Барабанушка

Неизвестная пока что студия. Камиджо очухивается и затравлено оглядывается по сторонам. Чей то голос над ухом: Ой! Хи-тян, он очнулся! Камиджо скосил глаза и увидел над собой чью-то милую улыбающуюся мордашку. Другой голос откуда то сбоку, строго: Ты бы лучше отошел от него, Теру. А то он вдруг алкаш какой заразный… Камиджо, возмущенно: Никакой я не алкаш, и тем более не заразный! Хи-тян, иронично: Ой ли? Вся морда подбита, глаз невидно, на носу повязка какая то грязная. (возмущенно, другу) И что ты в нем миленького нашел?! Теру упрямо посмотрел на него. Камиджо, пытаясь подняться: Разрешите поспорить с вами, девушка… Хи-тян, мрачно: Я не девушка. Камиджо, недоуменно: Э-эээ… Женщина? Хи-тян, еще более мрачно: Я не женщина. Камиджо, жалобно: Бабушка?! Хи-тян молча снимает сапог и пытается ударить Камиджо, но его защищает Теру. Теру: Хи-тян! Ты же обещал мне… ( выглядит так, словно собирается расплакаться) Хи-тян, одевая сапог обратно: Хорошо. Но я по прежнему не понимаю, зачем он тебе нужен. Теру упрямо молчит. Камиджо: Так кто же вы, прелестная мадмуазель?! Теру: (хихикает) Хи-тян: (тянется к сапогу) Теру, поспешно, Камиджо: Он не девушка, он парень! Кстати, я тоже! НяК! Камиджо: (ну очень удивлен) Теру: Меня Теру зовут, а это Хизаки! НяК! А ты кто? Камиджо, принимая позу, гордо: Я, девушки…(уворачивается от летящего сапога)… пардон, Камиджо, экс-вокалист Lareine. Теру, Хизаки, хором: Да ты гонишь! Камиджо: Это еще почему?! Теру: Вокалист Lareine симпотичным был, он Хи-тяну нравился, а тебя он терпеть не может. НяК! Хизаки, чуть покраснев: Ничё он мне не нравился! Теру кавайно ему улыбается. Хизаки, смягчившись: Ну только если немного… Камиджо: Ну тогда тебе повезло, детка! Потому что я тот самый Камиджо, просто неделю жил у Газетто. Хизаки, снимая второй сапог: Да хоть Папа Римский! (прицеливается) Теру, всполошившись: Хи-тян, не надо! (подскочил к другу, обнял его за шею и что-то зашептал) Камиджо, вытирая рукавом кровь из носа: Юри дес! Хизаки: (грозит ему сапогом) Камиджо: Каваии! Хизаки: (закатывает глазки и что-то шепчет в ответ Теру) Теру: (радостно улыбается, кивает и садится на диван) Хизаки, вздыхая, Теру: Так бы сразу и сказал… (смотрит на Камиджо, вздыхает тяжко, и подходит к нему) Если ты на самом деле вокалист Lareine, то у меня есть к тебе предложение. Камиджо: (строит ему глазки) Хизаки оборачивается к Теру, одними губами шепчет: «Может не надо?», но тот уверенно кивает. Хизаки, обреченно, Камиджо: Может создадим группу вместе? Камиджо, с энтузиазмом: Давай! Только, чур, я петь буду! Хизаки не успевает ничего ответить, так как Теру с криком «НяК!» вскочил с дивана, схватил Камиджо за руки и стал прыгать с ним по комнате. Потом подбежал к Хизаки, повис на шее и шепнул на ухо: - Я люблю тебя, Хи-тян! Камиджо, радостно: Ура!!! Яой дес! Хизаки возвел глаза к небу и обнял Теру. *** Неизвестный бар. 23.56 За столиком, привалившись к Каи, напивается Уруха. Рядом дрыхнет Рейта. Уруха, таинственным шепотом, Каи: Ну вот! А теперь ты услышишь 23 способ соблазнения мной Аоя! Каи, грустно: Может не надо? Уруха, возмущенно: Конечно надо! Должен же ты знать все аойское коварство! Только представь – я, сам великий Я, столько раз соблазнял его, а он все время возвращается к Руки! Каи, робко: Может, это ЛЮБОВЬ? Уруха, отмахивается: Да какая любовь? Это любовь, только если он (кивает на Рейту) меня любит! Каи: А вдруг любит? Уруха: Ага, счас! Д а он вообще во мне только друга видит! Придурок слепой! Как будто у него повязка не на носу, а на глазах! Рейта приоткрывает один глаз и внимательно смотрит на Уруху.