до десяти и обратно

домой я возвращаюсь поздно — уже за полночь на часах, время пролетело совсем незаметно. я думал, завалюсь в комнату и буду спать, пока не прозвенит будильник, но в нашей гостиной — тоже с диваном и телевизором, потому что как вообще по-другому назвать эту комнату — развалился дирк и лениво щёлкал каналы. я подтянул лямку рюкзака и пошёл к себе. дирк со мной заговорил. дирк: слышал, тебя девчонка кинула. я (останавливаясь): охренеть ты-то откуда узнал, я тебе ничего не говорил вообще-то. дирк: терези мне звонила. спрашивала, вернулся ли ты домой. я молчу. от звуков её имени у меня в груди всё переворачивается, и шутка про осколки перестаёт быть просто шуткой. я вспоминаю, что мне должно быть херово, и мне действительно было херово, но одновременно не очень-то и сильно, и из-за этого я испытываю какое-то иррациональное чувство страха и стыда, как будто для меня эти отношения не очень-то много и значили. но для парня, который весь день ревел из-за того, что его кинула девушка, я себя чувствую действительно не очень-то и плохо. наверное всё потому, что когда случается что-то плохое, в твоей жизни случается также и что-то хорошее, чтобы её уравновесить, и моё хорошее это новый друг, новый лучший бро, парень с радиоактивным смешным именем, поэтому в жопу это всё. я: в жопу её. ненавижу девчонок. пойду рыдать в своей комнате, меня не беспокоить. дирк: дейв… ты же знаешь, что ты можешь со мной об этом поговорить? я не отвечаю, иду мимо. не хочу говорить об этом с дирком, как будто я не знаю, что он начнёт её высмеивать, говорить о том, что девчонки зло. может попозже это и будет круто, когда я немного отойду от разрыва, а сейчас меня бы больше устроил разговор с джейком. мамочка всегда знает, что сказать, мамочка терпеливо выслушает моё нытьё и будет говорить со мной, как с маленькой принцессой. я падаю на кровать, достаю телефон из кармана и долго пялюсь на экран, пытаясь вспомнить, какая у нас с бразильскими развалинами ацтеков или кто там вообще в бразилии жил в древности, разница во времени. потом плюю на это, думаю, что если сейчас не получится дозвониться, я утром джейку позвоню. или не буду звонить, не знаю, посмотрю ещё. нажимаю на кнопку, идут длинные гудки. я прикладываю телефон к уху и щеке, мне нравится ощущать, какой он прохладный. спустя шесть гудков звонок обрывается. неожиданно я оказываюсь расстроенным, кажется, мне реально надо поговорить со взрослым про свои проблемы. не успел я себя как следует накрутить, на телефон приходит смска от джейка: «я в скайпе, жду звонка, дружище!» я вскакиваю с кровати, спотыкаюсь о свой портфель, делаю неебический пируэт, чтобы сохранить равновесие и думаю о том, что хорошо этого никто не видел, наверное смотрелось ужасно. добегаю до компа, быстро вывожу его из спящего режима (я комп не выключаю как раз из-за таких случаев, когда срочно надо что-то посмотреть). захожу в скайп и делаю звонок джейку. камера уже установлена, наушники с микрофоном надеваются на голову в срочном порядке. несмотря на то, что я стараюсь всё делать быстро, на эти дела всё равно уходит минуты две. когда джейк отвечает, я уже успеваю расковырять свою душевную травму и у меня слезятся глаза от жалости к самому себе. джейк: дейв, приятель! рад тебя видеть! у тебя что-то случилось? ты выглядишь ужасно расстроенным. я: сап мамуля, дела просто ужасно, кажется наступает конец света и я позвонил попрощаться и сказать что я всегда любил тебя больше, чем папочку. я кладу на стол руки и опускаю на них подбородок. джейк выглядит небритым, грязным и усталым, но всё равно сияет неподдельным энтузиазмом. я завидую его крутой работе. он давным давно завёл привычку привозить мне из своих экспедиций всякие стрёмные штуки, типа окаменелостей, заспиртованных уродцев или осколков каких-нибудь крутых горшков, так что одна стена у меня в комнате вся забита этим археологическим мусором, который я обожаю. джейк (обеспокоенно): дейв, всё в порядке? дирк что, опять устроил тренировку на мечах и переборщил? я: нене, всё ок, тренировки проходят как обычно — я превозмогаю, дирк пытается меня не убить. у нас полная идиллия. кстати он опять превратил квартиру в свинарник. у тебя как дела? джейк вздыхает, когда я перевожу тему, но через мгновение ослепительно улыбается и с энтузиазмом рассказывает о том, как проходит экспедиция. о том, как их со скрипом пустило местное правительство на раскопки, как им пришлось доказывать, что они не чёрные археологи и их спонсирует университет, как они добирались до места и столкнулись с местным населением. сегодня они наконец-то добрались до обустроенного лагеря и приступили к работе — осторожно избавляют могильник от зарослей джунглей и изучают человеческие останки, которые уже раскопала другая группа, приехавшая на место два месяца назад. я сначала слушаю невнимательно, киваю невпопад, витая в своих мыслях, но постепенно рассказ джейка интересует меня всё больше и больше, и я даже включаюсь в диалог со своими «ого, вау, офигеть как круто». мы болтаем минут 15, потом джейка кто-то зовёт. он извиняется, говорит, что что бы ни случилось я должен помнить о том, какой я замечательный, я в ответ говорю что в курсе как я прекрасен, но спасибо что заметил, и мы прощаемся. я проверяю свои вкладки на обновления, но мне не хочется ввязываться в споры на форумах. к тому же глаза уже слипаются. когда я кошу взгляд на часы понимаю, что уже час ночи, а завтра просыпаться в 6:50. я кидаю одежду на пол, оставаясь в одном нижнем белье, и падаю на кровать. силы остаются только на то, чтобы натянуть на себя одеяло, а потом я мгновенно проваливаюсь в сон. с утра я чувствую себя совершенно разбитым и молча жую хлопья эпплджек из коробки дирка, потому что мои медовые колечки черриос закончились. дирк, спасибо тебе господи за это, не пытается шутить на тему моей гетеросексуальности и на тему моей бывшей подружки. единственное, что он спросил меня с утра, это: дирк: всё нормально? я: я хочу страдать, не мешай мне своей жизнерадостностью и разговорами о пони. мы молча завтракаем, потом дирк подвозит меня до школы, видимо, чтобы я случайно не решил выброситься с моста на своей тачке, и напоследок говорит пару ободряющих слов (такое чувство, что после нашего разговора джейк позвонил дирку и заставил его проявить ко мне чуткость и сочувствие, а не как обычно перевести всё на уровень иронии и травить шутки на тему моей драмы). получается у него так себе, но я старательно тяну губы в улыбке, показывая, что всё ок. потом поворачиваюсь и иду в школу. каждый шаг вперёд даётся с трудом. у меня возникает чувство, будто к ногам прицепили огромные невидимые кандалы, которые весят как минимум пару сотен центнеров. мне кричат приветствия и машут руками, я иногда киваю в ответ, но в целом всем вокруг на меня вообще плевать. на уроках я стараюсь не смотреть в сторону терези, но получается плохо, а она меня игнорит, будто мы вообще с ней не знакомы. после первой перемены меня начинают спрашивать, что случилось между мной и ней, я не отвечаю, но к концу второго урока все уже всё равно в курсе, что мы расстались. я всё ещё ни с кем не разговариваю, просиживаю остальные уроки и на большой перемене плетусь в столовую, потому что когда мамочки не дома, готовить школьные обеды некому и мне приходится покупать еду. внезапно я замечаю в толпе кучерявую макушку. кандалы были забыты — теперь я летел вперёд, как будто мне кто-то приделал колёсики к кроссовкам. каркат в дневном освещении немного отличался от карката в темноте. у него была родинка на левой скуле и две над правой бровью, на губе небольшой шрамик, волосы были не чёрные, а тёмно-каштановые, а на зубах маленькие скобки — не такие чудовищные, которые весь рот занимали, а скорее маленькие точки-квадратики на каждом зубе, связанные металлической проволокой, не очень объёмные. а ещё он был даже ниже, чем я себе представлял. когда я подошёл к нему, он шарахнулся в сторону. я: чел, ты чего? я ж ничего не сделал. каркат: отвали, страйдер! чего тебе надо? я: тут столовая вообще-то. я хочу получить свой законный школьный обед. я обижаюсь на его грубость. поджимаю губы, отвожу взгляд и сую руки в карманы, переминаясь с ноги на ноги в очереди. сзади кто-то возмущается тому, что я влез вперёд, и я уже думаю пройти в конец, но не получается — каркат хватает меня за рукав толстовки и орёт в ответ, что здесь свободная страна, и пошёл этот обмудок в задницу, он имеет право занимать очередь для себя и плюс один. он так и сказал — для себя и плюс один. а его плюс один был я. я улыбнулся. дальше мы притворяемся, что этого неловкого момента не было и начинаем обсуждать степень съедобности школьных обедов и соотношение цена-качество. каркат считает, что отношение цен выглядит как дорогая хуйня, я считаю, что в школьной столовой еда съедобна, потому что: я: чел, ты никогда не жил со старшим братом, который на обед готовит пиццу из пиццерии, а на ужин китайскую лапшу из ближайшего азиатского ресторана с фастфудом. пока джейк к нам не переехал я не подозревал, что холодильник предназначен для того, чтобы хранить там еду. каркат: что? в каком смысле? что ещё там можно хранить вообще? я: холодное оружие. каркат: ты шутишь? я: я серьёзно. где ещё, по-твоему, должно храниться холодное оружие, как не в машине, которая делает холод? каркат: это идиотизм полный. я (пожимая плечами): ну, в детстве это казалось логичным. каркат начинает смеяться. когда он смеётся, недовольное выражение пропадает, и выглядит он при этом так, будто абсолютно счастлив. ещё когда он смеётся, у него от уголков глаз разбегаются лучики морщин, зубы в скобках скачут вверх-вниз, а брови приподнимаются вверх. когда наша очередь наконец-то наступает, мы ползём рядом с витринами, ставя тарелки с едой на поднос. я выбираю фруктовый салат, картофель фри и два огромных гамбургера, яблочный сок, каркат тоже берёт фруктовый салат и долго выбирает второе. я хлопаю его по плечу. я: чел, сегодня я угощаю. бери всё, что нравится. вместо ответа каркат наступает мне на ногу, я ойкаю. я: я серьёзно, чел. ты мне вчера жизнь спас. позволь отблагодарить тебя и доказать тебе, что я не мудак. каркат: я тебя всего лишь домой привёл, придурок. я (трагично): я планировал утопиться в ближайшей луже и был близок к тому, чтобы начать действовать. но каркат на это только фыркает и берёт на второе макароны со странным гарниром, а из напитков кипяток, пакетик чёрного чая и три полоски с сахаром. я кладу на свой поднос ещё порцию картошки фри и красное яблоко, оплачиваю обед, и мы лавируем среди столиков и разных социальных статусов в школе. я не обращаю внимания на футболистов и плетусь за каркатом, мы садимся за столик, где обычно сидят ботаники и аутсайдеры. я: новая жизнь, полная страданий. думаю, пересесть сюда от крутых ребят было отличной идеей. каркат: пошёл ты. я: я уже дошёл сюда, чел. обычно в этой школе именно сюда и посылают, когда говорят «пошёл ты». каркат: ты всегда так много говоришь? я (мегасерьёзным голосом): только когда я не сплю. каркат (пиная меня ногами под столом): твои шутки тупые, а ты придурок, вот ты кто. это вообще-то не моя шутка, я её из мультика позаимствовал, но ничего не говорю про это каркату. вместо этого молча перекладываю на его поднос яблоко, гамбургер и картошку фри. он молча смотрит на то, что я делаю. я: я перенервничал и купил еды больше, чем мог съесть. не выкидывать же её. каркат опускает голову и я вижу только его кудряшки и кончик носа. когда он чуть поворачивает голову, я замечаю, что у него кончики ушей красные, и мне от этого хочется улыбаться как полному идиоту, во весь рот. вместо этого я быстро убираю обёртку с гамбургера и откусываю огромный кусок, из-за которого возможность говорить потеряна на ближайшие пару минут, пока я не освобожу рот. каркат так же молча тянет руку к гамбургеру и разворачивает его. ест он медленно и аккуратно, тщательно жуёт и смотрит при этом пустым взглядом куда-то в центр стола. выглядит так, будто в голове у него решаются проблемы общемирового масштаба. я конечно не могу молчать. я жую свой обед и говорю, говорю, говорю, даже с набитым ртом, когда любая фраза превращается в «ва фофом вейф вававиф вивфу» (а потом джейк говорит дирку), но я всё равно не могу заткнуться. когда я волнуюсь всегда так. а ещё несмотря на то, что я вообще-то здорово провожу время со своим новым дружбаном, я бегаю взглядом туда-сюда, высматривая чёрную макушку и красные очки. знаю, что это глупо, но что-то ещё ноет и скребётся. неудивительно конечно, с учётом того, что прошёл всего один день как мы… в общем, да. как «мы» превратилось в «я и она», абсолютно несвязанные между собой. если бы она ушла к другому парню, я бы врезал ему и мне бы стало легче. так что половая принадлежность девочки-паука всё очень сильно мне осложнила. почему с девчонками всё всегда так сложно? после обеда я везде таскаюсь за каркатом, провожаю его до кабинетов, встречаю в коридоре, бормочу себе под нос монологи, пока каркат пихает меня и просит заткнуться, а я всё равно не затыкаюсь. когда уроки заканчиваются я ною о том, что нам надо больше проводить времени, ведь мы с ним лучшие друганы на свете, и пока каркат копошится в своём шкафчике, оставляя учебники, которые ему не нужны, и забирая те, по которым надо сделать домашку, к нам подходит огроменный заххак. когда я говорю огроменный, я имею в виду что росту в нём все 7 футов, а в ширину три, и возвышается он над самыми высокими баскетболистами и игроками в футбол как минимум на целую голову. если бы не его феноменальная способность ломать всё, к чему он прикасался, тренер наверняка бы поставил его в квотербеки, однако после десятка сплющенных мечей его запихнули на центральную позицию в линии защиты, потому что если кто и был способен выбить мяч у квотербека команды противников, то это наша гора мышц и неловкости заххак. заххак считает своим долгом защищать мою честь, потому что влюблён в работы моего старшего бро по уши, так что иногда он даже заходит к нам домой и они запираются с дирком в его мастерской, мастеря роботов-убийц. То есть, я _полагаю_, что они мастерят роботов-убийц, потому что зачем вообще тогда учиться делать роботов, если ты не можешь делать _крутых_ роботов, правда ведь? эквиус: дейв. немедленно отойди от этого недостойного простолюдина низких кровей, пока он не заразил тебя своими простолюдинскими штуками. я: слишком поздно, большой друг. я уже полностью во всём этом. во всех этих простолюдинских штуках. каркат оборачивается, и когда его взгляд упирается в гору мышц и потеющего тестостерона, бледнеет и буквально вжимается в свой шкафчик. в груди слишком противоречивый комок чувств, я хмурюсь и выступаю перед заххаком так, чтобы каркат оказался за моей спиной. я: чел, иди отсюда. ты пугаешь моего нового кореша. эквиус: я нижайше настаиваю на том, чтобы ты, дейв, пошёл со мной и больше никогда не подходил к этому грязнокровке. я: бля, эквиус, серьёзно? ты что, перечитал гарри поттера? мы вообще-то в американской школе учимся, а не в хогвартсе долбанном. эквиус: твой великолепный старший брат, автор замечательных учебников по программированию искусственного интеллекта и множественных новых передовых форм в роботостроении, будет категорически против твоего общения с этим выходцем из латиноамериканской общины. я оборачиваюсь к каркату. он всё ещё (смугло-)бледный и всё ещё испуганно смотрит на заххака, и зрачки в его глазах такие крохотные, что если не присматриваться, видно только красную вампирскую радужку. я: чел, бро, кар, кхм, каркат. всё окей. всё хорошо. успокойся, этот здоровяк тебя пальцем не тронет. я (оборачиваясь к заххаку): клянусь своей коллекцией винила, эквиус, хоть пальцем его тронешь, и не видать тебе моего брата ВООБЩЕ НИКОГДА. эквиус: ты не должен… я: нахер иди! я толкаю эквиуса, несильно, но он всё равно отступает, испуганный больше угрозой отлучить его от общества бро, чем моими попытками ему противостоять.обхватываю за плечи карката и тащу к выходу из школы, то есть, _буквально_ тащу, потому что парень еле ногами перебирает. я: чел, чел, ты в порядке? земля вызывает марс, ау, разумная жизнь, ты есть на марсе, ответьте мне, хьюстон, пжалста, ну чё ты молчишь, чувак, ты начинаешь меня пугать, эй, эй, ээээээй. и ещё десяток дурацких фраз и отсылок на мировую историю и литературу, но он всё не реагирует, и это реально начинает меня нервировать. наконец, почти у школьных ворот, он упирается мне рукой в грудь и толкает от себя. каркат: блять, это просто… просто блять. я: ты заговорил! каркат (смотрит на меня вытаращенными глазами): это был заххак. я: да, я в курсе. он в футбольной команде играет, помнишь? каркат: блять. я: я уже понял. он тебя не тронет, славный малый вообще-то, хоть и огромный, и у него какой-то бзик стрёмный на тему того что «надо выполнять приказы», так что если он будет тебе угрожать просто прими злобное выражение лица, да да, вот это самое (каркат бьёт меня локтем в бок, я уворачиваюсь), и отправь его куда-нибудь что-нибудь делать. он не сможет отказаться, чел, я тебе гарантирую, он вообще никогда не отказывается от выполнения приказов, заххак стрёмный чувак. каркат бурчит под нос «пошёл ты», вырывается из моих рук и быстрым шагом направляется к остановке со школьным автобусом. я иду за ним, хотя за мной сегодня должен заехать бро. расставаться с каркатом не хочется, с ним весело (ну, мне по крайней мере так точно), так что я поглядываю на телефон — может, у дирка успели появиться какие-то дела, может ему пришёл большой заказ на его роботов, может, его автоответчик восстал и пытается его убить, может на дирка напали ниндзя и он мужественно отбивается от них, отбирая оружие для своей коллекции, и поэтому ну никак не может за мной приехать. надежды тщетны — дирк прислал смс, что будет у школы через 10 минут. у меня есть 10 минут на то, чтобы решить, достаточно ли я готов к гейским шуткам от бро на тему меня и карката, или возможно наши отношения с новым бро ещё не настолько далеко продвинулись, чтобы терпеть этого долбоёба. из-за ответственности и судьбоносности этого решения я волнуюсь ещё сильнее, ладони потеют и я незаметно пытаюсь вытереть их о джинсы. конечно я при этом не затыкаюсь и на меня странно косятся — обычно я разговорчивостью не отличаюсь. и тут я вижу терези. я обрываю себя на полуслове. это происходит без моего участия, как будто мозг вдруг забыл, как люди говорят, и я просто стою с открытым ртом пару секунд, пока с громким «клац» не закрываю его обратно. я совершенно забыл, что она тоже возвращается домой на школьном автобусе, потому что всё то время, что мы встречались, я подвозил её дома на своей машине. сегодня волосы у терези небрежно скручены в пучок и завязаны красным плетёным из резинок браслетом, на губах зелёная помада, такой цвет, когда не совсем зелёный, скорее бирюзовый, с оттенком синевы. на ней короткие шорты и толстовка с нарисованным на спине пауком. когда она проходит мимо, улыбается мне мимолётно и кивает головой. я киваю в ответ. мир сужается до её спины, до наклона головы, когда она прикладывает телефон к уху, до её голоса и широкой ухмылки, до её смеха. когда я начинаю понимать, что она говорит, мне резко хочется сесть на месте и закрыть уши руками — она флиртует со своей девушкой. дышать становится трудно. я хочу домой и чтобы мамочка джейк обнял меня и гладил по волосам, говоря мне о том, какой я чудесный ребёнок. тут я чувствую, что меня дёргают за рукав. я поворачиваю голову так, будто я тут парализованный стою, смотрю — это каркат, глядит на меня снизу-вверх и у него глаза блестят. до меня долго доходит, что он за меня переживает, а когда доходит я растягиваю губы в широкой ухмылке и наваливаюсь на него, обнимая за плечи. я: мой бро сегодня за мной заедет. хочешь подвезу до дома? автобусы это полный отстой, каркат. каркат кладёт свои руки поверх моих и смотрит мне в глаза. каркат: а твой брат согласится подвезти меня? я: он будет чертовски рад, что я познакомился с парнем и будет с тобой флиртовать. каркат: вот отстой. я: тот ещё отстой. тут мой телефон начинает вибрировать. я достаю его из кармана толстовки, там смс от дирка: «я уже на месте, и да, я тебя прекрасно вижу, мелкий бро. кто этот милашка рядом с тобой?» я поворачиваю экран так, чтобы смс увидел каркат, и каркат краснеет. я думаю, что может быть, всё не так уж и плохо. и можно притвориться, что мечты о семье с тремя детьми и женой были всего лишь тупыми и нереальными мечтами. лучше мне от этой мысли не становится. брат ведёт себя на удивление прилично — не интересуется на тему наших с каркатом отношений, не пытается поговорить со мной о терези. он молчит даже тогда, когда я беру карката за руку, потому что мне нравится то, какие у него горячие руки, и потому что я думаю о бывшей девушке и у меня в груди как будто образуется маленькая чёрная дыра и мне хочется простого человеческого тепла. он только задаёт два вопроса, когда мы садимся в машину, первый это: дирк: твой новый друг? но он риторический и не требует подробного ответа, поэтому я просто киваю. второй: дирк: куда едем? и каркат, немного запинаясь и стараясь не слишком пристально рассматривать дирка, говорит свой адрес. пробок в это время почти нет, так что мы быстро добираемся до старой многоэтажки карката. в окнах его квартиры горит свет, он быстро бубнит под нос слова прощания, приличные на удивление, закидывает лямку рюкзака на плечо и плетётся домой. плечи у него сгорблены, а когда он доходит до двери подъезда, то быстро оборачивается. я как сумасшедший начинаю махать каркату обеими руками и прижимаюсь к стеклу лицом, хотя из-за очков это делать не особо удобно. каркат в ответ на мою выходку закатывает глаза, показывает мне неприличный жест и быстро заходит внутрь. я протираю след на стекле рукавом толстовки, откидываюсь на спинку сидения и встречаюсь взглядом с дирком в зеркале заднего вида. на губах дирка постепенно расплывается идиотская улыбка. блять, нет, только не это. дирк: и так, мой юный падаван… я: нет, не смей, бро. дирк: …спустя столько лет, неужели ты вступил на путь познания радостей мужской любви? я издаю обречённый стон и сползаю вниз, настолько, насколько вообще позволяет мне это сделать ремень безопасности. несмотря на немного неадекватного брата (ну ладно не немного, мой старший бро ебучий психопат), я — законопослушный гражданин америки, и все знают, что когда едешь в машине нужно пристёгиваться ремнём безопасности. возможно я бы мог невольно нарушать этот закон, но джейк… прости, боже, что я так плохо отзываюсь об этом славном парне, заменившем мне мамулю, но когда джейк за рулём — это похлеще всякого стихийного бедствия. мало того, что парень урождённый англичанин, а у них там в англии левостороннее движение (всё не как у людей, одним словом — британцы), так он ещё и водит так, будто учился вождению в GTA, а не у инструктора, как обычные люди делают. каждый раз, когда за руль садится джейк, я всерьёз ожидаю, что он сейчас собьёт старушку и протаранит автобусную остановку или витрину магазина, а потом мы будем мчаться по всему городу, уходя от полицейской облавы, но нет — он довозит нас до места назначения. очень быстро и очень незабываемо, срезая там, где срезать нельзя, и нарушая правила так, будто у джейка инглиша есть собственный сборник правил дорожного движения, единственные три правила которого называются «довези как можно быстрее», «здесь можно проехать, если нет воды и машина пролезает» и «меньше 90 миль в час это езда на велосипеде, а не на авто». в общем, сползти вниз не получилось, ремень безопасности и всё такое. поэтому я повторил неприличный жест карката да ещё и повертел его в воздухе, чтобы дирк повнимательнее рассмотрел. дирк рассмеялся и мы поехали домой. я прижался к стеклу и рассматривал окна квартиры карката до тех пор, пока они не скрылись за поворотом, но так его и не увидел. ожидание следующего дня меня убивает. я старательно делаю домашку на завтрашний день, играю в приставку, присоединяюсь к брату за его вечерним марафоном аниме. всё, о чём я могу думать — т е р е з и т е р е з и т е р е з и. я повторяю про себя её имя так часто, что путаюсь в слогах, забываю как правильно оно звучит. имя стирается из памяти, но её саму забыть я не могу — образ терези пайроп отпечатался у меня на сетчатке глаза. мне так хуёво, что хочется блевать в туалете. а ещё я не могу прекратить думать об обручальных кольцах с моими «две руки, одно сердце, одна жизнь на двоих» и мне хочется перестать дышать. я задерживаю дыхание, но каждый раз наступает момент, когда я делаю вдох, потому что этот процесс я не контролирую, он полностью автоматизирован в моём теле — как переваривание еды, ток крови в сосудах или мышечные сокращения. я вымотан переживаниями и выгляжу бледнее чем обычно, а я и так грёбаный альбинос, со своими грёбаными белыми волосами, красными глазами и мерзкими красными пятнами вместо загара на коже. в конце концов я всё-таки задаю вопрос дирку, спрашиваю, когда же перестанет быть так больно. дирк вздыхает, тянет свою лапищу ко мне, ерошит волосы и говорит, что никто не знает ответа на этот вопрос. я: а делать-то мне что? дирк: ты, главное, дыши. я краснею и снова начинаю пялиться в экран телевизора. перед сном я долго сижу в чат-клиенте и яростно стучу по клавиатуре, рассказывая друзьям о том, какая херня происходит в моей жизни. джон по большей части пытается меня рассмешить и советует к просмотру его любимые фильмы, роуз препарирует мне мозг и пытается вставить его обратно, а джейд постоянно восклицает «вот задница! она задница! я приеду и надеру ей за это зад!». её слова звучат чертовски ободряюще и я ловлю себя на том, что уголки губ дёргаются, чтобы сложиться в улыбку. из этого самого чата я удаляю из списка друзей терези, и теперь их пять, в общем столько, сколько я всегда и помнил — три лучших друга и бро с мамулей. я клятвенно обещаю себе, что завтра обязательно возьму у карката номер телефона и его никнейм, чтобы пополнить свой краткий список корешей. и хоть мысль эта внезапная и незапланированная — я же не всерьёз над этим думал, мне это только сейчас в голову пришло — я всё равно убеждаю себя, что это для того, чтобы познакомить его со своими друзьями, а не потому, что в моей голове звучит голос дирка с его тупым идиотским вопросом про голубую любовь. нахер дирка. он просто настолько гей, что не может поверить в то, что между двумя парнями может существовать обычная дружба. он и про джона так шутил, а мы с джоном вообще-то лучшие бро на свете, безо всяких пидорских штучек (тот поцелуй в 2010 не считается, это была омела и мы случайно нашли алкогольную заначку старшей сестры роуз. мы тогда были настолько пьяными, что нас даже наказывать за это не стали — роуз весь день провела в туалете, выблёвывая кишки, джейд выла о том, как же ей херово, джон, кажется, впал в кому и не шевелился, а я провёл неделю в больнице из-за интоксикации, короче говоря, траванулся. алкоголь зло). в кровати я снова оказался после часа ночи и вырубился практически мгновенно. снилась какая-то муть — на меня напали гигантские пауки-убийцы, а потом меня спас железный человек, которым вдруг оказался дирк. жуть в общем. следующий день начинается ровно также, как и предыдущий — я всё ещё жую хлопья дирка, потому что вчера забыл, что закончились мои медовые колечки черриос, дирк ничего на это не говорит, потому что на моём лице помимо крутых очков траур и явный недосып. дирк снова спрашивает меня, в порядке ли я. я снова отвечаю, что отныне страдания это мой удел, дай помереть от тоски в одиночестве. дирк кивает и говорит, что тоска звучит лучше, чем разбитое сердце. я пихаю в себя хлопья, от которых меня тошнит. дирк подвозит меня на машине до школы, но теперь я целенаправленно ищу в толпе тёмную кучерявую макушку. я слоняюсь по коридорам школы с невозмутимым лицом туда-сюда, а в итоге за десять минут до начала занятий нахожу карката у его шкафчика. я: сап бро. каркат: ты всегда так с людьми здороваешься? я (с мегасерьёзным лицом) повторяю вчерашнюю шутку, пытаясь не расхохотаться: только когда я не сплю. каркат закатывает глаза и захлопывает свой шкафчик, но я вижу, что он пытается скрыть свою улыбку. потом оказывается, что по вторникам, то есть сегодня, у нас с каркатом совпадают два урока — английский язык и история — и я пересаживаюсь ближе, все уроки пялясь ему в спину и заставляя его от этого постоянно оборачиваться. на обеде к нашему столику начинается маленькое паломничество. все уже в курсе, что мы с терези больше не встречаемся, все спешат выразить мне своё сочувствие, от которого у еды теряется вкус, а у меня — аппетит. но когда меня спрашивают, чего я начал тусоваться с лузерами, я не выдерживаю и начинаю хамить в ответ. я: да вот решил открыть новый клуб неудачников, которых девушки кидают, знакомьтесь, мой новый вице-президент, приём кандидатур строго по чётным четвергам с 13 до 15, а сейчас неприёмные часы, так что отвалите нахер, задолбали уже. из-за моей мрачной рожи от нас постепенно отстают и мы наконец-то можем спокойно поесть. каркат толкает меня ногой под столом, задумчиво жуя очередной гамбургер, который я опять купил лишний, потому что переволновался. на этот раз это не тупой предлог, еда просто не лезет в рот, и я нервно хлюпаю яблочным соком из пакетика. каркат: ты идиот. я: ты забыл сказать «офигенски крутой идиот». каркат: твоя версия звучит ещё хуже. к концу учебного дня я задалбываю карката нытьём на тему его телефонного номера и аккаунта в чат-клиенте. каркат неохотно позволяет мне забить его номер телефона в свой список контактов, и с ещё более сердитым лицом называет свой никнейм. я тут же захожу в свой клиент с телефона и кидаю запрос на дружбу, а потом шлю каркату со своего телефона подмигивающий смайлик и своё привычное «сап бро». каркат достаёт свой телефон из кармана толстовки, смотрит на сообщение и закрывает лицо рукой. каркат (с мукой в голосе): о чём я вообще думал, когда согласился номер телефона тебе дать? я: о том, что я твоя судьба отныне и навсегда, милый? каркат: господи исусе, это ещё хуже вчерашних шуток. где тут у тебя кнопка перемотки в прошлое? я: на животе. хочешь потрогать мой живот? каркат: фу, нет! я: ты просто не знаешь, от чего отказываешься, бро! на улице нам приходится стоять 15 минут, дожидаясь, когда приедет мой старший брат. я залезаю в машину со словами «никаких гейских шуток, бро!», каркат странно на меня косится и потом вежливо здоровается с дирком. у этих двоих завязывается вежливый разговор. дирк в основном задаёт вопросы, каркат отвечает, потом они меняются местами — скучная фигня, опять тот самый социальный крючок, схема поведения, отработанная миллионами родителей, которые знакомятся с друзьями своих детей. я в это время нервно стучу ногой и кошусь на руку карката. не потому, что мне хочется её взять, а просто… просто смотрю, вот и всё. обычное желание смотреть на чужие руки. такое происходит сплошь и рядом, не о чем волноваться. когда каркат вылезает из машины, дирк мне говорит: дирк: если хочешь знать моё мнение… я: нет, не хочу, заткнись, придурок! дирк (продолжает, не обращая внимания): …то этот парень нравится мне гораздо больше, чем твоя бывшая девушка. я: это говоришь не ты, а твой внутренний гей. дирк (с лёгким раздражением): это говорю тебе я, твой старший бро. и мой внутренний гей, если тебе так хочется знать, говорит мне, что у этого парня классная задница. я: ненавижу вас обоих, вы оба козлы. дирк (бормочет себе под нос): это переходный возраст, парень, крепись. скоро всё должно закончиться. я: БРО!!! дирк: я ничего не говорил, тебе всё послышалось. но я знаю, что мне ничего не послышалось. всю дорогу я дуюсь на брата, хотя он особо от этого не страдает, врубив на большую громкость плейлист из своих миксов. говорить при таком грохоте и дребезжании невозможно в принципе, и я залезаю в телефон. в чат-клиенте прошло моё предложение дружбы, и я тут же начинаю улыбаться как идиот и закидывать нового пользователя сообщениями. каркат в ответ шлёт мне простыни капса серого цвета, в основном — изощрённые ругательства, и я забавляюсь тем, что задаю тупые короткие вопросы или дразню его, из-за чего он снова раздражается и снова выдаёт стены текста. когда мы доезжаем домой, я добираюсь до своей комнаты, уткнувшись носом в телефон, бегу к компьютеру, и только в 12 часов осознаю, что забыл сделать домашку и вообще всё. я со стоном закрываю лицо руками. голос дирка в моей голове торжественно вручает мне медаль «гей №1», а потом благословляет нашу с каркатом гейскую свадьбу. я наскоро прощаюсь со своим новым другом и ложусь спать, надеясь, что мне всё это только кажется. перед тем как провалиться в сон я осознаю, что ни разу с утра не подумал о своей бывшей девушке. я всё ещё думаю, что я не гей. это просто старший брат у меня придурок. а ещё возможно, что я как халк, а во мне зарождается мой собственный маленький внутренний мальчик голубого цвета. с такими родителями это было бы не удивительно, и мой новый бро тут совершенно н е п р и ч ё м.