Слишком взрослое Небо

Когда Тсунаёши пришёл в себя и медленно открыл глаза, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь мутную дымку, первым кого он увидел, был — Леон. Небольшая ярко-зелёная ящерка умостилась рядом с его лицом на подушке. И стоило Леону заметить, что Тсуна стал подавать признаки жизни, тут же поспешил к своему владельцу, предварительно легонько припечатав лапку к щеке Савады. Леон на удивление быстро выбежал из комнаты в приоткрытую дверь, издавая при этом характерные звуки, оставив Тсуну в лёгкой растерянности. Тело казалось чужим и едва слушалось команд. Попытка сесть, не с первого раза, но увенчалась успехом. Габариты были, мягко говоря, непривычными спустя столько лет. Единственное что осталось по ощущением таким же, как запомнил Тсуна — его пламя. Вот оно не изменилось совсем после второго переноса во времени. Савада попытался встать с кровати и уже коснулся кончиками пальцев ног пола, как дверь в его комнату распахнулась, и едва не слетела с петель. Первым в комнату пробрался Реборн с Леоном на плече, а вслед за ним посыпались и остальные хранители. Тсунаёши замер от удивления, уставившись на неожиданно ввалившихся ребят, как если бы те резко обросли шерстью и теперь просят его подстричь их. Хранители почти зеркально отразили реакцию своего будущего Босса, смотря на него, как на восьмое чудо света. Тсунаёши постарался напрячь непослушные мышцы и выдав скромную улыбку, спросил: — Что-то не так? Что произошло-то? Ребята? Знакомый, едва слышный рык донёсся со стороны Хибари. — Он ещё спрашивает! Ямамото постарался улыбнуться, сдерживая нервный смех и растрепал волосы у себя на затылке. — Понимаешь, Тсуна, на тебя упала та штука Ламбо, и ты исчез на два дня, а когда тебя нашли, то ты проспал ещё пару дней и очнулся только сейчас. Вот мы и переволновались все… Хахаха. Но теперь всё хорошо! Дождь хоть и не совсем осознанно, постарался разрядить обстановку и успокоить собравшихся. Тсуна смотрелся почему-то потерянным, грустным и… взрослым. Да, пожалуй, именно так. Взрослым. Мудрым. Это было едва заметно в пляшущем пламени в карих глазах. И хотя взгляд был полон доброжелательности, в некоторой степени радости, но было и то, что смущало некоторых особо проницательных личностей. Было такое ощущение, словно Тсунаёши вспоминал их лица, черты… Как если бы они не виделись много лет и тут произошла неожиданная встреча, что вызвала бурю удивления и радости у Савады. Более того, когда Тсуна исчез, Хранители почувствовали изменения внутри себя. Они и вправду испугались из-за пропажи своего Босса. Они в самом деле беспокоились и волновались за судьбу своего Неба. Они много, очень много думали о нём и впервые не чувствовали того инородного отторжения. Наоборот, хотелось прийти, разыскать, спасти, помочь, защитить, хранить. Каждый по многу раз перекрутил свои воспоминания с участием Тсуны и нашёл те мелочи и моменты, которых раньше не видел в упор. Обрушились градом мысли и эмоции, что раньше были не доступны. Савада решил прервать молчание и склонив голову набок, уже более естественно улыбнулся в ответ на улыбку Ямамото. — А чего вы все в дверях встали. Может, пройдёте в комнату? Или лучше спустимся вниз? Там места должно быть побольше… Хранители тут же замельтешили, уверяя Тсуну, что они тут прекрасно поместятся и вообще, «глупый ученик, тебе сейчас нельзя двигаться!». И честно, эта забота удивляла и подкупала. Тсунаёши чётко видел, насколько сильно изменились его хранители за такой короткий, для них, промежуток времени. И это ещё сильнее бросалось в глаза с высоты его лет. Теперь они казались неуклюжими, но очень искренними подростками. Причём каждый со своими тараканами — мутантами. И Савада чувствовал, что сейчас они действительно заботятся о нём, совершенно искренне беспокоясь. И что они принимают его, его пламя, его… Как своего босса, как своё небо. А он в ответ их. Пламя, клубящееся и горящее внутри них, резонирует между собой и сплетается в пока ещё тонкие, но обещающие стать самыми прочными и толстыми канатами, нити. И даже те бреши, которые остаются из-за отсутствия вторых половинок семьи, уже воспринимаются не так болезненно, ведь Тсуна очень долгое время находился среди них и впитал в себя крупицы их пламени, что давало всем вздохнуть более свободно. Реборн внимательно наблюдал за разворачивающейся перед ним картиной и всё сильнее впадал в задумчивость. Это странно и не поддаётся объяснению. Тсунаёши одновременно был всё тем же и совершенно другим. То, как он двигается, его манера речи, этот растеряно-уверенный взгляд полный притаившейся печали, это пламя в конце концов! И это заметил не только Реборн. Теперь они все видели разительные отличия. Они видели взрослого человека, который хоть и не успел толком ничего сказать или сделать, но уже показал себя с иной стороны. Он обволакивал своим пламенем, своей едва заметной сейчас заботой, теплотой. Ненавязчиво выведывал информацию и очень изящно уклонялся от вопросов к себе. И это вызвало бы подозрения, но… Тсунаёши совершенно не беспокоился, был полностью расслаблен и свободно говорил о том, о чём знал лишь он. Уже позже, оставшись с Реборном один на один, Тсуна позволил себе горькую короткую улыбку и шумно выдохнул. — Не надо так сверлить меня взглядом, Реборн. Я — это я. Или ты думаешь, кто-то другой мог спокойно засветить Занзасу в челюсть? Знаешь, я полагаю нам стоит поговорить. Как в самый первый раз, а? Помнишь же? Аркобалено окончательно расслабляется и соглашается. Действительно, хорошо бы поговорить по душам. Репетитор подсаживается ближе к своему ученику и погладив Леона, устремляет свой взгляд на задумчивого Тсунаёши. — Ну с чего бы начать? После того, как на меня упала та базука, я встретился с одним…хм, можно сказать человеком и попал… в прошлое. Да-да, в прошлое, не надо на меня так смотреть! Я тоже так умею! Продолжим, попал я, как ни странно в Италию. Во времена, когда Примо Вонгола был ещё подростком. И догадайся, кого я встретил, и кто оказался второй половинкой нашей семьи? Реборн слушал и с трудом верил собственным ушам. Слушал затаив дыхание, как маленький ребёнок, которому рассказывают удивительную историю. И что самое главное, Реборн знал, чувствовал, что все слова Тсуны — правда. Не приукрашенная, не приуменьшенная — правда. И теперь многое вставало на свои места. И то чувство неправильности, и преображение хранителей, и поведение самого Тсунаёши. Шутка ли, взрослый мужик в теле подростка. Тут хочешь — не хочешь, растеряешься, даже если был готов к такому. И эта радость при виде своих хранителей и самого Реборна. По мере рассказа, Реборн вставлял уточняющие вопросы и Тсунаёши отвечал. Где со смехом, где с горечью. Не утаил Савада и самого момента его исчезновения, хоть и опустил излишние личные подробности. Реборн качал головой и чётко осознавал — его ученик вырос. И пускай тело у него сейчас как у подростка, это пройдёт под влиянием времени. Что немаловажно, это даёт им нехилое такое преимущество. Теперь Савада вполне может дать фору своим противникам и уделать этих кукловодов доморощенных.

***

Всё постепенно налаживалось. Постепенно укреплялась связь хранителей друг с другом и со своим Небом. Конечно, не обходилось без небольших конфликтов, шуточных драк, Туман и Облако всё так же продолжали драться, но уже не так ожесточённо и Тсуна в любой момент мог остановить их. Хотя обычно предпочитал не вмешиваться, тихонько стоя в стороне, внимательно наблюдая и изредка отвешивая воспитательных подзатыльников. Другие атрибуты семьи не отставали от Мукуро и Кёи. Что Гокудера с Ямамото и Ламбо, что вечно экстремальный Реохей. Но все они, без исключения, ценили своего Босса, друга, товарища, ставшего для них не нянькой и не отцом, а кем — то вроде взрослого старшего брата. Который, когда надо давая советы, страховал в случае чего, но давал учиться на своих ошибках. И хранители всё больше и больше проникались этой атмосферой семьи, доверяя и отвечая тем же. В конце концов, они уже через столько прошли все вместе! Уже практически полностью разобрались с происходящим в Вонголе, вот вернуться в своё время и закончат! Единственное, что омрачало радость — непонятное гложущее где — то в области рёбер чувство. Особенно Тсунаёши, ведь он знал и помнил отчего так происходит. Сейчас они находятся в будущем, Бьякуран побеждён и осталось подождать совсем немного, но… Интуиция вновь звонко подтренькивала, обещая большой сюрприз. Утешало только, что ничего плохого она не предвещала. Да и кольца в последнее время стали проявлять странную активность. И всё бы ничего, но Савада догадывался, что к этому имеет отношение Первое поколение Вонголы. Оказалось, что проверку им устраивали ничего толком не значащие огрызки пламени, а настоящая Воля колец почему-то решила скрыться до определённого момента. И во время борьбы с Бьякураном, Тсунаёши чувствовал, что это вовсе не тот же самый Джотто, что держал его в своих объятиях. И что удивительно, остальные тоже почувствовали то, что каждый из явившихся атрибутов совсем не то, что должно было быть. Савада не сомневался, что его бывшие воспитанники, зная их, что-то намудрили с кольцами. Ох, намудрили! И он оказался чертовски прав. Эти шалопаи ещё и Кавахиру сюда приплели! Ох, как же тогда бесновался Реборн! Впрочем, Тсунаёши не отставал от него. Это, чёрт возьми, было опасно и слишком рискованно! Они могли повредить собственные души или лишиться разума! Досталось всему Примо поколению. Причём так, что хранители Тсуны зареклись злить его в серьёз. Но потом, успокоившись, Тсуна вновь включил свой режим репетитора — воспитателя — старшего брата — отца — мамочки и принялся общаться, заботиться и сводить своих хранителей со своими вторыми частичками семьи. Первое время хранители пребывали в шоке и то и дело впадали в ступор, когда Тсунаёши совершенно обыденно подходил к одному из основателей Вонголы и поправлял костюм или же отвешивал по шее. Всё вставало на свои места. А сам Тсунаёши ещё долго припоминал всем хранителям Примо и самому Джотто их глупую безрассудность и обещал, что если они ещё хоть раз нечто подобное выкинут — Тсунаёши их собственноручно прибьёт, воскресит и выест весь мозг десертной ложечкой. Это же надо было додуматься! Заключить свои души, разум и часть Посмертной Воли в кольца! И ведь сумели же убедить, и припрячь Талбота с Шаманом, да и Вендечи припахали! Савада в долгу не остался, из Кавахиры и Вендечи всю душу вытряс, пока не узнал всё в мельчайших подробностях и не убедился, что это ничем не грозит для первого поколения Вонголы. Реборн даже выразил своё восхищение, что вообще-то показатель!