до десяти и обратно

когда начнётся конец света, и людей начнут пожирать тупые зомби, или метеориты начнут падать с неба, или огромное цунами накроет землю и смоет всех людей к чертям собачьим — я наверняка буду сочинять тупорылый унылый рэп про то, как меня кинула моя девушка. я буду сидеть дома в своей комнате в форте из одеял, слушать мадонну, несмотря на то, что считаю её песни пидорскими, размазывать сопли по лицу и трогать языком губы, потому что они будут солёными от соплей и слёз, и писать дебильные стихи про то, что «я ей доверял, всю свою жизнь отдал, приносил ей цветы и конфеты, йоу, а она кинула меня блять ради какой-то тупой девчонки с коллекцией сраных пауков, бля, плевать что не в рифму, потому что моя девушка сучка, оуееее». потом эта песня станет хитом, я буду грести деньги лопатой, запишу унылый сингл в какой-нибудь крутой музыкальной студии в нью-йорке, куплю себе крутую тачку красного цвета и буду разъезжать в ней, как какой-нибудь придурок, и может быть, залью её шампанским, чтобы устроить в ней ванную, и хоть это будет мерзко и я весь буду липким, буду плавать там, пока не умру от алкогольного отравления, или может, утоплюсь в этой ванне шампанского, а может, не знаю, я буду бухим настолько, что проснусь женатым на какой-нибудь стерве, которая родит мне кучу детей, и потом они отсудят у меня все деньги и вышвырнут меня на улицу или запихнут в дом престарелых. но перед этим я буду выступать на телевидении, всякие соплюхи будут тащиться по моим отстойным стихам, и когда терези вернётся ко мне и скажет, что всё это ошибка и она вообще-то не лесби и типа хотела просто попробовать, как это будет с девушкой, я посмотрю на неё и скажу ей: твой поезд ушёл, детка, ты выбрала не тот вагон. или нет, звучит отстойно, я может, ещё что покруче придумаю, потому что это случится, когда мне будет сраных 30 лет, и все эти года я буду тайно страдать по ней, потому что я не смогу забыть, что из-за того, что она меня бросила, я заработал столько денег. буду малевать в тетрадях про то, какая она была классная, но оказалась такой сукой, но она классная, но всё равно сука. потом продам эти дневники, опубликую, они тоже станут хитом, потому что я буду на волне и меня будут любить подростки и, может, инфантильные разведёнки за тридцать, и я снова заработаю на этом кучу бабла. я думаю обо всём этом, пытаясь себя рассмешить и убедить, что это всё лажа, и я просто идиот какой-то, и незачем так убиваться по девчонке, когда тебе всего 17 лет и ты даже школу не закончил, но я не могу. в итоге я уже полчаса сижу на лавочке в парке, в руках у меня растрёпанный букет с розами — такой дорогой, будто лепестки роз сделаны из брильянтов, а ветки, шипы и вся зелёная хуйня сделана как минимум из золота или из платины. вдобавок он ещё и весит столько, что я всерьёз задумываюсь — а может и правда мне достался какой-то драгоценный букет и я, типа, сейчас держу в руках миллионы, и только что хотел их подарить самой классной девчонке на свете, которая меня бы кинула, как только продала его и разбогатела. но она меня всё равно кинула. букет — бесполезная трата карманных денег, а я между прочим, чтобы не просить денег у брата, себе подработку нашёл в отстойном чикен-фри, носил идиотскую форму с такими шапочками, которые выглядят так, как будто наш мир захватила разумная цивилизация резиновых утят, и они управляют вселенной, врастая в тупые шапочки, которые носят тупые прыщавые работники чикен-фри. на работе я только и делал, что улыбался и говорил про курицу — у нас есть маленькая курица, у нас есть средняя курица, у нас есть мегаохеренная огромная курица, но если ты решила, что сожрёшь её в одно рыло, то ты либо слишком жирная, либо совсем двинулась, потому что я бы ни за что не стал покупать в чикен-фри не то что курицу, а даже какую-нибудь газировку, которую хозяин покупает за 50 центов литр, а продаёт за пять долларов 75 центов стакан на половину литра. думаю, у меня на лице было написано, что я думаю об этом месте, но меня никто от кассы не гнал, потому что куча девчонок со средних и старших школ приходило, чтобы со мной пофлиртовать. уверен, что там были и студентки из колледжа, но вот такой я урод — хранил верность одной девчонке, которая эту мою верность просто взяла — и спустила в унитаз. не то, чтобы я обижался на неё. как вообще можно адекватно прореагировать на её: эй, дейв, нам надо расстаться, потому что мне кажется девушки нравятся. я спрашиваю её: тебе кажется? это что, шутка? но терези смотрит на меня и даже не улыбается привычно, немного стрёмно, будто она пытается рекорд какой-то по ширине улыбки побить, или, не знаю, загрызть кого-нибудь до смерти, типа голубя, который сядет на её любимый памятник и посмеет обгадить его, или соседского кота, которых полно у девчонки лейон — вообще не понимаю, как она в этом котоапокалипсисе умудряется пахнуть лавандой или чем-то таким, цветочным, потому что я понятия на самом деле не имею, как пахнет лаванда, просто услышал как-то, как кто-то сказал, будто она пахнет лавандой, вот и решил, что это может быть правдой. в общем, я вообще в душе не ебу, с чего она меня решила бросить. мы типа встречаемся сраных десять месяцев, а сраных десять месяцев это почти год. у нас даже секс-то был раз-два и обчёлся, потому что в первый раз терези плакала, а я испугался, и блять это реально стрёмно было, кровь и всё такое, и потом не прикасался к ней наверное пару месяцев, как будто мы снова вернулись на этот конфетно-букетный период. я тогда дрочил в ванной каждый день, и знаете, это довольно сложно делать тайком, когда ты живёшь со старшим братом геем, который каждый раз, когда застукивает тебя за мастурбацией, начинает отпускать сальные шуточки. дирк: что девчонка снова не дала? что, быть натуралом не так легко как кажется? эй, что это у тебя в руках? ой, прости, я не знал, что ты тренируешься, чтобы впечатлить свою мюриэл. я говорю: её зовут не мюриэл, она терези. а брат говорит: похер, и идёт смотреть своё аниме долбанное, а потом он звонит джейку и сваливает из квартиры, потому что у него типа свидание, пидорское, как он сам и его любимая футболка с рейнбоудэш. хотя я вообще-то хорошо знаю джейка, неплохой парень, акцент у него классный, мы с ним можно сказать кореша, недавно вот отлично поиграли в приставку, дожидаясь, когда дирк вернётся с конференции космических ботанов, где они обсуждали, чей робот круче. тоже конечно слегка чокнутый, но вы посмотрите на моего брата, мне кажется, нормальный парень с ним бы ни за что не начал встречаться, потому что он не гей, он пидорас сраный. в общем, я это к чему — это я к тому, что мы с терези, мать его, десять месяцев встречаемся. я только перевёлся в новую школу, было стрёмно и тупо, мне было так страшно, что у меня кажется язык к нёбу прилип. думаю, меня даже сначала за немого приняли, а потом с какого-то перепугу решили, что я вообще-то крутой. думаю, это из-за того, что я приехал в школу на классной тачке, которую мне подарил брат, но это была взятка, потому что я неделю рыдал в своей комнате из-за того, что пришлось расстаться со своей сводной сестрой (она какой-то ёбаный мозгопотрошитель, но я всё равно её люблю вообще-то), и своего лучшего дружбана джона, про которого дирк всё время шутил, что я точно гей, потому что наша дружба пидорская, на что я его слал на хуй, а он говорил что был там, ему понравилось и он не против повторить. я на это говорю «фууу, блять, без подробностей, ради бога!», зажимаю уши и начинаю бормотать себе под нос тупые рифмы. дирк смеётся надо мной, ну или над ситуацией, не знаю, и снова идёт в свою комнату, смотреть май литтл пони, аниме или собирать своих роботов и пытаясь сделать какую-нибудь навороченную марионетку-робота, потому что тащится с марионеток. в итоге я остался без друзей, но брат подарил мне клёвую тачку. как будто это могло меня утешить, но вообще-то он был прав — с крутой тачкой все считают тебя крутым, и в школьной иерархии ты прекращаешь занимать место чудика или ботана и становишься школьной элитой. терези вообще была в группе поддержки футбольной команды, не главная, но и не такая девчонка-неудачница, которой все синяки в группе достаются. я не хотел записываться на футбол, но на физре учитель поставил меня в команду, и я так всех впечатлил, что меня окружили эти огромные квадратные шкафы, стали бить по плечам и орать, что им нужен такой хуйзнаеткто, и я такой: дада, блять, хорошо, я вступлю, отъебитесь от меня, уроды. они засмеялись, типа как будто я пошутил, но я вообще-то совсем не пошутил. пришлось записываться в команду, и из просто крутого новенького я стал крутым нападающим-новеньким, и вокруг меня закрутился какой-то социальный водоворот. я столько людей в жизни не видел и не общался, потому что жил в сраном городе, где было ну семей 10-15, все друг друга знали, все обо всём, а школа была одна, и в нашем классе вообще-то было только шесть человек, потому что нормальные люди из такой задницы в большие города уезжают, а не позволяют школы детям заканчивать. потом была куча тренировок, которые я терпеть не мог. надо было переодеваться в раздевалке для парней, а там воняло так, будто кто-то носки, которые носил год, не снимая, опрыскал скунсом, а потом поместил под вентилятор, и этот запах раздувало по всему помещению. первое время меня чуть ли не тошнило, а потом я начал жевать жвачку, что только сделало меня круче, вообще не понимаю как, потому что я это делать начал, чтобы запах отвратный отбить. терези ко мне сама подошла, это было через неделю после того, как я вступил в команду. до этого мы перекидывались друг с другом приветствиями, я типа говорил ей чёкак, терези мне в ответ говорила норм всё, и так мы с ней существовали, будто в параллельных реальностях. я честно не думал с ней встречаться, потому что за ней какой-то кучерявый пацан таскался — выглядел он на класса два помладше, но потом оказалось, что мы ровесники, он просто такой мелкий был. мне, когда я с терези начал здороваться, сразу всё рассказали, какая она популярная, что у неё тут свои поклонники есть, хотя и не так много, как у главной черлидерши, и что этот парниша за ней таскается с младших классов. я тогда ещё подумал «вот неудачник», хотя сам ни с кем не встречался, потому что там, где я жил, из девчонок была только джейд, а она, ну, как сестра мне была, мы же росли вместе и всё такое. с учётом того, что джейд ещё была младшей сестрой джейка, которого я зову мамочкой, потому что парень реально ведёт себя как мамочка со мной, это больше походило на какой-то инцест. то есть, технически конечно там были и ещё девчонки, но одна их них была моей сестрой вообще-то, а другие были или на дохреналион лет меня старше, на 3-4 года (а когда тебе 16 лет это реально дохреналион), или совсем мелкие, такие девчонки, у которых сиськи только-только начали расти, а они уже себе штукатуркой лицо покрывают и хотят парня завести, хотя вообще не знают, что с ним делать в таком возрасте. так что я решил, что не буду с терези встречаться, хоть убей меня, ещё этот мелкий на меня накинется и попытается прикончить, я вообще от этих городских не знал, чего ждать. а потом через эту самую неделю, когда я торчал в столовой у раздаточного стола и решал, что выбрать на обед — странное пюре с бифштексом, похожим на кусок подошвы, или салат из яблок и моркови — терези подошла мне и сама заговорила. терези: эй, крутой парень, как делишки? я ей в ответ: да, хм, всё тип норм. а у тя как? терези: и у меня норм. потом мы молчали, и это было то самое неловкое молчание, когда с тобой поздоровался какой-то чувак, которого ты вообще не помнишь, а он тебя вроде как помнит, и вы вообще не знаете, о чём можно поговорить. длилось молчание где-то секунд 15. терези: лучше возьми пиццу, она тут самая нормальная. я: пицца говоришь? ладно давай заценю. я поворачиваюсь к витрине, где лежит пицца, а там осталась только одна, помятая такая, выглядит так, будто её уронили на пол и потом подняли, вроде как и так сойдёт, не для королевы же обед готовим. я даже засомневался, подумал, что может, лучше отравить себя салатом этим стрёмным, там хоть овощи и фрукты, натуральные продукты и всё такое, но терези подошла сама и кинула мне её на поднос. я кивнул, сказал «спасибо, чувиха» и пошёл за столик, а сам пытался не сгореть от стыда и думал «бля, что я только что сказал, я назвал её чувихой, блябляблябля». под это нескончаемое «бля» я пошёл к столику, где сидели эти качки из футбольной команды, и вдруг терези мне говорит: эй, крутой парень, может, сядешь рядом со мной? я поворачиваюсь к ней, а она на меня смотрит, так, знаете, беззащитно, и улыбается, ну, немного стрёмно, но все мы не без недостатков. и я подумал, что наверное не стоит её расстраивать, а то я сейчас ей откажу, а потом какой-нибудь парень меня выследит и пырнёт ножом за то, что я заставил её плакать, и я такой: ну давай, пошли. мы пошли под улюлюканье парней и под хихиканье девчонок, сели за столик одни, съели свой обед и разошлись по классам. мы даже не говорили особо, а потом я узнал, что оказывается встречаюсь с терези, хотя я тогда понятия не имел, что её зовут терези, это я потом только узнал. естественно, из-за этих слухов надо было с ней встретиться, чтобы как-то, ну, проговорить этот вопрос и всё такое. я ей так и сказал: надо встретиться. а она мне: ну давай в кафе на третьей авеню тогда, в пять часов. я спрашиваю: это которое с занавесками в розовый бантик, да? а она мне: нет, это другое кафе, там на подоконнике стоит красный цветок, он просто огромный. в итоге мы встретились в этом кафе, и я вроде хотел с ней поговорить, что мы не встречаемся, но она пришла такая красивая, в настоящем платье и с распущенными волосами, и всё время смеялась над моими шутками. а на минуточку — над моими шуточками до этого вообще никто не смеялся. джон постоянно говорил о том, какой я придурок и что это не смешно вообще, роуз тут же начинала сеанс психоанализа в стиле «ты только что пошутил про члены это потому что ты думаешь что у тебя маленький член я уверена», а я же не стану перед ней штаны снимать чтобы доказать, что это не так, фу, бля, да за кого вы меня вообще принимаете. с джейд шутить вообще было опасно, потому что она даже если и засмеётся, так по спине треснет, что дыхалку всю сбивает на раз, ей богу, какой-то терминатор в юбке. в общем понятное дело, я завис с терези, мы посидели с ней в кафе кучу времени и болтали о всякой ерунде, а потом как-то так получилось, что мы поцеловались, и тогда я понял — чёрт, да. мы с ней реально встречаемся. и мы стали встречаться, только уже по-настоящему. ходить в кафешки, обедать в школе вместе, ходить друг к другу в гости, хотя я долго не хотел знакомить её со своим старшим бро — этот козёл всегда всё портит. терези была классной, с каждой встречей она мне нравилась всё больше и больше, я начал рисовать сердечки в тетрадках на полях, сочинял для неё стихи (не показывал, это так, для себя просто), думал, может, после школы даже предложение ей сделаю, чтоб свадьба и все дела, а она меня кинула. паршивое свидание, в общем, вышло. терези вроде говорила после этих своих слов что-то ещё, но я как будто оглох — в ушах было только тудум, тудум, тудум, в глазах мутная пелена. и я понимаю, что если буду продолжать сидеть с ней тут, я разрыдаюсь у неё на глазах, а за 10 месяцев в новом месте я привык быть крутым и очень перепугался, что меня кто-то увидит и в школе разболтает, как я рыдал после того, как девчонка меня отшила. я встал со своего места, пробормотал что-то вроде «бля, прости, надо идти, у меня там брат короче, ну ты знаешь, да, пока». терези тоже сказала мне пока, но не остановила меня, мне кажется, она даже от облегчения выдохнула, думала что я скандал устрою или ещё что. а я не устроил — вышел из кафе, и как только завернул за угол, побежал как придурок, пока не сбил дыхалку к чёрту. оглянулся, понял, что оказался в сквере, такой маленький, со скамеечками и детскими площадками и фонтанчиками, какие ещё влюблённые парочки любят. сел на скамейку и заревел как придурок. если бы прямо сейчас начался конец света, я бы вообще не заметил. мне никогда не разбивали сердце, потому что я думал, что для этого надо сначала влюбиться в кого-то, а оказалось, что я реально влюбился в терези. надо было это понять ещё тогда, когда я стал торчать перед зеркалом с утра по двадцать минут, выбирая, что надеть в школу, или когда я начал волноваться о том, как выглядит моя причёска, или жутко боялся, что когда она увидит меня без очков, начнёт надо мной смеяться и растреплет по всей школе, что я альбинос и глаза у меня такого мерзкого цвета — не то розовые, не то красные. херня, в общем. быть альбиносом это полный отстой если что. в общем, я сидел и ревел, размазывая сопли и слёзы по лицу, мимо меня ходили парочки и мамочки с колясками, шептались про меня, а потом ещё и дождь вдобавок пошёл. я думал, что теперь-то хуже уже быть не может, я словил королевское комбо неудачника, а оказалось нет — для полного комплекта мне не хватало парня из параллели, того самого кучерявого коротышки, который таскался за терези и всё время наших с ней отношений постоянно мне то ли угрожал, то ли не знаю, пытался впечатлить меня своим громким голосом и богатым на нецензурные выражения словарным запасом. я вообще в это время ничего не соображал и не видел — ну там, дождь, слёзы, разбитое сердце 17-летнего подростка, для которого разрыв с девчонкой, которая ему нравится, как кинжал в сердце, дохрена больно и вообще довести до самоубийства может. поэтому когда меня кто-то по имени стал звать, я сначала не понял, кто это. а потом дождь вдруг резко закончился — это надо мной зонтик раскрыли. мне этот парень говорит: ты долбоёб что ли? ты что в такую погоду на улице делаешь? я говорю: меня девушка бросила. и снова начинаю плакать, прямо как будто это я девчонка, а не терези мать её пайроп. потом я говорю этому парню: не понимаю, что вообще не так было? мы классно тусили вместе. она мне нравилась. я её правда любил! парень мне в ответ: это потому что ты говнюк, страйдер. я ему говорю: сам ты говнюк, козлина. ты меня что, знаешь? а парень в ответ: серьёзно, блять? ты увёл у меня девушку, а потом ещё и спрашиваешь, как меня зовут? и после этого ты говоришь мне, что это я тут говнюк, говнюк. и я понимаю, что я и вправду говнюк. и снова начинаю рыдать. как ёбаная девчонка, матерь божья. парень на меня молча посмотрел, а потом ушёл. ну правильно, подумал я, меня же терези бросила, у него теперь есть шанс вернуть эту его девчонку. зачем ему такой придурок как я, который вот уже полчаса рыдает на скамеечке под дождём и не может остановиться. в смысле, ну правда, зачем. мы даже друзьями никогда не были. я этого парня не замечал, потому что мы и не пересекались-то с ним нигде практически, кроме его постоянных воплей в мою сторону, а он меня ненавидел. а потом он через какое-то время вернулся, подхватил меня за локоть и потащил за собой. мне было вот настолько всё равно, что я даже не спросил его, что он делает. даже если он вдруг решил меня убить, чтобы избавиться от соперника — плевать, я бы только раскинул руки, чтоб ему удобнее было меня резать, или душить, или как там ещё могут убивать такие коротышки, как этот. а он оказывается тащил меня к себе домой. он жил тут недалеко от этого парка и поэтому любил здесь прогуливаться. дома у него никого не было. старший брат уехал в колледж получать образование, отец был на работе. квартирка была так себе, бедная какая-то. парень заставил меня раздеться и запихнул в ванную комнату, чтобы я принял горячий душ. когда я залез под горячую воду, я только тогда понял, как я на самом деле на улице замёрз, под дождём-то, да и вообще на дворе уже поздняя осень была, почти конец ноября. я затрясся от холода, и чуть ли не кипятком обливался. не хотелось вылезать из-под тепла, но пришлось выскакивать на холодный кафель и обтираться чистым полотенцем. в ванне лежали красные спортивные штаны и красный свитер. я подумал, что это для меня, потому что даже если не для меня, влезать в мокрую одежду желания вообще не было. так что я оделся в эти шмотки, которые оказались мне слишком большими, но зато тёплыми, и вышел из душа, оказавшись в узком длинном коридоре с парочкой дверей. одна из них была открыта, и я понял, что мне наверное надо туда. а если и не надо, то нечего держать открытыми двери, когда приглашаешь себе домой парня, которого ты вообще не знаешь нихрена. дверь оказалась дверью в гостиную, такая комната для развлечений или для приёма гостей, где всегда стоит телевизор и диван, а всё остальное на усмотрение хозяев дома добавляется. я сел на диван, потыкал на кнопки пульта, листая каналы, вроде как думал, может посмотрю что-нибудь, а потом вспоминал, какой же я неудачник и вообще ничего не хотелось. тот мелкий кучерявый парнишка застал меня за лежанием на диване лицом в подушку и мысленным сочинением стихов о том, как мне разбили сердце. он сдвинул мои ноги с дивана, плюхнулся рядом и взял в руки пульт. я бы на него вообще внимания не обратил, если бы он не заговорил со мной. он: лучшее лекарство от разбитой любви это фильм «как отделаться от парня за 10 дней». макконахи просто великолепен. я: что кто. это что, ромком, что ли? он: имеешь что-то против ромкомов? я: чел ты в курсе что это бабские фильмы. их любят смотреть только девчонки. он: заткнись, козёл, ты ничего не понимаешь в фильмах, макконахи способен превратить унылую комедию в прекрасную историю со множеством литературных отсылок к классическим произведениям и вообще он шикарно выглядит. я: а ты что, гей что ли? он: ты имеешь что-то против геев, мудила? я: мой старший брат гей вообще-то. хотя он козёл, но джейк нет, джейк классный, так что сначала я думал, что все геи такие мудаки, а потом бро привёл джейка познакомиться со мной, такая социальная херня, знаешь, где разведённые мамки знакомят детей со своими хахалями и типа ждут их одобрения, хотя это всё херня вообще-то. думаешь, хоть одна мамочка после заявления ребёнка вышвырнула своего мужика на улицу? ребёнок ей говорит: эй, он мне не нравится, а мамуля такая: от чёрт, придётся теперь тебя бросить, ты слышал, ты не нравишься моей дочери, катись отсюда парень, я найду себе получше, такого, чтоб моя дочь его не била пластиковой лопаткой по ноге, ага, но я так не говорил. потому что джейк мне сразу понравился. я даже умолял его, чтобы он забрал меня с собой и типа был моим старшим бро вместо дирка. я уже говорил, что дирк мудак? он: да, только что сказал. я: дирк мудак. ненавижу его, он придурок вообще, я из-за его марионеток тупых терпеть не могу кукол, они стрёмные и страшные, как девчонки вообще могут с ними играть. он: серьёзно? мистер посмотрите какой я крутой боится кукол? ты сам ведёшь себя как девчонка. я: если бы ты видел кэла ты бы так не говорил, ты бы возненавидел кукол, ты бы решил сжигать их всегда когда увидишь перед собой, очищал бы мир от скверны, потому что ну нахуй, он страшный и из-за него я рыдал по ночам, потому что боялся идти в туалет пока он был там, это блять вообще ненормально, нормальные опекуны так не поступают со своими детьми, ты понимаешь, бро? он: я тебе не бро, урод. ты начал встречаться с девушкой, которую я люблю с детского сада. я: ты же говорил что с ней встречался. он мне не отвечает и бьёт меня по ноге, и как вообще можно такими маленькими ручками бить так больно, он же крошечный вообще. я ойкаю и сажусь на диване нормально, потому что неудобно лежать и страдать, когда у тебя ноги на полу, а всё остальное на диване, это так тупо вообще, и со стороны, и как себя представляю — тоже тупо. я сажусь рядом с парнем, он смотрит на меня искоса, потом наконец-то нажимает что-то на пульте и идёт заставка фильма. я шмыгаю носом, потому что сопли текут не переставая, надо бы высморкаться, но платка у меня нет, и не в свитер же это делать, я конечно не мистер аккуратность, но не такая свинья, которая чужие свитера пачкает своими соплями. мне в руку что-то толкается. когда я поворачиваю голову, вижу, как меня тыкают такой коробочкой, где одноразовые платки. я беру пару штук и громко сморкаюсь. потом скатываю салфетки в шарики, не знаю, куда их деть, оглядываюсь, мусорки конечно нет — какой идиот поставит в гостиной комнате мусорку вообще — и запихиваю их в карман чужих штанов. на экране телевизора блондинка энди андерсон приходит к судьбоносному решению написать крутую статью про мужиков-козлов. она вообще не похожа на терези, я подтягиваю колени к груди и пялюсь на экран. из-за тёмных очков экран видно плохо, но я не хочу их снимать, я так к ним привык, что мне иногда кажется, что очки в меня просто вросли — без них я чувствую себя голым и беззащитным. сюжет у фильма так себе, я начинаю его тихо комментировать, моё «бубубу» постоянно прерывает парнишка, шикая на меня и смотря на экран блестящими глазами. блестящими в переносном смысле, он плакать пока вроде не собирается, но я смотрю на него и понимаю — блин, да ему реально нравятся ромкомы, или мэтью макконахи, я не знаю, может он вообще гей, хоть и таскался кучу времени за моей бывшей девушкой. мысли о терези становятся не самой моей лучшей идеей. сейчас мне тепло, уютно, рядом сидит живой человек и восторженно комментирует сюжет, без привычных ругательств и не так громко как обычно. у него оказывается низкий хрипловатый голос, я даже не знал, что он может быть таким приятным, обычно-то коротышка на меня орал. но всё равно я чувствую, как в моих глазах снова открываются маленькие кранички и я плачу, слёзы просто текут и не останавливаются, а я молча пялюсь на экран и притворяюсь, что это не я сейчас устраиваю грёбаный потоп. молчать, видимо, не стоило, потому что парниша обращает внимание на то, что я молчу, и конечно же, когда он поворачивает голову, то видит, что я снова весь в слезах. мне неловко за то, что я такой размазня, но я ничего не могу с собой поделать. 10 месяцев жизни были перечёркнуты её словами. большая часть этих 10 месяцев, полностью посвящённая мыслям о ней, свиданиям с ней, стихами для неё, работе для неё — если бы мне вдруг кто стёр память, уверен, то, что осталось бы, не тянуло бы и на недельку нормальную. это ужасно больно, нахуй тех, кто думает, что это не больно, их просто никогда не бросали, или они никогда никого не любили. даже когда я расставался с роуз, джейд и джоном я знал, что мы сможем общаться по интернету и это было не так больно. мы часто зависали в чат-клиенте и слали друг другу тупые сообщения и перекидывались фотографиями, и я уверен, я всех задолбал тем, какая же моя девушка классная, потому что терези была классной, по крайней мере, до того момента, как стала встречаться с другой девчонкой, которая училась в колледже на учёного-биолога и тащилась с пауков. я понимаю, что не могу больше молчать. надо заполнить эту неловкую паузу хотя бы своим дурацким трёпом ни о чём, в котором я всегда был мастер. я: я хотел сделать ей предложение после школы. терези я имею в виду. даже начал откладывать деньги на кольцо, устроился на подработку, чтобы купить с пайропом, вроде как иронично — пайроп на пальце пайроп, она бы наверняка оценила. парень смотрит на меня не мигая, и я понимаю, что это не лучшая тема для разговора с тем, кто был влюблён в твою девушку аж дохрена лет. то есть, это _в принципе_ не лучшая тема, потому что мне только 17 лет, а я уже как какой-то дебил распланировал свою жизнь, что женюсь на своей девушке, заведу троих детей, две девочки и одного мальчика, или двух мальчиков и одну девочку, но обязательно чтобы были и девочка и мальчик, выучусь на археолога и буду с джейком ходить на экспедиции и разбирать старые развалины и выкапывать из песка окаменелости. потом устроюсь в универ или колледж преподавателем, буду разбивать сердца студенткам своей красотой и кольцом на пальце, на выходные ездить с детьми в лунапарк, иногда сбегать на свидания со своей женой, прося брата посидеть со своими мелкими, а потом заведу огромную белую собаку, или нет, лучше кошку, две, или можно три, я обожаю кошек, чем их больше тем лучше. мне бы сейчас не помешала парочка кошек, если честно. в общем, я знаю, это так тупо, это вообще нереально, и я вроде как подросток и подростки не думают о таком, но вот такой вот я, хой хэй! парень сглатывает и смотрит на меня удивлёнными глазами, скорее даже таращится. я тоже смотрю в ответ и не понимаю, какого они цвета, из-за очков ни черта не видно, помещение в полумраке утонуто, потому что поздно вообще-то уже, да и дождь на улице идёт, а фильмы лучше смотреть в темноте, так гораздо круче. он говорит (неверяще): ты что, реально хотел купить ей кольцо? я (отрицательно мотая головой, хотя больше выглядит как припадок эпилепсии): нет, не хотел. уже купил. кольцо я действительно купил в начале ноября, прямо такое, какое хотел. оно было узкое и белое, с крупным камнем алого цвета, который так любила терези. по внутренней стороне шла гравировка с надписью «две руки, одно сердце, одна жизнь на двоих». это строка из одной песни, но немного с другим окончанием, потому что оригинальная версия не влезала на кольцо, но я решил, что и так круто выглядит вообще-то. у меня было такое же, только без камня, просто тупо белое колечко с гравировкой. кольца я носил в своём рюкзаке, потому что боялся, что бро их увидит и обстебёт меня, заставит сомневаться в собственном решении, всё короче испортит. теперь я думаю, что лучше б он их нашёл и сказал мне, какой я идиот, чтобы не было этого всего. я роняю голову на колени, обхватываю себя руками и снова плачу. может, это никогда не закончится. может, я буду неделями рыдать дома, пока не совершу суицид, потому что в брате такта вообще нет, я даже сомневаюсь, что он знает значение этого слова, а джейка снова нет в городе, он лесах амазонки исследует какой-то храм, который открыли недавно, лет десять где-то назад, и только с этого года разрешили экспедиции проводить иностранным гражданам. в общем, мамочки нет дома, брат опять превратил квартиру в свинарник и когда он не занят просмотром мультиков ноет о том, как он скучает по джейку. его нытьё слушать невозможно, и тогда я предлагаю бро посмотреть вместе с ним его любимых пони, а на середине первой серии тихо сваливаю, потому что он всё равно не замечает — он пялится на пони и орёт о том, что дружба эта магия. мне сложно поверить в то, что он старше меня на 17 лет. иногда я подозреваю, что на самом деле он мой отец, но он настолько гей, что эти подозрения выглядят смешно. я никогда не видел, чтобы он флиртовал с девушками, ну, чтоб по-настоящему, как будто он хочет пригласить девушку на свидание. зато часто видел, как он пялится на задницу джейка, и как ему как будто мозг отрубает, когда джейк выходит из душа полуголым. серьёзно, дирк ещё ничего не успел сделать, просто пялится на него, но всё равно выглядит так невыносимо по-гейски, что мне от этого влюблённого взгляда и дурацкой улыбки хочется блевать. роуз говорит, что я там что-то компенсирую, блаблабла, поэтому веду себя как баба, но пошла она нахер, я не веду себя как баба. мне просто разбили сердце, и как бы я сегодня не ныл, уверен, завтра я проснусь и пойду в школу, и буду умирать от обиды и боли, но на моём лице будет ничего, вернее не будет ничего, как будто всё в порядке и мне типа норм. хотя нифига на самом деле не норм. я (трагически бормочу в колени): поверить не могу, что она меня бросила ради какой-то девчонки! коротышка молчит пару секунд, а потом он начинает странно трястись, я поворачиваю голову в его сторону, и тут он начинает даже не смеяться, он ржёт и не может остановится, просто ЛОЛ самый натуральный, типа, не как обычно когда тебе в чате ЛОЛ отправляют, потому что ну никто на самом деле не помирает со смеху, когда отсылает это сообщение. нет, парень реально трясётся от смеха, схватился руками за живот и громко делает короткие выдохи, каждое ХА звучит звонко и так заразительно, что я против воли сам улыбаюсь. он: ну ты… вообще лох, страйдер. даже меня терези игнорила ради других парней. а тебя из-за девчонки отшила! я: пошёл ты, я хотя бы с ней встречался. он: ты неудачник. я: кто из нас больший неудачник. он: ты. я: нет ты. он: ты. я: ты с кем-нибудь встречаешься? он замирает от этого вопроса, и улыбка стирается с его лица, будто губкой. брови ползут к переносице, взгляд становится сердитым, он смотрит на меня как на придурка. он: тебе какая разница? я: не знаю, никакой наверное. а что? он: не задавай тупых вопросов тогда. идиот. он снова протягивает мне коробку с салфетками, я снова громко сморкаюсь и потом пытаюсь вытереть глаза. делать это, не снимая очков, сложно, и в итоге я плюю и снимаю их, кладу на столик перед диваном, такой маленький, на который еду ставят или всякую мелочь типа книг или записок, кто куда ушёл. непривычно без очков, но тут достаточно темно, так что я даже и не волнуюсь почти, что парень на меня пялится. он: ты что, снял очки? я (закатывая глаза): а что, не видно что ли? он: ты никогда не снимаешь очки в школе. я решаю, что разговор достаточно откровенный, и если что всегда можно будет списать на то, что у меня стресс и разбитое сердце. я: у меня светочувствительная радужка, так что глаза при ярком свете слезятся и я перестаю видеть. как куриная слепота наоборот. врач сказал, надо носить либо линзы специальные, либо очки, но носить очки это круто, в смысле прикинь, мне офтальмолог даже справку выписал, что мне разрешено ходить везде в долбанных солнечных очках, как будто я грёбаный аль капоне. раньше у меня были такие треугольные, как у бро, а потом мне мой лучший бро подарил на 13 лет эти. он: твой брат, который мудак, подарил тебе очки? я: не, не этот, я имею в виду БРО, типа, лучший бро, друган, дружище, парень из соседнего дома, с которым мы дружили, когда жили рядом. ну, мы вообще-то сейчас тоже с ним общаемся, не подумай чего. просто интернет и все дела. я стараюсь пялиться в телевизор, хотя половина фильма вылетела в трубу и сейчас я не понимаю, что происходит на экране. я прямо чувствую, как взгляд которышки намертво прилип к моим глазам. к моим белым бровям, белым ресницам, красным водянистым радужкам глаз. я внезапно начинаю беспокоиться — а достаточно ли здесь темно? может, он заметил? почему он на меня так пялится? смотри уже свой ромком, отвали от меня, не пялься, боже боже боже. рука тянется к очкам, но он её перехватывает. я поворачиваюсь к нему и понимаю, что это ошибка, потому что его лицо не просто близко, оно супер близко. он пожирает меня глазами, а я в ответ пялюсь в его глаза, и в ярком свете лиц макхонахи и кейт хадсон я понимаю, что у него — охренеть просто, это невероятно — у него алые глаза, как у грёбаного вампира. я: чувак, ты что, вампир? он: кто бы говорил, придурок. у тебя тоже красные глаза. мне некомфортно от того, что теперь он знает мой маленький секрет, хотя по сути это секретом никаким не было вообще-то. я: у тебя краснее. как… вишни. или вино. или гранат. он: прекрати перечислять красные предметы. я (продолжаю, потому что он сказал прекратить, ну ещё потому что это весело): розы, яблоки, скрипки, кровь, помидорАУЧ. он толкает меня в плечо, я падаю обратно на диван и смеюсь как идиот. он падает рядом и наши плечи соприкасаются. он: из-за тебя я не могу нормально посмотреть фильм. я: ты не можешь посмотреть фильм потому что это убожество, а макконахи придурок. он: сам ты придурок! макконахи снимается в классных фильмах. все фильмы, где снимается макконахи, классные! мы начинаем вспоминать фильмы, в которых снимался макконахи. точнее, до сих пор безымянный парень вспоминает названия фильмов и кратко пересказывает мне сюжет, а я говорю «а, фигня. а, отстой. ты что, только ромкомы помнишь, есть что-нибудь нормальное с макконахи?». потом я гуглю с телефона мэтью макконахи и мы вместе смотрим список фильмов, и оказывается, что парень снимался в техасской резне бензопилой. тогда я поворачиваю голову к коротышке и с придыханием говорю ему: вау, чёрт, ты оказался прав, он снимался не только в дерьмовых ромкомах, чувак. он называет меня ебанутым козлом, я снова смеюсь как ненормальный — наверное, это отходняк начался после слезливых драм. когда фильм заканчивается, экран чернеет и становится очень темно, практически ничего не видно. я просто лежу на диване, и мне впервые за долгое время так спокойно и так хорошо. можно закрыть глаза и представить, что сегодняшний день был всего лишь ужасным сном. а потом я понимаю, что если что и называть кошмарным сном, то это 10 месяцев моих отношений. ровно 10 месяцев, 8 часов и 16 минут и 54 секунды, 55, 56… нет, на самом деле я ещё не настолько двинулся, чтобы всерьёз высчитывать секунды, минуты или часы. но то, что мы начали встречаться 305 дней назад я могу сказать почти не задумываясь над этим. 10 месяцев. с 25 февраля 2012 года до 25 ноября. я неудачник. я: я всё-таки неудачник, коротышка. он: как ты меня назвал?! я понимаю, что назвал его коротышкой вслух. пытаюсь исправить положение и поднимаю руки перед собой. я: тише, тише, чувак. ты мне вообще-то так и не сказал, как тебя зовут. он смотрит на меня с яростью в глазах. на самом деле я понятия не имею, как именно он на меня смотрит, это я предполагаю, что с яростью, потому что реально темно и ничего не видно, прямо как в заднице. он: каркат. я (переспрашивая): что ты сказал? он: каркат, тупица! меня зовут каркат! я: круто. крутое имя. такое мужественное. твоего отца что, покусала радиоактивная ворона, а потом он замутил роман с женщиной-кошкой, или чё? парень с именем каркат снова бьёт меня по животу. наверное, он хотел попасть по груди, но темно же. не видно ничего. я закашлялся. я: чел, осторожнее, я ведь так могу внутреннее кровотечение заработать. он: пиздишь, я тебя не настолько сильно ударил. говорит он это с фырканьем, но всё равно его руки начинают щупать мой живот, чтобы убедиться в том, что я в порядке. я: ты забыл наверное. сегодня мне разбили сердце и в моей груди полно его осколков. он: ха. ха. охренеть шутка смешная. я: я её только что придумал, и она классная, чувак. он: твои шутки тупые. я: сам ты тупой. ты вообще не сечёшь в юморе, любитель ромкомов. он снова меня бьёт. я хватаюсь за сердце и изображаю из себя умирающего. я: передай моим детям, что я любил их. особенно мою маленькую принцессу глорию, и дейзи, и маргарет, и может быть лилию тоже. он: у тебя нет детей, идиот. почему имён так много? ты что, бросаешь своих девушек, когда они становятся беременными? я: что? нет, чел, ты что, я никогда бы не бросил девушку, если бы она от меня залетела вообще-то. просто я хочу как минимум троих детей, и чтобы девочка была на меня похожа, типа моя женская версия, понимаешь? я бы назвал её элизабет. он: а чего тогда цветы перечислял? я: у красивых девочек должны быть цветочные имена, чел, это все знают. он: а почему тогда элизабет? я: я скажу тебе, если ты пообещаешь не смеяться надо мной. он: я подумаю над этим предложением. я: я тоже подумаю над этим предложением. он: эй, вообще-то я мог бы не говорить тебе своё имя! ты всё равно продолжаешь меня звать челом или чуваком. это был серьёзный аргумент. я вздохнул. я: ладно. окей. открою свой страшный секрет. я начинаю молчать. и молчу. и ещё немного молчу. и ещё вот самую чуточку ничего не говорю. он (злобно): страйдер! я: блин, ладно. хорошо. уговорил, каркат. на самом деле меня зовут не дейв страйдер, а элизабет страйдер. я молчу, каркат тоже молчит. он: ты сейчас пошутил или что? я: эм. может быть. он: нет, серьёзно. тебя что, правда зовут элизабет? я: не совсем. это моё второе имя. дейв элизабет страйдер. он: а твоих родителей кто покусал? радиоактивный микки маус из диснейлэнда? я: это тёмная история. но с учётом того, что они совершили двойное самоубийство и хотели заодно прирезать меня с дирком за компанию, думаю они действительно были ёбнутыми. он: оу. я: ага, это просто оу, ты верно подметил. очень точно и всё такое, чувак. он: я не знал. я: эта история не из тех, что рассказывают каждому встречному. к тому же я их вообще не помню. меня брат растил. он: это который мудак? я: да, тот самый мудила. ты очень внимательный слушатель. обычно люди не могут запомнить, что мой старший бро козёл. он: у меня тоже есть придурок старший брат. он постоянно мне читал лекции, вообще не затыкался ни на секунду. я был счастлив, когда он свалил в колледж. теперь у меня есть своя комната, где нет придурка канкри. мы снова молчим. это то самое дурацкое молчание, которое наступает после излишне личного разговора между плохо знакомыми людьми. вы вроде перевели тему и немного поговорили о другом, но потом наступает пауза и вы оба вспоминаете откровенность, которая прозвучала только что, и в мыслях у вас сплошное оу. я вздыхаю. я: ладно, чел. мне наверное пора идти домой. он: ну и вали. я: я не знаю, моя одежда высохла или нет. он: чёрт, точно. я забыл. я: угу. он: угу. я: ладно. он: ага, ладно. я: ну так что. он: что что? я: я пойду? он: что ты меня спрашиваешь. я: я не знаю. я не хочу уходить домой. а ты? он: что сразу я? я ничего. я вообще-то, это вообще-то ты у меня дома, если что. я: завтра снова в школу. он: ненавижу школу. я: ну, там не так уж и плохо. он: ты так говоришь, потому что ты крутой и классный дейв страйдер. а я. я: а ты? он: а я каркат вантас. понял? я понял, я не тупой. я уже заметил, что каркат довольно смуглый, у него слишком полные губы, а ещё у него горячий темперамент. толерантная америка толерантно может относиться к чёрным и секс-меньшинствам, к веганам и бобтистам, но если ты мексиканец, бразилец, или кто-то из южных, то над тобой словно огромная неоновая вывеска мигает со словами «второй сорт», «маленькая зарплата», «возвращайся в ту дыру, из которой приехал, козёл». я: бля, вот лажа. он: самая лажовая лажа из всех лажовых лаж. я: отстойная лажа. паршивая лажа. мерзкая лажа. он: дерьмовая лажа. лажа из задницы. лажа из ларька с хотдогами. я: со всеми хотдогами? он: с теми, которые продаются за доллар. я: а с теми, которые продаются за 75 центов? он: нет, это уже лажа поменьше. я: а за пять баксов? он: а это уже не лажа, это херня. отдавать 5 долларов за хотдог это полная херня, страйдер. я смеюсь, потому что он прав. хотдоги за пять долларов это херня. такие хотдоги должны подавать в ресторанах за такую цену. я тут же говорю это вслух, каркат говорит «я же говорил, херня» и мы снова молчим. я закрываю глаза и внезапно думаю — хоть бы это день никогда не заканчивался. боже, пусть он никогда не закончится. потому что мне ещё никогда не было так хорошо, как сейчас с каркатом. вот чёрт.