Проклятый дар

Каждый день моей прекрасной жизни начинался почти всегда одинаково — я просыпалась не намного позже восхода, потягивалась, садилась в постели, опираясь на подушки, и звонила в колокольчик. Тут же в комнату почти бесшумно проскальзывала служанка, кажется, Кали, ставила мне на бедра поднос с завтраком, раздергивала шторы и исчезала. И только знание и понимание цикличности всего сущего, наверное, позволяло мне находить счастье в этом однообразии. Превосходном стабильном однообразии. Рядом с тарелкой блинов с творогом лежали два конверта. На верхнем стояла печать князя, который недавно на приеме обещался прийти. На нижний даже не нужно было смотреть — голубоватая прочная бумага, на которую имеет право лишь одна семья в королевстве. Хмыкнув, я небрежно отбросила корреспонденцию на разворошенные простыни. Потом принесут в кабинет. Неторопливо позавтракав, я задумчиво поводила кончиком пальца по краешку стакана с теплым компотом, вспоминая, что запланировано на сегодня. Вздохнув, залпом выпила свой десерт и отставила поднос, откинула одеяло. Затопленный с вечера камин давно остыл, в спальне было приятно свежо. Обхватив себя руками, я подошла к высокому окну и улыбнулась, заметив на стекле у рам тонкую вязь морозных узоров. Я родилась зимой. Пусть я давно уже никак не отмечала день своего очередного появления на свет, зима для меня все равно вся какая-то праздничная. Гладкий, отлично отполированный паркет холодил ноги, потом его сменил мрамор в ванной, но я люблю холод. В разумных пределах, разумеется. Умывшись, расчесавшись, я собрала волосы на затылке в пучок, как и всегда. Идеально выглаженная черная рубашка, черные брюки, как и всегда. Босиком пройдясь по коридорам к кабинету, я ненадолго остановилась у портрета своего прошлого воплощения. Я была таким мощным, таким красивым мужчиной, а стала маленькой хрупкой девушкой. Воистину, реинкарнацию трудно понять в ее дурном чувстве юмора. Тихий, полутемный кабинет встретил меня уютным потрескиванием дров в камине. Устроившись в своем кресле спиной к огню, я, как и всегда, нежно огладила блестящую столешницу из темного дерева. На левом краю стола высилась стопка из десятка писем, не столь важных, как те два. Закрыв ненадолго глаза, я откинулась на спинку, глубоко спокойно подышала. Нужно приниматься за работу. Открыв чернильницу, я приготовила железное перо. В тонкой большой тетради с твердой обложкой из черной кожи под сегодняшней датой значились всего трое посетителей. Взяв отточенный нож для бумаги, я вскрыла первое письмо. Купец из недалекого портового города желал помолодеть на десять лет ради женитьбы на молодой капризной красавице. С тихой усмешкой покачав головой, я все же вписала его в свои планы на следующей неделе, как он и хотел. Вложив лист обратно в конверт, я подписала непосредственно на нем выбранную мной дату и время, чтобы секретарь отослал ответ и ничего не напутал. В следующей записке, иначе не скажешь, богатый землевладелец желал узнать, сколько ему будет стоить омоложение на двадцать пять лет. Написав на конверте цену и указ ознакомить возможного клиента с правилами омоложения, я отложила и его. Сын барона жаждал скорее повзрослеть, чтобы выйти из-под опеки родителей. Отказ, слишком молод вообще для моей магии. Княгиня пограничного княжества хотела еще раз прибегнуть к моей магии. Они с супругом часто появляются у моих коллег, нужно посмотреть, сколько у них осталось от квоты на омоложение. Запись на начало следующего месяца. Князь, ее муж. В следующую пятницу. Записанный сегодня на полдень мануфактурист извещал, что дела загрызли его именно сегодня, и просил возможности прийти завтра в любое время. Я записала его на завтра на час дня. Неделю назад прилюдно проклинавший темпоральный дар и магию в целом верховный жрец нового культа лебезил и умолял об услуге. Через две недели, пусть знает свое место. Прославившийся благодаря удаче букмекер просил омоложения на всего-то пару лет, чтобы не терять хватку и скорость мышления. На завтра на три часа. Вот и все. Криш скоро зайдет, заберет эти письма и понесет в архив, где напишет ответы и разложит все по алфавитному порядку в ящиках. Во всем должен быть порядок. Без звука открылась дверь. Хорошо смазанные петли и ручки не скрипели. Не люблю посторонние звуки, особенно во время работы. Забрав прочитанную почту, Криш положил на краешек стола письма от сильных мира сего и удалился. Тяжело вздохнув, я потерла ладонями лицо и взялась за письмо от князя. Его светлость витиеватым языком потомственного дворянина сообщал, что принял решение из двух темпоральных магов столицы выбрать меня и может посетить мою обитель в пятницу, понедельник и четверг в любое время, какое мне будет удобно. Старый высокомерный ублюдок, что уж тут сказать, всю жизнь ему все под дудку плясали, теперь он хочет эту самую жизнь продлить. Что же, я бы с радостью избавилась от него пораньше, так что пусть приходит в пятницу ближе к вечеру, так и быть. Письмо от короля я долго сверлила взглядом. Ничего хорошего там не написано, я уверена. Ну да и ладно, еще я буду от него скрываться! Дарон в весьма фривольной манере просил поужинать с ним сегодня и забрать подарок на день рождения. Ну да, конечно, после того, как все цветы от него я начала превращать в прах, а ему самому грозилась отнимать по минуте от жизни за каждое загубленное растение, он теперь дарит подарки, которые как-то глупо уничтожать. И ведь всегда же, каждую зиму в разное время... Держит меня поблизости, якобы ему в любое время могут понадобиться мои услуги, а на деле лишь тешит свое эго и продолжает клинья подбивать. Письмо вместе с выпендрежным конвертом отправилось в камин. Проигнорировать приглашение короля, конечно, я не могу, хотя ну уж очень хочется. — Госпожа, — сторож, он же привратник просунул голову в приоткрытую дверь, — к вам пришли просить помощи. Ну вот, снова благотворительность, да? — Пусть войдут, — закинув ногу на ногу, я устроилась удобнее. Передо мной предстали двое. Мужчина, явно не старый, но выглядящий таким, с ввалившимися щеками, нервно крутил в узловатых пальцах шапку. Одет был бедно, явно не совсем по нынешним морозам. И бледная темноглазая девчушка рядом с ним, худенькая, в куда более ладной одежде. Явно больна и давно, вот только я не лекарь. — Я не могу лечить, — устало в который раз начала я, не успел он и рта раскрыть, — если я сделаю ее моложе, она будет все равно больна. Могу только сказать, к какому лекарю можно обратиться. — Но как же так... — растерянно пробормотал мужчина. — Мы столько шли и вот так... Ну, наверное, я слишком добрая. Уж точно добрее не обратных магов, которые торопятся прожить жизнь поскорее. С мыслями, что от меня не убудет, я написала записку лучшему в столице лекарю, чтобы счет за лечение девчушки прислал мне, достала из ящика стола пару золотых и положила на дальний от себя край стола. Уже видевший такое сторож подошел, взял деньги и небольшой билетик в долгую жизнь, передал потрясенно лопочущему благодарности крестьянину и вывел обоих. Сейчас он объяснит им дорогу, а дальше сами пусть как-нибудь уже. Прикрыв глаза, я порадовалась, что попался благодарный человек. Бывает, начинают кричать, что я шарлатанка, что мне просто лень, что я алчная и хочу содрать с бедняков последние копейки. Таким и помогать не хочется. До прихода первого клиента я спокойно читала книгу, не особенно зацикливаясь на прочитанном. Как я люблю такие тихие спокойные деньки, когда мало работы. Возмутительно редкие деньки. Хоть практику закрывай на год-другой, чтобы отдохнуть, но так все равно же не отстанут. В одиннадцать часов Криш впустил молоденькую девушку, следом за ними проскользнула Кали с подносом. Налив гостье чай, передо мной служанка поставила большую кружку очень крепкого и сладкого кофе с молоком. Когда все посторонние испарились, баронесса тихонько взмолилась: — Вы ведь никому не скажете, зачем я приходила? Превосходно, опять впуталась в интрижку и хочет вернуть девственность. Ох уж это молодое поколение, если уж ты знатного рода, чего же так глупо поступать? — Не переживайте, это тайна, — я взяла кружку в руки, с легкой усмешкой наблюдая за ее трогательно скрещенными на груди руками. — Меня... Меня позавчера изнасиловали, — всхлипнула она, вынимая из рукава платочек, — мне никто не поверит, пожалуйста, помогите мне, я выхожу замуж через месяц! Вздохнув, я взяла свои слова назад. Выглядит действительно невинной и ужасно расстроенной. — Любые внешние изменения в теле, будь то болезни или порванная девственная плева, останутся таковыми, даже если я сделаю вас младенцем, — я должна была это сказать, но как же мне больно видеть ее разочарование, — какие у вас отношения с женихом? — Мы любим друг друга, — прорыдала участница почти сорванной свадьбы, — он очень добр ко мне, но ни за что не пове-ерит! Откинувшись на спинку кресла, я побарабанила пальцами по подлокотникам. Жених будет в ярости, родители ее вообще убьют, а обращение к страже приведет лишь к огласке. — Кто это был? — она замотала головой, рискуя разрушить свою прическу, но я повторила, уже резче: — Кто? — Г-господин Валнер-младший, — ладно, допустим, я понятия не имею, кто это, но он явно козел, — мои родители позволили выйти за любимого, а не за него. Вчера я осталась дома одна, прислуга разошлась, а он заявился и... Хорошо хоть, что она больше напугана перспективой скандала, чем самим инцидентом, это не может меня не радовать. — Поговорите с женихом, — подперев голову ладонью, я прямо посмотрела в ее заплаканные глаза, — тихонько, без шума и скандала. Если он вас действительно любит, он поверит. Больше никому знать не обязательно. Еще несколько минут у меня ушло на убеждение, что скрывать бесполезно и будет только хуже. В итоге баронесса, все еще всхлипывая, удалилась, а у меня осталось еще десять минут до прибытия следующего клиента. Несмотря на всеобщее знание о темпоральном даре, никто не хочет вникать в правила и его суть. Особенно в правила. Так надоели... Хоть время и оставалось, следующий клиент вошел в кабинет ровно в одиннадцать тридцать. Ни к чему мне эти подвижки в расписании. Зажиточный крестьянин из соседнего со столичным княжества желал помолодеть на сорок лет, использовав за раз всю свою квоту. Я уведомила, что могу омолодить только до двадцати лет, как требуют правила, и у него останется от квоты еще семь лет. Он поворчал, но все же согласился, да и куда бы он делся. Встав, я подошла к толстенной книге учета смены возрастов. Стоило мне написать в строчке имя и возраст клиента, сразу же проявились девять нулей — семь серых, красный и синий. Благодаря этой системе зачарованных книг никто не может обмануть нас и обойти правила, превысив квоту. Вписав в отведенном для меня месте черным количество лет, на которые я верну назад бренное тело этого господина, я вернулась в свое кресло. Натянув на правую руку черную перчатку, я протянула ее через стол. — Брезгуете? — презрительно скривил губы клиент. — У меня обратный дар, а это значит, что мое тело при контакте примет тот же возраст, что и ваше, — усмехнулась я, — не горю желанием выглядеть на столько лет, сколько мне есть. Смутившись, мужчина торопливо сунул пальцы в мою ладонь, даже сжал, но мне было достаточно секунды непрямого контакта. — Ну? — через семь секунд возмущенно запыхтел клиент. — Где магия? — А вы не чувствуете? — улыбнувшись, я указала на зеркало. По-молодому шустро вскочив, уже молодой парень уставился на себя, как на чудо. Для него, наверное, это и есть чудо. Гладкая кожа, редкая поросль на верхней губе вместо пышных усов, сильное, крепкое тело. Наверняка теперь легче дышится, легче ходится, легче будет даваться работа. — Я еще жену к вам пришлю! — гаркнул он, проходясь ладонью по снова густой шевелюре. — Скажите, когда ей можно прийти? Мы договорились о времени и цене, я с трудом убедила, что меня не надо обнимать, убрала оплату в ящик стола, провожая подпрыгивающего парня взглядом. Сделав короткую запись в тетради о том, что просьба выполнена, я откинулась на спинку и позволила себе улыбнуться. Обычно помолодевшие мужчины бросаются искать жену среди таких же молодых девок, а тут, ишь, старуху свою решил сделать себе под стать. Неужто любовь? Очень мило, несомненно. Третий сегодняшний клиент не явился вовремя. Да и не пришел вообще. Распорядившись написать ему, я встала, потянулась, постояла у окна, глядя на заснеженную улицу и суету, а потом вернулась в спальню. Вечер будет очень беспокойным, определенно. Может, притвориться больной? Да нет, бред какой-то. Не боюсь же я его, в самом деле. Уже полгода прошло со смерти Ее величества, стоит ожидать глупостей со стороны короля. Но он сам виноват в моем холодном отношении. Продремав до вечера, я проснулась с несколько болящей головой, да еще и в холодной комнате. Это вызвало недовольство, но вины в этом ничьей нет — я сама запретила прерывать мой сон лишними звуками. Да и вообще производить при мне лишние звуки. Переодевшись в теплые штаны, я зашнуровала высокие сапоги, накинула на плечи плащ. Терпеть не могу чувствовать на себе взгляды, поэтому на выходе из дома я надела глубокий капюшон. Моя черная карета с одним маленьким окошком в дверце уже ждала, запряженная парой вороных. В начале этой жизни меня раздражало все темное, хотелось яркого, но этикет требовал соответствовать положению в обществе, а теперь мне даже нравится. Я ведь Черный темпоральный маг. Красный, например, в этой жизни ненавидит алый цвет, которым постоянно окружен, а Синего бесят его ультрамариновые волосы. Серым вот хорошо, они более-менее свободны, но и живут всего-ничего. Лучше вечность впереди, чем право носить цветастые тряпки. Множество проверок у дворцовых ворот, которые я всегда ненавидела, только усилили мое недовольство этим вечером, в целом, и его инициатором, в частности. Даже интересно, если бы я была Серой и старела вместе с ним, ухлестывал бы он так за мной? Сомневаюсь. Меня проводили в небольшую гостиную, где уже был сервирован легкий ужин из моих любимых блюд, наверняка отменно приготовленных. Дарон вскочил из своего кресла, взмахом ладони выпроводил лакея. — Я рад, что ты сегодня пришла, — приветливо улыбнулся вдовец, ни дня в жизни не испытывавший нежных чувств к жене. — У меня был выбор? — расстегнув на горле застежку плаща, я повела плечами, сбросив его на руки королю. — У тебя всегда есть выбор, моя дорогая, — я опустилась в кресло, Дарон сел напротив. Все еще неплохо выглядит для своего возраста и никак не соберется использовать квоту, — белое или красное? — Белое, — выбрала я. Мое любимое, десертное, медово-ягодное. Сам король наполнял мой бокал. Тридцать лет назад мы с ним ужинали каждый день, а зачастую и завтракали. Тридцать лет назад я любила его. — Не хочешь выпить за мою свободу? — усмехнулся мужчина, поглаживая аккуратную бороду. — Мерзкий лицемер, — я откинулась на спинку, не собираясь чокаться с ним под такой отвратительный тост. Мне всегда было искренне жаль Шарилу. Она старалась угодить мужу, выглядеть для него хорошо, изучала науки и языки, чтобы быть ему интересной. А он слал цветы мне. Ублюдок. — Я политик, мне положено лицемерить, — отставив бокал со своим любимым терпким темным вином, король взялся за вилку и нож, — сегодня был тяжелый день, много дел. Я отвернулась, разглядывая картину на стене. Что мне, жалеть его, что ли? Еще чего. Сделав еще несколько безуспешных попыток завязать разговор, Дарон попросил взглянуть на подарок за креслом. Бросив на него недоверчивый взгляд, я встала и обошла предмет мебели. На меня воззрились черные глаза. На черном ошейнике сбоку был повязан черный бантик. — Ты дурак, что ли? — возмутилась я. — Мне не нужны рабы! — На тебя примерно месяц назад напали, разве нет? — приподнял брови монарх. — Я могу за себя постоять, — фыркнув, я скрестила руки на груди, — да и умереть не боюсь, в отличие от некоторых. — Зато я боюсь, что ты умрешь, — спокойно ответил Дарон, — и очень этого не хочу. Видишь, он весь черный, как тебе и положено. — Мне не нужен раб! — повторила я, стараясь не смотреть на сидящего на полу парня, обхватившего колени руками. — Да и вообще, он выглядит, как твой сынок. Волосы у этого оборотня темнее, чем у его хозяина, но черты лица уж больно напоминают молодого короля, тогда еще принца. — Я подумал, что тебе понравится, — довольно улыбнулся он, — Вада тихий, очень хороший боец, не будет мешаться под ногами. Что не так? — Он раб! — еще раз озвучила я то, что "не так". — Как и все его сородичи, — пожал плечами король. В бессильной злобе топнув ногой, я подхватила со спинки кресла плащ и направилась на выход. Он прекрасно знает, что я не люблю рабов! Зачем мне этот несчастный полукровка? Подумаешь, напали на меня! Тот наглец был обращен мной в прах на месте! Мне не нужны защитники! Едва не пылая от злости, я вернулась домой, отмахнулась от Криша, пытавшегося всучить мне пришедшие за день письма, и, не разуваясь, рухнула на кровать. Вот старый извращенец! Надо же было так испортить настроение! — Госпожа, — когда я уже почти задремала, меня разбудил голос управляющего, — у ворот сидит оборотень, утверждает, что он ваш, и отказывается уходить. Вызвать стражу? Бедная вышколенная собачонка... — Нет, впусти его в дом, — вздохнула я. Ничего хорошего от таких подарков почему-то я не ожидаю...