Штурмуя небеса

Солнечный день в ослепительных снах

      Жаркое, знойное лето захватило Уэльс, вынуждая жителей прятаться по своим домам. Только к вечеру жара начинала спадать, даря людям блаженную прохладу. Заходящее солнце медленно утопало в пышных кронах деревьев на горизонте, заливая всю округу мягким розовато-оранжевым светом, оставляя в небе последние на сегодня яркие всполохи.       На залитой теплым светом крыльце небольшого уютного домика сидели двое. Девушка мечтательно всматривалась в горизонт, словно видела там нечто большее, чем все остальные. Взгляд юноши тоже был мечтательным и наполненным безграничной любовью. Только он смотрел не на уходящее солнце, а на девушку, что сидела возле него. Такие посиделки были чем-то вроде их маленькой традиции. Каждый вечер, когда спадал летний зной, они, подбирая под себя ноги, садились на крыльцо, выложенное скрипучими досками, и молча созерцали последние минуты еще одного уходящего дня. В таких моментах и заключалось их маленькое счастье.       Это было первое лето, которое Джеймс и Лили провели вместе. Позже воспоминания о нем, как и о несуразном маленьком домике, останутся в их памяти приятными, безгранично нежными отголосками. Поистине, это был настоящий медовый месяц, невероятно сладкий и тягучий.       Лили была юной. Вокруг нее всегда царила невесомая гармония. Эта девушка все возле себя превращала в уют. Пусть это был маленький букетик из розовых пионов, оставленный на столе в стеклянной банке или гора разноцветных подушек на диване, наволочки для которых она сшила с любовью.       У Джеймса она вызывала безграничное умиление. Эта розовая лента, вплетенная во вьющиеся рыжие волосы, легкие летние платья, аккуратные короткие ноготки, окрашенные светлым лаком. Лили была милой и жизнерадостной. Достаточно одного взгляда на юное, хрупкое солнышко, чтобы настроение поднялось на весь оставшийся день.       Джеймс любил дарить ей цветы и смотреть на то, как ее щеки заливались краской от смущения. После она заботливо прижимала их к своей груди, шепча слова благодарности. Лили реагировала на каждый букетик так, как будто он был составлен из изысканных цветов, который преподнесли ей впервые. И не важно, что это были простые полевые цветы, и что Джеймс дарил ей их каждый день.       Те два месяца, что они провели в уютном домике на окраине Уэльса, оставили после себя море воспоминаний. Но Джеймсу особенно запомнился момент, когда Лили подбежала к нему, глаза ее светились счастьем. Он даже не сразу заметил, что его чудо протягивало в своих нежных руках несколько больших шишек.       Она тогда что-то восхищенно объясняла Джеймсу про большую сосну и рыжую белку, которую ей удалось погладить. «И где только она смогла найти сосну среди этой вересковой пустоши?» — задавался вопросом Джеймс. Тогда он не слышал, не вслушивался в то, что говорила Лили. Просто смотрел в ее ярко-зеленые глаза и растворялся в той атмосфере, которую она создавала своим присутствием.       Джеймс испытывал по отношению к ней безграничную нежность, готов был без остатка раствориться в ней. В тот момент он впервые осознал, что вся его разгульная молодость с Мародерами осталась где-то позади. Больше не хотелось рисковых путешествий, сумасшедших приключений и авантюр. Было только одно желание — смотреть в большие зеленые глаза и вдыхать запах волос, от которых пахло шампунем с вишневыми нотками.       «Сохатый стал романтиком-соплежуем. Выпьем же в дань памяти нашего верного друга. Нам надо собраться с силами и пережить эту потерю», — такой тост как-то произнес Сириус, за что тут же получил в ухо от Джеймса. Сириус часто перегибал палку, но к этому давно все привыкли.       Возможно, его друг тогда и сказал правду, но Джеймса это не заботило. Сейчас он был счастлив и точно знал, что девушка, склонившая голову на его плечо, искренне любит его и счастлива в не меньшей степени.       Когда солнце совсем скрылось и на небе начали появляться первые звезды, Джеймс с легкостью поднял спящую Лили на руки и скрылся в доме.       Маленький букетик из синих, розовых и желтых цветов так и остался лежать на крыльце, храня в себе тепло рук, с любовью сжимавших его.       Эти солнечные дни навсегда останутся в их ослепительных снах.