Черное.
24 января 2018 г. в 12:31
Драко зажигает газ без помощи волшебной палочки: чиркает спичкой о коробок и подносит пальцы к горелке опасно близко, будто хочется согреться этой долгой зимой, будто хочет проверить спорный тезис о том, что драконы не горят.
Никелированный чайник тускло сверкает под тусклой лампой.
На миг под веками вспыхивает гостиная зеленого с золотом, где высокие окна в кованных рамах, гнутые ножки стола и фарфор. Где отец держит тонкий бокал в руках, салютуя знатным гостям, и мать в шелке и кружеве улыбается почти счастливо.
Сердце больно бьется о ребра во мраке крошечной кухни.
Драко себя одергивает и усмехается горько.
Люциус ждет поцелуев дементоров; Нарцисса гниет в гробу под слоем сухой земли, а Мэнор… Мэнор вместе с гостиной пошел с молотка.
Драко устал так.
Драко хочет сдаться, к а п и т у л и р о в а т ь.
Струя пара вырывается из отколотого носика, скрипит старая входная дверь.
— Эй? Ты дома? — Пэнси врывается холодом и ветром, перемешанным с запахом крепких сигарет. Давно обрезанные и снова отросшие волосы падают на лицо.
Она выключает газ, снимает перчатки с дырой на большом пальце.
Она п о ч т и улыбается. А Драко почти тошнит от того, что она не сдается. От того, что она, сломанной куклой бежавшая за ним в ночь, сама себя по кусочку и заливает клеем.
От того, что она живет дальше.
И иногда даже счастливо.
— Я купила цветы. Сходим завтра? — вздыхает Пэнси, протягивая букет нежно-желтые подмерзших нарциссов.
У нее из карманов смятыми бумажками падают маггловские деньги, бусинами звенят кнаты: еще не обычный человек, но уже не волшебница.
Драко от нее тошно.
От себя тошно.
Чистокровные.
Влиятельные.
Они траекторию своей жизни сменили полярно — из плюса на минус.
И думали, что так жить можно.
А так нельзя.
Пэнси щелкает зажигалкой и дымит в потолок клубами сизыми. Драко рисует ее косыми штрихами в блокноте, избегая старых шрамов на предплечьях и скулах.
— Мы справимся, ты же знаешь.
Быть опальными и бедными — слишком жутко, особенно когда на контрасте сны в роскоши прошлой жизни.
Драко устал.
Ему сдаться бы.
Но тонкая — пугающе тонкая — рука Пэнси за запястье держит крепко и жестко, не давая к а п и т у л и р о в а т ь.