Шиппер в здании.

Чимин понимает, что Тэхён и Чонгук в шипперство ещё не наигрались тогда, когда он остаётся с Юнги-хёном наедине в закрытой комнате размерами два на два в компании с кучей швабр. Тэхён вспомнил к огромному сожалению - а может и к счастью - Чимина, как тот их с Чонгуком закрыл в кладовой, и решил, раз мстить, то уж по полной, так что... Да, Чимин и Юнги оказались как раз в той самой кладовой, стоят там запертые и друг к другу прижатые. Пак Чимин не находит в этом ничего оригинального или, тем паче, смешного, и вообще, дышит через раз, потому что на хёна ему дышать страшно. Паку неловко до безумия, потому что они с Юнги, вроде как, до сих пор не в отношениях, и не говорили об этом ни разу, да и вообще, всё их общение наедине сводится к жарким поцелуям и тихим "ещё", а при других они молчат в основном и иногда за руки держатся. А Чимину хочется при всех хёна обнимать, к себе прижимать, называть своим и тихо говорить всякую ерунду прямо в ухо, чтоб только он слышал, безумно хочется, но... Но Пак, конечно, первым разговор не начинает, потому что боится. Боится потерять то, что уже есть. - Ты когда-нибудь перестанешь краснеть? - Юнги улыбается Чимину в шею, и пальцами цепляется за шлевки его джинс, прижимаясь к донсену ближе, чем возможно вообще. Пак судорожно выдыхает и мотает головой, потому что... Да, Мин каждый раз вызывает у него дрожь по коже, желание зацеловать до смерти, и красные от смущения щёки тоже неизменно идут в комплекте. - Чимин-а... Юнги гласные растягивает своим хриплым голосом, а Чимин с ума сходит и умоляет себя на ногах стоять и не падать, а то колени подкашиваются только так. - Хён, - Пак тянет жалобно, и руки укладывает на бёдра Мину, и так это удобно, будто они друг для друга созданы были. Юнги всё улыбается, опаляя жарким дыханием щёку своего донсена, и целовать почему-то не спешит, просто стоит вплотную и будто отогревается рядом с тёплым уютным Чимином, наслаждается моментом, растягивая его максимально. Ну а Чимин всё ещё дышит через раз, потому что с Юнги рядом он себя чувствует, как под напряжением: одно лишнее движение - и конец. Хотя, Паку уже давно конец настал, тогда, когда его на хёне перемкнуло, окончательно и бесповоротно. Так что он каждым моментом с Мином наслаждается, и каждый момент ждёт подвоха, будто Юнги приснился ему, и исчезнет сейчас, как прекрасное призрачное видение, прямо из рук. Юнги Чимина всё ещё не целует, продолжает просто наслаждаться близостью, почти мурчит от ощущения тепла и что-то там бормочет про то, что друзья Чимина чуток ненормальные. - Серьёзно, зачем они затолкали нас сюда и дверь заперли? Меня пугают ваши с Хосоком друзья, они странные, - Юнги говорит тихо, таким голосом, которым пошлые нежности надо бы говорить, и трётся щекой о щёку Чимина. А Пак просто умирает от такого ласкового хёна, который на котёнка взъерошенного похож сейчас. - Они просто... Да, они странные, - соглашается Чимин, не упоминая о том, что это он, вообще-то, начал первым. Ни к чему хёну знать о шипперских замашках своего донсена. А то испугается ещё. - Хён, а мы... Чимин почти решается задать Юнги важный вопрос о том, кто они друг другу, но замолкает, и глаза закрывает, чтобы не видеть лицо хёна, так, на всякий случай. Не хочет насмешки видеть, или чего-то вроде. Мин вздыхает и улыбаться не перестаёт, тратит, кажется, весь свой лимит на улыбки, потому что он хмурый обыкновенно, и тихонько спрашивает: - Мы что? - Мин обожает краснеющие щёки своего донсена, обожает его очаровательное смущение и больше всего обожает его как раз-таки смущать. Так что он целует Чимина за ухом, оставляет там маленькое красное пятнышко, и спускается чуть ниже, на шею, свершая свою маленькую месть. Не одному же Паку засосы на нём оставлять и строить из себя недо-вампира. - Мы ведь не просто знакомые, да, Чимин? И мы не друзья, правда? Юнги осознанно Чимина доводит, вокруг да около ходит, при этом ещё и шею чувствительную целуя до красных отметин, вызывая тихие стоны у донсена и ими открыто наслаждаясь. Пак же хочет хёна своего ударить, не сильно, конечно, но хочет, чтобы тот перестал ему так осознанно нервы трепать и издеваться. Но он не ударит, естественно, зато... Зато вполне может местами их поменять и в стену вжать хрупкого Мина, потому что у него нервы, вообще-то, не железные, а Юнги та ещё стерва, несмотря на то, что мужик. Хён смеётся, а Чимин улыбающийся рот целует, чтобы всё внимание привлечь, хотя оно ему и так без остатка принадлежало. Мин перестаёт смеяться, и на поцелуй активно отвечает, зарываясь руками в мягкие волосы и чуть назад их оттягивает. - Мы не друзья, хён, - шепчет Чимин в перерыве между частыми поцелуями, и забирается руками Юнги под толстовку, сжимает твёрдые бока и наверняка до синяков, и понимает, что под дулом пистолета отпустить бы не смог. Никак. - Мы не друзья. Юнги нравится, когда Чимин решительный, когда Чимин напористый, когда Чимин берёт дело - и тело Юнги - в свои руки. Однако, Мин Юнги по природе своей поддаваться не любит, потому вводит своего донсена в заблуждение и снова меняет их местами, в который уже раз, сжимая руки Чимина у него над головой. Пак вздыхает, чуя свой эфемерный проигрыш, и сам не понимает, в какую вообще игру они играют с хёном. - А кто мы, хён? - обречённо выдыхает Пак в губы Юнги, и тянется за поцелуем. Мин от поцелуя уворачивается, и сам целует, только в щёку, ласково так, почти по-детски, а Чимин... А Чимин от этого "детского" смущается пуще, чем от всех тех жарких и абсолютно неприличных, жмурится даже от смущения и голову опускает. Юнги тянет улыбку на губах, дёсны обнажая, и тыкается носом во взъерошенные волосы, туда же шепчет: - Не знаю, кто мы. Но точно знаю, что ты - мой, Чимин-а, - а у Пака опять эта несуществующая тахикардия, и сердце стучит так бешено, словно сбежать хочет из чиминовой груди к чертям. - Тогда... Тогда ты мой, хён, чтобы честно, - Чимин знает, что ерунду несёт, но ему надо, иначе он тут прямо умрёт от счастья, и улыбается теперь тоже, широко так, до ямочки на правой щеке. Юнги прижимается к улыбающимся губам своей улыбкой, и они долго так стоят, и за руки держатся, и тишина нарушается только почти уже привычным счастливым сопением Чимина. Когда Тэхён с Чонгуком всё-таки дверь открывают, Юнги с Чимином сидят на полу, держатся за руки и молчат, и умиротворённым счастьем из-за двери так и пышет, Ким с Чоном это чувствуют и довольно переглядываются. Однако тут же улыбки исчезают, и лица перестают быть такими счастливыми, едва Юнги своим тем самым "слышь, ты чё, охуел" голосом интересуется: - И с хуя ли вы такие довольные? - Тэхён дёргается, инстинкты велят бежать, а Чонгук нагло задвигает его за спину, чтоб в случае чего защитить от Мина ужаса на крыльях ночи Юнги. - Ещё раз по вашей вине я окажусь в запертом помещении, и вам пизда, ребят. А хоронить вас Хосок будет. И отпевать тоже. А он личность творческая, и из похорон праздник может сделать фееричный. - Я бы сказал, что Юнги-хён шутит, но он не шутит, так что... - Чимин довольный, потому что чувствует себя максимально защищённым от всяких там мстительных подлянок Тэхёна и Чонгука благодаря любимому хёну. Так что улыбается, как кот чеширский, и едва удерживает желание показать недо-мстителям язык. А поблагодарит он их потом, когда осознает и поймёт. - Это получилось случайно! - наверное, Тэхёна стоит отправить на пробы в какую-нибудь дораму, потому что ему в пору оскар давать за артистизм. Как натурально он глазами-то хлопает, с ума сойти. Чонгук уже почти, только признаваться в этом он не будет. В конце-концов, все вчетвером по универу Хосока ищут, и тащат в ближайшую кафешку, потому что "студенческие будни ещё как утомляют, надо больше отдыхать, есть, и нафиг вообще эти пары". Ну, это цитата Чонгука, дословная, так сказать. Хосок, наконец, Джина с работы выцепляет, а Юнги буквально вытаскивает Намджуна с лекции, так что обедают они всемером, громко гудя на всё кафе и распугивая и так малочисленных посетителей. Юнги Чимина за руку держит почти всё время, позволяет себя кормить с ложечки и переживает даже, чтобы тот чаем горячим не обжёгся, а Намджун просит вернуть ему нормального друга. Ну да, обычно Мин никому такого не позволял, но... Но тут, видно, затесалось маленькое исключение по имени Пак Чимин, которому, кажется, всё дозволено. Так что, Намджуну просто придётся смириться.