Вышел месяц из тумана...

Тем же вечером мы аппарировали прямо к центральным воротам замка. По договоренности с Макгонагалл было решено не привлекать внимания к инциденту. Поздно ночью в замок нас провела сама директор, и мы незамеченными попали в Центральный холл за несколько минут до того, как заперли на ночь главные входные двери. Тайный ход в директорский кабинет был не просто замаскирован, но и охранялся магической защитой. Мы пробрались по узкой витой лестнице в кабинет и несколько минут стояли в тишине, не решаясь приступить к главному действу. Портреты спали, в кабинете раздавался зычный многоголосый храп. Я невольно бросил взгляд на портрет Дамблдора. Того не было на месте. Макгонагалл проводила нас и исчезла за дверями. Я просто поражался с каждым разом тактичности этой женщины, но в этот раз подумал еще и о том, что так и не поблагодарил ее за помощь, что она оказала Снейпу здесь, в этом самом кабинете. — Дополнительного огня зажигать не будем, хватит того, что есть. Иначе это привлечет внимание. Снейп быстро стащил со стоящего в углу кабинета Зеркала покрывало. — Иди сюда. Я подошел, дивясь тому, как в отсветах дальних магических огней отсвечивает поверхность Зеркала, как пробегают по стеклу искры магии, как Зеркало бросает на пол полосу серебряного света, хотя прямо на стекло не светило ничего. Встал прямо перед ним, стараясь не глядеть раньше времени на свое отражение, подал руку Северусу. Он подошел ближе, сжал в руке мои пальцы. Я открыл было рот, чтобы сказать, что одежду на мне нужно трансфигурировать, но не успел. Наши переплетенные пальцы осветил яркий серебряный луч, меня ослепило светом, ударившим прямо в лицо, и я от неожиданности рухнул на колени, теряясь от боли, вспыхнувшей сначала в голове, а потом и во всем теле. Когда наконец мои глаза открылись, я лежал головой на коленях Северуса, а над собой увидел лучшее, что только мог увидеть — его горящие темные глаза, взволнованное, тревожное лицо в обрамлении растрепавшихся черных волос. — Как я выгляжу? — с легкой улыбкой спросил я. — Как обычно. Всклокоченный, волосы торчат во все стороны, улыбка самонадеянного юнца и весьма простаковатый вид, — с наигранной строгостью проговорил он. Я улыбнулся еще шире, ощущая, как губы свободно разъезжаются в стороны. Шрамов нет. Ощупал рукой лицо, провел пальцами по коже, спустился на шею и снова радостно улыбнулся ему. — Шрамов нет. — Да. Они исчезли. Я вскочил и кинулся ему на шею с объятиями. — У нас получилось, Северус! У нас все получилось! Нам даже не пришлось менять мою одежду! — Все же не в ней было дело… — он с трудом снял мои руки со своей шеи, кривясь от боли — уж очень яростно я стиснул его в порыве радости. Я не мог поверить своим глазам — Северус улыбался. Не радостно, не во весь рот, но как-то поразительно тепло, ободряюще, и я заметил на щеках у уголков его губ легкие морщинки радости. — Северус! — я взял его руки в свои, и не говоря больше ни слова, провел его следом за собой к Зеркалу. Он смотрел с опаской то на меня, то на древнюю раму, но все же шагнул в полосу света и встал рядом со мной. Мы перевели взгляды на магическое стекло одновременно, не размыкая рук. — Что ты видишь? — Себя. И тебя. Похоже, это… — Просто отражение нас двоих. Сейчас. Такими, какими мы есть… Я посмотрел на него, поражаясь тому, какое сильное впечатление произвело на него отражение. Северус смотрел на себя в отражении, поднимал руку, поворачивал голову и, как я понял, видел в отражении то же самое. — Вы видите только самих себя? Это потрясающе! Мы разом обернулись на звук голоса. Дамблдор тихонько хлопал в ладоши, к нему присоединились еще несколько соседних портретов. — Это потрясающе, Северус, Гарри! Вы сделали это! Я оборачиваюсь и смотрю в черные глаза…