глаза. В итоге первой подаренной Луи вещью стал массивный золотой перстень, очевидно, припасенный миссис Кларксон на черный день. С этого дня Луи стал Луи только для Сэнди, обустроившего ему отдельную роскошную комнату в собственном доме. Бульдозер баловал его, как девчонку: покупал дорогую одежду и пластинки, возил в школу по ту сторону реки, в Рино, где их принимали за отца с сыном. У «Рэя» даже завелись карманные деньги. Братва не любила такие дела, и у Бульдозера спросили напрямик, не педофил ли он. После пары сломанных носов и пары простреленных коленок вопросы прекратились. От воспоминаний его отвлек тихий скрип входной двери. Сэнди бесшумно отставил бокал и живо сунул руку за диванную подушку, нащупывая револьвер. В следующее мгновение раздался выстрел, и пуля тридцать восьмого калибра впилась в дверной косяк. Из коридора послышались сдавленные ругательства. — Эй-эй, Бульдозер, это всего лишь я, Мэтьюз, заглянул проведать старого друга. Не стреляй. — Заходи, Мэт. В кабинет вошел немолодой человек, на полном румяном лице которого играла приветливая улыбка. Но ни улыбка, ни разбегающиеся от глаз к вискам добродушные морщинки не делали его вестником мира или желанным гостем. Не зря в криминальных кругах его прозвали «Грязный Мэт», оснований было предостаточно. Начав карьеру как продажный полицейский, он быстро добрался до вершины, по пути не пренебрегая никакими способами и средствами. Сэнди наполнил еще один бокал и передал его гостю. — Итак? Мэтьюз для солидности помолчал с минуту, а потом приступил к делу. — Сэнди, мне птичка принесла на хвосте, что кое-кто из твоих молодчиков укокошил одного из моих парней. Он истек кровью, доктор сказал, была задета артерия. — Грязный Мэт пригубил коньяк, одобрительно прикрыл глаза и продолжил: — Дело, конечно, житейское. Но тут такая штука, у парня осталась семья, и кому-то придется помочь сироткам. — И чего ты хочешь от меня? Бесшумно, словно тень, на пороге возник Рэй, облаченный в черный шелковый халат, мягко струящийся вокруг его стройной фигуры. Оттопыренный карман, в котором он небрежно держал руку, недвусмысленно намекал на спрятанное в его недрах оружие. Делая вид, что поправляет галстук, Мэтьюз чуть ослабил внезапно ставший тесным узел. — Мы же старые приятели, Бульдозер. Твоим людям надо работать чище, и проблем не возникнет. — Полицейский скользнул взглядом по прислонившемуся к косяку Рэю и вальяжно откинулся в кресле. — Знаешь, я подумываю о том, чтобы стать мэром этого городка. — Решил начать предвыборную компанию с меня? — хмыкнул Сэнди. — Подумал, тебе будет приятно это услышать. Как другу, ты понимаешь. Со мной тут станет больше порядка. — Мэтьюз поднялся и отставил бокал на тумбочку. — Скажи-ка, Бульдозер, за сколько тебе достался этот парень? Когда это было, в сорок четвертом? — В сорок третьем. Ты не поверишь, Мэт, всего за двадцатку. Повезло, да? — Да, повезло… Покидая комнату, шеф полиции задел плечом и не подумавшего отстраниться Рэя, на мгновение ощутив запах лекарств, смешавшийся с ароматом дорогих французских духов, и поспешил прочь. Сегодняшняя идиотская вылазка в дом Сэнди могла бы стоить ему жизни, но стоила кое-чего другого. Образ изящной фигуры в черном шелке словно отпечатался на его сетчатке и неминуемо всплывал, стоило на секунду прикрыть глаза. Вынув из кармана «кобру», Луи медленно проскользнул в кабинет. В приглушенном свете ламп огромный синяк на его скуле казался нарисованным фиолетовой тушью. — Значит, тот подонок не выжил? — Отличная работа. Жаль, что сначала они успели так тебя разукрасить. — Из-за этого будут проблемы? Сэнди ткнул окурок сигары в пепельницу в форме черепахи и тяжело поднялся. — Проблемы будут. Но не из-за тебя. Мэт пытается усадить свой жирный зад сразу на два стула, и если он преуспеет… Пока нам удавалось избегать проблем с полицией — у них своя кормушка, у нас своя. Но вот мэру некоторые связи могут и помешать. — Пока он еще не мэр. Бульдозер усмехнулся, Луи с малых лет был прагматиком. — Вот что, галчонок, пообещай мне кое-что. Луи вздрогнул, Сэнди не вспоминал эту детскую кличку больше десятка лет. — Конечно, Сэнди. Что? — Если со мной что-нибудь случится, ты не должен делать глупостей. Понятно? Ты должен выжить. Ты единственное, что у меня есть. Луи сглотнул и молча кивнул. Большего Бульдозеру не требовалось. Сколько Луи себя помнил, Сэнди никогда не приводил в свой дом женщин. И не встречался с ними вне дома. В бандах давно ходили слухи, что женщин Бульдозеру заменяет Рэй, и шестерки шутили между собой про правую руку во всех смыслах этого слова, но только Луи знал, как далеки от правды были эти домыслы. Бывало, он ловил на себе задумчивые взгляды своего наставника, но никаких намеков Сэнди себе не позволял. Какое-то время он считал, что старика уже не интересует секс, а потом случайно наткнулся в ящике стола на фотографию девушки. Фото хранилось аккуратно, и определить, насколько оно старое, было сложно, но красотка на портрете была более чем хороша: с роскошными локонами и сияющим взглядом, словно кинозвезда на открытке. Сначала Луи решил, что это и есть давняя любовь Сэнди, которой он до сих пор хранит верность, потом подумал, что, учитывая возраст Бульдозера, девушка вполне могла приходиться ему дочкой. Но самого Сэнди он о ней никогда не спрашивал, а с девушками встречался только в гостиницах, никогда не приглашая зайти к себе. *** Спустя неделю в локомотивном депо произошла перестрелка. Метящий в мэры шеф, прихватив помощника, решил зачистить территорию без объявления войны. Когда пуля, выпущенная Мэтьюзом, прошила тело Сэнди Бульдозера, пройдя прямиком сквозь сердце, Рэй бросил револьвер, позволил надеть на себя наручники и отвести к полицейской машине. Потная рука Грязного Мэта сжимала его тонкое запястье, но Рэю было все равно. Он собирался сдержать обещание. В участке Мэтьюз занялся допросом лично. Рэю это было только на руку: обрисовать недалекое будущее, в котором арестованного Рэя отправят в тюрьму на другом конце штата, и будущий мэр лишится возможности заполучить толкового парня, да еще и бывшего протеже своего соперника, было делом пятнадцати минут. Вскоре протокол был составлен таким образом, что все убийства и занятие рэкетом вешались на покойного Сэнди, а Рэй за неимением доказательств совершения преступлений выходил на свободу. — Ну вот и все, теперь подпиши показания, что ни в чем не участвовал, что Сэнди проворачивал свои делишки без тебя. — И этого будет достаточно? — Конечно, нет, парень, ты же по уши в этом дерьме. Но не забывай, что я шеф этого участка, и это только пока. Мои парни будут молчать, парни из депо тоже будут молчать, а улик против тебя сейчас не станет. Никто не подкопается, да никто и не станет копать. — Я думаю, нам надо обговорить еще пару деталей, — заметил Рэй перед тем, как покинуть камеру. — Конечно. Вечером в «Джованни»? — Нет, шеф, я имел в виду — приватно поговорить, — Рэй тряхнул роскошной челкой, — если вы понимаете, о чем я. — Боюсь, сынок, я тебя не понимаю, — просипел побагровевший коп. — Вечером в доме Сэнди. Думаю, вам лучше будет прийти одному. Зачем посторонним знать о… деталях нашего сотрудничества. В ответ Мэтьюз проблеял что-то неразборчивое, но Луи уже понял, что в этом раунде он победил. Причем победил еще несколько лет назад, когда коп разглядел в подросшем Рэе не мальчика, а привлекательного мужчину, и это открытие слишком явно проявилось на его круглом румяном лице. Когда ровно в десять вечера хлопнула входная дверь, он ожидал гостя, сидя на диване, закутавшись в тот самый черный шелковый халат и неспешно потягивая коньяк. В пепельнице рядом тонкой струйкой дымилась сигарета. Грязный Мэт почувствовал, как его спина взмокла от пота, и замялся посреди комнаты, не зная, куда сесть — на диван, занимаемый молодым мужчиной, или отдельно в кресло. Рэй похлопал рукой по месту рядом с собой, разрешая дилемму. — Я, эээ, вообще-то никогда. Черт, не знаю, что на меня нашло, — замямлил он, плюхаясь на сидение. — У меня жена. Но ты… Это все ты. Ты такой… — Вдова. — Что? — Теперь уже не жена, а вдова, — спокойно произнес Луи, всаживая лезвие между ребер навалившегося на него Мэтьюза. Несостоявшийся мэр, судорожно дернувшись несколько раз, захрипел и затих. Луи столкнул тело на пол и вылил на него остатки коньяка из бутылки. Потом скинул окровавленный халат, опавший с обнаженного тела черной волной, и переоделся в костюм. Чемодан с самым необходимым уже был собран. Наличность из тайника, смена одежды, револьвер и фото девушки из ящика Сэнди. Зачем ему девушка, Луи не знал, но при мысли о том, что надо взять что-то в память о Сэнди, в голову первым делом пришла именно она. По всему дому он разлил две канистры с бензином, огонь охватил постройку в считаные минуты. В Лос-Анджелесе Луи ждала симпатичная квартирка, купленная Сэнди специально для него. И счет в банке на имя Луи Таля. Сэнди Бульдозер хотел, чтобы его Луи жил, и Луи собирался исполнить это пожелание по максимуму.