ты заебал публично

Знал ли Юлик, во что превратится то утро в автобусе? Эм, нет, точно нет. Потому что было бы глупо предполагать, что когда-то тебе попадётся такой парень в общественном транспорте, встреча с которым была неизбежна, а уж тем более с тем, кто сам сделает первый шаг. Да, именно напористости не хватало Онешко… Они не сдерживаются и, как только произнесённые «.мне восемнадцать.» дают о себе знать, парень готов сорваться прямо здесь. А что ему, собственно, мешает? Возможно — да не, точно — они расстанутся рано или поздно. Оба молоды, энергичны, да и родители как бы не знают. Хотя родителям срать, что у тебя там в личном — «выучись, малолетний простофиля, тогда поговорим» — как говорит мать Онешко, подавая обоим глубокие тарелки с супом, поглаживая того по голове. А Руслан смеётся, представляя почти такую же картину со своей матерью. Онешко вжимает Руслана в жесткий диван, на диво оказавшийся в этой комнате. Целует всё уверенней, настойчиво разводя коленом ноги Тушенцова. Руслан смеётся в губы, видимо, немного пьяный, а Юлик просто улыбается, будто только этого и ждал. «Расслабься» — шепчет Крейзи и ближе прижимается к нему. И Юлик не против, он ведь ждал и достаточно долго, так почему бы и нет? Юлик начинает раздевать Руслана, покрывать тело поцелуями, такое желанное, что крышу сносит. Руслан расстегивает брюки, перекидывая Онешко на спину, устав ждать. Грациозно, как кошка, перемещается ниже. Онешко бежит на почти уехавший автобус, думая, что надо бы возобновить свой бег по утрам, а то отдышка адская, а он еще не настолько стар. Стал возле окна, в полупустом автобусе было ужасно холодно, поэтому Юлик сильнее укутался в шерстяной шарф, который его заставила надеть мама, ибо «Юлик, это подарок от Руслана! А ну быстро надел, а то обидишь мальчика, и заболеешь ещё.» Не думал он, что Онешко-старшая так привяжется к Руслану… Тушенцов как будто не первый раз берёт в рот, потому что Юлик готов взорваться от ощущений. Руслан жадно заглатывает, проводит рукой по всей длине, невзрачно касается кончиками пальцев. А Юлик не выдерживает, перекидывает парня обратно. Целует шею, кусает губы. Тушенцов прогибается под каждым прикосновением к позвоночнику, что кости хрустят, а душу ломает. Онешко входит осторожно, стараясь не причинить боли, что неизбежно, но для формальности. Руслана выворачивает, мышцы сужаются, но потом становится очень хорошо. (авт: что я, блять, пишу? ёбаный ты ж в рот…) Юлик втрахивает Руслана в жесткий диван, стирая кожу на лопатках и пояснице. Заканчивается всё так же внезапно, как и началось, потому что дверь начали выбивать. Пришлось быстро собираться, и благо света практически не было, чтобы кто-то разглядел их личностей. Юлик уже не был уверен, что является какой-то личностью вообще. Он чувствовал себя опустошенным, но довольным. От переизбытка чувств парень не удержался и с силой прижал к себе Тушенцова, целуя шокированного в шею. Через три остановки заходит вечная мысль Юлия Онешко. Вечная Русечка, которая улыбается, увидев парня в подаренном шарфе. Подходит, как и в первый раз, принимает второй наушник, опирается на стенку транспорта и прикрывает глаза, засунув руки в карманы ёбаной ветровки. Не выдержав, Онешко снимает шарф и обматывает им Руслана, чтобы согреть, щелкает по носу за неразумность и начинает растирать ледяные ладони.