Запах смерти

      Стрекот цикад наполнял всё его сознание, будто Саске находился посреди моря, заполненного этими существами. Он то становился громче, то затихал, то раздражал, то успокаивал. Постепенно отдалялся, уступая место другим звукам. Шелесту листвы, жужжанию мух, пению птиц. После звуков его начали окружать и запахи, потом вернулось осязание и, наконец, зрение. Будто выпрыгнув из лап смерти, Саске снова ощутил, как его тело постепенно возвращается к жизни, понемногу пробуждая все свои органы чувств. Руки и ноги потеплели, он мог сделать глубокий вдох без колющей боли в груди.       Когда Саске открыл глаза, в лицо тут же ударил солнечный свет, и ему невольно пришлось зажмуриться. Губы скривила ироничная усмешка, когда он понял, что снова стоит перед тем домом, который надеялся больше не увидеть.       — Это действительно проклятое место, — прошептал Саске, опуская глаза и понимая, что что-то держит в руках. Небольшая чашка. Такая же, в которую он собирал помидоры. Да и стоит он рядом с грядкой. Несколько красных плодов выглядывают из-под зеленой листвы. И так и просятся, чтобы их сорвали. Однако Саске, бросив на них хмурый взгляд, сорвался с места и вбежал в дом. Он сразу же учуял запах свежей зелени, лука и жареной рыбы. Получается…       — А, Саске, уже принёс? — мягко спросил старший брат, быстро нарезая лук полукольцами. — Помой их, пожалуйста.       Несколько секунд парнишка просто стоял, пытаясь справиться с привычным оцепенением, которое каждый раз завладевало его телом, стоило ему лишь услышать голос брата. Переборов себя, он подошёл к рыбе и уставился на её зеркальную чешую.       — Тунец? — выдохнул Саске, ощущая яркое дежа вю.       — Да, с овощами и рисом, как ты любишь, — Итачи повернул к нему голову и немного удивился, заметив, что младший братишка принёс пустую чашку. — Или… уже не хочешь с овощами? — озадачился он. Взгляд Саске упал на пальцы Итачи, которые держали нож. Он был больше чем уверен, что сегодня — его последний шанс. Его попытки должны были закончиться ещё на предыдущем разе, однако судьба то ли сжалилась над ним, то ли решила посмеяться. Поэтому сейчас в голову подростка лезли самые невероятные варианты.       «Может, убить его и себя? Чтобы они сразу нашли наши тела мёртвыми, и не мучили его…»       — Саске, — брат помахал перед его лицом рукой. — Если не хочешь, так и скажи. Ещё не поздно приготовить что-нибудь другое.       Саске чисто инстинктивно ухватился за его предплечье, которое было перед самым носом. Рука Итачи казалась тонкой для человека его возраста, однако в ней чувствовалась невероятная сила, будто под кожей не было ничего, кроме мышц.       «Нет, просто так к нему подобраться не удастся. Он сразу же атакует, лишь почувствовав опасность».       — Саске? — продолжал удивляться Итачи, застыв напротив него. — Что с тобой?       Глубоко выдохнув, младший Учиха отпустил его руку, заставил себя улыбнуться и посмотреть брату в глаза.       — Просто хотел спросить, сколько штук нужно принести? — невинно проговорил он.       — Хм, — Итачи, вернувшись к готовке, тоже усмехнулся. — Трёх штук будет достаточно.       — Ладно, тогда я мигом, — Саске снова рванулся во двор, а его старший брат в сомнениях сдвинул брови. Ему не нравилось, когда Саске что-то скрывал от него. Хотя он знал верный способ разговорить младшего братишку даже без помощи своих глаз.       Саске медлил. Собрав помидоры, он отнёс их на кухню и помыл, думая совсем не о предстоящем обеде, вкус которого он ещё помнил. Так же помнил то, что случится после. Еда будет слишком вкусной и сытной, поэтому он уснёт. А сегодня ему нельзя отключаться ни в коем случае. Ибо это будет лучший момент, чтобы осуществить свой план.       Оставив овощи, Саске отправился в свою комнату. Закрывшись в ней, он быстро осмотрел все ящики. Да, у него есть несколько кунаи и сюрикен, однако ранить брата он не желал. Поэтому, не найдя ничего в собственной спальне, он бесшумно прошёл в комнату Итачи. Его взгляд тут же упал на сложенный в углу футон. Саске предпочитал спать на кровати, а вот его брат всегда использовал футон, и в детстве младший частенько забирался к старшему, чувствуя себя полностью защищённым. Саске грустно улыбнулся, вспомнив эти трепетные моменты. За той стеной боли и горечи он совсем забыл о них. Однако сейчас не было времени для ностальгии. Быстро осмотрев его комнату и ящики, Саске нашёл то, что искал — особый паралитический яд, которым брат пользовался, когда отправлялся на задания. Итачи не любил убивать людей без необходимости, ибо и так нёс на себе тяжесть всех смертей, поэтому часто использовал отравленные кунаи, чтобы задержать или схватить свои цели. Смазав лезвие одного куная и дождавшись, пока то высохнет, Саске спрятал оружие за пояс и услышал снизу голос Итачи, который приглашал его к столу. Положив все вещи на свои места, Саске так же бесшумно выскользнул из его комнаты и вернулся на кухню.       Он знал, насколько вкусным был тот тунец, приготовленный братом. Знал, сколько любви тот вложил, делая это для Саске. Однако сегодня младший Учиха не ощущал вкуса этой еды, однако делал всё, чтобы брат его не заподозрил. И конечно же попросил добавки. После обеда с чаем и данго они сели на террасе, наслаждаясь спокойствием природы.       — Сегодня ты молчаливый, — заметил Итачи, когда Саске, съев два шарика, протянул третий брату. — Обычно просишь чему-нибудь научить тебя.       — Просто… хочу сегодня побыть с тобой, — опустив голову ему на плечо, пробормотал Саске. — Нии-сан, чего ты желаешь больше всего на свете? — спросил он, прикрыв глаза.       — Съесть ещё данго? — ухмыльнулся Итачи, прикончив и свою порцию и шарик Саске.       — Я серьёзно, — покачал головой Учиха-младший. — Если бы вдруг появился волшебник и сказал, что исполнит любое твое желание. Что бы ты пожелал?       — Чтобы ты был счастлив, Саске, — не задумываясь, ответил он. Братишка нахмурился и невольно стиснул зубы.       «Снова я. Снова думаешь только обо мне. Так и знал, что ты никогда не скажешь мне, чего желаешь на самом деле».       — А ты? — мягко спросил брат. — Чего хочешь больше всего?       Саске открыл рот, чтобы ответить, но задумался. Сначала он хотел сказать — чтобы ты жил. Однако сейчас в эти минуты ему хотелось совсем другого.       — Быть с тобой рядом. Всегда, — выдохнул он, сжимая его руку своими ладонями. — Только это сделает меня счастливым.       — Что ж, значит наши желания взаимодополняющие, — Итачи поднял руку и взъерошил его волосы. — Ведь без одного не будет и второго.       «Даже после смерти», — про себя добавил Саске, наслаждаясь этой лаской. Его горло сдавило и пришлось потратить несколько минут, чтобы успокоиться.       — Спасибо, — пробормотал младший Учиха, — что выполняешь сейчас моё желание. И… прости меня, Итачи, — потянувшись к нему, он крепко обнял брата, а в его пальцах сверкнул острый конец куная.       — За что? — только успел произнести старший брат, как быстрое точное движение оставило неглубокий порез на его шее. Глаза Итачи округлились. Схватив Саске за плечи, он резко отстранил его от себя, одновременно ощущая, как яд моментально парализует тело.       — Сас…ке… почему… — едва слышно выдохнул он и повалился прямо на брата.       — Прости, — ещё раз прошептал тот, снова прогоняя комок в горле. — Позволь мне спасти тебя, нии-сан.       Ещё несколько минут он просто обнимал его бессознательное тело, затем осторожно опустил его на террасу, поднялся на ноги и, ухватившись за руки Итачи, втащил его тело в дом. С помощью сложного ниндзюцу, которое выучил уже в более старшем возрасте, смог замаскировать его так, что найти удалось бы только владельцу Шарингана. Затем собрал всё оружие, которое нашёл в доме, переоделся в более удобную одежду и окружил всю территорию дома смертельными ловушками, которые составили несколько ярусов. Едва он успел вернуться, как самые дальние уже начали срабатывать.       Саске скорее почувствовал их, нежели увидел. Темные тени наплывали со всех сторон, сливаясь с наступившими сумерками. Одна, две, три… Он сбился со счета, когда их стало больше десяти. Они появлялись будто из воздуха, словно тьма уплотнялась, создавая их тела. Крепко сжимая двумя руками длинный меч, Саске был готов биться насмерть. В реальном мире в свои шестнадцать лет он был одним из сильнейших не только среди шиноби своего возраста, но и превосходил врагов намного старше и опытнее себя. В этом же возрасте — он слаб и не может рассчитывать на свои навыки и силу, однако кое-что он может сделать даже здесь.       «Уберегу его. И утащу их всех за собой», — мысленно подумал он, а вслух грубо произнёс: — Я вас ждал, ублюдки. Можете нападать разом.       На мгновение все они остановились, образовав ровное кольцо вокруг него, а затем, будто превратившись в хищных птиц, налетели разом. Запах крови и смерти мгновенно окутал Саске, только он успел замахнуться своим мечом. Его удар вышел настолько сильным, что он практически перерезал ближайшего человека пополам. Однако такая трата силы была очень опасна, и Учиха решил атаковать с меньшей энергией, чтобы распределить свою чакру и выстоять до конца. Саске не привык сражаться с таким количеством противников одновременно. Да, он попадал в передряги, выполнял миссии, где боролся с пятью-десятью врагами одновременно. Но здесь их было много. Много для Итачи и слишком много для юного Саске. Практически сразу же он осознал, что не сможет остаться в живых после этой битвы. Его хрупкое тело то и дело отзывалось болью на всё новые и новые раны. Однако Саске было плевать, даже если ему отрежут руку или ногу. Он будет сражаться до тех пор, пока последний враг не рухнет на землю, хрипя в предсмертной агонии.       «Да, это мой путь», — тяжело опираясь на свой клинок, Саске часто и неглубоко дышал, смотря как на него медленно наступает второе кольцо. Весь небольшой двор вокруг дома был уже усеян трупами, а они всё наступали и наступали. И, кажется, они были не совсем людьми, как показалось Саске. Сейчас, не находясь под действием гендзюцу, он всё видел ясно. Их было не двадцать и не тридцать, а гораздо больше. У всех одинаковое телосложение и рост. А под капюшонами — одинаковые, практически бескровные лица.       — Что это за чертовщина. Неужели их вывели специально для нас? — едва успев перевести дыхание, Саске снова атаковал, но на этот раз дело шло медленнее. Он быстро выбивался из сил, потому что не думал, что их окажется больше трёх десятков. Все нанесенные раны давали о себе знать, руки и ноги постепенно отнимались, а на новые удары тело уже перестало отзываться болью. Саске знал, что это плохо — если тело не чувствует боли, значит он уже мёртв.       Упав на колени прямо на зарубленное тело своего врага, Саске внезапно осознал, что больше не сможет подняться. Вытащив из заднего кармана кунай, он попробовал привести себя в чувство, ранив собственное бедро, однако не почувствовал ничего. Врагов до сих пор было очень много, и Саске показалось, что некоторые убитые тела вообще начали исчезать.       «Это какая-то техника? Может быть, я снова в гендзюцу? Нет, невозможно! Итачи совершенен в этой технике, он смог бы разрушить её…»       Мысль Саске оборвалась, а страх и паника стали душить, медленно вонзая клыки в его сердце, словно ядовитая змея. Резко подняв голову, он понял, что три противника, окружавших его, сейчас буквально разрежут мальчика на части. Не контролируя своё тело, Саске не мог даже двинуться в сторону, чтобы избежать удара. Не мог так же использовать свой Шаринган, потому что тот так и не пробудился. Он даже пытался разбудить его кровью этих трупов, но та отравляла его хуже крови Итачи.       «Что, значит всё? Это всё, на что я способен?» — утопая в грязи, смешанной с кровью и плотью, он презрительно ухмыльнулся. Снова проиграл. Теперь уже окончательно. Остаётся надеяться, что его ниндзюцу, наложенное на Итачи, сможет скрыть брата от этих тварей.       В ушах уже слышался свист огромных мечей, которые одновременно опускаются на его тело. Саске даже зажмурился, мечтая, чтобы это скорее закончилось. Интересно, они поступят с ним так же, как поступили с Итачи? Вырежут глаза и подвесят к стене в том доме? Что ж, наверное после смерти ему будет наплевать на это, но если брат увидит его изувеченный труп, как когда-то Саске увидел его, он уничтожит весь мир, обезумев от горя.       «Нии-сан, прости, я снова всё сделал не так…» — в отчаянии Саске прижался лбом к грязной вонючей земле, понимая, что задыхается от осознания собственного конца. Тело давно перестало подчиняться, а теперь и зрение угасло, а уши заложило. Он больше не мог видеть, слышать и понимать, что происходит вокруг. Будто медленно опускался на дно глубокой расщелины в океане, а вода давила сверху и снизу всё сильнее и сильнее, стремясь уничтожить его тело и заполнить все органы собой.       «Наверное, это и есть смерть. Не так уж и больно», — невольно подумал Саске, не сопротивляясь этому давящему чувству. Как вдруг что-то изменилось. Внезапно он почувствовал такую сильную боль во всём теле, что не мог удержаться от крика. Глаза широко распахнулись, а слёзы сами собой потекли из них.       — Саске. Саске! — его лицо схватили ледяные ладони, и размытые образы перед глазами стали приобретать четкость. В кровавом сумраке словно бледная луна отразилось лицо Итачи.       — Нии… сан… — прохрипел Саске, не веря своим глазам. — Что… — он начал кашлять и запачкал всё собственной кровью.       — Тише, тебе нельзя говорить, — прошептал тот, опуская его голову и прижимая ладони к груди. Саске мгновенно почувствовал, как в его тело поступает что-то тёплое и помогает облегчить боль.       — Что же ты натворил, мой маленький глупый братишка? — едва слышно спросил Итачи, а его болезненное лицо с впалыми скулами и глазами не осветила даже грустная улыбка.       — Как ты… — Саске хотел спросить, как у того получилось очнуться от паралитического яда, однако не смог договорить, ибо на них кто-то набросился, выплыв из тьмы. Итачи почувствовал его и смог убить врага, точно метнув сюрикен прямо ему в голову, тут же возвращаясь к неподвижному Саске.       — Моё тело может быстрее справиться с ядом, правда, и чакры на это больше ушло, — дрожащим голосом ответил Итачи, снова прикладывая руки к груди брата. Тот начал постепенно приходить в себя и ощущать своё израненное тело,       — Ты что, отдаёшь мне свою чакру? — догадался он и вдруг заметил, что у брата на груди зияет огромная рана, а его одежда насквозь пропиталась кровью. — Итачи, ты!.. — чуть ли не закричал младший Учиха, как старший приложил пальцы к его губам и обессиленно оперся другой рукой в землю, тяжело и часто дыша.       — Мне уже не выжить, Саске, — прошептал он, вытирая кровь с подбородка, которая вытекала из его рта. — А тебя я ещё могу спасти. Я не понимаю, зачем ты это сделал. Зачем парализовал меня и начал сражаться сам, практически умерев… — его дыхание перехватило, он схватился за грудь и несколько секунд не мог говорить.       — Потому что я хотел спасти тебя… — едва контролируя свой голос, ответил Саске.  — Каждый раз ты умираешь снова и снова, жертвуя собой ради моей жизни. Так позволь мне хоть раз отдать спасенную тобой жизнь за тебя! — он ухватился за плечо брата, однако лицо того исказила гримаса боли.       — Спасти меня? Погибнув самому? Ты понимаешь, о чём говоришь, Саске? — срывающимся голосом спросил он, вцепившись в его руки. Теперь они смотрели друг на друга, сидя на грязной земле и заливая её собственной кровью. — Ты думаешь, такая жизнь принесла бы мне счастье? Если бы я потерял свою единственную звезду, что была путеводной в том мраке, я бы перестал быть человеком. Превратился бы в зверя и жил лишь на инстинктах, убивая ради мяса и удовольствия. Стал бы марионеткой в чьих-то руках, или просто пытался бы уничтожить мир, в отчаянии вернуть тебя. Саске, без тебя в моей жизни не будет смысла. Я жил лишь для тебя, контролировал себя, чтобы не причинять тебе боли. Такому монстру, как я, который лишится человечности, лучше погибнуть, чем причинять страдания другим.       — А я? — не выдержал Саске, хватая его за лицо и смотря в потухшие глаза. — Ты думал, как я буду жить после твоей смерти? Как буду опускаться всё ниже и ниже, в надежде, что смерть сама меня найдёт и позволит встретится с тобой? Ты бросил меня, оставил одного бороться с монстром, который жил внутри меня. Единственное, что сохраняло мою чёртову жизнь — это месть за тебя. Я пообещал самому себе, что не погибну, пока не перебью их всех и не верну твои глаза. А потом… я был готов сам идти за тобой. Но тут… эта кровь Джинчурики позволила мне снова увидеть тебя, и я понял, что это мой шанс спасти тебя, но ничего не выходило. Как бы я ни предупреждал тебя, как бы ни пытался спастись бегством или сражаться самому — ничего не выходило. Каждый раз ты погибал у меня на глазах, приказывая мне при помощи Цукуёми бежать и прятаться. А я не хочу больше бежать, нии-сан! — схватив его за ворот серой сетчатой футболки, Саске уткнулся в его плечо и зарыдал, давая волю слезам. — Если я не могу спасти тебя, на этот раз давай уйдём вместе? К чёрту наши глаза и наш клан. Давай просто будем вместе… — Саске крепко обнял его, насколько позволяли остатки сил, тут же ощущая, как одежда пропитывается и его кровью.       — Саске, — его голос совсем стал призрачным, и если бы он не говорил у самого уха, младший Учиха вряд ли бы его расслышал. — Я люблю тебя больше жизни, но твоя жизнь дороже моей любви. Я не могу позволить тебе умереть, мой маленький глупый братишка… — обнимая его в ответ, Итачи снова начал передавать собственную чакру ему.       — Нет… — резко отстраняясь от него, проронил Учиха-младший. — Ты перебил их всех, но за тобой придут другие! Он специально изматывали тебя, чтобы лишить всех сил, а после забрать твои глаза! Я знаю это, знаю, что будет! И я уже мёртв, нии-сан. Я больше не смогу вернуться туда, откуда пришёл. Поэтому на этот раз останусь здесь, с тобой.       — Саске… не понимаю, о чем ты говоришь, но я этого не допущу, — цепляясь за его плечи, Итачи выпрямил спину и посмотрел ему в глаза. Последние крупицы чакры, что остались в нём, поглотил Шаринган, и Саске, поняв, что сейчас будет, мгновенно зажмурился, однако алый огонь уже успел проникнуть в него. Губы Итачи беззвучно шевельнулись, и глаза младшего Учихи снова широко распахнулись. Саске пораженно смотрел на то, как его брат протягивает кунай и вкладывает его прямо в ладони мальчишки. Пальцы Саске в ответ его крепко сжимают. Не понимая, что происходит, он поднимает руку, которая движется по чьему-то приказу.       «Нет, остановись!» — в отчаянии кричит он своему разуму, однако голос, звучащий в сознании, сильнее его слабых мыслей. Кунай движется к лицу Итачи, а Саске даже не может закрыть глаза, чтобы не видеть этого ужаса. Он смотрит на то, как собственные руки вырезают кунаем и вытаскивают белки из глазниц брата, оставляя на лице два огромных кровавых следа.       «Ты забудешь об этом. Забудешь обо всём, что здесь произошло. Забудешь обо мне, — говорит бесстрастный голос в сознании. — Ты будешь жить, Саске, любым способом, но ты выберешься из этого кошмара. Потому что я отдаю тебе всё, что у меня есть».       — Живи, Саске… — срываются с его губ последние слова, и обессиленное тело падает на землю, смешиваясь с остальными трупами. Грязный, дрожащий, израненный Саске, с глазами в одной руке и с частицами теплящейся чакры в груди был готов упасть рядом с ним и перерезать себе горло от этого ужаса, но тело снова ему не подчинялось. Голос Итачи, до сих пор звучащий у него в голове, приказывал бежать. Как и в прошлый раз, и в позапрошлый, и во все те разы, когда он умирал. И Саске бежал, в отчаянии цеплялся за свою жизнь, чтобы выполнить его последнее желание. Он выполнит его и теперь, хоть и против своей воли.       С той лишь разницей, что если раньше не он знал, куда убегал и прятался, теперь был уверен, куда его приведёт эта последняя дорога.