---
Испытание порядком затянулось. То какая-то вертикальная труба с кривыми скобами внутри, половина из которых проржавела и хрустит под ногами. То глубокий канал с кучей подводных ответвлений, из которых только одно ведёт к двери в следующую камеру – обледенелую с люком в потолке, остальные – просто тупики. То узкие коридоры, запутанные в лабиринт, по которым можно пройти только боком. То низкая камера, больше похожая на нору, а из пола беспорядочно торчат кривые гвозди. То вместо комнаты – раскалённая коробка, и к следующей двери нужно бежать, пока подошвы обуви не расплавились. Силы на исходе, Наташа – в новой камере карабкается по подвесным тросам в кромешной тьме, а где-то совсем рядом ритмично завывает сирена. Напряжение растёт, верёвки режут ладони, а что там, внизу, и есть ли там вообще дно, не известно. Раскачавшись, насколько получилось, Наташа ухватилась за очередной трос, еле различимый в темноте, и тот оказался таким скользким, что вырвался из кулака, как мокрая змея. Наташа сорвалась и полетела в чёрную темноту под мерзкий пульсирующий сигнал. Резко подскочив, пару секунд она пыталась опомниться. Сердце колотилось, Наташа дышала часто, щёки горели. Схватила стакан воды, плеснула немного на ладонь и размазала по лицу. Остальное выпила, жадно глотая и напоминая себе, что ничего не было, и только жужжащий сигнал повторялся с теми же промежутками, будто пытался затянуть обратно, в тот же кошмар. – Зараза, – злобно прошипела Романова мобильнику, который своей ритмичной вибрацией чуть не сбил её с толку. Нехотя глянула на экран, собираясь послать не вовремя позвонившего куда-то очень далеко и по-русски, но имя заставило изменить решение. Наташа провела пальцем по экрану и постаралась говорить ровно: – Да, Стив. – Нат, прости, что поздно. – Ничего. Только давай покороче, – перебила она. – Что у тебя стряслось? – Откуда ты знаешь? – А с какого перепугу ты звонил бы в час ночи, будь всё нормально? – хмыкнула Романова. – Прости ещё раз, но... Нат, только ты можешь помочь. – Что-то с Барнсом? Стив помялся пару секунд: – Я такой предсказуемый? – Не то слово. Мне приехать? – Нет, что ты, я сам! Если впустишь. – Давай, Роджерс. Я сегодня добрая. Почти. Она отложила телефон и пошла на кухню. Уголком рта улыбнулась кофе-машине, подаренной ей Мстителями в день рождения. Вот и первые ночные посиделки под хороший кофе.---
Стив добрался из Бруклина в Манхеттен так быстро, будто не на мотоцикле, а на вертолёте прилетел. Забыв про лифт, пронёсся по лестницам, перешагивая сразу через две-три ступеньки, и уже через минуту позвонил в дверь Наташиной квартиры. – Ну, привет, полуночник. Проходи, – Ната кивнула в сторону кухни. Роджерс старался выровнять сбившееся дыхание и пытался казаться скорее расстроенным, чем напряжённым, но Наташа давно научилась его читать. Он неловко плюхнулся на мягкое сидение железного стула, обиженно скрипнувшего под богатырским весом. Мыслей было много, и все вразнобой, взгляд рассеянно скользил по стенам, не фиксируясь ни на чём. Не зная, с чего начать, Стив прикусил губу, рассеянно потёр ладонью стриженую светлую макушку. Наташа поставила на стол две чашки кофе и присела напротив, подпирая щеку кулаком. – Нат, в общем, такое дело... – сбивчиво начал он. – Так, Стив, начнём с главного: твой Баки цел? – Надеюсь, да. – То есть? – Уже часов двенадцать ни слуху, ни духу. Телефон оставил дома. Ну, или забыл. – А в чём проблема? Он вроде взрослый мальчик, – Наташа пожала плечами и с удовольствием отхлебнула из своей чашки. Роджерс глянул исподлобья: – Нат, он взрослый мальчик с посттравматическим расстройством и десятками лет психопрограммирования в недавнем прошлом, – голос чуть дрогнул. Стив отвёл взгляд и откинулся на спинку стула. – Когда он вот так исчезает, я жду чего угодно. – И часто такое случается? – Каждый день. Один или два раза в сутки. Наташа отодвинула чашку и решила не поддаваться внутреннему скепсису. Хотя бы ради Стива. Он, конечно, сам не свой, когда дело касается Баки Барнса, его накрывает по полной, и он готов раздувать слона не только из мухи. Но на этот раз, похоже, всё-таки стоило прислушаться. – Какие-нибудь последствия этих отлучек тебя настораживают? – спросила Романова. – Ты имеешь в виду что-то типа ссадин или... – Или следов крови, ранений. Да, – жёстко прибавила Наташа. – Бывает, – сквозь зубы признался Стив, опустив глаза. Теперь ситуация меньше напоминала паранойю, хотя легче не стало. Эти двое ископаемых даже вне миссий умудрялись находить себе приключения на одно место. – Я так понимаю, предлагать тебе тайно следить за ним бесполезно. – Да. Я пытался, – Роджерс с досады на секунду стиснул зубы. – Но Баки в этом деле больший спец, чем я. Очень быстро засёк меня и... не хочу вдаваться в детали, но было так стыдно. Еле выпросил прощение. Ты же знаешь, у него после всего с доверием проблемы. – Ещё бы. – Дал ему слово, что больше это не повторится. – И потому ты хочешь повесить это на меня, – хмуро констатировала Наташа. – Ну, спасибо. – Нат, мне больше не к кому идти с этим. А ты мастер в таких делах. У тебя есть реальный шанс отследить его и остаться незамеченной. Наташа залпом осушила свою чашку кофе, которую собиралась неспешно смаковать, поднялась и уставилась куда-то в стену. – Я согласен на любые твои условия, – глянув исподлобья, тихо прибавил Стив. – Сильно, – усмехнулась Наташа. – Не пожалеешь потом, если выяснится, что Барнс в порядке, а причина его отлучек какая-нибудь невинная? – Не пожалею. "Мне бы такую любовь", – прикусив губу, Наташа отвела взгляд. Чуть нахмурившись, она с минуту задумчиво разглядывала до тошноты знакомый рисунок на обоях. Чувствовала на себе пристальный взгляд Стива. – Черти бы тебя побрали, Роджерс. Ладно, – она еле сдержала улыбку, когда Стив резко воспрянул духом и нетерпеливо заёрзал на стуле. – Ты знал, что я не смогу тебе отказать. Учти, моя "месть" будет нещадной. – Нат, мне бы только знать, что он в порядке. И в смысле уголовщины тоже. Это всё. – Только потом не жалуйся на моё условие, договорились? Стив коряво заулыбался и вскинул ладони в примирительном жесте. Наташа поймала себя на мысли, что даже нервная усмешка Роджерса обезоруживала её шпионскую фантазию. Будет непросто придумать, что требовать взамен. – Перейдём к деталям, – деловито заявила Романова и снова села напротив. – Рассказывай всё, что знаешь. Стив мало чем помог. Сказал, что Баки может запросто исчезнуть из их квартиры прямо посреди дня. Только что они переговаривались о чём-то и вдруг – пусто, его нет. Судя по всему, уходит через окно, да так бесшумно, что Стив и не замечает сам момент его ухода. Днём никогда не пропадает надолго, буквально минут на сорок, не больше. По вечерам сложнее. Баки уходит почти всегда с наступлением сумерек. Не скрывает, что уходит, но отказывается хоть что-то объяснять. Нет его по два-три часа, а то и больше. А сегодня что-то пошло не так. Баки ушёл ещё днём, и его не было уже чересчур долго. Телефон оставил дома. Стив весь извёлся, не выдержал и позвонил Наташе. – Можешь считать меня параноиком, но пока его нет, я смотрю криминальные сводки на телеканалах, и там периодически мелькает всякое. Уличные разборки с последствиями, неопознанные трупы... много чего. – Ты хочешь быть уверен, что он ни при чём, – закончила его мысль Романова. – Да. Я надеюсь, что он справляется со своими проблемами. Я вижу его таким... настоящим Баки, когда он приходит. Не тем, кем он был до войны или во времена "Ревущих", само собой, это нереально после всего, что на него свалилось. Но когда он возвращается со своих... – Стив запнулся на секунду, подбирая слово, – прогулок, я вижу в нём того, кем я нашёл его в Бухаресте. Кем вытащил из разбитого вертолёта со дна Шпреи. Кем он ушёл из сибирского бункера. Моим Баки, хоть и побитым жизнью. Она жёстко с ним обошлась, а он держится. Повисла минутная пауза. Не хотелось лезть в личное, но не уточнить Наташа не могла: – Стив, а между вами как? Прости, что спрашиваю. – Нет, всё нормально, я понимаю. Между нами всё хорошо. На него давит чувство вины, но со мной он открывается. Доверяет, принимает моё доверие. Я, как придурок, чуть всё не испортил своей слежкой. Всего-то и хотел убедиться, что он в порядке. – Он точно простил тебя? – Думаю, да. Не сразу, конечно. Два дня пропадал где-то, а потом пришёл и сам извинился, что заставил нервничать. Убедился, что я даже не пытался больше следить, и успокоился на этот счёт. Выслушал меня. Сказал, что с самого начала собирался всё рассказать, и однажды так и сделает, просто пока не готов. Просил, чтобы я не дёргался, когда его нет. Стив поймал Наташин вопросительный взгляд и добавил: – Я чувствую его, понимаешь? Если бы он стал фальшивить, я бы заметил. Да и не в его характере это. Но вот где пропадает – не говорит. – А что насчёт работы с врачами, которых ему назначили? – Как положено, четыре раза в неделю по утрам. Гимнастика, пробежка, душ, завтрак – и к доктору. Он всего один сеанс пропустил, когда мы рассорились. – А эта ваша ссора когда была? – Восемнадцать дней назад. – То есть, уже две недели, как всё в порядке? – уточнила Наташа. – Пятнадцать дней. – Уж эта твоя дотошность, – усмехнулась Наташа. Ей не нравилось то, что придётся сейчас сказать, но выбора не было. – Послушай, Стив, у него мина замедленного действия в голове. И прямо скажем, не одна. Ты готов к тому, что на тебя свалится в итоге? – Да, – с трудом выдавил из себя Роджерс. Он думал об этом, и был готов ответить, а всё-таки далось нелегко. – Я должен знать. Он или сильнее, чем я думаю, и справляется, или не справляется и нуждается в помощи, которую не хочет принимать. Одно из двух. Он сделал глубокий вдох и нехотя добавил: – Нат, если там реально проблемы, я не хочу опоздать. Воздух кухни незримо искрил от напряжения. И как назло, этому мускулистому шкафу даже выпить не предложишь – без толку. Отвлечь бы хоть как-то. Наташа усмехнулась и изобразила предвкушение, потирая ладони: – Ещё ни разу не приходилось работать частным детективом, но почему бы и не попробовать на досуге? – Боюсь представить твои расценки, – демонстративно поёжился Стив. Этот разговор снял с его души не один камень. Хоть и не все. – Расслабься, Роджерс. Для тебя – по спец-цене, – подмигнула ему Наташа. – Звучит как угроза, – подыграл он. – Ладно, езжай домой. Придёт он, куда денется. А завтра я начну. Закрыв за ним дверь, Наташа усмехнулась. В самом деле, нужно вмешаться, пока не натворили чего-нибудь. Два влюблённых суперсолдата – как два медведя, танцующих на муравейнике. Пока разберутся, что да как, уйма народу может пострадать.---
Обратный путь занял у Стива гораздо больше времени. Он старался не отвлекаться от дороги, но мысли разбегались в разные стороны. Всё равно пришлось сделать приличный крюк, чтобы проехать по менее оживлённым улицам – в Нью-Йорке даже ночью с этим проблемы. В конце концов, Стив припарковал свой мотоцикл и какое-то время просто сидел на нём, запрокинув голову, и глазел на собственные тёмные окна. Подниматься в пустую квартиру не хотелось. Из ступора его вывел свет, зажёгшийся в окне кухни. Значит, тень, минутой раньше мелькнувшая на крыше, не померещилась. Стив тут же соскочил с байка, рванул в подъезд, помчался по ступеням наверх. Медленно закрывающаяся за ним дверь подъезда не успела заглушить резкий вой полицейской сирены на соседней улице. Баки даже обомлел, когда Стив влетел в кухню запыхавшийся, с вытаращенными глазами. Хотя, конечно, причину он знал, потому и заговорил первым, не дожидаясь, когда на него свалится гора упрёков: – Стив, прости. Случайно вышло, что я задержался. Это не планировалось. Правда. И телефон забыл... прости. – Баки, – выдохнул Роджерс и развёл руками, не зная, зарядить ему в челюсть или обнять. – Я чуть не свихнулся от неизвестности. Баки подошёл к нему и сам обнял крепко-крепко, уткнувшись в шею: – Стив, прости ещё раз. – Без ножа режешь, – прошипел сквозь зубы Роджерс. Чувствовал, как от едва уловимого запаха шампуня на чёрных длинных волосах, от щекочущего шею дыхания он сдаётся, злость улетучивается так быстро, что её отголоски ускользают, и не ухватишь, но ничего не мог с собой поделать. Руки сами поднялись и сомкнули объятия, такие родные, как будто фигура Баки была вылеплена под них. Стив имел полное право высказать Баки за отлучки из дома в одиночестве, которые были запрещены ему по решению военно-судебной комиссии. Должен был это сказать. Но не мог. Чуть отклонившись, заглянул в глаза, прошептал прямо в губы: – Я же волнуюсь. – Прости. Виноватая улыбка Баки – и Стива повело, как будто всё, что волновало до этой секунды, потеряло смысл, значимость. Он впился поцелуем в мягкие тёплые губы, ворвался языком в податливый рот, терзал, захлёбываясь желанием, меняя тревогу на страсть. Баки с ним, Баки – его, больше ничей. Стива уносило, утягивало, как в омут – без остатка. Когда наваждение схлынет, все проблемы вернутся. Они не исчезнут сами по себе. Но сейчас есть только они двое. Остальное ждёт.---
Стив пришёл в себя, уткнувшись в шею Баки, и первое, что почувствовал – всё тот же запах любимого шампуня и прохладу металлического плеча. Затем накатило остальное – приятная истома во всём теле, обжигающее тепло обнажённой кожи, сбитое дыхание, частый ритм сердца. Мягкость измятой простыни, смесь шумов с улицы и тихой музыки из динамиков. Стив снова закрыл глаза – так всё ощущается ярче. Острее. Он хотел бы заснуть, вжимаясь в Баки как можно теснее. Осталось заглушить отголоски тревоги. Баки чувствовал его. Не дожидаясь, когда Стив заговорит, предложил сам: – Давай так: я больше не уйду без телефона, ладно? Забуду – вернусь за ним. А ты не будешь звонить просто так. Если что, набирай, и я перезвоню сразу, как смогу. – То есть? – Может, через две секунды, а может, через полчаса. – Ты меня доконаешь. Баки повернул голову так, чтобы поймать его взгляд: – Ты прав. Не хватало ещё, чтобы Капитан Америка поседел так рано. В какие-то жалкие 99. От тычка в бок кулаком Баки чуть согнуло, и он тихо засмеялся. Стив попытался сдержаться, но расхохотался уже через секунду. Тайны друг от друга – проблема ещё та, особенно когда оба обнажены – в любом смысле. Они открыты друг другу, как никому и никогда, и в то же время обоим есть о чём молчать. Предстоит ещё объясняться на этот счёт. Не самый приятный момент, но другого пути Стив не видит. Стоит рискнуть. Любовь и не такое прощает.