Сердце, дарящее надежду

Перед глазами предстала абсолютная, но ни капли не спасающая темнота. До ушей донеслись хохот и гадкие обидные слова, которые я привыкла слышать изо дня в день. На теле почувствовались причиняющие боль прикосновения, от которых завтра я наверняка увижу в зеркале сине-фиолетовые синяки. Я закрыла лицо руками, крепко зажмурилась и старалась думать, что нахожусь где угодно, только не возле школьного здания. Но это весьма трудно сделать, когда тебя пихают озлобленные подростки, которым нужно выместить гнев хоть на ком-нибудь, чтобы почувствовать себя лучше. Совершенно внезапно среди галдящих девушек, которые перебивали друг друга в стремлении придумать все новые и более изощренные унижения, зазвучал совершенно другой ледяной голос. Знакомый, взрослый, с едва заметными хриплыми нотками, который какое-то время назад старался донести до наших голов суть силы взаимодействия молекул. Нет, только не физик! Я не решилась открывать глаза, но через какое-то время почувствовала, что меня выдернули из зловещего круга и прижали к крепкой мужской груди, а приятный запах парфюма, который я уже слышала в кабинете, только подтвердил мои догадки о Кирилле Андреевиче, опять вдруг решившем поиграть в благородного рыцаря. Ну зачем? — Кристина, — позвал шатен через несколько секунд, а может минут, часов или даже больше. Я совершенно потеряла счет времени, в течение которого мы стояли на одном месте и молчали, — открой глаза. Этого мне хотелось сейчас меньше всего. Хотелось очутиться в своей кровати, чтобы меня не видели, не слышали, не замечали и, главное, не трогали. А видеть окружающий мир, сжавшийся до размеров школьного двора, и лицо физика, жизнь которого сложилась, я была почти уверена, лучшим образом, совершенно не хотелось. Но подчиниться все же пришлось, о чем гласило благоразумие, и первое, что я увидела, были белая рубашка парня и его ключицы, заметные из-за расстегнутых пуговиц. — Отпустите, — совладав с голосом, кое-как пробормотала я и стала выбираться, впрочем, Кирилл Андреевич меня не особо и удерживал. Оглянувшись по сторонам, я заметила лишь все такой же серых двор, хмурое небо и поздних учеников, которые спешно поднимали вороты курток и быстрее спешили домой. Моих мучителей рядом уже не было. — Идем, я отвезу тебя, если скажешь адрес, — вновь вмешался шатен в мои мысли, которые текли в голове несвязным, прерывающимся потоком и путались, отчего рассуждать трезво у меня не получалось. — Доеду на автобусе, — через несколько секунд все же смогла сказать я и к собственному удивлению ощутила, что щеки все еще обжигают горячие слезы, которые не желали останавливаться даже на малейшую миллисекунду. Повисла напряженна пауза, пока я боролась с желанием заплакать в голос, поддавшись истерике, а шатен сверлил хмурым взглядом что-то за моей спиной. Через несколько мгновений парень неожиданно схватил меня чуть повыше локтя и потянул за собой, не вслушиваясь в мои же возмущенные крики и попытки отбиться. Справедливости ради стоит признаться, что двадцатилетний физически подготовленный парень был намного сильнее меня, совсем маленькой по росту десятиклассницы, в которой едва набиралось пятьдесят килограммов веса. — Садись в машину, — приказал Кирилл Андреевич повелительным тоном, открывая дверь черного автомобиля. — Фролова, мне придется заставить тебя, если ты будешь упрямиться, — тяжело вздохнул он, видя, что я не спешу двигаться с места. О, Вы узнали мою фамилию, господин Великий физик и, оказывается, тиран. Шатен посмотрел на меня угрожающим и холодным взглядом карих глаз, отчего мне пришлось забыть о собственном упрямстве и сесть в машину человека, который буквально рушил мою жизнь весь час, прошедший с того момента, как я впервые его увидела. В салоне было однозначно теплее, чем на улице, а в воздухе витал едва уловимый запах кофе, источник которого вскоре был установлен и оказался ароматизатором, повешенным на салонное зеркало заднего вида. Пока я рассуждала, успею ли сорваться с места и добежать до автобуса, парень захлопнул дверь с моей стороны, обошел машину спереди и вскоре уже сел на водительское место, а через несколько минут провернул ключ в замке зажигания и выехал с парковки. — Адрес скажи, — голос Кирилла Андреевича потеплел, но отвечать ему у меня не было абсолютно никакого желания. — Будешь молчать, отвезу к себе. Такая перспектива пугала, а он, очевидно, только и надеялся, что я откажусь, потому что выслушал адрес с самым довольным видом и вбил его в навигатор, не зная, видимо, местоположения. Мы вновь замолчали, а тишину прерывали разве что тихий гул двигателя и мои частые всхлипывания. — Зачем Вы вмешались? — все же спросила я, пытаясь вытереть слезы, но на место старым лишь приходили новые. — Потому что тебя хотели избить. — Вы только всё испортили! — с этой фразой из моей груди вырвались только новые рыдания, над которыми я окончательно потеряла всякий контроль точно так же, как и над слезами. Как же Вы не понимаете, Кирилл Андреевич? Мне все равно этого не избежать. Рано или поздно, сегодня или завтра, в школе или детдоме, они все равно найдут меня и отомстят по выдуманной причине, которая просто скрывает то, что эта компания испытывает определенное удовольствие, когда избивает других людей, которые не могут им противиться. Например, меня. Возможно, в школьном коридоре подростки только бы потолкали и поиздевались, насмеялась и ушли, но сейчас они совершенно взбешены благодаря одному молодому практиканту, который провел всю свою жизнь, нежась в любви родителей и наслаждаясь полной семьей, где он был нужен. Впрочем, как и многие другие дети. Но не я. — Кристина, — шатен крепче сжал руль длинными пальцами одной руки, а второй вновь взъерошил свои волосы, намереваясь, кажется, говорить долго и упрямо. Извините, Кирилл Андреевич, но у меня нет ни малейшего желания Вас слушать. Я лишь отвернулась к окну, смотря на быстро проплывающий городской пейзаж и бесшумно продолжая плакать от осознания того, что со мной могут сделать. И могут, и сделают, в этом можно не сомневаться. Зато новый физик построил из себя героя и потешил собственное самолюбие. Машина вскоре плавно остановилась перед знакомым и ненавистным зданием детдома, и я почти вылетела из машины, не забыв захватить рюкзак, и на бегу стала осматриваться, нет ли где-нибудь моих врагов. К счастью, автобус еще не приехал, и мне удалось зашиться в пространство под лестницей на второй этаж и в голос расплакаться, уткнувшись лицом в колени. Звук пришлось убавить, когда в коридорах стали появляться прибывшие со школы ученики. Они галдели, видимо, воодушевленные каждый своим и старающиеся донести до друзей какую-то чрезвычайно важную информацию. Меня же, зажавшуюся в узком пространстве, не замечали, что играло мне только на руку, ведь меньше всего на свете я хотела быть обнаруженной. Слезы постепенно высохли, забрав с собой страх и оставив полнейшую опустошенность. Я сидела всё в той же позе, прислонившись затылком к стене и обхватив колени руками, и бесконечно думала. Обо всем: о школе, о своих недругах, о Кирилле Андреевиче, который уже наверняка доехал до дома. Впрочем, при мысли о последнем внутри меня тут же поднималась злоба, так что я сразу пыталась занять себя чем-то другим, чтобы отвлечься. Под лестницей я пробыла почти до самой ночи, но стоило мне выйти, как вся вселенская несправедливость была свалена на мою несчастную голову. Я успела лишь потянуться и размять затекшие конечности, но тут же была схвачена сзади и затянута под ту же лестницу. — Зови остальных, — обратилась девушка, которая удерживала меня, к другой, стоящей напротив, и та вскоре проворно удалилась. По щекам вновь струились слезы, я брыкалась и царапалась, чтобы убрать чужую руку у себя со рта и позвать на помощь, но все попытки были абсолютно тщетными. В ту же секунду я поняла, насколько сильно ошиблась: страх вернулся, в тройном размере, и пленил мозг, принеся с собой лишь инстинкт выбраться и бежать долго-долго, только бы оказаться подальше от опасности. — О, Кристинка попалась, — глумясь, протянул один из десятиклассников, после чего меня передали уже в его руки. Тут же пришло осознание, что из этой сильной хватки мне уже не вырваться, но я все еще по какой-то необъяснимой причине не теряла надежды ударить его в пах. Всей компанией мы вышли на задний двор, впрочем, не создав лишнего шума, а потому остались никем незамеченными. Здесь уже вряд ли нас могли услышать и найти, а потому меня отпустили, с силой швырнув на землю. Чуть не прочесав носом землю, я все же успела выставить руки и ободрать только ладошки, задыхаясь от собственных слез. — Эй, вы что делаете? — раздался вдруг голос откуда-то сбоку, а к нам быстрым шагом заспешил русоволосый парень, который стал распихивать моих мучителей. — Отпустите, не видите что ли, она и так напугана. Как не парадоксально, но в моей абсолютно пустой голове вдруг стали появляться ироничные мысли, видимо, от страха. Что, очередной защитник пожаловал? — Хватит, — неизвестный парень оттеснил моих одноклассников и помог подняться, подав мне руку. Однако, едва он успел развернуться, то тут же получил сильный удар в лицо, но, не растерявшись, ударил в ответ, а потом оттолкнул меня в сторону. Я стояла и не могла сообразить, что, черт возьми, происходит, и почему вроде мои обидчики стали всей оравой избивать другого парня. — Чего ты стала, вали! — крикнул мой очередной спаситель, прежде чем его повалили на землю и, кажется, стали бить ногами. Мои конечности же упрямо отказывались двигаться, и я продолжала наблюдать за дракой, слегка ошарашенная и напуганная. И тупая, Кристина. Тебе бы бежать подальше. Когда подростки с ухмылками разошлись, моему взору предстал лежавший на земле парень, почти подтянувший колени к груди, чтобы удары не попали в живот, и закрывающий голову. Поняв, что пытка закончилась, неизвестный перевернулся на спину, а мои глаза невольно расширились раза в два, когда я увидела его окровавленное лицо. — Будем считать, что он за тебя заплатил, — бросила одна из девушек, а через минуту на заднем дворе остались только я и севший на земле парень, перед которым я через секунду уже грохнулась на колени. — Тебе нужно в медпункт, — все же выдавила из себя я, смотря на тонкую струйку крови, стекающую по подбородку из разбитой губы. — А тебе нужно в кровать, уже поздно. Заметят, наругают, — отпарировал незнакомец, вытер руку о джинсы и протянул мне ее в знак знакомства. — Егор. Я невольно горько усмехнулась, не сдержавшись, и хлюпнула носом, ведь в глазах вновь предательски защипало, что, видимо, было замедленной реакцией от страха. — Кристина, — я пожала руку парня, и тот с легкой улыбкой посильнее сжал мою ладонь. — Приятно познакомиться. Из моей груди вырвался смех сквозь слезы, поскольку знакомство вышло не самым лучшим, а затем я все же посерьезнела, когда осознала, что за меня почему-то решил вступиться абсолютно незнакомый парень. — Почему ты мне помог? — Ну, сегодня я тебе, завтра ты мне, — пожал плечами Егор, а затем ловко поднялся на ноги. — Идем. Я тоже встала и отряхнула колени, а мои мысли вновь каким-то образом вернулись к Кириллу Андреевичу, который так умело строил из себя бескорыстного человека. Егору же я поверила намного больше, ведь его вариант как раз подходил под мое понятие этого мира. — Стой, давай сюда, — схватив парня за руку, я затянула его в один из туалетов и открыла кран, чтобы смыть все же с его лица кровь. — Вот видишь, теперь ты мне ничего не должна, — улыбнулся парень, терпеливо перенося возвращение его лица в нормальное состояние. — Главное, чтобы мать не заметила, а то снова будет недовольна тем, что я опять куда-то ввязался. Я замерла, только вновь начав подносить руку к его лицу, пока мозг лихорадочно пытался найти решения этой загадки. Какого черта он здесь делает, если дома его ждут родители? — Давай, я объясню, — засмеялся Егор, видимо, заметив мое недоумение. — Моя мама работает здесь, вот я и остаюсь с ней. Заодно в школу возят, — он заговорчески мне подмигнул, а вскоре помещение уже вновь услышало его смех. Не сдержав ответной улыбки, я все же вскоре закончила, и мы опять вышли в коридор, где распрощались. Я побежала к себе, а Егор остался на месте, улыбаясь мне вслед. В комнату я пробралась как можно тише и, раздевшись, юркнула в кровать, а через несколько минут уже пришел долгожданный сон, и я спокойно уснула, вымотанная количеством событий этого дня.

***

— Фролова, — женский голос нагло вмешался в мои сновидения, а через мгновение я уже почувствовала, как меня трясут за плечо, явно желая разбудить, и открыла глаза. Судя по свету одинокого фонаря за окном, еще было очень и очень рано, и я нахмурилась, стараясь понять, какого черта от меня нужно воспитательнице, которая как раз и склонилась надо мной. — Тебя к телефону, давай быстрее. Мгновенно проснувшись, я удивленно уставилась на женщину, задумавшись сначала, не сплю ли, а потом, не двинулась ли она умом. Кому я могу быть нужна в такую рань? Кому я вообще могу быть нужна? Быстро натянув еще чистую вчерашнюю одежду, я вышла в коридор и последовала за воспитательницей, чтобы вскоре уже схватить телефон и прижать к уху. — Да? — Наконец-то, — голос на том конце раздался сквозь тяжелый вздох, но затем заметно оживился, и я вновь невольно нахмурилась. — Тебя больше никто не трогал? Все хорошо? Распознать редкостного дебила, который звонил в пять утра, о чем гласили часы на стене, мне не составило труда. Покосившись на стоящую неподалеку воспитательницу, я постаралась говорить как можно тише, но не смогла скрыть раздражение. — Кирилл Александрович… — Андреевич. Дьявол! — Кирилл Андреевич, занимайтесь физикой, а я со своей жизнью разберусь сама, — слова вырвались из моего рта сами, а вскоре я уже бросила трубку, не желая продолжать этот бессмысленный разговор, и поплелась обратно в комнату, надеясь еще немного поспать, но сон, как назло, решил уйти к кому-нибудь другому. Через три часа я, спрятавшись за угол здания, следила за тем, как отъезжает от детдома автобус, отвозящий учеников в школу, где по коридорам вскоре вновь пройдет высокий кареглазый шатен, которого я бы пожелала никогда больше не видеть.