Проклятый дар

Я проснулась, как всегда, когда солнце только встало. Вчера легла раньше обычного, так что шторы остались незадернутыми, да и в одеяло я заматывалась уже явно во сне. Кали, ответственная за мою спальню и трапезы, уже должна сидеть под дверью с завтраком. Сев, я потерла лицо и решила сперва умыться. Нарушение привычного порядка дорого мне обошлось — я наткнулась ногами на что-то, что точно не являлось полом и у кровати моей лежать не должно было. Видимо, разбуженный тычком в бок оборотень рывком приподнялся на локте и заглянул мне в глаза. — Ты что здесь делаешь? — возмутилась я, поджав ноги. — Извините, госпожа, — состроив виноватую мордочку, он и не подумал отвести взгляд, самым беспардонным образом осматривая мое лицо, — я не хотел вас напугать. Так, это никуда не годится! Я сказала вчера не сюда его положить! Передвинувшись по кровати, я аккуратно переступила ноги наблюдающего за мной парня и решительно направилась к двери. Меня редко можно было увидеть на первом этаже так рано, поэтому слуги кланялись и провожали меня изумленными взглядами. Управляющий нашелся там, где ему и положено — в маленькой каморке-кабинетике рядом с кухней. — Я сказала вчера впустить это, — я указала себе за спину на таскающегося за мной оборотня, — в дом, а не в мою спальню! — Но, госпожа, — встав, Лари́н нерешительно потер руки, — вчера его некуда было положить, так что я выделил ему место на кухне у очага, и более на второй этаж никто не поднимался, кроме Криша и служанок. Обернувшись, я грозно нахмурилась и скрестила руки на груди. Высокий широкоплечий брюнет сразу как-то съежился, ссутулился, осторожно поглядывая на меня исподлобья. — Как ты это объяснишь? — нервно притопывая, я все размышляла, не будет ли совсем уж неучтиво вернуть такой своевольный подарочек. — Мое место рядом с вами, госпожа, — пробормотал он, робко заламывая руки. — Не в моей спальне, — отрезала я, — будешь жить на первом этаже и сопровождать меня в поездках, — парень не реагировал, так что я решила уточнить, — ты все понял? — Да, госпожа, — едва ли не прошептал оборотень. Довольно хмыкнув, я обошла его и вернулась в спальню, чтобы переодеться и сказать отнести завтрак в кабинет. Стопки писем было уже две. Вчерашние и утренние. Это обстоятельство не прибавило радужности моему настроению, но делом заниматься все же надо. С трудом разобравшись с первой стопкой, я с тяжелым вздохом откинулась на спинку. Ну почему со вчерашнего вечера все наперекосяк? Я люблю спокойствие, размеренность, а Дарон взял и за несколько минут все испортил. Чудесный подарок, ничего не скажешь. А главное — на редкость бесполезный. Ну вот чем это несчастное создание может мне пригодиться? В хозяйстве его не используешь, ну максимум можно заставить тяжести таскать. Он же, если стражник, умеет только драться и жаждать пожертвовать собой ради хозяина. Можно его в помощь сторожу отправить, но кто в здравом уме полезет в мой дом? Все знают, кто я. В конце концов, только мой дом во всей столице облицован черным камнем. Только и остается, что таскать его за собой в качестве стражи. Хотя особо следить за ним я не собираюсь — потеряется и ладно. Может, вообще выпустить? Ошейник у него есть, стража приставать не будет. Так уйдет куда-нибудь в лес да и будет себе спокойно жить. И я буду спокойно жить. Да, пожалуй, так и сделаю. А он не замерзнет? Может, пусть до конца зимы поживет? Да что же это такое, надо что-то делать с этой добротой! Занятая своими мыслями, я ничего подозрительного не слышала, а как взялась за следующее письмо, обратила внимание на звук. В этом кабинете, когда нет клиентов, издавать звуки имеет право только камин. Но нет, я слышу чье-то дыхание. Или это где-то в окне сквозит? Встав, я обошла стол и увидела то, что, в принципе, и ожидала — подаренный оборотень тихо спал, подложив ладонь под щеку и свернувшись милым клубочком. Как же похож на молодого Дарона, просто кошмар. — Эй... — мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, как его зовут. — Вада! Вставай. Даже не пошевелился. Вот же нахальное создание! Аккуратно тронув носком сапога его голень, я от неожиданности сделала шаг назад, когда он резко приподнялся. — Извините, госпожа, — чуть сипло пробормотал он, — у меня сломаны ребра, поэтому постоянно хочется спать. О, он ранен, бедняжка... Интересно, кто и за что его так... — Ты спишь так, будто тебя и пушка не разбудит, — проворчала я, стараясь не дать себя разжалобить, — как глухой, в самом деле. — Я и есть глухой, — робко улыбнулся полукровка, глядя на меня блестящими темными глазами, — простите, если это доставляет вам неудобства. Пораженно приподняв брови, я зачем-то осмотрела его уши, хотя, конечно, внешне они в порядке, обычные вполне уши. — Но ты же понимаешь, что я говорю, — не совсем понятно, с какой целью я это сказала, но ответ был получен незамедлительно. — Я читаю по губам, госпожа, — Вада чуть склонил голову к плечу. Не зная, что сказать, я просто вернулась на свое место. Машинально расставляя клиентов в расписании, я думала только об этом странном парне. Дефектных оборотней обычно вообще не держат, а этого вырастили, обучили. К чему такие заморочки, я не понимаю. Да и Дарон тоже хорош, подарил мне глухого. Оборотни славятся нюхом и слухом, а тут, фактически, половина от заявленного. Полукровки, конечно, ничуть не хуже, да еще и обладают собачьей преданностью, но и хозяина меняют с трудом, все тоскуют по старому. Так зачем тогда мне было подарено это полное противоречий существо? Может, он правда его сын? Хотя по оборотню трудно судить о его возрасте, после двадцати они практически не меняются. Да и не могу я поверить, чтобы Дарон вот так вот относился к своему отпрыску, он, вроде как, довольно ответственный отец, несмотря на отношение к жене. Ну почему в моей жизни обязательно должно что-то меняться, почему все не может быть каждый день одинаковым! Раздраженно воткнув перо в подставку, я шлепнула на стол последний конверт и решительно встала. Сегодня ко мне придет только в четыре клиентка, до этих пор я планирую в кабинете не появляться. Я специально посмотрела — Вада не шевелился, пока я проходила мимо, опять спал. Ему, наверное, все время больно с переломами... Тем не менее, уже шагнув в коридор, я услышала за спиной шорохи и шаги. Даже интересно, что именно заставило его проснуться? Движение воздуха? Конечно, я могла бы просто спросить, но... Ну, глупо. В мрачной библиотеке я всегда чувствовала себя прекрасно. Книги эти я собирала в прошлой жизни, но далеко не все успела прочитать, так что потихоньку наверстывала упущенное. Устроившись в глубоком кресле под тихий скрип кожи, я поджала ноги, положив щиколотки на сиденье. А ведь мужчиной я бы и близко такое не провернула, места бы не хватило. На столике рядом лежала книга с закладкой, ровно там, где я ее оставляла. Прикрыв глаза, я улыбнулась — темно, прохладно, сухо и так восхитительно тихо... Положив книгу на бедро, я подняла взгляд на подпирающего плечом книжный шкаф у входа оборотня. — Пойди скажи Кали, чтобы принесла мне кофе, — дождавшись, когда он неохотно кивнет и отлепится от своей опоры, я опустила взгляд на страницы. Бывает, обратные маги ведут дневники, чтобы следующим воплощениям было проще вспомнить себя. Я же таким не занималась — никогда не считала нужным вспоминать прошлые жизни целиком. Вернуть личность в целости гораздо важнее, чем какие-то там воспоминания о работе, балах или прочем. Краем глаза заметив движение, я подняла голову — вернулся Вада и устроился на том же месте. Совершенно бесшумен, это божественно, но очень странно. Он ведь глухой, как он может знать, издает звуки или нет? — Сядь, — я указала на кресло в двух шагах от него. Мое распоряжение было выполнено. Когда я через две с половиной минуты подняла взгляд, он уже спал. Тоже не дело, вечно дрыхнущая охрана. Подлечить бы его... Почти через десять минут пришла Кали с моей большой кружкой и вазочкой печенья на подносе. Расставив все на столике, она тихонько прикрыла за собой дверь. — Почему у тебя сломаны ребра? — поинтересовалась я, маленькой ложечкой помешивая ароматный кофе. Вада проснулся, когда служанка вошла, хотя от такого вкусного запаха и мертвый бы глаза открыл. — Провинился, — лаконично буркнул парень. — Встань, — вздохнув, я и сама поднялась на ноги, — сколько тебе лет? — Двадцать шесть, госпожа, — следя за моим приближением, он переступил с ноги на ногу. Ну это неплохо. Сейчас моему телу двадцать четыре, от двух лет ничего не будет. Оборотень чуть отклонился, когда я взялась за верхнюю пуговицу его рубашки, но пугливо замер. Какой же он зашуганный... Я не стала вытаскивать из-под пояса брюк заправленную темную рубашку, расстегнула ее только до пупка. В правой части его груди, под выступающей мышцей, была отчетливо видна вмятина. — Это само выправится? — я коснулась теплой кожи, ощутив легкий укол и мгновенно прокатившуюся по телу волну незначительных изменений. Вада кивнул, нервно сглотнул. Это правильно, будет очень больно. — За сколько бы зажило? — За пару недель, — шепотом ответил он. Интересно, а как он регулирует громкость голоса? Медленно состаривая всю его грудную клетку на две недели, чтобы все правильно срослось, я слушала, как парень скрипит зубами, как он громко тяжело дышит, но терпит. Вмятина, и правда, выровнялась с тихим звуком, вызвавшим в моей памяти скрип старых корабельных снастей. Так давно мои руки не касались чужого тела... Легким поглаживающим движением я провела ниже, по красивому твердому животу, коснулась проявляющихся на выдохе контуров пресса. Состарившееся на два года тело возомнило, что это время действительно прошло, и мой обычный тактильный голод возрос в разы, мешаясь с желанием. С каким удовольствием я бы прижалась к нему обнаженному... Широкая ладонь коснулась моего плеча, другая скользнула по талии на спину. — С чего ты взял, что меня можно трогать? — спокойно поинтересовалась я. — Простите, госпожа, — спрятав руки за спину, Вада в кои-то веки стыдливо отвел взгляд, — мне показалось... Усмехнувшись, я снова посмотрела на свою руку, прижатую к загорелому теплому животу, похожую на белого странного паука. Может, и не показалось, но вряд ли между нами что-то будет. Вернувшись в свое кресло, я снова открыла книгу и заняла ладонь горячей кружкой. Брюнет быстро поправил одежду и робко сел. Кажется, он нешуточно смущен произошедшим. — Часто тебя использовали в подобных целях? — усмехнулась я, сделала небольшой глоток. — Да, госпожа, — буркнул он. — Кто? — я прикрыла глаза. Светская жизнь предусматривает знание всего и обо всех, а такие весьма скандальные данные могут и пригодиться. — Княгиня Малон, — еле слышно ответили мне, — потом меня купила Ее величество. — Королева? — встрепенулась я. Неужто Шарила нашла утешение в объятиях юнца, так похожего на ее возлюбленного монарха? — Да, госпожа, — опустив голову, Вада стиснул пальцы до побеления, — она заставляла меня у нее на виду заниматься любовью со служанкой. Вот так и уважай ее после такого... Хотя уважать все же можно, не изменила ведь. Да и Дарон хорош, подарил мне ненужную постельную игрушку своей жены! Вот уж никогда не поверю, что он не знал! — Я больше чем уверена, что служанка была похожа на королеву, — хмыкнув, я подперла голову ладонью и постаралась начать читать. Ох, Шарила, я была о тебе лучшего мнения... Устроила себе эротический спектакль, тьфу... Мысли упорно переползали на то, что я и сама не прочь бы взглянуть на разгоряченного оборотня. Тело довольно жестоко наказало меня за доброту. В дверь тихо стукнули, вошел Ларин. — Госпожа, — помявшись, он все же продолжил, — сегодня должна была быть закупка дров, но такая вьюга, что невозможно выйти на улицу и лавки закрыты. Вздохнув, я прикрыла глаза ладонью. Вот и оставляй ведение дел на чужое попечение... — После ужина раздай всем грелки и еще одеяла, остаток дров оставь на утро, — вот уволить бы за такое... — у меня в спальне на ночь не надо топить, лучше утром в кабинете. — Хорошо, госпожа, — чуть склонившись, управляющий облегченно выдохнул, — при первой же возможности пошлю за дровами. — Уж соблаговоли, — съязвила я, — и отведи Ваду на кухню, он сегодня с утра не ел. Названный оборотень удивленно вскинулся, но распоряжение пошел выполнять. А я наконец осталась наедине со своим перекусом и книгой. До вечера в доме было относительно тепло, но после заката ощутимо похолодало. Забравшись под свои два одеяла, я обложилась грелками и весьма уютно заснула. Проснувшись после полуночи, примерно в половину первого, я повернулась на другой бок и попыталась как-то устроить замерзшие ноги. Сунув озябшие кисти между бедер, я трижды прокляла этого тупого управляющего, но заснуть это не помогло. Перестав шевелиться, я уловила тихое дыхание. Опять он здесь... Отбросив ненужные уже грелки, проложенные между одеялами, я поплотнее замоталась в нижнее и закрыла глаза. Но разве же можно заснуть, когда так холодно! А Вада бедный вообще на полу лежит, околел, наверное, давно. Ах, да, оборотень же. Вот везучий... А хотя, почему бы и нет? Несмотря на то, что под одеялами холодно, двигаться и высовывать из-под них руку было еще холоднее. Дотянувшись кончиками пальцев до плеча парня и по резкому рывку убедившись, что он проснулся, я спрятала конечность. — Залезай под одеяло, — скомандовала я, когда темноволосая голова появилась над краем кровати. — Мне не холодно, — хрипло спросонок ответил он. — Зато мне холодно! И так уже, как гусеница, замоталась в это бесполезное, пусть и толстое одеяло... Забравшись под верхнее покрывало, шерстяное и очень колючее, Вада замер, когда я беспардонно придвинулась к нему и уткнулась лбом в теплую, почти обжигающую шею. — Так и лежи, — моментально начав засыпать, я блаженно улыбнулась. Холод я, конечно, люблю, но в разумных пределах... Утром было восхитительно тепло. Проснувшись, я не стала открывать глаза, только вздохнула. Моя ночная импровизированная грелка нагло полезла обниматься и закинула на меня ногу во сне, но мне сейчас так уютно и хорошо... Вада зашевелился, аккуратно убрал с меня свои лапы, и сразу стало холодно, так что я проворчала: — Положи все как было. Конечности вернулись на свои места, а их обладатель почти перестал дышать. Ну и все равно мне. Невольно вспомнилось такое же милое, уютное утро с Дароном. Мы проснулись, перебрались на диван пить чай, все так же замотанные в одно одеяло на двоих, голые, сонные, такие влюбленные, что сейчас аж тошнит. Это была наша последняя зима вместе. До сих пор чай ненавижу. Закрыв глаза, я решила, что вполне могу сегодня еще немного подремать. Сегодня вся работа запланирована на вторую часть дня, так что еще пару часов точно я никуда не пойду. От лежащего рядом оборотня исходил такой жар, что хотелось отодвинуться, но при этом мерзла спина. Повозившись, я перевернулась на другой бок и без всякого стеснения поближе прижалась спиной к его телу. Что же, это было ошибкой, и серьезной. Оказавшись в таком провокационном положении, тело взбунтовалось и затребовало удовлетворения низменных желаний с помощью теплого оборотня. В некотором смысле он, я бы сказала, даже горяч... В конце концов, я же не первая буду его так использовать, правда? Замечательный плюс долгой и не первой жизни — очень легкое отношение к интрижкам. После серьезных отношений с Дароном мне вообще не хотелось быть хоть с кем-нибудь дольше одной ночи. Вот в прошлой жизни было вообще шикарно, я была привлекательным и популярным мужчиной. Но в именно этой интрижке есть одно небольшое "но". Эта собачка не будет ли всю оставшуюся жизнь таскаться за мной хвостом, если я сейчас поддамся желанию? Я же ведь планировала его отпустить. И вообще он молодой и уже порядком подзамученный любовными пристрастиями хозяек, не лучше ли оставить его в покое? Куда мне на моем шестом десятке уже парней двадцатилетних соблазнять? Тяжело вздохнув, я все же отбросила эту спорную затею. Лежит — пусть лежит. Пусть обнимает, греет. Можно будет удовлетворять тактильный голод за счет объятий с ним, прикрываясь холодом. Но дальше заходить не стоит, совсем уж подло получается. — Я вам не нравлюсь? — как-то уж очень грустно и тихо спросил парень. Чуть повернувшись, чтобы он мог видеть, что я говорю, я спросила: — Ты о чем? Ну да, почему бы не прикинуться дурочкой... — Вы хотите, но почему-то молчите, — смущенно и невероятно мило опустил глаза брюнет. Забавно, забавно... Значит, обоняние настолько хорошее, чтобы улавливать запахи эмоций? Теперь даже как-то стыдно... — Молчу потому, что у тебя и так уже богатый список хозяек-извращенок, — скрестив руки на груди под одеялом, я чуть нахмурилась. — Вы очень добрая, — не может быть, он краснеет, — я бы хотел... Выполнить любой ваш каприз, госпожа, — совсем смутившись, он сглотнул. Явно не знает, куда девать глаза, но при этом не может не смотреть на меня, чтобы не прозевать ответ. Чудо какое... Даже если он прекрасно играет и пытается добиться моего расположения, чтобы прочнее обосноваться рядом со мной, мне все равно. Такое милое чудо... — Любой каприз, — усмехнулась я, высвобождая одну руку и ласково проходясь пальцами по мягким волосам. — Я... Я просто хочу вас порадовать, — выпалил он, жмурясь, тихо заскулил, когда я коснулась области за ухом, — обещаю, я буду знать свое место и... Чуть приподнявшись, я поцеловала его теплые тонкие губы. Да, знать свое место полезно. Хороший мальчик.