— А это кто? — тычет фея солнца и луны в снимок. — Это мой кузен Тританус, но он какой-то ненормальный, — хмыкает Лейла, стараясь перевести разговор на другую тему.
***
Они называют меня сумасшедшим. Как будто они не знают, что послужило тому виной… Они молчат. Притворяются непонимающими. Да, это гораздо легче, чем признать, что в этом есть и их вина. Легче заклеймить, не воспринимать в серьез, упечь в тюрьму, сослать из измерения, чем признать свою собственную ошибку.***
Мне было лет пять, я был волен, как морская рябь. Неугомонный мальчишка, гоняющийся за косяками серебристых рыбешек. Дворец, в котором я жил, был огромен и необъятен, и к своим годам я сам не знал всех потайных ходов этого векового здания. В тот день я заплыл туда, куда не следовало. И увидел то, что не предназначалось для моих глаз. Вы когда-нибудь видели, как спариваются подобные мне существа? Это не самое прекрасное зрелище. Скажу больше, это отвратительно. Я стал свидетелем подобного. Не шевелясь, в ужасе наблюдал я эту картину. Вскоре мое присутствие было замечено. Последовал крик. Все, что помню это, как вцепившись в мои слабые ручки, Лиджея трясет меня, а на ее лице… Ужас, страх, растерянность, раскаяние — что если король узнает о ее неверности? Она прикрывается каким-то лоскутом ткани, края которого грациозно колышутся в морской синеве. Она заставила меня поклясться в том, что все случившееся останется нашей «маленькой» тайной. А я. Я согласился. Мы сделали вид, что забыли. Мы вновь продолжили играть в идеальную семью, будто случая в пещере замка никогда и не было… Но мать все же стала мне ненавистна, как и весь замок с его обитателями. Единственной отрадой для моей души были редкие мгновения за пределами замка, когда удавалось сбежать от поганых учителей и охранников, денно и нощно опекающих меня.***
Вскоре в нашей семье случилось пополнение, и во дворце стало на одну душу больше. Тресса. Помню, как впервые заглянул в ее медовые глаза, от которых льдина на душе, словно камень душащая меня, начала медленно таять под взглядом этих теплых глаз. Смотря на нее, я видел того веселого, беззаботного ребенка, каким и сам был когда-то. Однажды я решил показать ей тех рыбешек, что любил в детстве. В тот самый миг, когда она впервые увидела эти серебристые создания, думаю, именно тогда моя жизнь окончательно сменила свой полюс — теперь ее центром стала она. Защитить ее, оберегать ее, и уберечь от грязных тайн королевского дворца. Сделать все возможное, чтобы ее чистые, невинные глаза никогда не увидели всю грязь этого мира. Это стало целью моей до селе бесполезной жизни.***
— И когда эта рыбешка успела стать такой взрослой? — философствовал Нереус, хлопая меня по плечу. — Да, она и правда выросла, — улыбнулся я, наблюдая, как принцесса благосклонно принимала подарки от всего морского народа. Тресса в этот день выглядела изумительно, королевский портной постарался на славу. Ткань, прозрачным легким газом окутывала тело русалки, переливаясь в океанской глади. А морские жемчужины украшали, казалось, каждый сантиметр младого тела. Огненные волосы были слегка заколоты по бокам, а голову венчала прекрасная тиара. Принцесса то и дело бросала взгляды на нас. Край ткани, окутывающий край ее плеча сбился, колышась в морской глади… Размытое смутное воспоминание, обрывком проскользнуло перед глазами и также внезапно исчезло, колыша внутри что-то тяжелое и давно забытое… На морскую глубину нахлынула тьма, покрывая каждую песчинку в океане темной глазурью. Все давно разошлись. И я бродил по коридорам замка в поисках куда-то исчезнувшей сестры. Нервно вертя в руках гребень — подарок сестре — сделанный из плющеного рога, с венцом из янтарного камня, цвет которого походил на ее глаза. От разглядывания вещицы меня отвлек смех, эхом прошедший по коридору, током отразившийся в моем сердце. Ее. Я поплыл на звук. И застыл на месте. Что это? В углу. Мой брат. Моя сестра. Моя маленькая сестра. Нереус медленно покрывал поцелуями шею русалки. Пока та нежно очерчивала тонкими пальцами скулу русала, на губах ее играла улыбка. Что-то выпало из моих рук, поднимая вверх сероватые пылинки ила. Я попятился назад, скрываясь во тьме коридоров. Мой мир сгорал, превращаясь в пепел. Я с силой рванул свое аляповатое одеяние. Внутри что-то давно забытое рвалось наружу. Дикая боль разрывала меня. А перед глазами была она, глаза, которые больше не грели. Я не заметил, как оказался в тронном зале, где еще пару часов назад был бурный праздник… Огромные витражные окна, услужливо демонстрировали мое отражение. Так похожее на него. Он. Не брат мне больше! Осколки разбитого цветного стекла в медленном танце закружились по помещению. Я взглянул на свои руки, вода медленно окрашивалась в красноватый оттенок, и поднял глаза к потолку. Это место. Оно сводит меня с ума. Прочь. Прочь из этого чистилища…***
Я стал маленькой рыбешкой на дне большого океана. И не одна морская тварь не знала моего настоящего имени. Мое лицо услужливо скрывал дырявый балахон из грубой ткани. Живя на дне узнаешь много нового о себе… Вскоре после моего исчезновения прошел слух о моем сумасшествии. Король слезно утверждал, что я болен. Лиджея умоляла всех, кто меня видел немедленно сообщить об этом. А моя сестра, была так безутешна, что обессилено рыдала на плече моего брата. А потом, обо мне и вовсе забыли, будто меня и не существовало.***
Королевский служащий разбрасывал листы, возвещая о приближающемся праздновании в честь будущего короля. Поймав одну из листовок, я как зачарованный вгляделся в лицо, так похожее на мое собственное. — Не пристало грешникам править всем морским народом, — послышался скрипучий голос. Обернувшись, я увидел пред собой дряхлого русала, пристально следившего за мной. — Не пристало, — прошептал он, так, что холод пробрал меня до самого нутра. Морские рыбы, стекавшиеся на шум, заполняли площадь, он скрылся в этом бурном потоке… Его слова. Как нож резали меня. Не давая мне покоя. Грешники? Они все делали отвратительные вещи… Я мимолетно сорвал лиловый цветок. И… Наблюдая как его лепестки медленно колышутся. Даже Тресса… Послышался характерный хруст… Та, ради кого я жил, кого оберегал. Я вновь опустил взгляд на свои руки. Она тоже оказалась нечестивой, грязной, грешной… Видя, как сломанный прекрасный цветок покоится в моей ладони… Цветы, пораженные червоточиной, как излечить их? Что сделать для их перерождения? Уничтожить. Единственное, чем можно им помочь это прекратить их страдания. Искоренить заразу, иначе, тьма начнет распространяться, от плода к плоду. Пока не заполнит собой все… Уничтожить… Извиваясь, на дно океана опускаются лиловые лепестки.***
Старый дворец радушно приветствует меня. Увлекая по лабиринтам секретных ходов, что намертво отпечатались в моей памяти. Я поднимаюсь в зал, где слышен гомон и смех. Все они здесь. Я вижу отца, он восходит на трон — все стихают, произносит высокопарную речь, провозглашая новым королем Нереуса и протягивает ему руку. Снова слышны возгласы… И в этот миг, я вершу свой суд. Я покараю нечестивых. В первую очередь своего брата. Я наношу удар, и он падает. Еще один удар и он… он будет мертв. Но как всякий родитель Нептун не может бросить свое отродье на растерзание мне. Он нападает на меня. Его движения отточены и сильны. Он наносит удар, срывая с меня балахон, который, как мне казалось, уже намертво прирос к моему телу. Тишина. Окутывает весь дворец. И все что я слышу это крик Трессы, самозабвенно обнимающей Нереуса. Ее медовые глаза поднимаются на меня. И оружие из моих рук падает.***
Сколько я здесь? А имеет ли это значение? Я признан душевно больным. И сгнию в этой тюрьме за покушение на кронпринца. Я смотрю на водную гладь, раскинувшуюся предо мной, места, где когда-то давно любил я плавать. День. Неделя. Однажды у прутьев моей клетки появляется Нереус. Лишь для того чтобы услышать ответ на всех интересующий вопрос: — За что? Он повторяет его снова и снова, пока не переходит на крик, хватаясь за прутья камеры, норовясь вырвать их. Я мог бы сказать, что сам не знаю что на меня нашло. Мог бы поклясться, что это было ошибкой. Мог бы умолять своего близнеца о прощении. Но вместо этого я тихо выплываю из тени своей камеры. Приблизившись к прутьям своей тюрьмы, и говорю лишь одно. — А сам не знаешь? — морскую гладь наполняет мой истошный смех. В его фиалковых глазах мелькает осознание… и ужас. Он резко отдергивает руки от прутьев камеры и отплывает от меня, как от огня, которого никогда не ощущала на себе его кожа. Он уплывает прочь.***
Все что я сделал. Все. Что. Я. Сделал. Хоть что ни будь, имело хоть какой-нибудь смысл? Если сначала я руководствовался благой целью, то потом цель потерялась где-то в одном из порталов морских глубин, через которые я неустанно проходил. Я искал безграничную силу. А нашел… Что я нашел? Я смотрю в бездну портала — конца моего пути. Они могли выбрать другую меру наказания? Конечно, могли. Но я — вошь, знающая темные тайны монаршего двора, которые погибнут вместе со мной. Прямо сейчас…