Когда гремит оружие, музы молчат. Император Робб Старк, первый сего имени(позаимствовано у Цицерона).
Несмотря на предстоящий изматывающий марш до Риверрана, леди Кейтилин собиралась остаться со старшим сыном до конца, и возражения последнего в расчет совершенно не брались. Упрямству этой женщины мог бы позавидовать и Хуан, начавший погоню за очередной юбкой. Убедить ее если не отправиться в Винтерфелл, то хотя бы погостить немного в Близнецах удалось лишь благодаря вмешательству Бриндена Талли. Чезаре был доволен: Черная Рыба, без сомнения, оказался одним из лучших его командиров. По началу, когда Бриндена Талли только представили Чезаре, он решил приблизить его, чтобы показать, насколько ценны для него родственные узы. Лишь потом, когда Талли начал охоту на ланнистерских лазутчиков и разведывательные отряды, стала понятна правильность этого назначения. Этот человек всю жизнь провел на войне. В юные годы отличился на Ступенях, во время последней династической грызни Таргариенов. Зрелость встретил во время восстания Роберта Баратеона. Теперь же его обветренное лицо изрезано морщинами, в волосах поблескивает седина, но разум еще ясен, а руки крепко держат меч. Его знания и опыт сложно переоценить. Сейчас они сидели в шатре над картой и думали о предстоящей битве за Риверран. Уже стемнело, и потому горели свечи, слабо освещая скудную походную обстановку. Прочие лорды уже высказали, что хотели, и пошли спать, но Черную Рыбу Чезаре попросил задержаться. - Ты же лично знаком с Джейме Ланнистером, дядя?- хоть Бринден и приходился ему двоюродным дедом, называть его дядей было как-то проще. - Видел его пару раз на турнирах, но ты должен помнить его лучше – всего год назад он приезжал в Винтерфелл в свите короля. Напоминание вызвало досаду. В том то и дело, что он почти не помнил. Воспоминания Робба походили на витраж, разбитый и сложенный заново: часть осколков потерялась, часть сложили неправильно, из-за чего рисунок выходил нечетким и обрывистым. - Да, знаю, но тогда я не обратил на него должного внимания,- нашелся Чезаре, покручивая в руке кубок со слабым вином.- Ты же оценивал его, как возможного противника. Не припомнишь свои наблюдения? Бринден наморщил лоб, из-за чего его густые брови сошлись над переносицей. - Очень самоуверен. Любит и умеет рисковать, но с трудом переносит поражения и совершенно лишен терпения,- Черная Рыба перевел вопросительный взгляд на Чезаре. - Нетерпелив – это хорошо,- заметил Чезаре, по старой привычке поглаживая подбородок. – Твои разведчики говорят, он не сидит на месте. Сколько уже острогов взял, борясь со скукой. Как думаешь, дядя, если лазутчики заметят, что отряд Малистеров перешел в наступление и осадил замок Рэйвентри, Ланнистер сорвется с места? Бринден поднялся на ноги и принялся мерить шагами шатер. - Хочешь устроить засаду? Чезаре покачал головой. - Не помешает оставить сотню лучников, чтобы проредить их конницу, но самое главное - не допустить штурма Риверрана,- Чезаре потер глаза и поборол желание зевнуть.- Мы можем уничтожить армию Цареубийцы, пока он «освобождает» Рэйвентри. - Придется сделать небольшой крюк на восток, чтобы не наткнуться на отряд Ланнистера. - У нас будет день, не больше, пока он не вернется в лагерь,- заметил Черная Рыба. Его взгляд сделался пронизывающим и тяжелым, словно он силился прочесть мысли родственника.- Ты понимаешь, что если не успеешь, поставишь всю армию под удар? - Понимаю, дядя, и потому надеюсь на твою правоту и верность твоих разведчиков. Слова Чезаре были совершенно искренни. Он понимал, что от грамотной разведки в его плане зависела большая часть успеха, и готов был довериться этому пожилому рыцарю. Если все пройдет как нужно, он найдет для него подходящую награду. Если же нет… тогда и переживания потеряют всякий смысл.***
Теон вызвался возглавить лучников, направляющихся к Шепчущему лесу, чтобы встретить и потрепать Цареубийцу. То, что фактически они все смертники, его не волновало. - Помнишь, ты назвал меня братом? Что, думаешь, я и умереть за тебя не смогу? Он усмехнулся так, как умел только он: озорно, но в тоже время с присущей ему долей ехидства. В этом был весь Теон Грейджой. Кому и что он пытается доказать этой бравадой? Что он отважен, что верен Старкам и на него можно положиться? - Люди Черной Рыбы смогут вывести вас оттуда. Когда вас начнут теснить, уводи людей. Не смей геройствовать и подставлять других. Теон ничего не сказал. Просто крепко обнял. Как равного. Как брата. Неожиданно накатили воспоминания из далекого прошлого. Хуан ведь обнимал точно также и улыбался тоже. Девять ударов в грудь, один по горлу. Стало горько, так, что захотелось закричать. Скольких людей он потерял. Скольких спокойно отправил на смерть. Почему же паршиво именно сейчас, когда всего лишь исполняешь каприз заносчивого мальчишки? Принадлежали ли эти остаточные чувства Роббу или за время пути Чезаре сам успел привязаться к Теону? - Я вернусь, Старк, и вместе мы будем пировать в Риверране,- заявил Грейджой, откидывая полог шатра. Чезаре почему-то хотелось в это верить.***
Смеркалось. Отряд перешел Камнегонку выше по течению, но до брода через Красный зубец было еще несколько миль. Проводники, выделенные Черной Рыбой, знали свое дело – если темп продвижения не снизится, они прибудут к Южному лагерю с запасом в пару часов. Чезаре встретился взглядом со своим новым оруженосцем и ободряюще улыбнулся ему: Оливер явно робел. Это была его первая битва, первая война. Впрочем, не для него одного. Из всех юношей, что будут прикрывать Чезаре спину в предстоящем сражении, ни один не бывал на настоящей войне: ни Первин Фрей, ни братья Карстарки, ни Патрек Маллистер. Лица у всех суровые, сосредоточенные. Никто не пытается завести разговор или хоть как-то иначе развеять напряжение. Отряд Чезаре был самым малочисленным, так же, как и Южный лагерь, что ему предстояло захватить. Чезаре осознанно взял на себя столь скромную роль. В Семи королевствах до сих пор считалось, что правитель обязан быть отличным воином и лично вести своих людей в битву. В мире же Чезаре от этого постепенно отходили. Сам Чезаре неоднократно участвовал в сражениях, но никогда не летел на острие атаки – судьба Карла Смелого его многому научила. Потому атаку на Северный лагерь возглавил Бринден Талли, а на Западный – Русе Болтон. Выбрав для себя менее ответственную и опасную цель, Чезаре свел риски к минимуму. Правда, никто не отменял случайности, но от нее не может защитить никто. По правде сказать, из-за любой мелочи все могло пойти прахом. Окажись часовые Северного лагеря чуть усерднее или будь Западный лагерь укреплен чуть лучше, и не видать Чезаре Борджиа его триумфа. Дьявол в деталях, как говорят англичане. Сомнения, сомнения, сомнения. Сомнения и ожидание – вот что самое сложное в любой войне, явной или тайной. И вот наконец они у лагеря, если его можно так назвать – хаотичное сборище палаток, шатров и телег, окруженное хиленьким частоколом, через который и коза перепрыгнет. Порой Чезаре был безмерно рад, что в этом мире не было ни пушек, ни древнеримских военных трактатов – это сильно упрощало дело. Чувствуя его настроение, Серый Ветер нарезал круги вокруг лошади от нетерпения. Спешившись, Чезаре погладил его по стальному меху и вопросительно взглянул на проводника. Из Южного лагеря можно было заметить Западный, но никак не Северный, потому выгадать время, чтобы напасть с дядей Бринденом одновременно было непросто. Вестового или ворона не пошлешь. Приходилось ориентироваться по звездам, благо ночь обещала быть ясной. - Пора, милорд,- сообщил проводник и Чезаре подавил вздох облегчения. Его напутственная речь не блистала красноречием и вышла на диво коротко: - Покажем Ланнистерам, что за вероломство следует суровая расплата. Его воины не кричали от воодушевления и не бились в экстазе предстоящей битвы. Лучники занимали свои позиции, конники успокаивали лошадей, встревожено косящих на лютоволка. Чезаре с помощью Оливера забрался в седло. Оруженосец подал ему шлем – открытый, без забрала, заставивший с тоской вспомнить любимый миланский доспех. Но не время плакать от криворукости северных кузнецов. Он махнул рукой, давая команду лучникам. Мгновение, и сотни стрел взметнулись в воздух, загораясь в чернильном небе яркими звездами. Эта картина показалась Чезаре прекрасной. До того момента, пока лагерь не запылал. Три залпа, и в бой вступили всадники. Они налетели, как волна, сметая ограждения, палатки и людей. Среди них был и Чезаре. Его меч рубил мечущихся полуголых людей, напоминающих отару овец, учуявшую приближение волка. Где-то рядом сновал Серый Ветер, и скрежет его челюстей не могли перекрыть никакие другие звуки. Продвигаясь вглубь лагеря, Чезаре все чаще встречал организованное сопротивление, но что они могли сделать? Строй пехотинцев при всем желании не напоминал македонскую фалангу, а десяток кое-как вооруженных всадников не походил на орду Аттилы. От дыма невозможно было дышать, а глаза начинали слезиться, но Чезаре, как жнец Неведомого, продолжал свой изнурительный и монотонный труд. В какой-то момент он заметил всадника в тяжелой броне, несущегося прямо на него. В зареве пожара красный бык на его щите смотрелся донельзя зловеще. Чезаре изготовился, хоть правое плечо и ощущалось чем-то чужеродным, щит был изрядно порублен, а меч готовился выпасть из слабеющих пальцев. Когда до столкновения оставался удар сердца, откуда-то слева, из-за поваленной телеги, метнулась серая молния. Из-за силы удара рыцарь вылетел из седла, а Серый Ветер вцепился в хребет жалобно ржущей лошади. Несколько минут понадобилось Чезаре, чтобы утихомирить собственного коня, так и норовящего встать на дыбы. Когда он наконец смог спешиться, битва уже начинала затихать. Его противника придавила туша лошади, и судя по месиву на месте головы, сомневаться в его смерти не приходится. - Седьмое пекло! Да это же сир Форли Престор, командир лагеря!- Оливер поддел ногой щит с быком и покачал головой.- Эх, жаль, такой был бы пленник! - За эту ночь мы пленим еще немало ланнистерских прихвостней. Веревок, чтобы их вязать, не хватит. Вокруг Чезаре собиралось все больше людей. Ему протянули мех с вином, чтобы промочил горло. Слуги увели коня, а Оливер снял с Чезаре шлем. Они расположились прямо там, в паре шагов от изуродованного тела Форли Престора, на небольшом островке травы, который не потревожили лошадиные копыта. Можно было, конечно, занять любой из не пострадавших шатров, но в тот момент никто об этом не подумал. Юноши оживленно обсуждали отгремевшую битву, хвастались успехами, шутили. Изредка прибегали вестовые с новостями из других концов лагеря. Сколько это точно продолжалось, Чезаре сказать не мог. Когда уже начинало светать, к месту стоянки примчался всадник в цветах Талли. - Срочные новости для милорда,- пот градом валил с его лица. Из-за сбитого дыхания голос то и дела срывался, из-за чего приходилось напрягать слух, чтобы понять смысл сказанного.- Цареубийца ударил нам в тыл. Сир Бринден убит! Погибших не сосчитать! - Коня!- отрывисто приказал Чезаре, обращаясь к Оливеру. Повернувшись к его старшему брату, в числе прочих вскочившему на ноги, Борджиа отрывисто бросил: - Собери столько всадников, сколько сможешь! Мы должны успеть! В начавшейся суете ему вспомнились слова Бриндена Талли: «Ты понимаешь, что если не успеешь, поставишь всю армию под удар?». Да, он был готов. Более того, даже предполагал возможность удара со стороны Джейме Ланнистера, потому под командованием Черной Рыбы было больше воинов, чем у Чезаре и Болтона вместе взятых. Он оставил старшего Карстарка за главного и помчался к Северному лагерю. Теперь они не пытались сохранить секретность и не выбирали самые удобные места для переправы. Ветер разносил запах крови и мертвечины. Чьи это ощущения: его или волка? Впрочем, какая разница. Он жив, и это главное. В эту ночь весы снова качнутся на его сторону. Осталось лишь одно усилие, один рывок. Когда они достигли Северного лагеря, рассвет уже вовсю разгорался на небосклоне. Выехавший вперед Джон Амбер выглядел помятым, но довольным. - Осада снята, ваша милость. Риверран ваш. Чезаре не стал его поправлять. Его больше интересовало другое: - Где Цареубийца? - Да здесь, недалеко,- он сразу посерьезнел и махнул куда-то в сторону лагеря.- Насилу его усмирили. Сейчас сидит под надзором моих людей. Готовимся его в крепость переправлять. От сердца несколько отлегло, но Чезаре не мог оставить неясности: - А дядя Бринден? - Жив он, но об этом лучше мейстеров спросите. Знатно его потрепали. Чезаре прикрыл глаза и позволил себе слабую улыбку. Первая победа за ним. Осталось лишь воспользоваться ее плодами.