Тайны и хроники Жёлтого дворца

Энни стояла на ступеньках парадного дворцового крыльца и немного нервничала. Она так долго откашливалась, что Аларм подтолкнул её в бок, и только тогда она сделала два ковыляющих шага вперёд и начала: - Дорогие друзья, сегодня мы собрались здесь… кх-кх… чтобы соединить… кх-х… - Энни было ужасно не по себе, - этого мужчину и эту женщину священными узами брака. Кхм. Кх-кх-кхм. Если кто-нибудь знает причину, по которой они не могут вступить в брак, пусть скажет сейчас. Как и следовало ожидать, причины не нашлось. Энни чувствовала себя ужасно неловко, изображая «священника», и не сомневалась, что её лицо покраснело как жжёный кирпич. До начала церемонии она тысячу раз успела поругать Аларма мысленно и несколько раз вслух – за то, что он всё-таки уговорил её на эту роль. К тому же Энни так и не смогла придумать каких-нибудь более-менее достойных формул церемонии, и Аларм сказал – почему бы и не произнести стандартные фразы Большого мира? В Волшебной стране они неизвестны, а значит, могут быть даже интересны. На первый раз. Все смотрели, затаив дыхание. И от того, что никто не стал смеяться над её словами, Энни стало немного легче (она понимала, что из переселенцев никто бы и не посмел, особенно новички, но Рохан и другие старожилы могли бы, или ещё кто-нибудь особенно самоуверенный). Переведя дыхание, она окинула взглядом собравшихся и свободно продолжила: - В том мире, где я родилась, такими словами часто начинают свадебную церемонию… Хотя бывает, что и другими. А для нашей страны это всего лишь вторая свадьба за всё то недолгое время, что мы здесь живём. Мы очень радовались первой, - она взглянула на Логона с Мериссой, и они заулыбались в ответ, - мы так же радуемся второй, и наверное, будем так же радоваться каждой. – «Так, лишь бы меня не занесло в какую-то невнятицу и чепуху», - одёрнула себя Энни, глубоко вздохнула, мельком оглянулась на Аларма – он успокаивающе улыбнулся, и она снова продолжила: - Там, где я родилась, всегда спрашивают, по доброй ли воле и без принуждения мужчина берёт себе жену или женщина выходит замуж. - Конечно, по доброй, - наперебой заверили Твигл и Шетти, не дожидаясь вопроса, и переглянулись со счастьем на лицах. Энни улыбнулась с некоторым облегчением и неловкостью: - И я надеюсь, что в нашей стране так будет всегда. Главное, что Твигл и Шетти были в восторге. Да и остальным зрителям всё нравилось. Все пришли нарядными, женщины – с красивыми причёсками. Леллета и Васса, подружки невесты, в одинаковых жёлтых платьях сияли, как два солнышка. На самой Шетти платье было белое с жёлтым поясом и золотистой вышивкой. Ткань, ровно столько, сколько нужно на платье, нашлась в Жёлтом дворце – вероятно, сработала какая-то магия… - Жених и невеста, перед небом, землёй, всеми людьми и друг перед другом принесите ваши клятвы, - Энни окончательно запуталась в ходе церемонии, отступила от стандарта и наскоро придумала более-менее торжественную формулировку – хотя ей и казалось, что звучит это чрезмерно пафосно. Ну не говорить же «перед Богом и людьми» - люди бы не поняли, в Волшебной стране не было религии. Тем более неуместно здесь было бы цитировать Священное писание, тем более что Энни всё равно не смогла бы вспомнить дословно нужные цитаты. Энни было не так уж важно, обладает ли она достаточной «властью, данной свыше» вершить чужие судьбы – в данном случае важнее, что её считали таковой те самые люди, чьи судьбы она вершила в данный момент. И важно, чтобы они сами свои клятвы произносили от чистого сердца. Но чужая искренность – это уже не во власти Энни; она скорее тут главный свидетель их слов. Ну, и немного направляет ход действия. Твигл и Шетти, однако, ничуть не смутились, если в просьбе Энни и был «чрезмерный пафос», то он им даже понравился. Они повернулись друг к другу и взялись за руки: - Я, Твигл, сын Тендла из народа Болтунов, клянусь тебе, Шетти, перед небом, землёй и всеми людьми, стать тебе добрым мужем, хранить тебе верность, любить, уважать и заботиться о тебе до конца наших дней. Шетти, кажется, была готова упасть в обморок и выдавила из себя только полушёпотом: - Я тоже клянусь. Твигл забеспокоился и слегка встряхнул её руки: - Шетти? Тебе нехорошо? Но она покачала головой и выпрямилась: - Я, Шетти, дочь Димеро и Тиллы из народа Рудокопов, клянусь тебе, Твигл, стать тебе доброй женой, - она запнулась, и Твигл, и Энни растерялись: что делать? Подсказывать? Но Шетти должна говорить сама, иначе это будет похоже на то, словно ей приказывают повторять. Но она помолчала всего несколько секунд, а потом пусть и неуверенно, но искренно продолжила: - хранить тебе верность, любить, уважать и заботиться о тебе до конца наших дней. Энни вздохнула с облегчением: очевидно, Шетти просто от волнения не запомнила те слова, которые произнёс Твигл. Хотя формулировки не обязаны были совпадать – иногда они даже нарочно были разными для мужа и жены. Но если бы Шетти замялась, это могло бы показаться сомнительным для простых зрителей, плохо знакомых с ней: а вдруг она не желает этого брака, или неискренна в своих словах? Или, если бы она произнесла что-то по-другому, не пообещала бы вслух, например, уважать мужа или хранить ему верность, то в этом тоже усмотрели бы что-нибудь подозрительное. Проблема была в том, что ритуальные фразы не захотели придумывать и заучивать заранее. Это было можно, но необязательно, и все решили, что Твигл, который должен будет говорить первым, выскажет на месте от всего сердца то, что он думает. Он и так выбрал довольно простую формулировку – зная Болтуна, можно было ожидать от него какой-нибудь длинной витиеватой фразы… - Твигл, надень это кольцо своей невесте, - Энни подала Твиглу золотое колечко, и он, светясь от радости, надел его на палец Шетти. Та была бледна, но явно счастлива. – Шетти, надень это кольцо своему жениху, - Шетти дрожащей рукой сделала, что ей говорили. - Объявляю вас мужем и женой, - с огромным облегчением провозгласила Энни. – Твигл, можешь поцеловать свою жену. Твигл заключил Шетти в объятия. Все захлопали в ладоши, кто-то радостно закричал «ура» и «поздравляем», а то и просто что-то невнятное. Энни с дрожью в ногах отступила к Аларму. - Чтоб я ещё раз согласилась вести подобные церемонии, - прошипела она так, чтоб слышал только он. - Придётся, - проговорил он в ответ, почти не шевеля губами, но улыбаясь. – Ты же хочешь, чтобы тут было много молодых семей? Энни простонала, что было нелегко – ей тоже приходилось улыбаться и аплодировать. - И вообще, ты же за них рада, - продолжал Аларм. – Разве плохо, что именно ты поспособствовала их счастью? - Я в самом деле очень рада, но я очень плохо веду церемонии. Кто букет поймал? Я просмотрела, - о традиции бросания букета невесты она рассказала ещё давно, когда замуж выходила Мерисса. - Таиса, она стояла ближе всех, - сообщил Аларм. - Кому отдала? - Пока никому, стоит с ним в обнимку и торжествует. Энни хмыкнула. - Ладно. Всё, моя миссия выполнена. Можно отдыхать. В качестве отдыха был запланирован, естественно, праздничный обед (всем обедам обед, Твигл ради собственной свадьбы превзошёл самого себя) и танцы – и всё это на свежем воздухе, прямо в парке. Ну а что, не торчать же в такую прекрасную погоду в помещении. Ради танцев мужчины совершили подвиг – вытащили из Музыкального зала (со второго этажа, между прочим!) рояль и установили его на лужайке, а играла на нём, естественно, Лили, больше некому. Лили исполняла самые незамысловатые мелодии, в немалой степени импровизируя; танцы тоже были весьма незамысловатые, так как народ в большинстве своём танцевать совсем не умел – но всем хотелось (или почти всем). Так что многие просто подпрыгивали и кружились, как могли, не попадая в музыку, или притопывали ногами на месте. Кому удалось блеснуть – так это тем, кто несколько месяцев назад побывал на балу в Изумрудном городе: Логону с Мериссой (она сейчас ещё была вполне стройной), Греану и Станне. Впрочем, виновники торжества, Твигл с Шетти, тоже были вполне «на уровне», с ними несколько уроков провела Лили. Рохан и Салар танцевать отказались. Маленькая Мира «танцевала» непрерывно, носясь вприпрыжку по всей лужайке, Бямчик, разумеется, от неё не отставал, что вносило дополнительную суматоху. Аларм попросил Лили «сыграть хоть одну нормальную музыку» и пригласил Энни под звуки весьма мелодичного вальса. - Ты не будешь возражать, если послезавтра я отправлюсь? – спросил он в танце. Энни кивнула. - Нет, конечно, мы же уже давно договорились. – Речь шла о том, что Аларм уже очень давно собирался в Пещеру. – Жаль, что я не смогу пойти. - Ничего страшного, - Аларм приобнял подругу чуть сильнее, чем положено по правилам танцев – впрочем, никто его бы за это не осудил. – Мы с тобой ещё попутешествуем вместе. Энни улыбнулась. Так хорошо было танцевать. Давно они этого не делали. Почему-то казалось, что они какое-то безумно долгое количество времени не оставались наедине – хотя на самом деле такое происходило очень часто, уж точно – каждый вечер, а то и не один раз в день. И совсем недавно была такая романтическая поездка от Большого озера до дворца. Но, может, сейчас просто обстановка располагала к подобным мечтам? И Аларм, и Энни как-то совсем небрежно относились к тому, что не так давно они вообще-то обручились и теперь вроде как жених и невеста. Наверное, потому, что очень мало изменилось на самом деле: всё та же обстановка кругом, всё тот же круг обязанностей, и взаимоотношения на том же уровне. Изменилось другое – они теперь правители, а не наследники – но это ведь изменилось ещё до обручения. Когда ушла Виллина. Изменился их статус для окружающих – но очень мало они изменились друг для друга. На миг у Энни мелькнула шальная мысль: сказать Аларму «я тебя люблю». Почему бы и нет? Ведь, во-первых, это правда, во-вторых, в этом ничего плохого нет, а в-третьих, она и так уже с ним связана маленьким серебряным колечком. Имеет полное право. А, ну и в-четвёртых, Аларм давно это знает, для него даже неожиданностью не будет. И Энни даже открыла рот – и не решилась. Кругом смеялись люди, играла лёгкая музыка, светило солнце, было так хорошо, весело, счастливо… И сам праздник как-никак романтический. Но Энни не решилась. Не нужно об этом говорить. Почему-то ей показалось: если она сейчас это скажет – слова обесценятся. Каково бы ни было её чувство, назови она его вслух – и слова приобретут совсем глупое значение. Ну как кто-то в стенгазете пошутил насчёт Леллеты. До сих пор ведь непонятно, кто это – и те, кто был озабочен этим вопросом, уже смирился с тем, что неизвестный, написавший это, просто пошутил. Сама Леллета тоже так считала. А ведь Энни ещё ни разу не говорила Аларму сама о том, что она его любит. Ну, не считая тех обручальных клятв. - Смотри, там Розалин, - прервал её размышления Аларм, взглядом указывая на крайний стол. Развернувшись в танце, Энни посмотрела туда. - Ого, - удивилась она. – Её всё-таки уговорили переодеться и причесаться? Аларм хмыкнул. - Говорят, Тилла с ней всё утро скандалила. Не желала, чтобы на свадьбе дочери появилось, как она сказала, «какое-то чучело». - Но это же оскорбительно, - нахмурилась Энни. - В общем, Розалин быстренько привели в относительный порядок, хотя она явно этому не рада. Старается держаться в сторонке и как всегда, шарахается от всех. Энни внимательнее рассмотрела Розалин. Нет, преображения не произошло, но, во-первых, у Розалин оказались приятного пшеничного цвета волосы и стройная фигурка – была бы стройной, если бы Розалин не горбилась. Убранные от лица волосы ярче открывали шрамы, но вместе с ними открывали и внимательные глаза под тёмными ресницами, различаемыми даже сквозь тёмные очки, и ровный нос (если бы переносицу не пересекал шрам), и сжатый, с закушенными губами, но, возможно, некогда красивый рот. Вероятно, если бы не шрамы, Розалин даже была бы вполне симпатичной. И теперь можно было даже прикинуть её возраст – пожалуй, ей было лет сорок или даже меньше. Ну, если судить по ещё не седым волосам. - Она смотрит на Рохана, - хмыкнула Энни. Аларм усмехнулся в ответ. - Она его больше всех боится. Старается с ним не встречаться, поэтому и следит, чтоб вовремя сбежать. Раздался грохот и звон – близняшки Ганни и Фанни, прыгая, налетели на стол и едва не опрокинули его. Лили перестала играть. Все остановились. - Я, конечно, тоже притягиваю к себе всякие катастрофы, - заявила громко Таиса, - но по крайней мере, я их не произвожу. Глент сердито дёрнул её за локоть. Таиса выдернула руку и что-то сердито ему зашипела. Рохан, чтобы отвлечь внимание, громко и весело спросил: - А интересно, кто следующим будет жениться? - Ты, - со смехом крикнул Салар. Рохан только руками замахал. - Куда уж мне! Я старый пень. Пожилой Грино, не спускавший ревнивых глаз с Алессы, нахмурился. Алесса, которую он так и не отпустил танцевать, робко улыбнулась. Мира остановилась посреди лужайки, обняла Бямчика и ангельским голосом спросила: - А рыцарь Аларм с принцессой Энни не будут жениться? - О Боже, уже и ребёнка просветили, - Энни закрыла лицо руками. Кругом раздался смех. Аларм разъяснил: - Нет, пока не будут. Похоже, Мира очень огорчилась. Энни отвернулась и поспешно махнула рукой Лили. Та поняла и бодро заиграла дальше. Толпа снова пришла в движение. В целом праздник удался. Расходились с него далеко за полночь – тем более что и расходиться-то было недалеко. Живая телега, уже прочно вошедшая в общественную жизнь (как будто так всегда и было), совершила несколько рейсов к посёлку, то отвозя туда тех, кто уже жил там, то привозя их обратно, потому что они что-то тут забыли (а конкретнее – забыли что-нибудь доесть и допить), то возвращая сюда тех, кто нечаянно уехал туда. Например, Ламенто. Старики Деондо и Локко возвращались трижды. Анторио – дважды, потому что никак не мог уразуметь: дома ли Инна с малышом Бофаро или всё ещё здесь. Пока Анторио искал Инну, Инна искала Бофаро, которого поручила мужу, а муж поручил Дарио, а Дарио дал Вассе подержать, а Васса ушла куда-то. В итоге Бофаро нашли на руках у Твигла, который в обнимку с Шетти ворковал над малышом: - Вот и у нас такой же будет, правда, Шетти? - Идите уже, молодожёны, - сказала Энни, вместе с Инной отбирая у них малыша. – А то если вы всю ночь тут просидите, то «такой же» у вас появится сравнительно нескоро. Шетти покраснела. Мира ползала под столом и ловила Бямчика, который в одиночку проглотил, почти не жуя, целый торт. Похоже, сладкое оказало на летающий шар примерно такое же воздействие, какое на людей оказывают крепкие напитки, потому что Бямчик расшалился, летал по какой-то виляющей траектории, плохо держался в воздухе и вообще вёл себя неадекватно. Впрочем, неадекватность проявилась в сторону безобидности, а не злости: объевшийся сладким Бямчик ласкался ко всем, едва ли не мурчал, как кот, и пытался лизнуть Полкана. Полкан грустил с самого начала церемонии. Ему показались очень обидными слова «перед небом, землёй и всеми людьми». А как же «и перед собаками»? Аларм с Энни ушли с праздника почти последними – в парке оставались только Юфина и Тилла со своими детьми, кроме Шетти, конечно же. - Я в кабинет Виллины, надо же документ оформить, - сказала Энни. Ещё во время праздника Твигл и Шетти поставили подписи на документе, который гласил, что отныне они являются мужем и женой. Своеобразное свидетельство о браке, на красивой бумаге, только оформленное вручную. Это было необязательно, традиции Волшебной страны на этом не настаивали (хотя подобное практиковалось), но Энни решила, что лучше пусть будет так. Один экземпляр документа остался, соответственно, у Твигла с Шетти, второй забрала Энни, и всё равно нужно было внести соответствующую запись в общую регистрационную книгу, которая велась с появления первых переселенцев. Аларм пошёл вслед за Энни. Пока она записывала, он немного постоял рядом, а потом подошёл к двери в бывшую спальню Виллины и открыл её. Там было темно, пусто и маняще-таинственно. Невольно Аларм прошёл внутрь и остановился у окна. Парк мигал светлячками. Нет, если у них с Энни когда-нибудь будет свадьба, то не публичная. Да, хорошо, когда праздник. Но Аларму как-то больше нравилось, когда подобные вещи совершаются без посторонних людей. Ну, как они с Энни обручились. И если они когда-нибудь станут мужем и женой – то тоже сделают это тайно от всех. Аларм передёрнул плечами. Приземлённо это как-то звучало – муж и жена. Слишком обыденно, как у всех. А Аларму казалось и хотелось, чтобы их с Энни отношения были совершенно исключительными. Не такими, как у всех. И чтобы никто не говорил над ними пафосных речей, и никто не пялился на Энни в особенном подвенечном платье, и никто не кричал «поздравляем», и никто не ждал от них детей. Аларма снова передёрнуло. Было бы отвратительно уходить с праздника, когда все присутствующие точно знают, куда и зачем вы уходите и что вы там будете делать. Кое-кто не очень умный сегодня публично отпускал в адрес Твигла и Шетти шуточки, граничащие с вульгарностью – хорошо, что Энни это быстро прекратила. - Аларм, ты где? – позвала Энни. - Я тут, - отозвался он, продолжая думать о своём и вертя серебряное колечко на пальце. Нет, он никогда не захочет свадьбы. Только не такой. А ведь они с Энни – правители. Народ хочет праздников, народ давно представляет их женихом и невестой – вон даже маленькая Мира, прожившая тут всего неделю, уже всё знает об их отношениях. Нет, пусть всё останется как есть. Да, собственно, он ведь никогда не предполагал свадьбы, даже когда они обручались. Энни тоже вошла в комнату – Аларм услышал звук её шагов, а потом шорох, и оглянулся: оказывается, Энни села на кровать. - По-моему, праздник удался, - она зевнула. – Все довольны, никаких происшествий не было, ну разве что близняшки расшалились… Аларм сел рядом с ней. - Знаешь, что я ещё заметила, - продолжала Энни полусонным голосом, - чем больше у нас становится жителей, тем проще новеньким адаптироваться к обстановке. Помнишь, поначалу мы с трудом заставили Анторио и его семью привыкнуть ко всем нам. А теперь новички быстро освоились. Они видят, что не они одни тут такие, и среди своих сразу привыкают к новой жизни. - Особенно дети, - заметил Аларм. - Угу… - отозвалась Энни. – Ну, конечно, все в разной степени привыкают, но всё равно это не то, что было в первый раз. Она откинулась на кровать. Потом сбросила туфли и поджала ноги. Аларм сказал: - Новички очень удачно к нам попали, им тут сразу показали много интересного, и им это понравилось. Большой контраст с их прежней жизнью, причём в лучшую сторону. Энни не ответила. Аларм продолжал рассуждать: - Нам бы ещё побольше людей из других стран, было бы ещё интереснее. Энни снова молчала. Аларм повернулся к ней: - Энни? И внезапно с изумлением обнаружил, что она уже крепко спит. - Н-да, - пробормотал он. Встал в растерянности, потаращился некоторое время на Энни, заснувшую одетой и в неудобной позе. Вздохнул, аккуратно вытащил из-под Энни покрывало, взял её на руки, уложил удобнее головой на подушку и укрыл. Энни сквозь сон только промычала что-то невнятное. - Надеюсь, Виллина не обидится, если ты поспишь здесь, - шепнул Аларм. – Спокойной ночи. Он поцеловал её в щёку, вышел в кабинет Виллины и погасил оставленную там свечу. Потом, помедлив немного, вернулся, сел на кровать рядом с Энни и долго смотрел на девочку. День был сегодня насыщенным, немного суматошным, все устали… Аларм смотрел-смотрел на Энни, всё собираясь встать и уйти, да так и не заметил, как сам поневоле опустился на подушку рядом и заснул. На следующий день Аларм успел уйти из комнаты Виллины до того, как проснулась Энни, и она ничего даже не заподозрила – как и все остальные не заподозрили, а то бы сплетен не избежать (впрочем, сразу после ухода Виллины они ведь, бывало, ночами не разлучались, и никто не обращал внимания). Энни же проснулась довольно поздно, слегка удивилась и смутилась, что спала в комнате Виллины, а не в своей, мысленно поругала себя и принялась за дела. А Аларм весь день собирался в путешествие, и даже почти забыл о том, что провёл эту ночь не у себя в комнате. К тому же ничего особенного и не было – ведь Аларм и Энни не раз во время путешествий вдвоём спали в одной палатке, абсолютно скромно и целомудренно. Да и вообще, сегодня никому не было до них дела. Особо одарённые, вроде Таисы, вгоняли в краску Шетти, пока Энни не рассердилась: - Если Шетти так будет беспокоить её самочувствие, она обратится к врачу! А если кому-то так интересно, чем замужество отличается от девичества, то сейчас всех любопытных переженю с кем попало, вот и узнаете сами! Угроза, кажется, подействовала. Шетти же, пока Твигл был занят, сбежала к Мериссе. Кстати о Твигле – его на сегодня хотели освободить от обязанностей повара, но он сам взбунтовался: - Ну уж нет! Знаю я, как вы готовите! Накормите народ чем попало, пригоревшим, пересоленным и вовсе несъедобным, а мне потом за вами ещё и кухню отчищать! Правда, когда народ явился на завтрак, то в кухне хозяйничали только Васса и Леллета, и объясняли всем голодным, что, кому особо не терпится, тот может доедать вчерашний ужин – вон сколько всего осталось. Остатков вчерашнего пиршества действительно хватало: Твигл с помощниками наготовили заранее столько, что хватило бы на неделю. Но к обеду повар уже был на месте, а Шетти секретничала с Мериссой. Таиса нашла новый предлог разозлиться на маленькую Миру: только она вывесила новую поздравительную стенгазету, как Бямчик чрезвычайно заинтересовался плакатом и почти содрал его. К счастью, не до конца, и стенгазета почти не пострадала (ну так, помялась немного, да по краю осталось несколько дырок от зубов). Таиса начала ругаться и замахиваться на Бямчика. Бямчик в ответ её цапнул. На визг Таисы сбежалось полдворца. Наконец, Мира отогнала Бямчика, а Юфина повела Таису в медпункт, причём Таиса всё время оборачивалась и кричала: - Таких зверей в клетках держать надо! А ещё лучше, чтобы их вообще не было! Мира ударилась в слёзы. Еле-еле её успокоили и заверили, что никто не собирается Бямчика убивать и даже сажать в клетку. Зато близняшки злорадствовали. Впрочем, они с Таисой тоже успели поругаться по многочисленным поводам. А ещё они обе успели подраться с Карото. Уже усвоивший рыцарские наставления Рохана о том, что джентльмен к даме должен относиться с почтением и вежливостью, Карото шёл себе и никого не трогал, а просто нёс перед собой большое кресло. И совершенно случайно задел этим креслом в двери одну из девчонок. Та этого не стерпела и не только сама налетела на Карото, как кошка на мышь, но и позвала на помощь сестру. Карото честно пытался избежать драки, но выяснилось, что девочки не только презирают рыцарство, но и пренебрегают правилом «лежачего не бьют», не говоря уже о том, что двое на одного – нечестно. Если бы вовремя не появился Рохан, то Карото бы пришлось плохо. Рохан принялся стыдить девочек, а те слушали с самым дерзким видом и ничуть не раскаивались. Вот в такой атмосфере Энни должна была теперь целый месяц барахтаться без поддержки Аларма. - Может, мне не идти? – с тяжёлым вздохом спросил он, узнав об очередном происшествии: слепой Веор едва не упал с лестницы. Вопреки предположениям матери, мальчику труднее всех давалась адаптация в незнакомом месте. Другим грозил только солнечный свет – а ему приходилось запоминать все лестницы, повороты и прочие расположения вещей. Ну или ходить с кем-то под руку. Хотя дома он мог передвигаться самостоятельно. - Нет, - твёрдо ответила Энни. – Я справлюсь. Аларм снова вздохнул. Ему очень хотелось навестить отца. И он боялся оставить Жёлтую страну. - Спасибо, что дала мне такую возможность, - он взял Энни за руку. Она улыбнулась: - Не за что. У нас всё наладится. Жалко только, что мы пока приостанавливаем эксперименты с оживлением. - А вы не останавливайте, - посоветовал Аларм. – Пусть Салар что-нибудь изобретёт, а ты оживишь. Что-нибудь несложное, не такое, как телега. Энни хмыкнула. Телега, которой так и не дали имени и называли просто «Телега», по-прежнему не заговорила своим улыбчивым ртом, но безупречно слушалась команд – а большего от неё и не требовалось. - Хорошо, мы подумаем, - пообещала Энни. – Знаешь… не буду просить тебя не задерживаться и поторопиться, ты сам решай, сколько тебе там нужно пробыть. Но в пределах разумного. Ладно? Аларм засмеялся и поцеловал подругу. - Обещаю не задерживаться. К своему дню рождения вернусь. Аларм отправился в путь на следующее утро , очень рано – но Энни всё же встала, чтобы его проводить. Верхом – он на Джердане, она на Сильвии, - они отъехали далеко от дворца, и только через час расстались. На прощание Аларм несколько раз поцеловал Энни – а потом она уехала, забрав Джердана, и часто оглядывалась, а он стоял и махал ей вслед до тех пор, пока она его видела. Энни было грустно, как это всегда бывает при прощании на долгое время с тем, кого любишь. И даже не хотелось возвращаться во дворец. Она остановилась у Третьего ручья и некоторое время сидела здесь, размышляя или, вернее, пытаясь размышлять. Сильвия ткнула её носом. «Всё будет хорошо». Энни обняла единорожицу за морду. - Я знаю, Сильвия. Она подумала немного и решила задать вопрос: - Послушай, Сильвия, расскажи мне о новеньких. Что ты за ними заметила? Сильвия переступила ногами, а потом легла рядом с Энни. «Маленькая девочка любит всё живое. Мы очень подружились. Две другие девочки очень хотят, чтобы их заметили, каждую по отдельности. Но они слишком похожи, они всегда вместе, и это их расстраивает». - То есть, если разделить близняшек, то они перестанут быть такими неуправляемыми, - сделала вывод Энни. Сильвия согласно фыркнула. «Да, они хотели бы быть порознь. Их мать устала, но здесь ей нравится. Второй женщине тоже здесь нравится, но она всегда такая робкая». - Алесса боится своего мужа? – предположила Энни. – Мне кажется, он несколько ревнивый. «Да, - с ноткой презрения ответила Сильвия. – Он её не понимает. Зато тот мальчик, который ничего не видит – интереснее всех. Он умеет думать. Мне нравится слушать, как он думает». - О чём же он думает? «Он слушает ветер. Слушает деревья. Ему нравятся запахи цветов и солнечное тепло. Остальные мужчины… - Сильвия фыркнула презрительно. – Мужчины как мужчины». - А что Розалин? «О, - довольно ответила Сильвия. – Она тоже очень интересная. У неё сильный характер, но она одинока». - Это я и так знаю, что она одинока, - вздохнула Энни. «Ну, и ещё та, тёмненькая, - продолжала Сильвия. – Милая девочка, хотя и очень стеснительная. Мы с ней вместе гуляем по ночам, если яркая луна». - Ты о ком? – спросила Энни. «Та девочка, которая пришла… ах, когда же это было? Пару недель назад, раньше других. Она старается не показываться вам на глаза, но ей здесь нравится». - Какая девочка? – изумилась Энни. Сильвия нетерпеливо дёрнула ногой. «Тихая такая, смелая, но очень осторожная. Она никому не вредит, просто живёт здесь. Ей нравится, что здесь есть жизнь. Там, откуда она пришла, ей было очень скучно. Она какая-то… не совсем живая, но она может думать и чувствовать», - закончила Сильвия. Энни даже вскочила на ноги. - Как это «не совсем живая»? И она тайком у нас живёт? «Она просто не хочет показываться вам на глаза». - Так, - сказала Энни. – Что-то я ничего не понимаю. А ну-ка, едем к дворцу. Поможешь её найти? Сильвия подъехала к дворцу со стороны сада. Долго шагом пробиралась между деревьев и наконец остановилась, сообщив Энни: «Вон там, на стене». Энни всмотрелась в стену и с изумлением увидела тень. Чужую и самостоятельную тень без человека. И тут её осенило. Всё встало на свои места, Энни даже облегчение испытала: значит, никакой особой опасности и тайны нет! Не потребовалось много времени, чтобы догадаться: тень прилетела с Алармом, когда он летал к живым растениям и беседовал там с Сагаротом – ведь это как раз было около двух недель назад. А уж спрятаться в многолюдном (теперь) дворце для тени большого труда не составляет, если она этого очень хочет. Кто обратит внимание на тень? Не исключено даже, что она передвигалась вместе с живыми людьми, куда хотела – для этого достаточно было притвориться чьей-то тенью… - Ну, знаете, - Энни внезапно рассмеялась, - это уже слишком. Чтоб у нас ещё и тени селились… Мало нам Бямчика и Красавицы с Чернышом. Тень услышала. Метнулась по стене в сторону и исчезла. «Она испугалась», - пояснила Сильвия, хотя это и так было очевидно. - Знаю. Слушай, постарайся ей объяснить как-нибудь, что мы ей не причиним вреда, - попросила Энни. – Скажи, что мы хотим с ней подружиться, узнать о ней побольше, ну… и вообще, я же не против, чтобы она тут жила. Спроси, может, ей что-нибудь нужно – так пусть обращается. Вообще, пусть она хотя бы меня не боится. «Скажу, как только будет удобный случай», - пообещала Сильвия. Тень удалось поймать через три дня . Ну, то есть, застать удобный случай и поговорить с ней. Энни устроила целый дружеский допрос с пристрастием и выяснила, что тень принадлежала девушке 17 лет, её звали Келина, и когда-то её отец был известным в своих кругах учёным, но погиб ещё в ту войну – тысячу лет назад, - избежав тем самым участи тени. Из города Теней Келина действительно сбежала вместе с Алармом, скрываясь в его тени, потому что ей там надоело и захотелось полюбопытствовать, как живут люди рядом. В городе Теней уже тысячу лет скука смертная. - А что ж тебе раньше мешало сбежать? – удивилась Энни. - Магия, - коротко объяснила Келина. Голос у неё был тихий – как если бы человек говорил полушёпотом, - но отчётливый. – Город ведь был заколдован. Мы не покидали его до тех пор, пока в нём не оказалась Хранительница. Зато потом многие из него ушли. - Я знаю, - кивнула Энни. – На битву. В конце концов, это она сама туда явилась – вместе с Лили, - и позвала теней на помощь. И они явились. А потом – исчезли, обретя наконец вечный покой. - Вот-вот. Но я побоялась идти на битву. На самом деле, я не очень хочу умирать. Многие считают, что лучше смерть, чем такая жизнь, как у нас. Но некоторые не согласны. Я тоже не согласна. Ты жив, пока можешь думать и чувствовать хоть что-нибудь, если не телом, то душой. А душа у нас есть, хоть мы и тени. Мы можем любить и ненавидеть, можем радоваться и бояться. К тому же я считаю, что в существовании тени есть как минусы, так и плюсы. Хотя бы наша неуязвимость. - Слушай, - Энни вспомнила разговор с Лангой, - а как твои соотечественники отнесутся к тому, если им предложат пойти в Золотой лес воевать с чудовищами? - Смотря кому предложить, - Келина, кажется, пожала плечами. – Кто-то наверняка захочет, кто-то нет. Не все тени единодушны, что бы ни думал по этому поводу король. - А зачем ты от нас пряталась? – с любопытством спросила Энни. Келина опустила голову. - Мало ли. Вдруг вам не нужна тень. Или подумаете, что я шпионка. Да и просто испугаетесь. Энни рассмеялась. - Ну что ты. Если тебе у нас так нравится, то оставайся хоть насовсем. А может, найдётся какое-нибудь волшебство, которое сделает тебя снова живой? Знаешь, наш конь Джердан некоторое время был тенью, но Ланга его расколдовала. Келина качнула головой. - Нет, мне нравится быть тенью. Очень удобно, можно легко везде спрятаться, везде залезть. К тому же, насколько я знаю, снова сделать меня живой невозможно. Я стала тенью тысячу лет назад. Если мне теперь вернуть моё тело, оно просто рассыплется прахом, и всё. - Ты думаешь? – усомнилась Энни. - Я это знаю, - ответила Келина. Голос у неё, однако, не был грустным. – Да нет, вы не переживайте. Я на самом деле совсем не печалюсь из-за того, что я тень. Тем более теперь я не обязана оставаться в городе… Тем же вечером Энни собрала всех жителей дворца и объявила им: - Друзья, у нас, оказывается, имеется ещё один житель. Это тень из города Теней, её зовут Келина, она дочь учёного. Прошу её не пугать и не пугаться. Келина на стене помахала рукой. Кто-то ойкнул. - В нашем дворце всё больше странных существ, - сказал Рохан, когда все разошлись. Энни кивнула. - Ну, что поделать. - У этой Келины отличные актёрские способности, - заявила Лили. – Она ведь перед моим носом несколько дней маячила, а я думала, что это моя тень. Ещё удивлялась, что так странно свет падает. А она даже все движения за мной повторяла. Слушай, Энни, ты не против, если я как-нибудь полазаю по городу Теней денёк-другой? - Да пожалуйста, - удивилась Энни. – А тебе зачем? - Любопытно, - пожала плечами Лили. – Я никогда там не была. - Только с Сагаротом не расскандалься, - попросила Энни. Лили хмыкнула. - Не волнуйся.