Сердце, дарящее надежду

— Кристина! Черта с два, да остановись же ты! Крик Кирилла был слышен чуть ли не на всю улицу, так что любопытные прохожие оборачивались в нашу сторону, чтобы разобраться, что же происходило, и проследить за тем, как парень пытался догнать девчонку, которая быстрым шагом удалялась в нужном ей направлении, пытаясь игнорировать все восклицания в её сторону. Собственно, этой бездушной девчонкой была я, которая развесила в очередной раз уши и дождалась очередного удара. А кричащим в волнении парнем был Кирилл, который только что подал заявление в ЗАГС, чтобы узаконить их отношения с Ритой. Сильнее, чем когда-либо, мне захотелось перемотать время назад, прийти к моей версии в прошлом и хорошенько прочистить ей мозги. Злость на Кирилла кипела глубоко внутри, но не шла ни в какое сравнение со злостью на саму себя, такую наивную дуру, которую каждый день использовали как бесплатную… — Ты все не так поняла! — воскликнул Кирилл что-то новое, поравнявшись все же со мной и идя рядом, ведь про свою машину он почему-то не вспомнил. — Разумеется. Даже не смотря на него и только упрямо продолжая идти вперёд, я знала, что он закатил глаза, будто замуж выходила я, ни слова ему не сказав. Некоторое время Кирилл молчал, затем раздраженно коротко вздохнул и схватил меня за руку, после чего сразу же получил по своему лицу другой ладонью и на потеху всем нашим зрителям раздался соответствующий звук пощёчины, которого я сперва испугалась. — Что тебе нужно? У меня нет с собой открытки для новобрачных, чтобы вас поздравить. — Кристина, послушай меня хоть раз, пожалуйста. Почему тебе вечно нужно делать свои поспешные выводы? Я неверующе взглянула ему в лицо, думая, не шутил ли этот придурок напротив. Ни черта. Его глаза с упрёком вглядывались в мои, а лицо у Кирилла было такое, будто он сам меня сейчас хотел ударить за то, что застукал в постели с бывшим. Ах да. У меня же не было бывшего. Только учитель физики, которого я так любила ещё меньше месяца назад и который сегодня подавал заявление в ЗАГС с другой девушкой, потрахивая меня по ночам. Разговаривать с ним не хотелось совершенно. Кирилл мог придумать себе тысячу оправданий, мог сказать, что мне всего лишь семнадцать и я ничего не понимала, но я слишком устала слушать его сказки, которые он заливал мне в уши с ноября. Если он хотел строить свою дальнейшую жизнь с Ритой — он имел на это полное право. А вот свои нервы мне хотелось бы сберечь на оставшуюся жизнь. — Я уезжаю. — Что? — Кирилл подавился и не смог соврать сказать то, что хотел. — Думаю, можем попрощаться. Я не вернусь к тебе домой до отъезда. Кирилл остался стоять все с тем же шокированным лицом, а я вновь попыталась от него уйти, но выдержка начинала давать сбои. У меня было минут десять, чтобы убежать и не расплакаться при нем, но это спасительное время уже истекло, и я обернулась к нему, пытаясь частым морганием сдержать рвущиеся наружу слезы. — Я даже не думала, что ты такой двуличный. Спишь со мной, а женишься на ней? Ещё и успеваешь говорить, что любишь меня. Ты уже сделал всё, что мог, Кирилл, поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое. — Да мы разводимся, идиотка! — Мне все равно. Врать Кирилл умел чертовски хорошо, но недостаточно, чтобы я ему верила. Не в этот раз.

***

— Мам, ну почему он каждый раз делает что-то, что все портит? Я рыдала, скрутившись на диване, весь чёртов вечер и не могла остановиться. Мама сидела рядом и успокаивающе гладила меня по плечу, подавала воду и слушала, хоть я сомневалась, что из-за моих всхлипов она понимала хоть что-нибудь. Мне не хотелось себе в этом признаваться, но я уже планировала, как мы будем жить дальше. Как в одну из ночей, когда Кирилл вновь прижмет меня к себе и станет засыпать, я скажу ему, что хочу попробовать снова и что никогда не переставала его любить. Я видела наяву, как он вскачет с кровати, потом улыбнётся и вновь накинется под смех, свой и мой, на меня с поцелуями, которые перерастут в нечто гораздо большее. А потом прощай, школа, универ; здравствуй, работа, дом, собака, двое детей и дальше по шаблону, который всем порядком надоел, но которому я была бы рада, и счастливая засыпала бы в объятьях Кирилла каждую ночь. — Солнышко, ты ещё обязательно станешь счастливой с каким-нибудь парнем, — раздался ласковый голос мамы. Черт, я, кажется, от долгих слез стала путать мысли и речь, так что на всякий случай прикусила губу, чтобы не сболтнуть ещё чего-нибудь лишнего. Мне хотелось поделиться переживаниями в надежде, что станет легче, но не мечтами. Это было моим, личным, сокровенным, что я рассказала бы только Кириллу, если бы его это хоть немного интересовало. Чёртов Кирилл. Чёртова Рита. Чёртовы свадьбы. — Тебе все же придётся его повидать, — вздохнула мама, и я с ужасом подняла на неё заплаканные глаза. — Он твой опекун, милая. Тебе не удастся никуда уехать без его разрешения. Я горько усмехнулась от чувства юмора того, кто планировал мне жизнь и придумывал судьбу. Кирилл был моим учителем, братом, опекуном и… Кем? Не парнем же, он ведь скоро будет женат на другой. И я расплакалась только с новой силой, чем вновь испугала мать, которая, кажется, побежала на кухню за успокоительным или вновь за водой. Чёртов Кирилл. Чёртова Рита. Чёртовы свадьбы. Я повторяла себе это по сто раз на следующий день: когда пыталась скрыть последствия рыданий косметикой, когда ехала в школу и когда шла по знакомым коридорам к кабинету физики, сжимая в руках нужный документ, который Кирилл должен был подписать. Я знала, что он будет в бешенстве, когда меня увидит. Вчера я от него сбежала, сегодня не пришла на физику, соизволив заявиться только после всех уроков. Но, черт возьми, как же приятно было видеть, что Кириллу трудно было держать себя в руках, когда я вошла в кабинет. Маленькая месть. Кое-кто её заслужил. — Да неужели? — он взмахнул руками в воздухе, с грохотом захлопнув дверь у меня за спиной, и я крепче сжала бумагу у себя в руках. — Я звонил тебе. — Я не заметила. — Ты не заметила семь пропущенных, Кристина, а потом твой мобильный случайно оказался выключенным? Я так похож на идиота? Ты не похож на идиота. Я душилась рыданиями каждый раз, когда вчера видела твоё имя на дисплее телефона, пока он не разрядился. — Тебе нужно подписать это, — перевела тему я, и Кирилл мгновенно вырвал у меня из рук такой необходимый мне документ. Он был зол и, возможно, слегка ненавидел меня, мечтая побыстрее вернуться к Рите, так что я на мгновение испугалась, что он порвёт этот листок в клочья и подбросит их в воздух. Тем не менее, Кирилл стал читать, а я присела на край первой парты. Интересно, а она уже переехала к нему вновь? Она уже готовила ему сегодня утром завтрак или, может, поправляла галстук, после чего поцеловала на прощание, прежде чем он ушёл на работу? — Придёшь вечером домой, — парень нарушил поток моих мыслей, не дав мне вновь расплакаться. — Там и поговорим. — Мой дом у родителей, — выпалила я и подняла на него взгляд. На лице Кирилла вновь сквозили неясное мне разочарование и какая-то обида, смысл которой я все никак не могла уловить, но крепче вжалась в парту, когда он медленными шагами подошёл ближе и наклонился ко мне, отчего сердце в груди вновь ускоренно забилось, а к горлу подступил очередной ком, обещающий скорую истерику. — Ты не права, Кристина. Твой дом там, где я. Твой дом там, где я. Твой дом там, где я. Твой дом там, где… Это даже близко не так! Я осторожно снимала обувь в такой знакомой прихожей, смотря, чтобы рядом не оказалось сапог Риты, и так же вешала куртку, лихорадочно выискивая взглядом посторонние вещи и отчаянно надеясь, что их не было. Ничего, что говорило бы о присутствии хоть какой-нибудь девушки, кроме меня, я не нашла. Обхватив себя руками, поскольку холодно было настолько, будто здесь и вовсе никогда не топили, я отправилась на поиски владельца квартиры, краснея только от одной мысли, что могла застать его за тем же занятием, что и в тот день, когда вернулась со школы слишком рано. Везло лишь однажды. Поэтому Кирилла я нашла на балконе, распахнутая дверь которого стала причиной холода, с сигаретой между пальцев и запахом никотина вокруг. Намеренно громко топая, чтобы он меня заметил, я подошла ближе, собираясь гневно потребовать свое разрешение, но не смогла ничего сказать, глядя на его красивое лицо, и только потянулась к лежавшей рядом пачке сигарет. — Я ведь уже говорил тебе, что это вредно? Тихий голос Кирилла не стал для меня неожиданностью, но слегка хриплые нотки в нем от того, что парень как раз курил, заставили слегка разнервничаться мой неустойчивый организм, и я была уверена, что парень знал это, тем не менее не стал откашливаться, молча наблюдая за тем, как я щелкала его зажигалкой и затягивалась его сигаретой. — Я ведь уже говорила тебе, что сильнее мне навредило то, что ты спал со своей бывшей? А, нет, уже ведь не бывшей. Верно, Кир? Очередная усмешка заменилась несдержанным возгласом удивления, когда Кирилл вышвырнул свою сигарету, затем выхватил из моих рук мою, которую постигла та же участь, и крепко схватил меня за плечи, разворачивая к себе лицом. Его пальцы скользнули в мои волосы, и я на мгновение потеряла всякое самообладание, но затем несильно попыталась его толкнуть, испуганно глядя в знакомые карие глаза, которые так лихорадочно всматривались в мои. — Кристина, я клянусь тебе, я не женюсь на ней, — он упёрся своим лбом в мой лоб и, кажется, сам на мгновение закрыл глаза, пока я даже не могла сдвинуться с места. — Я уже на ней женат. Был. Был женат. Я не соврал тебе, слышишь? Мы действительно подавали на развод. — А когда поженились? В какой из разов из всех тех, когда ты от меня бегал? Когда отвёз в детдом и забыл? Когда известил, что никогда не любил, несмотря на все твои слова? Когда, Кирилл? Он отшатнулся от меня так, словно я дала ему ещё одну пощёчину, но на самом деле я его даже не касалась. Я знала, что именно эти поступки его не радовали, раздражали и делала больно, но не собиралась беречь его нежные чувства. Он этого вполне заслужил. — Ты слишком плохого обо мне мнения. — Ты дал мне для этого все основания. Кирилл вздохнул, несколько раз кивнул и провел рукой по своим тёмным волосам, глядя на город, за высокими домами которого скрывалось солнце, своими последними лучами освещая меня, парня напротив и этот несчастный балкон, где, мы оба это чувствовали, все должно было решиться. Здесь и сейчас. Не в другом месте и не секундой позднее. — Мы поженились ещё до того, как я с тобой познакомился, — Кирилл первым нарушил тишину, вновь переведя испытывающий взгляд на меня. — Немногим после того, как приехали с отдыха: будто штамп в паспорте мог удержать нас вместе. Он рассказывал, а я вновь поражалась иронии всего происходящего. Несколько месяцев назад мы сидели на этом же балконе, Кирилл обнимал меня и этим же вкрадчивым голосом спокойно рассказывал, как познакомился с девушкой в приёмом покое, а я позволяла себе шутить, и никто не знал, что ждёт нас дальше. И вот, мы снова здесь, а разговор все так же идёт о Рите. — Почему ты не развёлся за все это время? — Я не знаю. Кажется, просто не было времени: она была занята на работе, я учился постоянно в универе, но потом появилась ты, и я понял, что нужно это сделать, если я хочу, чтобы у нас что-то вышло. — У нас ничего не выйдет, Кирилл, и ты знаешь. Ты не можешь этого не знать. Мне хотелось бы врать, но, к сожалению, я говорила только то, что чувствовала. Я продолжала любить его совершенно наивной любовью за все то доброе, к чему я когда-то привыкла, но у меня больше не было никаких сил играть в эту игру. Пусть думает, что я проиграла. Может быть, так и было. Но во мне больше не было даже желания тащить его к себе из постели Риты, куда он так упрямо стремился с той же силой, с которой к нему стремилась я. У меня была целая бессонная ночь, чтобы обдумать всю нашу ситуацию, и ближе к утру решение было абсолютно очевидным, а к вечеру я и вовсе его приняла. Кирилл опоздал. Я уже знала, что я была не той девушкой, в которой он нуждался, а он — не тем парнем, который был нужен мне. Если разобраться, я всегда понимала, что тощая неопытная десятиклассница не будет ему достойной парой. Кириллу хотелось красивую девушку, которая приносила бы больше удовольствия, чем проблем; была бы такой же взрывной, как и он, который совершенно не умел контролировать свои эмоции, выражающиеся у него на лице с незаметностью неоновой вывески. Черт возьми, я хотела всей душой, чтобы он однажды встретил такую девушку. Я же, как это было не удивительно, нуждалась в спокойствии. За мои семнадцать лет в моей жизни было все, что угодно, но только не спокойствие и любовь, и теперь я желала их получить. Я хотела того Кирилла, которого знала в самом начале: того, который был надёжен, рядом с которым было спокойно настолько, что я забывала обо всех существующих проблемах. Но я не желала видеть рядом с собой парня, который метался от одной девушки к другой. — Мне просто нужен ещё один шанс, — Кирилл неслышными шагами вновь подошёл ближе, поглаживая мою щеку кончиками своих холодных пальцев. — Я больше не посмею тебя так обидеть. Пожалуйста, Кристина. Я чертовски запутался, будто школьник, хотя я давно вырос. Ты была такой доверчивой, такой глупой, так безрассудно верила в меня и любила меня же всей своей детской первой любовью, что я не был уверен, что справлюсь. Ты ещё маленькая, ты… — Кирилл, пожалуйста! — вскрикнула я, качая головой, отчего он остановился все с тем же чувством потерянности на лице. — Пожалуйста, перестань говорить о том, что я маленькая, или я развернусь и уйду. — Хорошо, — даже слишком поспешно выговорил он, нервно заламывая руки. — Но ты ведь действительно не понимаешь, что мне не нужна роль твоего старшего брата, который вынужден быть тебе воспитателем и наставником, — Кирилл на мгновение закрыл лицо ладонями, затем их отдернув. — Так я думал в ту ночь, когда напился. — Это было в Новый год. — Да. Да, я помню. Но вот теперь я наблюдаю за тобой и все, чего я хочу, — чтобы никто не посмел сделать тебе хоть что-то плохое. Ты делаешь это сам, Кирилл. — Я был идиотом, — его сильные руки вновь привлекли меня к их обладателю, который уткнулся в мои волосы лицом, что я прекрасно чувствовала, вдыхая запах знакомого парфюма. Всё, что было связано с Кириллом, было знакомым. — Я только зря истрепал нам нервы. Прости меня. Пожалуйста, Кристина. Я… — голос Кирилла на мгновение дрогнул, — я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю и докажу тебе это. Только дай мне шанс. — Кирилл, я не хочу… не могу. Светлая рубашка парня, одна из его любимых, которые я успела выучить, намокла и испачкалась косметикой, и только поэтому я поняла, что уже какое-то время плачу, лихорадочно цепляясь за лацканы его рубашки так же, как он цеплялся за меня, пытаясь меня убедить. Почему же ты, Кирилл, не сделал это совсем немного раньше? Почему ты все понял только в тот момент, когда между нами уже лежало слишком многое, чтобы я вновь могла все забыть? Мне было больно только от того, что он был рядом и говорил то, что я хотела слышать. Хотела слышать день, неделю назад, но не сейчас. Все это теперь не имело никакого смысла. Даже если мы оба ещё что-то чувствовали друг к другу. — Пожалуйста, Кристина, скажи уже хоть что-нибудь. Хочешь ругаться? Давай. Давай сделаем хоть что-нибудь, только не будь… такой. Отстранившись от его груди, я лишь стала вытирать ладонями глаза, глядя на запад, где солнце почти скрылось за горизонтом, оставив нас с Кириллом совершенно одних. Точнее, оставив нас поодиночке, совершенно чужими людьми. Нас не было. — Что ты?.. — запоздало лишь и успела спросить я, когда ощутила, как руки парня сомкнулись вокруг моих ног, поскольку сам он стоял на коленях на чёртовом полу и тихо повторял только то, чтобы я простила его, но потом и вовсе замолк. Мои пальцы скользили по его тёмным волосам, осторожно перебирая пряди и иногда зарываясь в них, а иногда только гладя Кирилла по голове. Он мог бы тронуть меня этим раньше, но теперь я была пуста. Мне больше нечего было ему отдавать, потому что все, что я ему уже подарила: свою любовь, сердце, тело, — он все уже забрал и растоптал с той жестокостью, на которую только был способен. Я осторожно потянула его за локоть вверх, чтобы парень поднялся на ноги, и он послушался, после чего вновь протянул руки ко мне, будто просил обнять его. — Что мне сделать, чтобы ты меня простила? Его вопрос остался без ответа, поскольку я только прижалась к нему всем телом, стараясь запомнить, каково это — стоять с ним на холоде и обнимать его так крепко, словно все остальное в мире больше не имело ни малейшего смысла. Я должна была запомнить это и сохранить. Точно так же, как и его неповторимый запах, соблазняющий голос и глубокие глаза, в которые я влюбилась с первого чёртового взгляда, за что так дорого затем поплатилась. Он причинил мне столько боли. Но принёс ещё больше радости. — Спасибо, Кирилл, — его руки запоздало скользили по моей талии, пока парень пытался ещё крепче прижать меня к себе, хоть это и было уже невозможно. — Спасибо. Если бы не ты, я бы никогда не нашла свою семью. Я даже не в праве злиться на тебя — я и не злюсь. Спасибо. Он непонимающе смотрел на меня с высоты своего роста, собираясь, видимо, возразить. Кирилл всегда возражал, если дело касалось благодарности, и сейчас я не могла ему позволить этого сделать: у нас было так мало времени. Мои ладони осторожно сдвинулись с его поясницы, поднялись выше и остановились на плечах, когда я приподнялась на носочках и осторожно поцеловала его в самый уголок губ, на мгновение закрыв глаза, а затем отстранившись и направившись к выходу. Я должна была запомнить все его мельчайшие детали. И вкус его губ тоже. А он, всем хорошим, что сделал для меня, заслуживал прощения. — Это прощание? — пальцы Кирилла коснулись моего запястья, останавливая, и я обернулась, ещё раз взглянув на грустно усмехающегося парня напротив. — Прощание и прощение. Я даже не помнила, как дошла до своей комнаты. Я даже не помнила, как выглядели комнаты, через которые я шла, потому что окружающий мир стирался под потоком слез, как бы старательно я не пыталась стереть их с лица. Закрыв за собой дверь, я бросилась на кровать, прижала к лицу подушку, и душившие меня рыдания вновь вырвались наружу, и вряд ли их хоть что-нибудь могло заглушить. Я плакала о Кирилле, о себе, о наших отношениях, и даже представить себе не могла, что парень сидел на полу по ту сторону двери, прислонялся к ней затылком, слыша мои всхлипывания, и сам молча пытался подавить слезы. Он тоже теперь знал, что для них было уже слишком поздно.