Bloodguilt

Саундтреки:

Frank Sinatra – It Came Upon a Midnight Clear

Beyoncé – 6 Inch (feat. The Weeknd)

Drake – The Motto (feat. Lil Wayne)

Allie X – Sanctuary

ПЕТИР

13 ДЕКАБРЯ, 2016

Петир легко скользил длинными проворными пальцами по клавишам рояля. Он репетировал «Это случилось в ясную полночь», любимую рождественскую песню Роз, так как знал, что она попросит сыграть ее в канун Рождества, пока собираются гости его вечеринки. Петир ненавидел праздники. Надевать еще одну маску поверх той, что он уже носил, было крайне тяжело, но поддержание лояльности своих людей приносило определенную пользу. Одну ночь Петир мог вытерпеть. Даже если это означало невозможность расслабиться. – Слышишь, как поет Роз? – Майяна заглянула в комнату и уселась на скамейку рядом с ним, одетая в соблазнительное короткое платье, со своими неизменными косичками, перекинутыми через плечо. Взмахнув длинными ресницами, она изогнула кроваво-красные губы в улыбке. – Как только ты начал играть, она воскликнула: «Ой! Он не забыл!» – Как я мог? Она просит меня об этом каждый год. – Петир приступил к припеву, слегка покачиваясь в такт музыке. – Оливару нравится «Тихая ночь». Сансе – «Светлое Рождество», а у тебя нет любимой. – Неа. Я у большинства из них даже слов не помню. – Майяна с равнодушием рассматривала свои ногти. – Но в любом случае, только рядом с тобой я узнала, что такое настоящие рождественские праздники. – Да ладно, я всегда считал их бесполезной тратой времени, – возразил Петир. – Особенно в те годы. Они тормозили весь бизнес. Майяна фыркнула. – Ты грязный лжец. Я помню самое первое Рождество, когда я переехала к тебе. Чёрт, мне тогда было… всего пятнадцать? Я рассказала тебе о своем ужасном детстве, и твоя тупая задница пошла и купила мне новый диск Outkast и коробку Frango*. А в следующем году у меня появился мотоцикл. Петир улыбнулся воспоминаниям. Он еще не скоро забудет, как сияли в тот день ее мятежные глаза. – Я терпеть не могу подростков и сделал это, чтобы ты перестала ныть. – Ага, как же. – Она ткнула пальцем на потолок, словно говоря, а как насчет этого подростка? Петир только покачал головой. Прозвучали последние высокие плавные ноты, и он услышал, как Роз наверху аплодирует ему. Майяна подняла голову и крикнула: – Эй там, на галёрке! Еще пожелания есть? – Нет, – ответил Оливар, – мы почти закончили! Майяна взвизгнула от волнения. – Тебе точно сорвет крышу, Петир. Хоть она и выглядит совсем по-другому. Петир встал со скамейки и бесшумно закрыл крышку рояля, стараясь не морщиться от боли, которую ему все еще причиняли костяшки пальцев. – Санса будет прекрасна, я уверен. Она и должна выглядеть по-другому. В этом весь смысл. – С черными волосами она не менее очаровательна. Но все мы знаем о твоих предпочтениях. – Отлично. Я и не пытался это скрывать. Майяна поднялась вслед за ним, чтобы поправить его воротник, попутно пробежавшись оценивающим взглядом по его одежде: светло-серой рубашке с закатанными рукавами и свободным брюкам цвета древесного угля. – Твоя обувь чересчур блестящая, – заметила она. – И что это еще за одеколон? Я тебя насквозь вижу, подлец. – Для встречи с важным клиентом необходим подобающий внешний вид. – Пфф. Конечно. – Майяна принесла их верхнюю одежду. – Ты еще даже не встречался с мальчишкой, а уже его ненавидишь. Признай это. – О, легко. Главное, что он этого не знает. – Петир надел свое пальто, застегнул его на груди и обернул вокруг шеи толстый шерстяной шарф. На улице стало слишком холодно, чтобы обойтись без него. – Он полный кретин. Идеально подходит для этой работы. Наша встреча – не более чем проверка, Майяна. Для него и для Сансы. – Я до сих пор не могу поверить, что ты берешь ее с собой. Знаешь, ей не по себе от этой затеи с «Пересмешником». Петир вздохнул. Когда он посвятил ее в суть дела днем ранее, Санса долго не решалась во всем этом участвовать, но он достаточно хорошо подобрал слова, чтобы в итоге заручиться ее согласием. – Сансе не о чем беспокоиться, – сказал Петир. – В моем заведении безопаснее, чем в королевских покоях, к тому же, там повсюду камеры. – Просто к слову. Она нервничает из-за того, как люди будут смотреть на нее в этом платье. Петир засунул руки в карманы, желая поскорее покончить с этим. Он довольно долго ждал сегодняшнего дебюта Сансы и хотел оценить результат их совместно проделанной работы. – Мужчины могут смотреть, или даже фантазировать, вспоминая ее, но они не смогут дотронуться до нее. Никто не посмеет коснуться женщины, которая со мной. Особенно, когда она притворяется моей дочерью. Майяна с отвращением высунула язык. – Это так странно. Не напоминай. Петир ухмыльнулся. Прошло пять минут, прежде чем он услышал, как они спускаются по лестнице. Роз и Оливар с гордостью вели Сансу под руки. – Осторожно, золотце, – предупредила Роз. – Каблуки очень высокие. Майяна наклонилась к Петиру. – Я тебе говорила, – поддразнила она. Петир ненавидел это, но она была права. Восхитительные изгибы ее фигуры тесно облегало короткое платье цвета спелой сливы. Глубокий вырез декольте спускался вниз до самой талии, эффектно контрастируя с длинными рукавами и черными колготками, скрывающими стройные ноги. Темные кудри свободно струились по ее спине, а туфли с шипами добавляли опасности этому горячему образу. В руке она несла пару зимних ботинок, вероятно, собираясь переобуться в них позже. Санса нервно улыбнулась, увидев его. Она сложила руки перед собой, словно само олицетворение невинности. Петир Бейлиш, который ничем подобным похвастаться не мог, окинул ее тело жадным взором. – Я чувствую себя голой, – прошептала Санса. Он изогнул бровь. – Я… имею в виду, незащищенной. – Правда? – Петир приблизился к ней и провел рукой по ее плечу и ниже, переплетая их пальцы. Прикосновения вызывали легкое покалывание на коже, как от электрических разрядов. – Ты выглядишь изумительно, Санса. Ни одна живая душа не узнает тебя. – Спасибо. – Уголок ее рта дернулся. – Но я не чувствую себя собой. – Тебе и не нужно. Сегодня ты Алейна, моя дорогая. И больше никто. – Его взгляд остановился на золотой звезде у неё на шее. Она была маленькой, едва заметной, однако Гаррольд Хардинг отличался тем, что обычно не мог удержаться от комментариев, при этом абсолютно не стесняясь в выражениях. – Твоя подвеска, она… – Мы уже пытались, – вмешалась Роз, и все посмотрели на нее. – Она не снимет ее. – Никогда. – Санса выпрямила спину, став выше, как будто Звезда придавала ей смелости. – Кто сказал, что твоя дочь не может быть еврейкой? Ведь никому, включая нас с тобой, неизвестно, кто ее мать. Петир рассмеялся себе под нос. – Умная девочка. Она может выдать тебя, но, учитывая, что никто не догадывается о моей связи с твоей семьей, возможно, стоит рискнуть. – Он мягко сжал ее руку. – Тем не менее, хочу тебя предупредить. Человека, с которым мы встречаемся, трудно назвать тактичным. – В таком случае, я справлюсь, – ответила Санса. – Уверена, самое худшее я уже слышала. Он не сомневался в том, что она справится. Петир поднес ее ладонь к губам и поцеловал, внимательно наблюдая за ее реакцией. – Майяна. Роз.– Петир повернулся к ним. – Пора ехать. Нельзя позволить бедному Гарри сорваться с крючка. – Боже упаси. – Роз поцеловала Оливара в щеку на прощание. Он оставался дома, чтобы провести телефонные переговоры с Оленной и Тирионом. – Я постараюсь держать тебя в курсе, милый. – Надеюсь на это, – сказал Оливар. – Вечер обещает быть интересным. Без дальнейших промедлений они вчетвером покинули поместье. Петир помог Сансе сесть на заднее сиденье своего Бентли, а Оливар помахал им с крыльца. Майяна вызвалась вести машину. Она выехала на главную дорогу и включила музыку, не очень громко, чтобы не помешать разговорам. Петир внимательно слушал, о чем болтают Роз и Санса позади него. – «Пересмешник» – роскошное место, – говорила Роз. – Мужчины по большей части ведут себя прилично, а если же нет, их выпроваживают вон. – На самом деле, я не особо боюсь мужчин, – произнесла Санса, – после того, что Рамси сделал со мной. Петир предпочел бы никогда этого не слышать. Они с Майяной обменялись встревоженными взглядами и вновь стали следить за дорогой. – Я знаю, золотце. Но немного уверенности не помешает. Мужчины и женщины, наши клиенты – это в основном богатые люди, которые ищут место, гарантирующее им полную конфиденциальность. Судьи, полицейские, юристы, бизнесмены, даже члены королевской семьи. Все, кто хочет испытать что-то... новое. – Как место может быть конфиденциальным, если о нем известно подобным людям? – спросила Санса. – Разве это не противоречит цели его существования? – Нет, если оно принадлежит мне. – Беззастенчиво перебил Петир. – Тем, кто может прикрыть мой бизнес или бросить меня в тюрьму, платят за молчание. Секреты и фунты, девочка моя. Вот и все, что нужно. – Ты так говоришь, будто это легко. – Именно, – ответил он. – Все становится легче, когда ты непобедим. Остальная часть поездки прошла в тишине. Майяна свернула в переулок за «Пересмешником», неприметным, ничем не выделяющимся зданием, расположенным в самом центре ночной жизни Лондона. Она припарковалась у заднего входа. – Я пойду первой. – Роз открыла дверь и, выскользнув из машины, позвала Сансу к ней присоединиться. Санса с тревогой посмотрела на Петира в зеркало заднего вида и последовала примеру Роз, оставив свои зимние ботинки под сиденьем. Майяна молчала до тех пор, пока они с Петиром не остались наедине. – Который? Смит? – Ругер, – сказал Петир. – Возьми девятый. Майяна достала из бардачка 9-миллиметровый пистолет Ругер и взяла у Петира патроны, чтобы зарядить его. Петир настаивал на том, что во время работы один из них должен всегда оставаться вооруженным. – Сейчас приду, – сказала Майяна. – Дай мне минуту, чтобы надеть на бедро этот чертов ремень. Он усмехнулся. Майяна относилась к тому типу женщин, которые предпочитают засунуть пистолет за пояс, а не носить набедренную кобуру, но, тем не менее, она поступила так, как велел Петир. Он вышел из машины и закрыл за собой дверь. В Лондон, наконец, пришла зима, а этот декабрьский вечер стал самым холодным за последнее время. Ледяной воздух жалил легкие Петира при каждом вдохе, и он не сомневался, что скоро пойдет снег. Но в тот момент Санса безраздельно завладела его вниманием. Даже при тусклом освещении переулка она выглядела сногсшибательно. Он подошел к ней, а Роз ушла в клуб, чтобы подготовиться. На ее лице застыло серьезное выражение, напряженные плечи подрагивали. – Гарри заметит твой страх, – произнес Петир. Он провел большим пальцем по ее щеке, и она слегка улыбнулась. Вот так. – Бояться нечего, милая. Я уже говорил тебе. – Я знаю, ты не допустишь, чтобы со мной что-то случилось, но... – Санса неловко переступила с ноги на ногу, опустив голову. – Можно мне кое-что сказать? Прежде чем мы войдем. – Ну разумеется. – Петир осторожно сжал ее плечо в надежде успокоить ее и приободрить. – Я просто… я просто хочу, чтобы ты знал. Если кто-то попытается прикоснуться ко мне, я могу запаниковать. Несмотря на то, что вы все в меня верите, я даже не представляю, как буду вести себя в непредвиденной ситуации. – Санса сокрушенно вздохнула. – Прости. – Не извиняйся. Твои опасения действительно обоснованы. – Петир опустил свою руку. – Но ты должна понять, что никто не смеет принуждать тебя делать что-то против твоей воли. И это правило касается всех женщин в клубе. В этом месте секс происходит только лишь по обоюдному согласию. Невзирая на абсолютную свободу нравов, злоупотребление недопустимо. Он обернулся, когда Майяна захлопнула дверь машины, заперев ее одним нажатием кнопки. Она подошла к ним с улыбкой, которая исчезла, стоило ей посмотреть на Сансу. – Что случилось, красавица? – спросила она. – Тебе страшно? – Н-нет, я готова. Правда. – Санса решительно выпрямилась. – Я просто не знаю, что делать, если кто-нибудь начнет приставать. – Ударь его. – Майяна пожала плечами. – Врежь ублюдку как следует. На лице Сансы отразился шок. – Ты серьезно? – Конечно. Кричи, дергайся, выбивай из него это дерьмо. Дни страданий для тебя закончились, не позволяй своему прошлому мешать тебе жить дальше. – Майяна погладила Сансу по спине. Петир видел, что ее беспокойство постепенно исчезает. Его всегда поражало, а теперь еще и здорово огорчало, что женщины могут понимать друг друга так, как не способен ни один мужчина. – Закати громкую сцену, и я, Роз или мистер Гросс обо всем позаботимся. – Ладно, – улыбнулась Санса, а ее дыхание успокоилось. – Спасибо, Майяна. Мне уже лучше. – Прекрасно, – проговорил Петир. – Нам пора идти. Петир предложил Сансе взять его под руку, и Майяна придержала для них дверь. Они вошли в длинный коридор, наполненный приглушенными звуками тяжелых басов и громкого смеха. – Держись ближе ко мне, – сказал Петир, наклонившись к Сансе, – и ничего плохого не случится. Она послушалась его совета, и тогда он повернул ручку двери, ведущей в главный зал. «Пересмешник», изысканное заведение, в котором витал дух порочности и разврата, как всегда был наполнен фриками и извращенцами. Идеальное место, где можно с легкостью забыть об условностях и давлении общества. Пространство на танцполе сотрясали мощные биты, а яркие лазерные вспышки то и дело освещали хаотичные, отрывистые движения толпы. Несколько человек слева от него по очереди нюхали кокаин с тела стриптизерши. Обнаженные женщины в подвесных клетках, извивающиеся в свете прожекторов, бросали свое кружевное белье в руки похотливых мужчин. Некоторые девушки из числа тех, кто помогал украшать его поместье, танцевали на коленях у гостей небольшого мальчишника, провокационно вращая и покачивая бедрами. Петир почувствовал, как Санса крепче обхватила его руку. Но если она и боялась, то не подавала вида. Ее взгляд был ясным и внимательным, а выражение лица оставалось нейтральным. Он должен похвалить ее за ее выдержку, когда все закончится. Такая храбрая девочка, его Санса. Такая сильная. Наблюдая за происходящим и изредка здороваясь с персоналом кивком головы, они направлялись к своей цели. Гаррольд Хардинг сидел у бара, положив руку на бедро обнимающей его девушки, и что-то говорил ей на ухо, а две другие периодически наполняли водкой его бокал. Жадный, заметил Петир. Не контролирует себя. Лотор был прав насчет него, он отлично подойдет. – Мистер Хардинг, – сказал Мизинец, и распростер руки, словно приветствуя старого друга. – Schön dech kennezlerne.** Гарри поднял голову. Он был смазливым парнем с характерными для немцев светлыми волосами и голубыми глазами. Он встал, протягивая руку. – А, Мизинец! Freue mich auch, dich kennen zu lernen.*** Петир уже его не выносил. Слишком нахальный. Ценой немалых усилий он проявил вежливость и пожал руку мальчишке, похлопав его по плечу. – Спасибо, что согласились приехать. Надеюсь, «Пересмешник» произвел на вас приятное впечатление? – Да, неизгладимое. Ваша слава идет впереди вас. – Рад слышать. – Мизинец слегка приобнял Сансу за талию и нежно провел ладонью вверх и вниз вдоль ее позвоночника, в знак поддержки. – Это моя дочь, Алейна. Она присоединится к нам во время наших переговоров. Лицо Гарри приобрело плотоядное, хищное выражение, стоило ему посмотреть на Сансу. В Петире моментально проснулись собственнические чувства, но ради сегодняшней сделки ему пришлось сдерживать себя. Гарри протянул ей руку. – Кто бы мог подумать, что у легендарного Мизинца есть дочь. Приятно познакомиться с вами, Алейна. – Взаимно, мистер Хардинг. – Петир удивленно покосился на нее. Санса будто щелкнула внутренним переключателем, в мгновение ока превращаясь из жертвы в игрока. Она позволила Гарри поцеловать свою руку и кокетливо улыбнулась. – Я много слышала о вас от отца. Он уверяет меня, что никто не справится с этой работой лучше вас. – Надеюсь, что так и есть, – сказал Гарри. – Если этого достаточно, чтобы произвести впечатление на такую женщину, как вы, я приложу все усилия. – Тогда жду этого с нетерпением. Умница. Петир не понимал, почему он так волновался. Конечно же, она извлекла уроки из общения с ним, и как он мог предположить иное? Чтобы выразить свое одобрение и похвалить ее, Петир легонько погладил ее спину большим пальцем. – Что ж, давайте приступим к делу? Чем раньше мы начнем, тем скорее мистер Хардинг сможет вернуться в общество Дейзи и Армеки. Проститутки захихикали, и Петир сразу же уловил в их смехе фальшь. Гарри в знак согласия лучезарно улыбнулся одной лишь Сансе, не Мизинцу, и проследовал за Майяной, минуя сцены всевозможных извращений. В глубине клуба располагались многочисленные комнаты, одна из которых предназначалась для официальных мероприятий. И для оргий, о чем Петир благополучно позабыл. Роскошные диваны с бархатной обивкой, тончайшие шелковые занавески, золотые курильницы с благовониями и целое разнообразие игрушек для взрослых на полках вдоль стен. Он ухмыльнулся Сансе, заметив румянец на ее щеках. Он задавался вопросом, видела ли она раньше что-то подобное и знала ли, какое удовольствие можно получать от секса? Была ли она девственницей до случившегося с ней? Санса отвела взгляд, словно догадалась, о чем он думает. Она сняла пальто и уселась на красный диван, скрестив руки на коленях. Петир сделал то же самое. Гарри устроился напротив них и принял у Роз, притворяющейся официанткой, стакан с выпивкой. – Превосходно, – произнес Гарри с сильным акцентом. – Напитки, женщины, всё это. Ты счастливчик, раз владеешь таким местом, Мизинец. Будь моя воля, я бы никогда отсюда не уходил. – Не сомневаюсь. – Петир заказал Роз свой любимый виски, а Сансе она предложила бокал мартини. Он усмехнулся, когда Санса, сделав глоток,с недоумением обнаружила, что вместо алкоголя ей принесли ароматизированную воду. Ты еще не достаточно взрослая, – взглядом поддразнил ее Петир. Санса раздраженно выдохнула. – Итак, – Гарри расслабленно откинулся на спинку дивана. – Слышал, тебе нужно кое-кого убить. – «Кое-кого» – не совсем подходящее слово. – Петир закурил и с грохотом бросил зажигалку на столик. – А я слышал, что ты весьма опытный убийца. – Когда есть мотиватор. – Гарри пожал плечами. – А лучшим из них, как известно, являются деньги. – Полагаю, хорошо, что они у меня есть. – Петир затянулся и медленно выпустил дым. – Существует семь целей. Осторожность играет ключевую роль. Тебя не должны вычислить ни при каких обстоятельствах. – Я заинтригован. – Гарри наклонился вперед. – И где же список? Петир стряхнул пепел со своей сигареты. – Дело не в списке, хотя он, безусловно, важен. Мне нужно, чтобы эти смерти больше походили на несчастные случаи, чем на убийства. – Звучит довольно просто, если мне дадут время. Но если жертвы связаны друг с другом, разве это не будет выглядеть подозрительно? – Я на это и рассчитываю, – сказал Мизинец. – Я хочу довести их до паранойи. Чтобы они часами корпели над материалами расследования, но так и не нашли ни малейшего доказательства того, что их жизнь под угрозой. Чтобы они тряслись от страха, в глубине души зная, что они следующие. Гарри засмеялся. – Я наслышан о твоей сообразительности, Мизинец, но я и понятия не имел, насколько ты хитер и изворотлив. – Значит, твои источники некомпетентны. – Решив, что пора переходить к сути, Петир поднял взгляд на своего немецкого гостя. – Вот имена тех, о ком я говорил: Престон Гринфилд, Осмунд Кеттлблэк, Бейлон Сванн, Меррин Трант, Борос Блаунт, Мендон Мур и Григор Клиган. Улыбка сползла с лица Гарри, а Санса резко вскинула голову. Мизинец знал, что ему удалось шокировать их обоих. – Ты псих, – выплюнул Гарри. – Думаешь, если я иностранец, то мне неизвестно, кто они? Королевские гвардейцы, мать их, охраняющие Серсею Ланнистер. – Ее любимчики, – подтвердил Петир. – И я хочу, чтобы они были мертвы. – Отец? – спросила Санса. Петир посмотрел на нее с искорками веселья в глазах. – Как мистер Хардинг сможет убить всех семерых? Особенно Гору, он же... огромен. – Тебе не о чем беспокоиться, моя дорогая. Гарри – профессионал. Он не потерпит неудачу, особенно когда я назову сумму его вознаграждения. – Мизинец повернулся к нему. – Не правда ли? – Как пойдет. – Гарри нахмурился. – Это сложнее, чем я ожидал. Я приехал сюда не для того, чтобы уничтожать армию. – Хм. Жаль. – Петир встал с дивана, прихватив свой бокал. – В таком случае, думаю, наша встреча окончена. Я найду другого убийцу, готового заработать миллион евро. Мизинец невозмутимо потягивал виски, в то время как Гарри и Санса застыли в изумлении. – Один миллион?! – вскричал Гарри. – Ты, наверное, шутишь. Я хочу его увидеть. Петир щелкнул пальцами. Майана, которая все это время молча стояла рядом, принесла серебристый кейс и открыла его. Внутри лежали аккуратные стопки свежих банкнот, ровно один миллион. В глазах Гарри вспыхнула жадность. – За каждую смерть ты будешь получать часть этих денег. – Откуда мне знать, что не какая-нибудь уловка? – Спросил Гарри. – Может, ты врешь. – Ах да, чуть не забыл. – Петир вытащил из кейса лист бумаги. Контракт. – Поставь здесь свою подпись, – сказал он. – Это гарантия того, что я выполню свою часть сделки, если ты выполнишь свою. Гарри взял у Петира документ. Он просматривал его, сдвинув брови к переносице, вероятно, из-за пункта, в котором было расписано, что произойдет с его жизнью в случае провала. Мизинец подождал, пока Гарри не прочтет его трижды, прежде чем передать ему ручку. Его подпись стала их победой. Петир передал контракт Майяне, которая также подписала его и убрала под деньги. – Скоро я с тобой свяжусь, – сказал Петир, собравшись уходить. – Вам придется нелегко, – произнесла Санса. Он еще никогда не слышал, чтобы ее голос звучал так соблазнительно. – Но знаете, я приятно удивлена. Убийство семи высококвалифицированных наемников требует невероятной силы и мастерства. Во всяком случае, мужчина, заработавший миллион евро, заслуживает того, чтобы провести с ним ночь… Петир гордо выпрямил спину. Она быстро усвоила его тактику. Заставить Гарри думать, что он сам принял это решение и держать удочку с морковкой перед голодной свиньей, чтобы в дальнейшем он продолжал ему следовать. – И кого же мне следует прикончить первым, Алейна? – Спросил Гарри, а его глаза потемнели. – На ваш профессиональный взгляд. Санса поднялась со своего места, грациозная, красивая и такая желанная. Петир хотел трахнуть ее, прямо здесь и прямо сейчас. Ему было бы плевать на Гарри и на всех остальных, если бы она обхватила его этими мучительно стройными ногами, если бы он услышал, как она выкрикивает его имя и стонет так же, как несколько дней назад, когда она касалась себя. Петир до боли прикусил щеку, чтобы прогнать эти мысли. Санса уселась рядом с Гарри, сразу же ненавязчиво пресекая его попытку дотронуться до ее тела. – Мне кажется, имеет смысл сначала убить Бороса Блаунта. Это проще всего. Каждую субботу он ездит играть в карты с сыновьями Уолдера Фрея и постоянно садится за руль в нетрезвом виде. Пусть разобьется на машине. Это идеальное прикрытие. Петир ухмыльнулся. Санса, по всей видимости, запомнила эту информацию еще с тех времен, когда она была с Джоффри. О, какой же коварной она становилась, какой совершенной! – Так, так, Алейна. Не нужно учить его работать. Мне не терпится увидеть проявление его изобретательности. – Извини, отец, – сказала Санса. Она встала и поправила платье. – До встречи, мистер Хардинг. Желаю вам успеха. – Благодарю за помощь, – ответил всецело очарованный ею Гарри. – Я непременно воспользуюсь вашим советом. Петир помог Сансе надеть ее пальто и в качестве жеста доброй воли после удачной сделки отправил к Гарри трех проституток. Надеюсь, мальчишке они понравятся. Вероятно, у него это в последний раз. Возвращаясь тем же путем, они с Сансой вышли в морозную ночь. В их отсутствие выпало несколько дюймов снега. Он укрыл деревья, крыши домов, улицы и тротуары, окутав Лондон легким белым одеялом. – Боже мой, – засмеялась Санса, повернувшись к Петиру. – Это было… так захватывающе. Я чувствую себя сейчас абсолютно другим человеком, и это оказалось совсем не страшно. Поверить не могу, я сделала что-то, чтобы остановить Ланнистеров. Ой, ничего себе, сколько снега! – Да, – сказал Петир, восхищаясь ее непосредственностью. – Ты прекрасно справилась. – Он подошел к ней ближе и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. – Тебе лучше переодеться в ботинки, милая, чтобы не подхватить простуду. Санса вместе с Майяной направилась к машине. Они восторженно обсуждали сегодняшний вечер, пока Санса надевала теплую зимнюю обувь. Петир задумался, какой триумф и радость она, наверное, ощущает, став наконец хозяйкой своей судьбы впервые за семнадцать лет. После того как Санса и Майяна вернулись к нему, из клуба вышла Роз. – Может, пойдем домой пешком? – спросила Санса с самой обворожительной своей улыбкой. – Я знаю, это долго, но потом мы могли бы вызвать такси. Так хочется погулять по заснеженным улицам. Петир не знал, что удивило его больше: внезапное желание Сансы провести время в городе – ведь даже мысль об этом когда-то пугала ее, или то, что она использовала слово «дом». – Уверена, он с удовольствием составит тебе компанию, – произнесла Майяна, когда Петир никак не отреагировал. – Дай ему шанс отдохнуть и развеяться. Но я не смогу пойти с вами. Э-э. Знаете, куча дел. – Краем глаза он заметил, как она слегка подталкивает Роз локтем. – Я тоже, – сказала Роз. – Надо… готовиться к вечеринке. Чушь, подумал Петир. Они сочинили это, чтобы подарить им с Сансой возможность побыть вдвоем. После того импровизированного урока анатомии они ни на минуту не оставались наедине, и он бы солгал, сказав, что не мечтает всё повторить. – Что ж, если Алейна хочет прогуляться, было бы грубо с моей стороны отказать ей. – Петир согласился, сделав вид, будто это решение далось ему нелегко. Майяна обхватила запястье Роз. – Пойдем, пусть эти двое как следует повеселятся. После того как девушки попрощались и уехали, Петир повернулся к своей подопечной, стараясь скрыть свое любопытство и некоторую растерянность. – Ты готова? – Ага. – Санса заправила волосы за ухо, словно застенчивый подросток на первом свидании. – И я даже знаю, куда хочу пойти. – Правда? – Они взялись за руки и зашагали по узкой пустынной улице вдоль сверкающих витрин, где сотни огоньков переливались всеми цветами радуги, создавая атмосферу праздника и волшебства. – У нас, оказывается, есть пункт назначения? – Ну, теперь да. – Санса просияла улыбкой и кивнула на круглосуточное кафе через дорогу. – Я увидела его еще по дороге сюда. Нам обязательно нужно купить горячий шоколад! Петир даже не вспомнил, когда последний раз он баловал себя чем-то подобным. К тому же, его любовь к сладкому всегда доставляла ему неприятности с врачом, но он не мог отказать Сансе в ее просьбе. Особенно, когда она выглядела такой счастливой. – Лично я предпочитаю эгг-ног, но пусть будет горячий шоколад. – По крайней мере, у нее согреются руки. Кафе оказалось уютной забегаловкой, но Петир не возражал, потому что этого хотела Санса. Он сделал заказ, который они ждали, облокотившись на стойку, и она рассказала, как горячий шоколад стал семейной традицией Старков. Петир не представлял, каких дом сочетал в себе такое множество религиозных обычаев и простых радостей жизни, ставших своего рода ритуалом. И конечно, он очень дорожил тем, что она делилась с ним этими воспоминаниями. Когда их напитки были готовы и оплачены, они забрали их с собой, чтобы продолжить свою ночную прогулку. Петир по-прежнему наслаждался легкостью и непринужденностью его общения с Сансой. Она, как и всегда, умело доказывала свою точку зрения, проявляя оригинальность во взглядах на любые, даже самые обыденные вещи. Те времена, когда разговор вдруг угасал и возникало неловкое молчание, давно остались позади, и они перескакивали с одной темы на другую, как дети, играющие в классики. Он не мог ее разгадать. С тех пор, как он приютил ее у себя, прошло уже несколько месяцев, но Санса все еще оставалась для него волнующей, непостижимой тайной. Она никогда не уставала его удивлять. – А у твоих родителей были какие-нибудь рождественские традиции? – спросила Санса. Петир попытался ответить, не раскрывая слишком много подробностей. – Я не помню, – сказал он. – Я был слишком маленький, когда они умерли. Но я рос с твоей матерью и помню, что она обычно делала на Рождество. – Его охватили горько-сладкие воспоминания о том, как он помогал Кэт плести венки и развешивать гирлянды. – Она плела венки из остролиста и украшала ими двери, а еще раздавала еду бездомным. Она была великодушной и щедрой женщиной. Слишком щедрой, на мой взгляд. – Она бы с тобой поспорила. Мама считала, что нет такого понятия, как «слишком щедрая». – Я знаю. – Она никогда не упускала случая напомнить мне об этом. Петир старался сохранить нейтральное выражение лица, начиная чувствовать себя уязвимым. – Это в основном ирландские традиции, которых придерживались Талли. Такие как гэльский язык. – Nollaig Shona Duit, – произнесла Санса, сделав глоток из своего стаканчика. – Счастливого Рождества. – Да, точно. – Петир вспомнил, какой трудной поначалу казалась эта фраза, но благодаря наставничеству Кэт он довольно быстро ее выучил. – Каждый год в Богоявление твоя мама, тетя и бабушка ходили в гости к соседям, чтобы поболтать с другими дамами, в то время как мне и Эдмуру приходилось выполнять всю работу по дому. Думаю, это тоже какой-то старинный ирландский обычай, но мне он приносил одни неприятности. Эдмур, разумеется, сваливал большую часть работы на меня. – Оу, звучит не очень справедливо. Его смешок был не далеко таким веселым, как её. – Боюсь, это лишь одно из многих проявлений несправедливости. Твой дед меня ненавидел. Санса остановилась. Повернувшись к ней, Петир увидел грусть в ее глазах. Она снова это сделала. Заставила открыться ей. – Это правда? – спросила Санса. – Почему? Петир спрятал свободную руку в карман, нервничая из-за того, что он вдруг почувствовал себя совсем юным. – Тебе рассказывали историю о том, как Хостер Талли повстречал моего отца? Почему меня отправили в Ирландию? – Нет, ни разу. – Санса направилась к ближайшей скамейке, стряхнув с нее снег, прежде чем сесть. Петир присоединился к ней. Санса потягивала свой напиток, пристально глядя на него, и на мгновение Петир поверил в то, что он действительно ей небезразличен. Для этого мне понадобится сигарета. Вытащив одну из своего кармана, он закурил, глубоко затянулся и выпустил дым, который облаком повис в морозном воздухе. – Твой дед был ирландским офицером, – сказал Петир. – Во время Второй мировой войны Ирландия сохраняла нейтралитет, но Хостер вместе с пятью тысячами других ирландских солдат отказались оставаться в стороне. Они сменили форму и сражались за англичан. Хостер познакомился с моим отцом, когда американцы вступили в войну. Они вместе участвовали в Нормандской операции и стали друзьями. Неразлучными, как говорил мой отец. Через несколько лет, когда война закончилась, отец вернулся в Америку, пообещав Хостеру, что будет писать ему, и Хостер пообещал то же самое. Но этого так и не произошло. – Петир отхлебнул горячего шоколада. – Ирландия не прощала тех, кто сменил форму. Твоего деда лишили звания и поместили в список «позорных беглецов». Подвергнутый дискриминации и унижению, он потерял свой дом, свое имущество, всё. Так этим солдатам отплатили за их неравнодушие. – Это ужасно, – прошептала Санса. – Да. Мой отец и Хостер никогда больше не общались, но, тем не менее, он настолько любил этого человека, что назвал его моим крестным отцом в день, когда я родился. И когда мои родители умерли, меня отправили в Европу. Я стал живым напоминанием о величайшей ошибке Хостера Талли. Я уверен, он ненавидел меня из-за этого. Санса молчала. Петир поднял голову, чтобы убедиться, что она слушает, и нахмурился, увидев жалость в ее глазах. Ее взгляд проникал под кожу, глубоко, в самую душу, медленно терзая его. – Не смотри на меня так, – прямо сказал Петир. – Не нужно жалеть меня, Санса. – Почему нет? Мне грустно за тебя. – Санса встретилась с ним взглядом. – Ты не был ошибкой, и меня не волнует мнение моего дедушки. К тебе следовало относиться иначе, и мне жаль, что так случилось. Петир не понимал, почему выслушав ее сейчас, он испытал облегчение. Это была не ее вина. Он залпом осушил свой стаканчик и выбросил его в мусорный бак. – Все это осталось в прошлом, – сказал Петир. – Лучше просто об этом забыть. – А мне кажется, всегда стоит работать с тем, что причиняет тебе боль. – Санса накрыла его руку своей ладонью. – Автор одной из прочитанных мною книг сравнивал эмоциональные потрясения с глубокими порезами на коже. Если не обращать на них внимания, они воспаляются. И даже если инфекция тебя не убивает, она наносит вред здоровью. Чем дольше ты ждешь, тем сложнее вылечить эти раны, и в конечном итоге ты превращаешься в несчастного, сломленного человека, которому уже ничто не поможет. Петир сузил глаза. – Так вот кто я, по-твоему? Несчастный, сломленный человек? – Не знаю. Ты расскажешь мне? Он усмехнулся. – В таком случае я не смог бы заниматься тем, чем занимаюсь, Санса. – Это не ответ. – Она крепче сжала его руку. Голос Сансы дрогнул, а её лицо исказила безграничная печаль. Речь не об Ирландии. Она колебалась, как если бы шла на огромный риск, но все равно продолжила. – Помнишь ту книгу, «Восстановление после изнасилования», – тихо проговорила Санса. – Ты оставил внутри чек со своей подписью. Петир уперся языком в щеку. Это была запретная территория. – Это случайность, – сказал он, но Санса, естественно, не поверила. – Несмотря на то, что очищение и обеззараживание пореза вызывает нестерпимое жжение и боль, а заживление требует времени, это единственный способ исцеления. – В ее взгляде таилась мудрость, не свойственная столь юному возрасту. – Подумай об этом. Петира захлестнули противоречивые чувства. И это говорит она? Она, Санса Старк, уничтоженная гибелью своей семьи и потерей всего, что ей дорого, которую удерживали в заточении, избивали и насиловали, которую публично унижали, когда король Джоффри отказался от нее. Петир не считал себя восприимчивым человеком, но ее жизнь была кошмаром по сравнению с тем, с чем столкнулся он. Она еще так молода, но уже сильнее него. Петир не знал, что ответить. Это разговор совершенно вывел его из равновесия, и он так глубоко затянулся сигаретой, что его легкие начали гореть. Он с ухмылкой проигнорировал свои эмоции и непринужденно закинул локоть на спинку скамейки, с тем чтобы развеять ее подозрения. – Теперь вы мой психотерапевт, доктор Старк? – поддразнил он. – Поверь мне, моя дорогая, я далеко не слабый человек. И определенно не сломленный. Какими бы ни были мои «порезы», они – не твоя забота, так что предлагаю оставить эти скелеты в шкафу. При этих словах Санса сникла. Он не хотел ее расстраивать, но не мог больше выносить этих откровений. – Я просто... я хочу, чтобы ты был счастлив. Я хочу этого для всех нас. – Она отставила свой горячий шоколад и сжала руки между колен. – Я хочу, чтобы Болтоны и Ланнистеры заплатили за то, что совершили, и я безумно благодарна тебе за помощь. Но больше всего на свете я хочу просто быть счастливой. Я так долго не испытывала ни счастья, ни радости. Теперь, когда я чувствую это снова, я чувствую, что живу. И ты тоже заслуживаешь счастья. Петир попытался понять, ощущает ли он себя как наставник, который гордится успехами своего ученика? Или отец, только что осознавший, насколько повзрослела его дочь? Игрок, наблюдающий за сильной фигурой на шахматной доске, или жаждущий любви мужчина, который нашел идеальную девушку? Он в замешательстве смотрел на эту девчонку, которая внезапно появилась в его жизни и перевернула все в ней вверх дном. В воздухе появились первые снежинки. Санса отвлеклась, и ее лицо осветилось счастьем, о котором она только что говорила. – Смотри, – хихикнула она. – Снег. – Петир никогда не думал, что можно так относиться к гребаным снежинкам. Санса вытянула руки, и одна из них упала на ее открытую ладонь, сразу же растаяв. Когда снегопад усилился, и с неба посыпались огромные белые хлопья, Санса встала и закружилась вместе с ними в мягком янтарном свете уличных фонарей, заливисто смеясь. Он завороженно наблюдал за ней, умиляясь ее ребячеству. Санса прыгала по снегу, слушая, как он хрустит у нее под ногами, ловила снежинки языком, и изредка смахивала их с пушистых ресниц. Даже с другим цветом волос и чужим именем она была бесконечно восхитительна. Он вдруг понял, что миллионы фунтов – ничто по сравнению с ее улыбкой. Петир бросил сигарету в снег и направился к ней прямо по ее следам. Санса обернулась, когда он приблизился. Снег падал на ее хрупкие плечи и темные волосы, делая их похожими на звездное небо, но он не замечал ничего, кроме своей единственной цели. Обхватив ладонями ее лицо, он резко прижался губами к ее рту. Санса замерла в его руках. У ее губ был вкус шоколада, губной помады и чего-то еще, присущего только ей. Это длилось всего несколько секунд, и Петир также быстро прервал поцелуй, всерьез полагая, что переступил черту. До тех пор, пока не почувствовал прикосновения ее ладоней к своей груди. Она не боялась и не отталкивала его, она хотела этого и ждала не меньше, чем он. Когда он вновь поцеловал ее, она сама потянулась к нему. Санса отвечала на его поцелуй, ее губы двигались вместе с его, а он наслаждался их жаром, невероятной мягкостью и податливостью. Одной рукой Петир бережно обхватил ее за шею, а второй скользнул на поясницу под ее зимнее пальто, притягивая ее к себе. Наверное, ему следовало злиться на себя за подобную несдержанность, но он слишком долго ждал этого момента, чтобы противостоять своему желанию. Она простонала, когда он прижал ее к кирпичной стене какого-то дома, увлекая в еще более страстный поцелуй. Ему было плевать, если их кто-то увидит. Петир не смог бы остановиться, даже если бы мир вокруг начал рушиться. Лишь она сейчас имела значение. Только она. Санса трепетно задрожала, когда их языки соприкоснулись, и Петира мгновенно охватила неутолимая жажда, отозвавшаяся мучительным напряжением внизу живота. Ее рот был таким же сладким, как и ее губы, нежным, искушающим, и, завладев им, он полностью отдался этому соблазну. Санса обвила его руками, и как только Петир ощутил на затылке кончики ее пальцев, он застонал, позволяя своему языку рассказать ей все то, что невозможно было выразить словами. Она заставила его снова почувствовать себя молодым, вспомнить о своих давно забытых надеждах и мечтах. И хотя Петир знал, что должен, он не мог ее оттолкнуть. Ее тихие постанывания сводили его с ума. Петир оторвался от ее губ и спустился поцелуями к шее, пробуя на вкус шелк ее кожи, исследуя каждый соблазнительный изгиб. Прикусив то местечко, где ее шея соединялась с плечом, он впился губами в тонкую кожу, оставляя на ней собственническую метку, и услышал, как из груди Сансы вырвался глубокий протяжный стон. Так совершенна. Петир знал, что если он не остановится, то потеряет голову и возьмет ее прямо здесь, у стены. Длина его пальто немного спасала ситуацию. Чуть не поддавшись порыву поцеловать ее ниже, Петир скользнул губами по точеной девичьей шее, по линии челюсти, обратно к ее горячим губам, по которым он уже так соскучился. Игнорируя растущее возбуждение, Петир стал замедлять темп их поцелуя, а затем и вовсе отстранился. Ладони Сансы опустились на его щеки, а он обнял ее за талию, согревая своим теплом. – Меня еще никогда так не целовали, – произнесла она, восстановив дыхание. – Никогда. – Значит, я у тебя первый. – В голосе Петира прозвучали нотки самодовольства. – Судя по твоим глазам, милая, ты не осталась разочарована. Санса смущенно улыбнулась. – Мне не хотелось бы заходить слишком далеко, – сказала она. – Я имею в виду… пока что. Но я определенно не против поцелуев. – В самом деле? – Да. – Санса провела кончиками пальцев по его шее. Она, без всякого сомнения, начнет беспокоиться о его чувствах. – Только если ты не возражаешь, – добавила она. – Если ты не хочешь... Петир чуть не закатил глаза. Он вытащил из кармана свой телефон и вложил в ее руку. – Думаю, тебе следует вызвать такси, – сказал он, – а я покажу тебе, чего я хочу. Ее глаза потемнели. Санса медленно набрала номер, и пока шел вызов, Петир нежно целовал и покусывал ее шею, вбирая в себя ее стоны, словно сладкое вино. – Мне… ммм… н-нужна машина, – почти проскулила в трубку Санса, а Петир, едва сдерживая смех, скользнул руками по ее спине, чтобы прижать ее еще ближе к себе. Несмотря на его усердие, Сансе удалось сообщить водителю их местонахождение своим обычным голосом. Она отключилась и сунула телефон обратно в его карман, рассмеявшись, когда он коснулся губами ее уха. – Мы же на людях, ты знаешь? – Хочешь, чтобы я прекратил? – Петир поднял голову и ухмыльнулся ей. Санса зарделась, но тут же уверенно ответила: – Нет. И их губы вновь слились в долгом, пламенном поцелуе. Когда прибыло такси, он сразу же заплатил водителю двойную цену, дабы тот проявил терпимость. Петир не собирался останавливаться. Только не сейчас. Санса была такой мягкой, теплой и чувственной в его объятиях, и хотя она аккуратно убрала его руку, когда он обхватил ее грудь, она не сказала ни слова. С пониманием того, где проведена грань, стало проще. Проще целовать ее, прикасаться к ней, не выходя при этом за пределы дозволенного. Петиру этого было достаточно. Пока она не захочет большего, этого всегда будет достаточно. Когда они вернулись домой, Петир поцеловал ее на ночь, и они разошлись по комнатам, прежде чем у него возникло непреодолимое желание остаться с ней, в ее постели. Он точно знал, Санса хотела бы этого, но он уже не ручался за себя. Он не мог все испортить. Ее согласие станет для него столь же бесценным подарком, как и ее тело, а он взамен будет дарить ей неземное наслаждение до тех пор, пока их не настигнет неизбежное. * Frango – мятные шоколадные конфеты, производятся в Чикаго. ** Приятно познакомиться. *** Я тоже рад познакомиться с вами.