***
Эмма не думала, что её день может стать хуже, чем есть. Она так думала до того момента, когда зарядка телефона сдохла, она открыла чемодан, чтобы найти своё зарядное устройство, и обнаружила, что чемодан не принадлежал ей. Уклоняясь от дождя, она бросается под навес к входной двери своей гостиницы. Она по-прежнему чувствует себя немного виноватой за то, что она не позвонила Руби, чтобы отложить встречу, но её вина ничто по сравнению с волной раздражения, которое она испытывала, когда она ожидала найти подарок на день рождения Руби в верхней части своего чемодана, а вместо этого обнаружила аккуратно сложенную рубашку с пуговицами. Проклятье. Киллиан Джонс. Его имя было написано на бирке вместе с его контактной информацией, но, конечно же, она не могла даже позвонить ему — её телефон был разряжен. Она резко нажимает на кнопку лифта, что даже пугает старуху, идущую рядом. Насколько ей известно, она не только опаздывает, но и к тому же вся мокрая, а платить 3 доллара за зарядное устройство она не собирается. Она могла бы взять зарядное устройство у Руби, но она даже не знает, где оно. Она явно игнорирует тот факт, что она схватила первый попавшийся чемодан, который был похож на её, и практически выскочила из аэропорта, чтобы не опоздать на регистрацию в отеле. А ведь действительно — их чемоданы очень похожи. Она даже не обратила внимание на красную ленточку, привязанную к ручке, поэтому не было никаких оснований предполагать, что чемодан не её, пока она не получила приятный сюрприз через тридцать минут. Быстро зайдя в комнату, она выдвигает ящик, ища зарядное устройство и подключает свой телефон, плюхаясь на пол рядом с чемоданом. К счастью, её встреча с клиентом только в понедельник, но сидеть в мокром платье до понедельника она не собирается. Хотя.. она сомневается в том, что Руби упаковала ей что-то даже смутно напоминающее деловой костюм для ее выходных. Когда её телефон включился, она увидела уведомление о голосовом сообщении. Привет, Эмма Свон? — голос незнакомый, но мягкий и приятный, и она сразу догадывается, кто его владелец, с облегчением поворачиваясь к открытому чемодану, — Это Киллиан Джонс. Думаю, у тебя мой чемодан, так как у меня твой, и я предполагаю, что они выглядят очень похожими. Я всё еще в городе, и я был бы рад встретиться, чтобы обменяться чемоданами, если ты готова. И желательно как можно скорее, так как мне нужны некоторые предметы, которые я упаковал в чемодан. Пожалуйста, перезвони мне. — он оставляет свой номер и благодарит её, но она отвлекается, смотря на часы — прошёл час с момента его звонка, она чувствует себя немного виноватой, хотя это и его вина тоже. Он кажется терпеливым и вежливым, но, черт возьми, ей стало смешно от его акцента. Она нажимает кнопку, чтобы перезвонить ему. Она слышит гудки, а потом звонок переключается на автоответчик. Он видит незнакомый номер и решил проигнорировать? Иисус Христос, он хочет, чтобы его вещи вернулись или нет? Она почему-то не удивлена, что ее неожиданная привязанность к этому незнакомцу была недолгой. Привет, Киллиан, — говорит она с раздражением в голосе. — Это Эмма, человек, у которого твой чемодан. Я всё ещё в городе. Позвони мне, чтобы мы могли встретиться, спасибо. Она вешает трубку и поднимается, чтобы снять мокрую одежду, прежде чем она простудится от кондиционера в отеле, потому что последнее, что ей нужно, — это заболеть. Однако, прежде чем она сняла свою одежду, она почуяла свежий аромат соли и специй и что-то напоминающее ей океанский воздух. Она смущенно моргает, наклонившись над открытым чемоданом. Это запах этого Киллиана Джонса. Он на всех его вещах, она еще несколько секунд нюхает его вещи, осознавая, что он действительно хорошо пахнет, и, боже, что, черт возьми, она делает? Обнюхивает вещи какого-то случайного человека, как какой-то сталкер? У Руби случился бы припадок, узнав она об этом. Дерьмо, Руби! — Эмма быстро берёт свой телефон, но, к счастью, похоже, что Руби где-то задержалась. Извини, можем перенести обед на 14:30? Я голодна, но Виктор — задница.. Эмма улыбается и спрашивает место встречи, после чего снимает с себя платье. Каковы шансы, что он перезвонит ей, если она уйдет сейчас? Зная этого парня, которого она не знает, шансы не очень высоки, поэтому ей придется либо встретиться с Руби насквозь промокшей, либо использовать фен, предоставленный в отеле, как временную сушилку для одежды. Ну, бывало и хуже.***
Ох, чёрт, конечно же она перезвонила прямо посреди совещания. Он забыл выключить свой телефон с надеждой на то, что она свяжется с ним вовремя, но в конце концов его больше беспокоило высохла ли его рубашка, чем настройки звука на его телефоне. К счастью, мисс Миллс, похоже, не заботилась ни о чем, кроме того своего контракта с компанием Голд&Фрэнч. Поэтому всю оставшуюся часть собрания они обсуждали дела, а он ждал, когда же собрание закончится, чтобы проверить свою голосовую почту. Он выходит из офисного здания и, видя дождь, возится с зонтиком, держа телефон между плечом и ухом. Он не понимает, почему её сообщение заставляет его усмехаться, но похоже, что он раздражает её. И, по его мнению, понятно почему, но эта ситуация не только его вина. — Привет? — она отвечает сразу же, как будто знала, когда он перезвонит ей. — Привет. Эмма? Это Киллиан. — О, — она делает паузу, и он слышит отчетливый ропот людей и звон серебра на заднем плане, прежде чем она снова заговорила. — Спасибо, что позвонил мне. Хм, я сейчас обедаю, но мы, возможно, сможем встретится минут в... пятнадцать, — он смотрит на свои часы и его интерес к Эмме Свон всё больше и больше растёт. — Ты обедаешь в 15:30? — Поздний обед, — он слышит раздражение в её голосе, хоть он и едва её знает. — Я свободен всю оставшуюся часть дня, любимая, поэтому мы можем встретится в любое время. Где бы ты хотела встретиться? — Я остановилась в отеле «Four Seasons» на 57-м, между Мэдисоном и Парком. Я могу идти к тебе навстречу, чтобы побыстрее встретиться. Роскошный отель, м? — хотел спросить он, но опять же это не его дело. — Так получилось, что сейчас я нахожусь между 60-м и Парком. Я могу встретиться с тобой в «Four Seasons», забрать чемодан из отеля и пойти к тебе. — Что? Нет, все в порядке, я не хочу, чтобы ты бегал туда-сюда. Я могу пойти с тобой в твой отель, чтобы забрать чемодан. — Я не возражаю, милая, это совсем не обя.. — Всё в порядке, я же сказала, — её твердый голос закончил этот спор, и, хотя он обычно пытается быть джентльменом, у него такое чувство, что она привыкла разговаривать с таким тоном. — Если ты настаиваешь.. — Отлично, — последовала ещё одна пауза, — ладно, скоро увидимся. Она повесила трубку, а Киллиан улыбается. Когда его фирма отправила его в эту командировку, он не ожидал компании довольно молодой женщины. Его дополнительный день в городе не имеет ничего общего с удовольствием и всё, что связано с бесплатным пребыванием в гостинице, которое они предложили ему для поездки. В другой жизни, в которой не было Милы и несчастного случая, который произошел три года назад, он был бы рад провести ночь где-нибудь в Нью-Йорке и использовать своё обаяние для дам, но сейчас он не настроен на это. Что-то в этой женщине было безнравственное, он даже мог бы её очаровать — эта мысль заставила его поторопиться, идя в сторону «Four Seasons» на 57-й. Он больше беспокоился о своем помятом костюме, чем тогда, когда шел на деловую встречу с мисс Миллс, которую Эмма почти невольно разрушила.***
— Ты же знаешь, тебе не обязательно быть здесь. — Я была бы ужасной лучшей подругой, если бы не была рядом. — Этот парень не серийный убийца и не мой бывший, Руби. — Я обеспокоена тем, что у вас два почти одинаковых чемодана. Ну, я же не попрекаю тебя и твои отношения с мужчинами, — Руби криво усмехнулась, когда Эмма повернулась к ней и закатила глаза, сдерживая улыбку. После того, как Руби подслушала каждую секунду их с Киллианом разговора, она пошла в номер Эммы до обеда, чтобы осмотреть содержимое чемодана Киллиана. Эмме показалось это какой-то детской игрой, поэтому она решила пригласить Киллиана в холл отеля, на всякий случай, вдруг он окажется не таким привлекательным, как она думает. Тридцать лет — это уже возраст, поэтому, когда они с Руби выбираются куда-то, то попытка Руби сосватать Эмму всегда оказывается провалом. — Разве ты не хотела встретиться с Виктором? Я думала, что он вернется в Бостон завтра, чтобы оставить нас с тобой в наши выходные. — Он соберется через 10 минут, и, о-хо, я думаю, что это и есть твой человек-загадка. Эмма следит за взглядом Руби, который направлен на дверной проем, и её сердце заликовало, потому что она увидела парня, который идёт через вращающуюся дверь, смотря на чемодан, стоящий рядом с Эммой. Несмотря на то, что у него был такой странный взгляд, видимо, он был рад, что избежал дождя, который только что начался, она оценила его внешность: невероятно голубые глаза, щетина и взлохмаченные волосы. Когда он приблизился к ним, она заметила радость на лице Руби. — Эмма? — Привет. Киллиан? Приятно познакомиться, — она показывает рукой на Руби. — Э-э-э, это моя подруга Руби. — и тебе абсолютно не нужно знать, почему она здесь, — думает она, когда они знакомятся. — Спасибо, что позаботилась о моём чемодане, — наконец говорит он. Он смотрит на потертый чемодан у её ног, и она протягивает ему ручку. — Он так похож на мой чемодан. — Я знаю, любимая, — говорит он, успокаивающе улыбаясь, и она понимает, что она смущена. — Довольно забавно, как похожи наши чемоданы. Полагаю, именно поэтому ты взяла мой по ошибке. — А ты взял мой, дружище, поэтому не пытайся оставить виноватой одну меня, — возражает она с негодованием, прежде чем замечает, что он всё еще улыбается. Ее губы дергаются в улыбке. Она обычно не такая страшная, но лучше уж она извиниться, а то потом будет выслушивать мнение Руби насчёт этого. — Ладно, извини, ты пошутил, я поняла. Пошли? Он кивает, как будто подавляя желание хихикнуть, указывая на дверь. — Я остановился в отеле «Marriott» в Лексингтоне, поэтому можем поехать на метро, чтобы не попасть под дождь, — Эмма задумалась, а через несколько секунд Руби вырвала её из своих мыслей. — Думаю, мне нужно встретиться с Виктором сейчас, поэтому увидимся позже, Эмма? — Руби ухмыляется, пытаясь выглядеть невинной для остальных, но Эмма-то знает, что эта ухмылка означает, что у Эммы крупные неприятности, и неизвестно, что приготовит для Эммы Руби сегодня. — Ты же сказала через десять минут, м? — Десять минут прошло, — говорит Руби. И ей хватает смелости подмигнуть, прежде чем махнуть рукой Киллиану и снова вернуться к лифту, оставив Эмму взволнованной и удивленной. Киллиан, который, похоже, наблюдал за происходящим с интересующимся выражением лица, снова пошёл к двери. — После вас, миледи. Эмма вздыхает. Это действительно насыщенный событиями день, и она только что пообедала. Когда они с Киллианом вышли на улицу, на улице моросил дождь и Эмма тут же услышала вибрацию СМС. Она подняла телефон, смотря сообщение от Руби: Я не говорила, что пойду с вами в его номер. И кроме того, этот парень — горяч, так что я не бросаю тебя на произвол судьбы.***
Если бы он знал, что Эмма Свон окажется великолепной блондинкой, ожидающей его в холле отеля «Four Seasons», он, наверное, посмотрел бы в зеркало перед тем, как зайти к ней. Ему повезло встретить женщину после того, как он провел весь день, сидя в аэропорту, когда ждал свой рейс; после того, как попал под дождь и высушивал феном свою одежду. В общем, не очень хорошее времяпровождение. По дороге на станцию метро он изо всех сил старался не слишком часто смотреть на неё, но это действительно тяжело, и не только потому, что она, похоже, решила не разговаривать с ним. Он не может сказать, какие у неё глаза: орехового цвета или зелёного, и желание продолжать проверять это почти так же отвлекает, как и её волосы, которые волнами падают на её голые плечи. Она одета в короткое платье, которое, развеваясь на ветру, оголяет её ноги. Он даже рад, что они идут бок о бок с зонтиками, потому что иначе она обязательно поймает его взгляд на своей заднице, а он не хочет, чтобы она думала, что он какой-то чудик. Когда они, наконец, садятся в вагон, он заговорил после пяти минут мертвой тишины. — Надеюсь, ты не примешь это как оскорбление, любимая, но твоя внешность — довольно приятный сюрприз, учитывая, что я представлял себе, увидев одежду из твоего чемодана. Она удивленно смотрит на него, затем медленно прищуривается. — И сколько моей одежды ты просмотрел? — Достаточно. Тем более, что, я уверен, ты сделала то же самое, — она хотела запротестовать, но потом понимает, что он прав. — И какое же впечатление произвела моя одежда? — Может быть, одежда старой бизнесменки? Нет, наверное, не старой, учитывая нижнее белье. На её лице появляется румянец, но он длится недолго. Её взгляд становится пронзительнее, когда она поворачивается к нему. — Это для моей подруги Руби. На её день рождения. — Ах, желаю ей счастливого дня рождения, — говорит он, пытаясь улыбнуться. Ах да, Руби. Между Эммой и её подругой было определенно общение жестами. Он хорошо разбирается в тонкостях женского языка тела, чтобы распознавать знаки, а то, что подмигивание Руби было связано с тем, что Эмма не хочет идти или сидеть близко с ним, даёт ему крошечную надежду. Но в его планах на ночь нет Эммы Свон — колкую на язык женщину, которая, к слову, была просто великолепна. — Так ты в городе из-за бизнеса? — её голос прервал его размышления, она, наконец, решила попытаться проявить вежливость в приятной беседе. — Да, из-за бизнеса. У меня была встреча с потенциальным клиентом. — Чем ты занимаешься? — Я юрист. Ловлю плохих парней. — он определенно гордится собой и своей работой. — А ты? Чем ты занимаешься? — Я судебный поручитель. Вот я на самом деле ловлю плохих парней, — она смеется с ухмылкой на губах. — Полагаю, это объясняет деловой костюм. Так ты в городе из-за этого? — Частично. Я встречаюсь с клиентом в понедельник, но я также здесь, чтобы отпраздновать день рождения Руби. — Надеюсь, не в брючном костюме? Она прищурила глаза, её рот раскрылся в слабой ухмылке. — Я могла бы спросить тебя о том же. Твоя одежда формальна для выходных в городе, даже если ты здесь из-за бизнеса. Ты не привык к выходам из дома? — Я могу показать тебе, как и куда я привык выходить из дома, если ты согласишься выпить со мной сегодня вечером, — её глаза сверкают, и она сжимает губы в тонкой улыбке, и он уже было подумал, что она согласится, пока она отрицательно не качает головой. — Как я уже сказала, в эти выходные день рождения Руби, и у меня уже есть планы. — Жаль, — говорит он, чувствуя себя немного разочарованным, потому что не получил приглашение. Метро останавливается на 51-м, а когда они спускаются со станции в тишине, он еще более разочарован, чувствуя, как его хорошее настроение портится. Ладно, может, он слишком рано вынес вердикт насчет неё, но он думает, что он упустил свой единственный шанс познакомиться с этой нелепой женщиной, чья решимость не понравиться ему была более интересной. Они добрались до отеля в мгновения ока, после чего она говорит ему, что она будет ждать в вестибюле, на её лице прямо читаются мысли — ты смешной, если считаешь, что я собираюсь пойти к тебе в номер и ждать, когда ты предложишь мне заняться сексом С этими мыслями он поднялся на лифте до своего номера. Вот и его номер. Как только он отдаст ей чемодан, он больше никогда ее не увидит, и эта мысль заставила его остановиться около двери. Вздрогнув, отогнал мысли и открыл дверь в свою комнату. Должен быть способ, чтобы они виделись чаще, он не хочет быть её сталкером. И, когда его взгляд скользит по ее чемодану, который всё ещё стоял в углу, он понимает, что способ есть.***
Три зарядных устройства. Как, черт возьми, она оказалась с тремя зарядными устройствами, если двенадцать часов назад у неё не было ни одного. — Руби? Ты оставила здесь своё зарядное устройство? — Что? — голос Руби был приглушен всплесками воды в ванной Эммы. Руби настояла, что она будет готовиться к свиданию с Виктором в номере Эммы. Они, конечно, не женятся, но Эмма подозревает, что скоро они это сделают. — Нет, это не моё. У меня даже нет айфона, ты чего. Эмма откинулась на кровать, её чемодан и его содержимое были разбросаны вокруг неё. Кажется, что ничего не пропало — даже подарок Руби, который выглядел достаточно дорогим, Виктор особенно его оценил. Единственное, что смущало Эмму, — это дополнительное зарядное устройство для телефона, которое она нашла в верхней части чемодана. Подлый ублюдок. Её сердце предательски трепетало, когда послышались гудки, Руби вышла из ванны и села на кровать, смотря на Эмму. — Черт, он что-то взял? — спрашивает Руби, чувствуя искреннее беспокойство, когда она видит, как Эмма набирает ему. — Нет. Он что-то оставил. — Привет? — у этого мудака есть такая черта характера: он пытается не улыбаться, но тем не менее его тон приятный и беззаботный. — У меня твоё зарядное устройство. — Простите, но кто это? — Ты прекрасно знаешь, кто я. Ты знал, что я позвоню. — Ах, Свон, — говорит он наконец, ухмылка слишком заметна в его голосе, и она сопротивляется желанию в следующей раз ударить его по лицу, когда она увидит его. — Чем могу помочь? — Зарядное устройство для телефона, — медленно повторяет она. — У меня твоё зарядное устройство. Не хочешь вернуть? — У тебя моё зарядное устройство? Я не представляю, как оно могло попасть туда. Я извиняюсь, любимая. — Это часть какой-то уловки, чтобы снова встретиться со мной? Она слышит слабое хихиканье. — На мой взгляд, довольно блестящая уловка. Это сработало? Он невероятный. Она снова качает головой, но на этот раз с недоверием к тому, насколько это глупо. В первый раз, когда она отказалась выпить с ним, она сказала, что идет гулять с Руби, но если бы он знал Виктора, то знал бы, что Эмма точно не пойдет с ними гулять, как третья лишняя. Да и почему она обязана идти с ним выпивать? Он просто случайный человек, у которого просто похожий чемодан. Кроме этого и того факта, что они оба остались на выходные в Нью-Йорке, у них нет ничего общего. Эмма кусает губу, прислонившись к кровати и снова вспоминает ярко-голубые глаза и улыбку, которые сопровождали его прощальные слова: До следующей путаницы в багаже, Свон? — это заставляет ее передумать.***
Он точно не знает, скольких богов он должен поблагодарить за этот конкретный момент, но он готов потратить большую часть своей жизни, показывая свою признательность каждому, потому что Эмма Свон всё-таки пришла бар. И не просто пришла, а пришла в коротком черном платье с глубоким вырезом, на её лице играла дьявольская улыбка. Она изящно взбирается на сиденье рядом с ним, одной рукой поправляет волосы, а другой подзывает бармена, чтобы заказать бокал красного вина. От её духов с запахом корицы и цветов Киллиан сходит с ума. — Ты определенно знаешь, как одеваться для ночного времяпровождения, — одобрительно отвечает она, внимательно глядя на него. Костюм у него промок, поэтому он надел рубашку, закатав рукава, черный галстук, который не был сильно затянут, и штаны. Такое ощущение, что он ехал домой в таком виде после тяжелого рабочего дня, но в то же время его одежда отлично сочеталась с её стильным платьем. — Ты выглядишь потрясающе, любимая, — он поднимает свой бокал с ромом, выпивая его. Он старался не смотреть на её грудь, которую обвивало невероятной красоты платье. — Ты уверена, что Руби не слишком расстроится, что сегодня я украл тебя у неё? — У неё своя компания на сегодня, поэтому, думаю, ты застрял тут со мной. — Какое бремя, — вздыхает он, стараясь не показывать свою радость. Он улыбается, увидев, как бармен поставил бокал с вином на стойку, она взяла и залпом выпила его, испустив тихий смешок. Даже он не мог так быстро пить. — Не думал, что ты так много пьёшь, Свон. — Просто, — она поднимает свой стакан, — я не помню, когда в прошлый раз я пила вино из настоящего бокала. — Возможно, ты просто не любишь выходить в свет, — она грозно смотрит на него, а он добродушно пожимает плечами. — В основном мои друзья выходят в свет, а я остаюсь в стороне, — она кладет локоть на стол и поворачивается к нему лицом, скрестив ноги и заставляя его оторвать взгляд от бледной кожи её бедер. — Итак, что-то подсказывает мне, что ты не ловишь плохих парней. Он понятия не имеет, откуда она это знает, но действительно, он скорее корпоративный человек, а это значит, что его рассказы гораздо менее интересны, чем те, которые может рассказать она. Ему не требуется много времени, чтобы понять, что он поражен женщиной, которую едва знает. О ней он знает лишь то, что она переехала из Портленда в Бостон вместе с двумя ее друзьями, что ее родители всё еще живут в штате Мейн — довольно близко к его дому; что она добавляет корицу в свой горячий шоколад, а ее губы скручиваются в улыбке, когда он смешит её. Его желание можно было бы скрыть, если бы она не положила свою руку к нему на колено, рассказывая о каком-то мужчине, которого она преследовала на шпильках. Он даже выругнулся, увидев её руку на своём колене. Чёрт возьми, он и вправду вслух выругнулся? Он удивлен, что она еще не выбежала из бара от него — чем больше он выпивает, тем становится менее привлекательным. Она наклоняется к нему, держа в руках третий бокал вина, её дыхание ласкает его щеку, и он чувствует запах её духов и алкоголя вперемешку. Она покраснела, скользнув взглядом к его губам, от чего он медленно их облизнул. Теперь он не может думать ни о чем другом, кроме того, как бы трахнуть её: он уже рисует в своём воображении образы, где её ноги закинуты ему на плечи и необязательно на кровати, сойдет и стена в туалете бара. Он старается выкинуть эти образы из головы: он не собирается целовать её — он твердит это до тех пор, пока она не откидывается на спинку стула, сделав ещё глоток. — Это татуировка? — говорит Эмма. Он смотрит вниз, на то место, куда смотрит Эмма — на татуировку с красным сердцем, которая видна из его засученного рукава. — Мила. Кто такая Мила? Он открывает рот, затем снова закрывает его. Он не хотел бы говорить об этом с кем-либо, а тем более с ней. Ну, по крайней мере в этой ситуации. — Кое-кто из прошлого, — его голос вздрагивает на последнем слове. Её рука сжала его руку, она, видимо, всё поняла по его взгляду. Прижавшись к краю своего кресла, она наклоняется к нему — у него есть только секунда, чтобы понять, что она делает, — и целует его. Этот поцелуй был нежный: её мягкие губы нежно накрывали его, пока он отвечал ей со слабым стоном. Быть может, она поцеловала его из жалости, потому что поняла, что эта татуировка что-то значит для него, но тем не менее его рука тянется к её щеке, медленно двигаясь к волосам, путаясь в них пальцами; она же, в свою очередь, медленно проникает языком в его рот и он может поклясться, что ей это нравится. Для того, чтобы поцелуй стал более горячим, требуется только мгновение: её губы начинают двигаться не в такт его губам, голова начинает кружиться, тепло пробивает их тела, от чего они начинают дрожать; одной рукой она резко притягивает его к себе за воротник, сжав его в кулак, другая рука свободна лежит у него на шее. Он скользит пальцами по нежной коже внутреннего бедра так медленно, как только может, от чего она начинает дрожать сильнее; каждой клеточкой своего тела он хочет взять её прямо сейчас и прямо здесь — в переполненном ночном баре. Зубами он мягко покусывает её нижнюю губу, от чего она выпускает тихий стон, от которого у него в штанах стало тесно. Он чувствует, как её ресницы щекочат его щёку и она медленно отстраняется губами, чтобы, с неким чувством удовлетворения, посмотреть на его штаны. Её глаза темнее, чем он когда-либо видел их, но в этот момент ему все равно, какой у них цвет, потому что они говорят ему лишь одно: Мы уходим. Сейчас же. Какой бы из него был джентльмен, если бы не выполнил просьбу дамы?***
Она быстро захлопнула дверь бара за его спиной, прижимаясь к нему, отчаянно цепляясь пальцами за его волосы, целуя в губы. Она не рассчитывала на то, что вообще пойдёт с ним в бар, но сев с ним рядом и почувствовав его запах, каждый сантиметр её тела начинал дрожать под его взглядом — будто он раздевал её глазами. Она сопротивлялась желанию схватить его за галстук и поцеловать, но после того, как они выпили пару бокалов вина, ей уже не нужно было притворяться, что он её не возбуждает. Не то, чтобы их разговор не был настолько увлекательным, что он отвлекал её от мыслей о поцелуе, просто он настолько умел смешить её своими рассказами, что любопытство узнать о нём больше взяло верх над желанием поцеловать его. Но после того, как при вопросе о Миле он поник, видимо, чувствуя вину, она сдалась и не стала думать об осторожности, сдержанности и последствиях того, что хочет сделать. Если уж быть честной с самой собой, она знала, что сегодня вечером они уйдут вместе. Она не стала продолжать их времяпровождение в баре и после того, как они поцеловались, взяла его за руку и решительно повела на улицу, чтобы поймать такси. Он обвил руками её талию, когда они уселись в такси, снова начал целовать её, пока водитель не прокашлянулся. — Твоя гостиница ближе, — пробормотала она ему в губы, наслаждаясь тем, как он опустил взгляд с ошеломленным выражением лица. — Что? — Ничего, — она сказала адрес водителю, в то время как всю дорогу до отеля Киллиан покрывал поцелуями её шею. Выйдя из такси, они направились к отелю, не обращая внимания на внешность; они не могли оторваться друг от друга, когда зашли в фойе, но им было плевать, что подумают люди — он осыпал поцелуями её шею, её тело пульсировало и она сопротивлялась желанию свести ноги. — Вот дерьмо, — она резко выдыхает, когда он поднял подол её платья и медленно провел пальцами по бедру; её сердце начало стучать ещё быстрее, когда он вновь накрыл её губы своими — поцелуй становится горячее и требовательнее — рукой он скользит по заднице, беря её бедро, поднимая вверх, резко прижал к себе, от чего она почувствовала твердый бугор у него между ног. Он отрывается от её губ, зрачки расширились от похоти. — Чёрт возьми, Свон, — прорычал он. — Все в порядке? — она поддразнивала его, хотя разговоры только замедляли процесс — на них всё ещё была одежда. На его губе остались пятна губной помады, губы стали опухшими и красными; она вытерла большим пальцем помаду с его губ, проведя по щетине к подбородку, слушая его прерывистое дыхание. — Лучше и быть не может, — мрачно пробормотал он, его голос стал грубым. Он снова страстно поцеловал её, всё её тело пульсировало от желания, а бедра поддавались в такт его бедрам, от чего эрекция ощущалась еще больше. Быстро справившись к галстуком и пуговицами на своей рубашке, он чуть не сломал молнию на её платье, пытаясь снять его. Они пробираются сквозь темноту комнаты к его постели, платье падает с тела Эммы, а он обхватывает ладонями её талию, обжигая своими прикосновениями. — Что это? — он кладет её на кровать, холодные простыни явно контрастируют с её горячим телом. Кончиками пальцев он проводит по кружевам бюстгальтера, заставляя её истомно выдохнуть. — Должен ли я обижаться на то, что ты надела не то красивое бельё, которое, я знаю, у тебя есть? — Я же сказала, я отдала его Руби. Тебе просто нужно согласиться на скучное старое белье. — Поверь мне, любимая, я согласен и на это. Все происходит очень быстро: его рубашка и штаны летят на пол и она проводит руками по его волосам на груди — боже, она знала, что у него хорошее тело, на котором хорошо сидит костюм, но это другое дело. Она кладёт руки на его мышцы рук, он же ловко расстёгивает бюстгальтер, прильнув губами к соску. Целуя линию между грудей, он поднимается губами и накрывает губы Эммы, от чего она чувствует, что между ног становится влажно. Она вспоминает, как он говорил в баре что-то о том, что он любит быть грубым, царапать соски и наматывать волосы на кулак. — Твою мать, Киллиан. Прежде чем он смог среагировать, она резко, с удивительной грацией, перевернула Киллиана на спину, сев сверху. Подняв бёдра, она медленно опускается на его бугор трусов, медленно целуя в губы, начинает медленно двигать бёдрами, вызывая стон из его горла. Она медленно поднимается, но понимает, что уже не может терпеть, — она его хочет. — Презерватив, — шепчет она. Он потянулся к своим штанам, достав презерватив, извлекая его из фольги зубами, в то время как она снимает нижнее бельё. Он быстро снимает боксеры, натягивая презерватив на разгоряченную плоть, пока Эмма наблюдает за ним. Надев презерватив, она садится к нему на бедра, ощущая его руки на своей талии, а затем медленно опускается на его возбужденную плоть с дрожащим вздохом. — Боже, Эмма, — он задыхается от удовольствия, когда медленно скользит в неё. Она чувствует, как её ноги дрожат; она пытается удержать себя в вертикальном положении, но медленно ложится на него, укладывая голову ему на плечо. Он начинает медленно двигаться в ней, она же наоборот отклоняется назад, дразня его. — Эмма, милая, пожалуйста. Она не знает, как находит силы двигаться бедрами: она сильно дрожит, прижимаясь к его плечам, а его стон, который выскальзывает у него из губ, самый возбуждающий стон, который она когда-либо слышала. Он медленно скользит рукой ниже, к чувствительной плоти, и начинает круговыми движениями пальцев доставлять небывалое удовольствие. Сбивчиво дыша, она двигается то назад, то вперед в ускоренном ритме, он начинает глубже проникать в неё, оставляя красные следы от своих пальцев на её бедрах — она может поклясться, что потеряет сознание, если он не остановится. Его последние несколько движений становятся жесткими и грубыми, после чего она закатывает глаза от удовольствия, её щеки краснеют от оргазма, а онемевшие ноги подрагивают. Буквально через несколько секунд стонет он, выдохнув ей в губы, от чего у нее прошлись мурашки по телу. Она с трепетом прислонилась лбом к его лбу с закрытыми глазами. Его влажное от пота тело прижимается к её телу; его плечи то поднимаются, то опускаются, а она не может даже поднять руку, чувствуя себя такой обессиленной от блаженства, но внезапно для него она резко садится на него сверху, от чего он засмеялся. — Чёрт возьми, — говорит он, проведя рукой по лицу. Опираясь локтями на кровать, она улыбается, и она не может отрицать того факта, что она никогда не была так удовлетворена, как сейчас. — Чёрт возьми. — Ты так и не вышел из меня, — вяло дразнит она его, сопротивляясь желанию высунуть язык. Он снова смеется, прежде чем поцеловать ее, затаив дыхание, и резко перевернулся, оказавшись над ней. — А мне это и не нужно, любимая. Они лежали в спутанном состоянии, пока её дыхание не стало тише. Он лежал, наблюдая за её мягким выражением лица, её сердце всё так же учащенно стучало; его пальцы всё еще поглаживали её талию, но у неё не было ни малейшего желания двигаться. Может, она должна быть обеспокоена этим чувством, но сейчас ей было всё равно — всё её тело с ног до головы приятно покалывает, она не помнит, когда у неё был настолько удивительный секс. У неё не было секса после её последних отношений с Нилом, но он последний, кого бы она хотела вспоминать в данный момент. Она начала медленно отстраняться и напряглась, когда Киллиан кончиками пальцев дотронулся до её бёдер. — Подожди, — бормочет он, гладя ладонью бедро. Она смущается, поднимая на него взгляд, затаив дыхание. Она наблюдает, как его выражение лица меняется — наверное, в надежде, что она останется. — Ты.. можешь не уходить, если хочешь. Её сердце забилось быстрее и тепло разлилось по всему телу, — это новое чувство, совсем неожиданное. Она сглотнула, стараясь не улыбаться. — Вот как, мистер Джонс? Он поднимает бровь, тяжело вздохнув. Он обвивает её талию рукой, притягивая её ближе к себе — он немного зол на неё, но это не мешает ему скользнуть рукой по её груди. — Останься. Пожалуйста. — Ты можешь попросить меня не только словами, — она наклоняется вперед и слегка поцелует его, чувствуя его усмешку. Её тело отлично вписывается в изгиб его тела; она, чувствуя, как он прижимает её к своей груди, чувствует себя в безопасности. Несколько минут спустя, когда он прижимается губами к её обнажённому плечу, она поворачивается, чтобы он снова положил её на спину, и ухмыляется, думая, что не зря она осталась на оставшуюся часть ночи.***
Он понял, что слишком долго проспал, ощутив боль в каждом мускуле своего тела, когда открывает глаза утром, щурясь от солнца. Кровать под ним скрипит, когда его партнерша выскальзывает из-под одеял, и он, немного разочарованный тем, что его никто не согревает своим теплом, смотрит на Эмму Свон, которая стоит голая спиной к нему и держит телефон около уха, давая ему насладиться своим видом сзади. — Привет, — её голос был приглушенным, хриплым и напоминал ему о том, как грубо она выкрикивала его имя накануне. — М-м-м, конечно. Где? — ещё одна пауза. — О, эм. Давай минут в тридцать? — на этот раз пауза затягивается, Эмма, кажется, немного смущена. — Нет. Нет-нет, Руби, всё в порядке. Я встречу тебя там через полчаса. Да, хорошо, пока. Он еще несколько минут восхищается ею, а потом прокашливается, привлекая к себе внимание. Она оборачивается с испуганным выражением лица: в одной руке у неё телефон, в другой — сумочка, и ей требуется только мгновение, чтобы понять, что она стоит голая. — Извини, мне позвонили, — она мягко извиняется, поднимая одну бровь. — Не нужно извиняться, любимая. Я был бы самым счастливым человеком, если бы просыпался так каждый день, — его голос был немного грубым, но её улыбка, которая появилась на её губах, успокоила его. Эта улыбка отличалась от той улыбки, которая была в баре, но ему она всё равно нравится. — Всё в порядке? — Да, Руби хочет позавтракать. — А. Который час? — Девять тридцать. — Вот дерьмо, — он резко садится, простыня обволакивает его таз, голова начинает гудеть после выпитого спиртного вчера вечером и пульсирует, от чего он вздрагивает, — у меня самолёт в одиннадцать. Он видит, как Эмма открывает дверцу ванной комнаты и включает кран, набирая воды в кружку, а затем садится рядом с ним на кровать, подавая кружку. Она могла бы уйти прошлой ночью, но осталась, а теперь уходит он — от этих мыслей она начала заикаться. — Ты уезжаешь сегодня? — А что? — он криво ухмыляется. — Соблазн ещё одной ночи со мной, чтобы было о чем рассказать Руби? Она закатывает глаза, подталкивает чашку к его губам, и он благодарит её. Почему, даже после ночи с алкоголем и сексом, она по-прежнему кажется невозмутимой, как и всегда? Спустя несколько минут она заговорила: — Я этого не говорила, но, — она смотрит на него, наклоняясь, и проводит пальцами по его ключице, — сегодня я делю с ней комнату. Да и вообще, я не хотела тебя будить, когда звонила ей. Он отпил из кружки воду, задумавшись над тем, отменить ли ему рейс и заняться более важным делом, например, смотреть, как Эмма стонет от удовольствия, пока он, расположившись между её бёдер, покусывает её нежные влажные губки. — В самом деле? — Пей воду, у тебя скоро рейс. Она поднимается с кровати и начинает ходить по комнате, собирая вещи с пола. Пытаясь не отвлекаться на каждый дюйм кожи на ее голом теле, — особенно, когда она наклонилась, чтобы надеть свои трусики, — он присоединяется к ней в этом творческом поиске их одежды: её бюстгальтер каким-то образом оказался за креслом у окон, один из его ботинок лежит под кроватью, она ходит только в своем нижнем белье не менее пяти минут, пока они не нашли мятое платье в другой комнате. Не то, чтобы он на что-то жаловался, просто он думал, что раздел её около кровати. — Ты летишь из Ла-Гуардии*? — тихо сказала она, пока он завязывал свои ботинки. — Да. А что? Она будто собиралась что-то ещё сказать, но замолчала, сжав губы в тонкую линию. — Просто любопытно. — Я бы не прочь повторить поездку в такси, если мы успеем после этого на рейс, любимая. Но, боюсь, что регистрация начнется раньше, и я могу не успеть, если мы повторим. Её взгляд снова метнулся к нему, она искала в его взгляде что-то похожее на то, когда они разговаривали о Миле, но сейчас воздух между ними слишком уж напряжен. На несколько секунд она задумывается: Согласна ли она снова отменить встречу с Руби и провести утро с мужчиной, которого только что встретила? — Ты пропустишь свой рейс, — говорит она наконец. Эгоистично. Он разочарован. — Верно. Он молча идёт за ней к двери. Она поворачивается к нему лицом, останавливаясь, и ждёт. Он, поняв намёк, приблизился к ней и, прижав резко к стене, положил руки ей на бедра — она чувствует, что его руки на своём месте, как будто они всегда там и должны быть. Она медленно скользит пальцами по скулам и нежно слабо целует в губы, как будто чего-то боится, хотя помнит прошлую ночь и внизу живота начал вновь завязываться узел. Им обоим нужно было идти, но сейчас они точно не смогут это сделать: от ощущения её губ на своих и её запаха он теряет голову, кровь приливает к его лицу. Не предупреждая её, он резко прижимается к ней, поднимая подол платья; она откидывается головой на стену, углубив поцелуй, перебирая пальцами волосы. Как оказалось, — это повторение прошлой ночи, потому что им потребовалось лишь несколько секунд, чтобы превратить свой нежный поцелуй в страстный: рваными поцелуями он начал накрывать её губы своими, она же, в свою очередь, пропустила язык к нему в рот, а он начал рваными движениями сосать её нижнюю губу, от чего возбуждение в его паху растет с каждой секундой. Каждый раз, когда он отстраняется, чтобы отдышаться, она вновь притягивает его к себе: он не хочет прекращать целовать её, даже если из-за этого он попустит свой рейс. Она скользит руками под его рубашку, медленно сжимая его волосы на груди, и слышит протяжный стон. Громкий, резкий звук телефона заставляет их подпрыгнуть, и он отстраняется от неё. Смотря на неё с непониманием, он переводит взгляд на телефон, который вновь начинает вибрировать. Она, дотянувшись рукой до телефона, который лежал на столе, улыбается уголком рта; она стоит прижатая к стене с одной стороны, к Киллиану с другой, держа его воротник и дыханием щекоча его шею. Эмме пришло два сообщения и одно из них, как Киллиан смог разглядеть, от Руби Лукас: Я не могу дождаться услышать все подробности. И давай прекращай трахаться, Свон. — Руби знает, что ты провела ночь со мной? — Она догадалась, — она краснеет, откладывая телефон в сторону и так же избегая его взгляда, а он замечает, как прекрасно она выглядит: запутанные золотистые волосы, которые она, похоже, не хочет поправлять, её опухшие розовые губы, несколько засосов на шее и груди, которые не скрывает мятое платье — за него ей будет стыдно перед людьми на улице. — Мне действительно нужно идти, — тихо сказала она, неохотно встречаясь с его взглядом, — а ты пропустишь свой рейс. — Может и не пропущу, — глухо говорит он. Она слабо улыбается ему, подаётся вперед и целует, отрываясь от его губ прежде, чем он смог среагировать. — Желаю хорошего полёта, — он не уверен, хочет ли уходить, но позволяет ей выскользнуть из-под его тела и стены, чтобы взять сумочку. Буквально минуту она разглаживает своё мятое платье, а он понимает, что ему нужно что-то ей ответить. Он открывает рот, закрывает, облизывая губы. — Увидимся, когда снова перепутаем наши чемоданы, любимая? Она снова улыбается, но это больше похоже на слабое подергивания губ. Она выходит из его номера, громко хлопнув дверью, а он чувствует себя таким опустошенным и понимает, что он просто идиот.***
Следующие два дня выходных прошли необычайно «хорошо». Все эти дни Руби спрашивала Эмму о её времяпровождении с тем парнем, беспокоясь о чём-то, и была права — беспокоиться было о чём, Руби как всегда была права, это и было самое худшее в этой ситуации. Киллиан Джонс был потрясающим во всех смыслах этого слова, может, именно поэтому она не хотела думать, что всё это было одноразово. Но тем не менее, она всё же ушла из его номера, зная, что они больше никогда не встретятся. У нее есть много времени, чтобы подумать об этом, потому что кажется, что Руби начала что-то подозревать и совсем не позволяла Эмме пить спиртное, опираясь на тот факт, что Эмме нужно стать на выходные ответственной лучшей подругой и не позволять пить слишком много. Эмма продолжает прокручивать то утро у себя в голове снова и снова: его горячее дыхание на её шее согревало каждую клеточку её тела, когда она проснулась удовлетворенная с болями в мышцах, вспоминая ту невероятную ночь; его тело, прижатое к ней прямо перед тем, как она ушла; как легко и уютно было сидеть рядом с ним на кровати совершенно голой, от его взгляда у неё покалывало всё тело с головы до кончиков пальцев — всё это время она не хотела от него уходить, но в самый последний момент всё же ушла. Прошло только два дня, а она уже скучает по нему. Чёрт возьми, уже скучает по его обаянию, по тому, как он смеётся — по нему самому. Но она даже не знает, чего хочет от него, за исключением ещё пары сотен ночей. В понедельник днем после её встречи с клиентом, она и Руби отправляются домой с несколькими сумками сувениров с поездки. Кажется, Руби все эти дни не разговаривает с Эммой потому, что она так и не рассказала ей о их связи с Киллианом. И всё же, извинившись за это в самолете, она рассказывает ей обо всём. Руби, как действительно хорошая подруга, весь рассказ сидела молча и не перебивала её. В конце своего рассказала Эмма потупила глаза, а Руби, недоверчиво посмотрев на Эмму, высказала своё мнение насчёт этого. — «Увидимся, когда снова перепутаем наши чемоданы?» Серьезно? — Это.. это было мило, его слова были милыми, — неохотно говорит Эмма. — Подруга, да ты попала. Она пытается придумать остроумный ответ, но у неё ничего не получается. — Я понятия не имею, что делать, — говорит она, проведя рукой по лицу. — Я просто хочу забыть это. — И прекрасно! — Да, прекрасно.., — она слабо улыбается, снова вспоминая их с Киллианом утро, — но он и вправду был милым. — Если бы он действительно был милым, он бы не оставил тебя после одной ночи, — Эмма закатывает глаза, но Руби продолжает свой серьезный монолог. — Честно говоря, Эмма, он даже не пытается связаться с тобой. Такое отношение я бы назвала — потрахал и свалил. Эта горькая правда, которую ей нужно услышать. По крайней мере, это то, что она продолжает говорить себе всю дорогу до дома, подавляя свои слабые внутренние протесты, что Портленд не так далеко от Бостона, что он обязательно объявится. Излишне говорить, что даже по приезду домой она была так же разочарована. Её квартира находится на третьем этаже многоэтажки. Она рада, что у неё квартира находится не рядом с 322-й, потому что на двери висит табличка «Не беспокоить», и ей не придется краснеть каждый раз, когда она проходит мимо них. Она вынимает ключи из сумки на полпути к её квартире и замечает небольшой пакет рядом с её дверью — она не помнит, чтобы заказывала что-нибудь в Интернете. Хотя это, может, ошиблись адресом доставки или один из друзей Руби отправил что-то на её день рождения. Но последнее, чего она ожидает увидеть, когда берёт пакет в руки, — это обратный адрес и имя. Киллиан Джонс. Пакет не кажется очень тяжелым, когда она кладет его на кухонный стол. Дольше, чем она хотела бы признать, она просто смотрит на пакет, думая, стоит ли вообще его открывать, раз она хотела выкинуть Киллиана из своей жизни. Но, к её удивлению, любопытство побеждает. Бокалы для вина. Это коробка из шести бокалов с запиской сверху: Это выкуп за моё зарядное устройство, которое ты мне еще не вернула. — Киллиан. Вот дерьмо. Она продолжает просто смотреть на коробку, потому что одна половина Эммы хочет закрыть руками лицо и просто истерически смеяться, пока её соседи не вызовут полицию, а другая половина хочет просто закрыть руками лицо, потому что он, во-первых, прав насчет зарядного устройства, и, во-вторых, потому что вся эта ситуация просто смешна, он просто смешон — её охватило чувство дежавю. Она может притвориться, что этого никогда не было. Она может притворяться, что она никогда не получала этот пакет, что забыла отдать ему зарядное устройство и просто выкинуть его из своей жизни. Но она хочет дать ему ещё один шанс, и, может, она сумасшедшая, но она решилась на необдуманный шаг. Она, распаковывая свой чемодан — этот дерьмовый чемодан, с которого всё и началось, — берет свой телефон и нажимает по последнему несохраненному номеру в своей истории звонков. Он отвечает на втором гудке. — Привет. — Думаю, твоя вещь снова оказалась у меня, — говорит она, и он вновь ухмыляется, как и тогда, несколько дней назад. — На моем пороге лежал пакет. И на нём твоё имя. — Вот как? — довольно ответил он. — А я вот рассматриваю нижнее бельё, которое хотел отправить тебе, я точно угадал с размером. Но я подумал, что буду выглядеть извращенцем, если подарю тебе его. — Ты должен был подарить его мне. Как я ещё привлеку внимание кого-нибудь в следующий раз, когда потеряю чемодан? — Ты же не будешь нарочно это делать, любимая? — она вспоминает его приподнятую бровь и ухмылку, которую надеется увидеть в ближайшее время. — Не буду, — говорит она с улыбкой. — Меня устраивает последняя путаница багажа.