Все для тебя.

      На следующий день мы улетели в Америку. Тихая печаль от расставания с землей моих предков сменилась лихорадочным волнением.       Я решила сделать все, чтобы поездка в Чикаго состоялась как можно быстрее. Сердце чуяло за меня: тянуть нельзя. Но ни мама, ни Адриен не хотели слышать о том, чтобы отбыть туда в ближайшее время. Хотя маму сильно взволновали мои предчувствия и приснившийся нам одновременно в Париже сон, она все еще считала, что мне надо в первую очередь закончить школу, а встреча с Романо подождет до лета.       Тогда я пошла на хитрость. Попросила маму устроить небольшую вечеринку по случаю нашего возвращения из Франции и пригласить Розу с Джулиано. Она охотно согласилась. Через несколько дней праздничная встреча состоялась. Пока старшие занимались своими друзьями, которых тоже позвали в гости, я раздала подарки Джулиано и Розе. А потом отозвала друга-полицейского на балкон, чтобы поговорить с глазу на глаз. — На тебя вся надежда, Джулс, — прошептала я, глядя на него с горячей мольбой в глазах.       Я рассказала ему о том, что Романо написал мне в последних письмах, показала мне им колье, объяснила в самых красочных подробностях какой там, в Чикаго, дурной район. Джулиано помрачнел. — Да-а, боюсь, твой парень попал в крупную переделку. Согласен, тебе надо попасть туда. Я бы хоть сам поехал с тобой, но не могу оставить службу. А одну тебя твои не отпустят. — Я готова сбежать из дома! — воскликнула я. — Это не вариант… Если ты вернешься домой после побега, тебе вообще могут запретить общение с Романо. Не забывай, что ты пока несовершеннолетняя! — Джулиано задумался, устремив взор на шумящую внизу Пятую авеню. — Вот бы найти человека, который поехал бы с тобой в Чикаго, — тихо произнес он. — Я поеду, — раздался приятный женский голос.       Мы резко обернулись. Оказалось, что Роза вышла на балкон и давно слушает нашу беседу. — У меня как раз сейчас отпуск, так что я могу на пару дней съездить в Чикаго. Вспомни, Джулс, как мы боролись за любовь. Я бы искренне хотела помочь Кристине.       Я кинулась ей на шею, а Джулиано, обрадованный поступком жены, пошел к маме и Адриену, дабы убедить их отпустить меня с Розой. Я ждала его и про себя молилась Богу, чтобы красноречие не подвело его и все получилось. Джулиано вернулся через полчаса. Не знаю, как он общался с моими домочадцами, но он убедил их. Нас отпустили на два выходных дня. Только на субботу и воскресение.       На следующий день Джулиано завез нам домой мой авиабилет. Я лечу к любимому через неделю! Сердце готово было выпрыгнуть из груди. У меня лучшие на свете дядя и тетя. Я запретила себе думать о плохом и ночами, пред тем, как заснуть, все рисовала в своем воображении встречу с Романо. Он, наверное, тоже очень соскучился… Ему ведь было одиноко без меня. Слава Богу, хоть друг у него появился. Интересно, какой человек этот Томми Райли?       Неделя пролетела быстро. В день отлета, в пятницу, Джулиано был на дежурстве, и в аэропорт меня и Розу отвез граф де Монфор. У нас был ночной рейс. Роза чувствовала мое плохо скрываемое волнение, и весь полет пыталась отвлечь меня, рассказывая истории из своей жизни. Оказалось, я многого не знала о ней. Ее мать умерла во время вторых родов. Тогда на свет появился Розин младший брат Макс. Он не любит большие города и живет в Техасе, на ранчо, принадлежащем Роберту Людвигсену — их отцу -известному журналисту. Я смутно помнила этого юношу, приезжавшего на свадьбу сестры. Застенчивый и легкий, хоть и спортивного телосложения, светловолосый, как и Роза, с яркими голубыми глазами. Мне он не очень понравился тогда. Показался закрытым и скованным. Но Роза объяснила мне, что Максимилиан с детства обожает только лошадей и доверяет им больше, чем людям. Он серьезно занимается верховой ездой. На ранчо Людвигсенов держат много коней и поеменных кобыл. И лишь рядом с ними он преображается и становится отчаянным и храбрым       Роза рассказала мне и о том, как родилось ее решение стать врачом. Это произошло после того, как погибла ее лучшая подруга Мелани. Трагедия произошла там же, в Техасе. Мелани и Роза, тогда школьницы, катались на лошадях, и кобыла Мелли испугалась чего-то и понеслась. Мелани упала и ударилась головой. Она провела в коме неделю, после чего скончалась. А Роза решила стать врачом-нейрохирургом… Так я впервые услышала это страшное слово: кома…       В холодном блеске восходящего солнца наш самолет приземлился в аэропорту О’Хара. А через два часа мы уже селились в гостиницу. Над городом вставал неприветливый и мрачный февральский рассвет. Роза вызвалась поехать вместе со мной к Романо, но я отказалась, а она тактично не стала настаивать.       Я поймала машину, назвала адрес, попросив таксиста ехать быстрее. Я чувствовала, что тягостное волнение вновь овладевает моим сознанием. Меня колотила нервная дрожь. Когда мы приехали на место, я расплатилась и бегом помчалась к дому Романо. Перепрыгивая через две, три ступеньки, хлопая ладонью по грязным перилам, я поднялась на верхний этаж и вбежала в его маленькую квартирку.       То, что я увидела, повергло меня шок. Тяжелая дверь нараспашку, окна тоже, вещи разбросаны по углам… Жуткий беспорядок! И никого нет. Я переступиоа через порог и срывающимся голосом крикнула: — Романо! Где ты? Я вернулась!       А в ответ услышала незнакомый голос: — А вы кто, мисс?       Я обернулась. На пороге стоял юноша моих лет: блондин плотного телосложения. Я не знала его, но ответила на вопрос. — Я Кристина Бишо, девушка Романо Эссадро. Я прилетела из Нью-Йорка. Вы не знаете, где он?       Гримаса боли исказило его лицо. — Кристина… Конечно. Он много рассказывал о вас. Он так ждал вас. — Блондин шагнул ко мне и протянул руку. — Томми Райли, — представился он.       Я машинально пожала протянутую мне руку. Так это тот самый друг Романо… Вот он какой. Но где.? — Вы не ответили на мой вопрос, мистер Райли. — Мисс Бишо, боюсь, вам не понравится мой ответ. Прошу вас, держитесь. Мы с Романо были друзьями. Он был хорошим парнем, добрым, веселым, искренним… Понимаете, ему очень хотелось заработать денег, чтобы исполнить свою мечту, а также обещание, данное покойному отцу. Отвезти его прах в Романо, на Кубу. Ваш парень стал гладиатором. — Что? — я тупо смотрела в глаза Томми, ощущая как ледяная рука паники сжимает мое горло. — Он стал боксером на подпольном ринге. Я тоже им был, только причины для этого у меня свои. Корче говоря, я пришелся не по душе одному чернокожему парню. Он тоже был боксером, как и мы с Романо. Ненавидел меня и также возненавидел моего друга. Они должны были биться друг против друга и негр применил запрещенный прием. У него были какие-то капли, благодаря которым он лишил Романо возможности ориентироваться в пространстве. И стал избивать его, беззащитного… Я не думал, что человек способен на такое. Это было убийство, а не поединок. Я с трудом прорвался к рингу и остановил бой, но было уже поздно… — Он погиб? — я с трудом узнала собственный голос. — Нет, — сказал Томми. — Пока нет. Он получил тяжелые повреждения мозга. Он в коме. — Не может быть! Нет! Не верю! — Я инстинктивно поднесла руку к горлу, как-будто мне не хватало воздуха, и закружилась по комнате, чувствуя, что не в силах контролировать свои эмоции. — Это произошло восемь дней назад… — Тут Томми поднял глаза и увидел какой эффект произвели на меня его слова. Он сжал меня в объятиях, гладил по голове, и все шептал: — Успокойтесь, мисс. Ну, успокойтесь же. Слезами тут не поможешь.       Но я не могла прийти в себе. На мои плечи словно обрушился небосвод. Мысленно я проклинала себя за то, что уехала и потеряла главное сокровище в жизни. В этот ужасный момент мне казалось, что моего Романо не спасти. Страшно хотелось плакать, но слез не было…       Откуда-то издалека до меня донесся голос Томми: — Хотите пойти к нему в больницу? Я как раз туда собирался. — Конечно, хочу! Идемте немедленно.       И Томми повел меня в госпиталь для малоимущих, куда отвезли не имеющего медицинской страховки Романо. Я с трудом двигалась, перед глазами плыли разноцветные круги. Томми видел, что я нахожусь в неконтролируемом состоянии, и бережно, с ласковой осторожностью вел меня за руку. Никогда я не смогла забыть этогоб       Больница оправдала мои худшие ожидания. Это было старое помещение с маленькими плохо проветриваемыми палатами.И я никогда не видела такого количества пациентов, они лежали на узких жестких скрипучих койках в палатах и коридорах. Как мне показалось, ими почти не занимались.       Мы вошли в палату к Романо. Стоило мне взглянуть на него, как показалось, что в сердце вонзили острый нож, ноги подкосились, и я упала на колени перед его кроватью. Мой любимый Романо… Всегда веселый и неунывающий, добрый и такой наивный… Как возможно, чтобы кто-то мог так избить его?! Каким надо быть зверем… Все лицо моего драгоценного мальчика — сплошной синяк с многочисленными кровоподтеками… На лице маска аппарата ИВЛ, который обеспечивает ему воздух. Мне казалось, что я вижу кошмар, что вот-вот меня разбудят и мы встретимся с Романо и вместе посмеемся над глупым сном. Но время шло, а я не просыпалась. Томми стоял рядом; в глазах — глубокая скорбь.       Я все смотрела безумным взглядом на избитого Романо, он выглядел таким беззащитным, что мое сердце вновь болезненно сжалось, я хотела позвать его по имени, но вместо этого с моих губ сорвался жалкий писк. И тут на меня напала страшная истерика. Слезы градом полились из моих глаз, рыдания душили меня, я скорчилась на полу, яростно колотила по нему кулаками, и выла, выла как раненый зверь… Томми бросился за врачом. Меня, в состоянии глубокого шока, оттащили в неврологическое отделение и поставили капельницу с успокоительным. Я была не способна протестовать. Лекарство подействовало, и, когда через полчаса Томми вошел в палату, где мне делали процедуру, я сидела на постели, спокойная внешне, но с пустым и отсутствующим взглядом. — Мисс, — робко начал он, — на самом деле даже хорошо, что вы приехали. Доктор Роджерс хотел поговорить с кем-то из родственников Романо, а как вы понимаете, ближе вас у него никого нет. — Я согласна поговорить с врачом, — безжизненным голосом сказала я. — Главное: держитесь. — Томми с сочувствием посмотрел на меня и вышел в коридор.       Врач зашел ко мне минут через пять. Он явно нервничал, ему было неудобно смотреть мне в глаза. — Мисс, — врач заговорил неуверенно, — наша больница не располагает достаточными средствами и медицинскими препаратами, чтобы лечить такого тяжелого пациента, как ваш друг. У нас очень много других больных, кому еще можно помочь. А у мистера Эссадро очень серьезные повреждения головного мозга… — Кто поставил такой диагноз? — быстро спросила я. — Наш врач. Понимаете, он, конечно, звезд с неба не хватает, но все-таки, диагноз поставить может. — Доктор Роджерс взглянул на меня и продолжил: — Мисс, вашему другу нужен постоянный уход, медицинские процедуры, тогда, может быть, он и выйдет из комы. Но, даже очнувшись, он рискует навсегда остаться инвалидом. Представьте только, инвалидом! В нашей больнице, не скрою, ни хороший уход за ним, ни его лечение невозможны. У нас для этого нет ни персонала, ни аппаратуры. Необходим перевод в нормальную клинику. Это очень затратно и под силу только состоятельному человеку. Да и то, не гарантирует результат.       Я сверлила его недобрым взглядом. — Единственный вариант — это… отключить вашего безнадежно больного друга от аппарата ИВЛ. Поверьте, так для него будет лучше… И для вас.       Зря он это сказал. Во мне сразу разорвался комок ярости на несправедливость, на жесто — Так будет лучше?! А может, это вам будет лучше? Избавитесь от тяжелого пациента?! Он человек, а вы говорите, так, будто он уже умер! — Он уже почти мертв, мисс. Таково мнение наших специалистов.       «Ваших… Хм…» Я на секунду задумалась и вдруг сказала: — Отложим решение до завтра, ладно? Я приеду к вам в больницу со своей тетей. Вы же не против? — Нет. С тетей даже лучше. Совершеннолетний человек имеет право подписывать документы. — Роджерс протянул мне руку, которую я не пожала. — Жду вас завтра, — сказал он. — Позвольте мне еще раз пройти к Романо. — Хорошо, мисс. Идемте.       Мы вновь зашли в палату Романо. Я отметила про себя то, что не заметила с первого раза. Старая и, должно быть, такая неудобная кровать покрыта несвежими простынями… Бедный Романо! Его необходимо отсюда перевезти! Но деньги? Где найти деньги? Я все лишь школьница…       Но не должна сдаваться! В памяти возникло лицо месье Сержа и наша встреча на Площади Звезды. Нет, я не сдамся! Никогда! Я подошла к кровати Романо, нежно прикоснулась к его руке. — Дорогой мой, чего бы мне это не стоило, я сделаю все, чтобы ты поправился. Я не отдам тебя смерти!       Я поцеловала руку Романо, вышла из его палаты и направилась в гостиницу, где ждала меня Роза.