Проклятый дар

Проснувшись, я спокойно и сладко потянулась. Сегодня вечером прилетит уже Синий, Красный ночью будет здесь. Сложнее всех добираться Зеленому, но и он обещался послезавтра уже увидеться. Представляю, как они уже успели по мне соскучиться, бедолаги, за столько-то лет... Повернувшись на бок, я улыбнулась. На полу, забавно свернувшись клубочком и обняв подушку, дрых Вада. Моя кровать для двоих неприемлемо узкая, я никак не могу пожертвовать своим комфортом, а больше ему и спать особо негде. Когда я предложила ему просто поехать домой и встретиться уже утром, он та-ак мило погрустнел, что я не смогла его прогнать. В конце концов, мой щеночек ведь столько ждал, бедный мальчик, надо его баловать. Так что ему просто выдали запасную подушку и на этом успокоились. Родители переживали, не замерзнет ли он и прилично ли вообще укладывать гостя на полу, но трогательно стесняющийся такой заботы оборотень даже от подушки пытался отказаться и убеждал, что может поспать в подъезде, чтобы никому не мешать. Протянув руку, я ласково почесала ему за ухом. Подорвавшись, брюнет заморгал спросонок, диковато-напуганным взглядом окидывая окружающее. Если бы он слышал, ему бы наверняка было проще. — Кстати, — я невольно улыбнулась, когда парень расслабился и подался к руке, — в этом времени нет ничего, что позволило бы тебе слышать? — Н-нет, госпожа, — виновато потупился Вада, — обследование выявило, что я слышу только ультразвук. Простите, мой дефект вам мешает, да? Ну, я бы даже не назвала это дефектом... Это ведь значит, что у него слух лучше, чем у любого из оборотней, верно? — Не такой уж страшный дефект, — заверила я, — да и ты хорошо его компенсируешь, так что все нормально. Тихонько постучав, в дверь заглянула мама. — Вставай, Полин, поедем с тобой в новую школу, — тяжело вздохнув, я пожалела, что должна получить образование. Тогда вон никто никого ничему обязательно не учил. И читать-то немногие умели, не говоря уже о точных науках или изысканиях. Не могу же я сказать, что неплохие знания фундаментальных основ мироздания перешли ко мне по наследству от прошлой инкарнации, верно? — папа нас подвезет по пути на работу. Еще раз потянувшись, я села и потерла лицо. Ладно, это не худшая из забот. Большая часть моего золота и прочих накопленных и уцелевших вещей хранилась у Красного, но я попросила еще вчера это просто все продать. Материальные ценности для меня не имеют большого значения. По мере проведения аукционов он пообещал переводить мне деньги. Деньги... Если верить тому, что я помню, ничего особенно не изменилось — миром правят они. Вернее, люди, у которых их много. Но увеличилось значение самих вещей — бренды и модели стали почти культом. Глупо немного, но, может, это просто с высоты моего возраста. В могилу все равно все уходят ни с чем, как и приходили в этот мир. — Вада, у тебя есть деньги? — поинтересовалась я, выбирая из шкафа черные вещи. — Да, госпожа, накопилось несколько м-миллионов, — пробормотал, опустив голову, полукровка. Ну хотя бы он ни в чем не нуждается, отлично. Хотя какая интересная формулировка... — Накопилось? — придирчиво осмотрев темно-синюю блузку, я сочла ее достаточно близкой к моему цвету. — Я работал, госпожа, и господа Цветные очень щедро платили мне, если я выполнял их поручения в этой стране, — не понимаю только, почему интонация извиняющаяся? — а тратил я немного, поэтому накопилось. — Можешь одолжить мне немного? — запустив пальцы в темные пряди, я в первый раз не услышала довольное поскуливание. Вада смотрел на меня с глубоким шоком. — Когда решится вопрос с моим наследством, я их тебе верну. — Я не понимаю, — дрожаще прошептал Вада, — госпожа, они ведь не мои, у меня ничего не может быть своего, они для вас только, я не могу... — Давай так, — перебив нервные излияния, я обхватила его лицо ладонями, — хорошо, пусть эти деньги мои, но я хочу, чтобы ты ими распоряжался сам, как хочешь. Понятно? — кивнув, явно обеспокоенный необходимостью принятия решения парень сглотнул. — Что бы тебе хотелось купить? Вот, вот это мой щеночек — застенчиво прячет взгляд и еле слышно бормочет: — Я бы хотел вас порадовать как-нибудь, госпожа. Можно мне купить вам какой-нибудь подарок? Неисправимый, совершенно неисправимый, но такой милый... — Можно, — улыбнувшись, я потрепала его по волосам, — я сейчас буду заниматься делами, может быть, пару часов, так что у тебя будет время выбрать, — парень поник, но тут ничего не поделаешь, в школу он со мной ходить вряд ли сможет, — потом возвращайся домой, я тоже туда приеду. — А что я должен делать, если закончу раньше вас? — уточнил он, робко протягивая руку и самыми кончиками пальцев касаясь моего плеча. Пугливо отдернув кисть, оборотень быстро глянул на мое лицо, проверяя реакцию и взволнованно облизывая губы. — М-можно? Кивнув, я только усмехнулась, когда подушечки его пальцев скользнули по моей руке к локтю. Так нежно касается, и все еще спрашивает, хотя вчера уже довольно смело позволял себе иногда тронуть мои пальцы, словно убеждался, что я здесь, из плоти и крови. С ним. — А что ты делал обычно, пока меня не было? — с сожалением отметив, что прошло уже пять минут, и так меня будут ждать, если продолжить в том же духе, я еще раз провела ладонью по темным волосам и отстранилась, чтобы перекинуть через локоть рубашку и джинсы. — Ждал, когда вы вернетесь, — понуро пробормотал Вада, — чит-тал еще, работал... — Вот сейчас давай домой, приведи себя в порядок, потом за подарком, а потом опять домой и читай, пока я не приеду, — распорядилась я. Наверное, ему теперь каждая секунда без меня как вечность, раз уж он наконец дождался, — и купи на обед что-нибудь вкусное, что сам захочешь. — Да, госпожа, — чуть поклонившись, оборотень тихонько выскользнул из комнаты и вовсе из квартиры. Я же отправилась в ванную. Вот за что не люблю подростковый возраст и раннюю юность, так это за все эти прыщики, ну вот правда, за что мне это, если у меня отсутствует репродуктивная функция? По идее, должно же и гормональных всплесков не быть. Эх, ладно, это временно. Родители, кажется, уже вполне приняли все происходящее вокруг них. Даже мама перестала злоупотреблять успокоительными и смотрела на меня без слез в глазах. Правда, я понимаю, я отняла у нее дочь, но тут нет моей вины, если уж разбираться, я не выбирала это тело. — Кстати, — помешивая в кружке крепкий сладкий кофе с молоком, я взяла с этажерки небольшой рулетик с маком, — как правило, я материально поддерживаю своих родителей. Скажите, на какую сумму в месяц вы рассчитываете? Или я могла бы возместить вам расходы на мое воспитание, как вам удобнее? — Что за глупости ты говоришь? — возмутился отец. — И думать забудь, мы вполне в состоянии тебя содержать. — Хорошо, я тогда по своему усмотрению разберусь с этим, — усмехнулась я. Да, быть может, я уязвляю их родительскую гордость, но и отблагодарить за достойное существование моего тела их нужно, верно? Я не стала развивать неприятную для них тему, старалась поддерживать нейтральный разговор. Школа меня не очень порадовала. Для начала, тем фактом, что я должна в нее ходить. С толпой детей. Ужасно. Потом мне объявили, что верхняя половина одежды обязательно должна быть белой — таков порядок. Я уважаю порядок и правила, но белый!.. Ладно, такое я тоже переживу, хорошо. Это ведь недолго, да и всего несколько часов в день. Завтра утром я в восемь часов должна уже быть здесь, чтобы познакомиться с одноклассниками и приступить к обучению. Раз уж избежать этого никак не получится, я все сделаю, как положено, так и быть. Добираться до школы недолго, мама сказала, что папе по пути будет меня подвозить. Если буду оставаться на ночь у Вады, а то и перееду к нему, как, в принципе, и планирую, дорога станет длиннее, но это не самая большая проблема. Разобравшись со всеми документами, беседами и подписями за час и двадцать три минуты, я отправила сообщение щеночку. Он только что купил мне подарок и собирался ехать домой. Спросив у мамы, как добраться до торгового центра, где он находился, я попрощалась с ней и стала ждать нужную маршрутку. Решено, в общественном транспорте я больше не езжу. Нет, нет и нет. Никогда! Что я и объявила Ваде, когда он встретил меня на остановке. Ехала я недолго, но успела убедиться, что такое мне совершенно не подходит. Раз уж мы здесь — зашли перекусить и отправились пополнять мой гардероб черной одеждой. У меня были с собой деньги от мамы, но оборотень, смущенно улыбаясь уголками губ, робко попросил разрешения заплатить, и я не стала отказывать. Уже в такси я вспомнила, что парень же собирался купить мне подарок, но решила потерпеть до дома. И не пожалела — подарком оказалась кружка, очень, просто невероятно похожая на мою любимую, только выполненная из другого материала и более аккуратно. Какая трогательная предупредительность и внимательность, он ведь всего несколько раз видел, как я пью кофе, и умудрился заметить, что все время только из одного сосуда? — Я давно на нее смотрел, думал, что она похожа на вашу, — нервно пробурчал полукровка, ожидая моей реакции. Еще немного повертев отголосок прошлого в руках, я обхватила лицо брюнета ладонями и крепко поцеловала в губы. — Мне очень нравится! — заверила я, запуская пальцы ему в волосы. — Ты молодец. Засияв, Вада попытался спрятать счастливую улыбку, но я избавила его от этой необходимости, потянувшись за еще одним поцелуем. Мы нашли себе неплохое занятие в ожидании Синего. Он прилетел еще в одиннадцать часов в столицу, но, поскольку в этом городе нет аэропорта, дальше добирался на наемной машине. И, несмотря на свою обычную скупость проявления эмоций, брат едва не разрыдался у меня на плече, сбивчиво рассказывая, как сильно скучал. Сама с трудом не пустив слезу от трогательной встречи, я потащила молодого и довольно высокого парня, даже почти мужчину, ужинать заказанной на дом едой. Ему сейчас под сорок, но телу двадцать восемь, и я даже не удивилась, что он нашел применение своему характеру в юриспруденции, которой весьма успешно занимался. Мы проболтали до поздней ночи о том, что происходило, пока меня не было. — Кстати, — нахмурившись, я скрестила руки на груди, пока Вада пошел за зарядкой для телефона Синего, — почему вы не дали ему спокойно умереть, а? Зачем нужно было так мучить бедного мальчика? — Мы предложили смерть, когда ты не родился в первые сто лет, он отказался, — пожал плечами Синий, глотнул газировки, — вся доброта в нашей семье досталась тебе, брат, мы же решили оставить, как есть, тем более что так с тобой связаться оказалось намного проще. Просто невероятно! Эксплуататоры и мучители! Но да, состраданием никогда ни один из моих братьев обременен не был, это я вечно всех жалею. Что сделано, то сделано, не стоит ссориться из-за столь давнего дела, которое еще и исправить никак нельзя. Так что я просто отбросила свою обиду за Ваду и улыбнулась, когда началась еще одна история про выходку Красного.