Затонувшие сокровища морей

Около пяти лет тому вперед       Зоро по привычке следовал за Санджи через лабиринты улиц всегда нового для него города. Нужно было прикупить провизии и кое-что в честь празднования свадьбы Нами и Луффи. Зоро подозревал, что кок будет не в духе, что его любимая меллорин все же сказала «Да», но все было нормально. Он насвистывал, выбирал самые лучшие фрукты и приправы и был намерен закатить пир, которого команда еще не видывала. Было жарко, и кок расстегнул несколько пуговиц на рубашке, Зоро ухмыльнулся и догнал Санджи, опуская тяжелую руку ему на плечо. Всегда можно свернуть куда-нибудь на часок, никто и не заметит. — Что, Завитушка, совсем жадность не гложет, что твоя меллорин к другому уплывает, — несмотря на язвительное содержание, проговорил это Зоро низким соблазнительным голосом прямо на ухо коку, наслаждаясь видом, как он краснеет. Зоро знал, что такое интимное шептание дико кока возбуждает, и чем грязнее словечки, тем сильней будет отдача. — Что ты понимаешь в любви, Маримо, прекрасная Нами обретет счастье, а значит и я буду счастлив, где бы она ни была. Нами не какая-то красотка с улицы, она человек, чье счастье я ставлю выше своего и всегда приму ее выбор, — серьезно ответил Санджи, скидывая руку Зоро. Его настроение тем не менее испортилось. — Какое глубокое замечание, приму его к сведению. И все же не ожидал такой взвешенности в отношении Нами. Вот когда ты женишься… — Когда я женюсь? — приподнял бровь кок, он не ожидал, что Зоро думает о том, что они когда-нибудь расстанутся и найдут себе жен. Не то чтобы между ними были клятвы в вечной любви, но отношения были длительными, несмотря на ужасный характер мечника. Да и кок получал огромное удовольствие от секса с ним и неиспытанное ранее ни с кем эмоциональное спокойствие, когда они просто лежали в кровати и болтали или сидели молча на кухне. Как любому романтику, Санджи нравилось представлять, что так будет всегда. Нет, даже всегда-всегда. — Ну да, не можем же мы вечно так… — протянул Зоро, и сердце кока упало в пятки, пробило пол и начало падать в ледяной ад. Зоро только что расчертил между ними грань, побалуются и хватит, серьезные отношения мечник с ним заводить не собирался. А для Санджи все это уже были самые что ни на есть серьезнейшие отношения из всех, что у него были. Мечник еще пытался быть мягким, намекая Санджи, что он должен найти себе кого-то и жениться, чтобы не быть в итоге надоевшим любовником. Потому что Зоро видел, он наверняка прекрасно видел, что кок к нему прикипел, после того как несколько лет назад позволил себе ту пьяную слабость после двух лет расставания с командой. А потом еще одну на следующем острове, а потом бесконечную череду, так что команда приказала им не валять дурака в прятки и занять уже отдельную комнату. Санджи просто на месте сгорал от стыда, а Зоро ухмылялся, откинувшись за кухонным столом, и даже не открывая своего единственного целого глаза, просто кивнул. Но сейчас нужно не расклеиваться от удара, держать лицо, иначе он не только надоест Зоро, но и разочарует его, показав свою жалкую слабость или хуже — слезы. Потому он достает сигарету и с вызовом улыбается Зоро в пол оборота, следуя к очередному прилавку. — Действительно, — фыркнул Санджи, — когда-нибудь мы закончим с мечтами всех наших накама, и тогда придется найти себе дом и завести семейство, у меня будет двое детишек с какой-нибудь прекрасной меллорин. — Вот оно как, — ухмыляется Зоро, — какие дерзкие планы. Смотри, сбудутся ли? Вот я женюсь вперед тебя…       А Санджи думает: «Ну подыграй мне, подыграй, между нами так принято, подкалывать друг друга, но не сейчас, сейчас у меня случился конец света, я хороню свое сердце. Еще пара реплик, и я не смогу парировать тебе». — Такому не бывать, Маримо, ты меня недооцениваешь! — хмыкает из последних сил Санджи. Не очень остроумно, но вполне едко, сойдет. — А вот посмотрим.       Зоро продолжает ухмыляться и идет по рынку дальше, особо не развивая тему. Санджи останавливается и смотрит ему в спину, мечнику нечего больше добавить, границы расставлены. Хочется умереть, но Санджи знает, что не умрет. Ему просто нужно несколько часов, чтобы пережить удар, пара часов на бесстыдно поплакать, чтобы никто не видел. Но сначала они несут покупки на корабль, потом Санджи раскладывает их на кухне, а Маримо остается дрыхнуть тут же за столом, потом приготовление ужина, потом радостный ужин, все накама только и болтают о Луффи и Нами, и Санджи ловит себя на том, что впервые в своей жизни завидует Нами. Потому что ее Луффи и в мыслях не подумает переспать с кем-то сотню раз просто чтобы скоротать длинное путешествие и получить каплю удовольствия, не подумает совратить настоящего бабника, да так, что заставит его поверить, что это и есть его судьба. Луффи прямой, простой, честный, он никогда не разобьет сердце Нами-сан, ему и наставления такие от сурового кока перед свадьбой не потребуются. Потому за Нами Санджи искренне счастлив, отныне ее точно есть кому защищать ценой своей жизни. Потому теперь он свободен от данного самому себе обещания, и от этого еще сильнее хочется заплакать — сегодня он против воли стал свободен и от Зоро.       После ужина одному тоже побыть не удалось — посуду помогала мыть Робин, заметившая молчаливое состояние кока, но решившая, что это из-за свадьбы Нами и лучше не вмешиваться. Потом уже был глубокий вечер, он вышел из камбуза, чтобы по обыкновению облокотиться о перила и выкурить свою сигарету. Все знали о любви Санджи к этим минутам наедине с собой и не трогали его в это время. Но черт побери, почему-то не сегодня. Почти моментально спиной к перилам прислонился Зоро, молча уставившись во тьму за спиной Санджи. А ему нужно было всего лишь время отладить сбившийся механизм в своем сердце, которое с самого утра ушло в жуткую аритмию и с каждым часом ему становилось все больнее. Коты зализывают раны, забившись на денек в угол, ему нужен был этот денек.       Докурив сигарету в молчании, он потрепал Маримо по волосам, как трепал всегда в знак внимания, и отправился спать, комната у них была одна на двоих с Маримо, и нужно было выждать, пока он уснет, чтобы пробраться среди ночи на кухню и побыть, наконец, одному. Когда Маримо тоже пришел в спальню, Санджи крепко сжал веки, притворяясь спящим, хотя сон не шел, как он вообще мог придти? Санджи думал, что больше никогда не сможет спать так крепко и беззаботно, как они дрыхли на этой кровати с Маримо, раскидав руки и ноги, а просыпался он разве что от того, что зеленый мох с чужой башки опять набивался ему в рот. Было слышно, как прилег на свою половину Зоро, поворочался в темноте, сопя, а потом повернулся на бок, закинул руку на «спящего» кока и затих. Черт, так выбраться будет сложнее.       Следующие два часа Санджи ни о чем не думал, старался тупо следить за лунным лучом на полу, определяя по нему время. Если начнет думать, то не сдержится прямо тут. Когда он наконец выбрался из-под лапы недавно захрапевшего Маримо, была уже середина ночи. Он пробрался за своим уединением на кухню только чтобы увидеть, что тут горит свет. Луффи ворует еду для его же свадьбы! Разъяренный кок ворвался на камбуз, только чтобы напугать Чоппера в смешном ночном колпачке со звездочками. — Что такое, Чоппер? — Санджи! Я никак не могу уснуть, из-за последнего приключения мне постоянно снятся кошмары, а Усопп только рассказывает еще больше ужастиков. Я думал, что подогрею себе молока… — в глазах напуганного олененка стояли слезы. — Садись, раз мне тоже не спится, приготовлю тебе молоко, от которого сразу уснешь. Да и давай с тобой побуду, чтобы никакие мутанты к тебе и близко не подобрались, — Санджи погладил мягкого олененка. Его нельзя было не любить. И Луффи нельзя было не любить. Почему сам Санджи таким свойством не обладает? Почему не любить его так просто?       Он долго болтал с олененком, а потом тот уснул прямо на кухне. Уже занималась заря, так что пришлось готовить завтрак, скоро вскочит с постели Луффи. Да и плакать уже не так хотелось, осталась просто ноющая боль на сердце, никак ее не переварив, Санджи просто продолжал жить с ней.       Завтрак прошел снова очень шумно, Нами с Робин болтали о чем-то над журналом с украшениями, наверное, выбирали свадебные аксессуары. Дурацкий мечник приплелся, но все равно спал у себя над тарелкой, пуская пузыри. После завтрака девушки потащили Санджи с собой, как единственного кроме них, у кого есть вкус в одежде и оформлении, покупки предстояли важные.       Полдня он восхищался и делал комплименты, не снимал с лица улыбки, тем более что счастливой Нами улыбаться хотелось, еще хотелось плакать из-за несчастного себя, но Санджи было не впервой испытывать контрастные чувства, любовь и ненависть тому пример. Освободились они только к обеду, потому Нами, осознавая, что лишила команду перекуса, вызвала всех в таверну, здесь же решено было ужинать, чтобы не отвлекать Санджи от подготовки праздничного торта.       Тот откланялся и пошел за свежими фруктами для него, с ним поплелся Усопп, рассказывая свою невероятную историю номер три тысячи семьдесят пять. Санджи не слушал, но истории были похожи, и он знал, когда нужно вставлять реплики и говорить «угу». За день в магазинах после ночи без сна в его сердце проделалась маленькая черная дыра, которая медленно стала засасывать все — краски дня, живость звуков, искренность улыбок, все теряло остроту и ясность. Санджи знал, что груз с души нужно снять, позволить себе побыть пару часов слабым, погоревать над разбитым сердцем — потеря, над которой никто не будет горевать, кроме него. Но когда фрукты были куплены и Санджи даже отослал Усоппа ужинать, заявив, что будет творить свой шедевр на Санни Го, он снова не смог побыть один. Явился Зоро, по его словам Нами отправила его нести ящики с фруктами, ведь их нужно много для праздника. Санджи цыкнул — не нужна ему помощь, пяток каких-то ящиков, но внимательная забота Нами-сан ласкала сердце. По дороге Зоро будто хотел что-то спросить: — Эй, кок…       Но Санджи не мог. Просто не мог сейчас с ним нормально говорить, ему не дали гребаного времени собрать себя, а нацепленная на лицо глиняная маска безразличного счастья уже начинала ссыпаться с него. — Потом, потом, Маримо, сейчас я занят, обдумываю свой шедевр.       Зоро послушно хмыкнул, спешить и правда некуда, ведь Нами дала ему с собой рома, а значит можно было выпить его прямо здесь, на Санни Го. Новости, что мечник устроит попойку в одно рыло прямо здесь, Санджи не обрадовался, он думал, что наконец останется на корабле один и сможет всего-то сделать, что позволить себе поплакать. Черт побери, он года три уже не рыдал, может себе мужчина раз в три года такое позволить?!       Но гребаный мечник остался бухать на камбузе, пока Санджи взбивал, охлаждал, смешивал, наливал слоями, давал отстаиваться, украшал и покрывал глазурью. Торт вышел и правда шедевральный, белый, но по его ярусам бежали слегка синие волны с пушистыми барашками сливочного крема. У подножия торта стояли мастичные фигурки: бутылочка колы, скрипка, сундучок с белым медицинским крестом, понегриф, рогатка, ну и конечно три катаны и поварской колпак. Венчала четырехэтажный торт вафельная Санни Го, на борту которой нашлось место рыжей фигурке в свадебном платье и фигурке в соломенной шляпе. Усопп бы помог сделать лучше, но Санджи надеялся, что будет тут один и не позвал снайпера. Зоро наблюдал за последними штрихами в работе, и Санджи чувствовал его взгляд спиной, он не давал расслабиться. — Эй, кок, заканчиваешь уже? — Чего тебе, Маримо, что так не терпит отлагательств? — Санджи прекрасно знал, чего хочет Зоро, потащившись с ним на корабль, когда тут никого нет. Они частенько практиковали подобную «смену обстановки», с его же, Санджи, подачи. Можно было заняться сексом на кухне, на палубе, в аквариумной, не боясь быть застуканными. Сколько мест они перепробовали, знал бы Усопп, ему бы стало плохо, если вспомнить мастерскую… Холодок прошелся по спине кока, он не сможет сейчас предаться всему этому. Потому что он опять будет заниматься любовью, а Зоро сексом, и самой тупой вещью будет, когда он все же расплачется прямо посреди процесса. Не то чтобы он был плаксой, но эти три часа на горе было ему жизненно необходимы, он уже на пределе душевных сил.       Загорелые руки вдруг появились из ниоткуда, кок совсем потерялся в мыслях, они уже прижали Санджи к телу своего любовника, а Зоро намеревался начать шептать что-то ему на ухо. Санджи крутанулся изо всех сил. — Не сейчас, Маримо. Ты видишь, я творю, а ты меня сбиваешь. Не мог бы ты убраться, мне нужно подумать, побыть одному, — он надеялся, что выпалил это без тех ноток отчаяния, что послышались ему самому. Глаза Зоро сузились. — Чего? Что тебе в башку взбрело, эро-кок? Ну-ка подойди. — Иди к черту, Зоро, дай мне личное пространство. На этом корабле вздохнуть просто негде! Два часа, нигде не найти два часа только с собой! — Санджи был зол, он уже целые сутки не мог найти щели, чтобы просто забиться в нее и повыть. Зоро ошарашено смотрел на кока, не очень соображая, чего тот так взъелся. — Хорошо, хорошо, откуда я знал, что ты сегодня такая принцесса, — поднял руки в примирительном жесте. — Просто подумал, что мы… — Так не думай! От этого зелень на твоей голове пожухнет. Дай. Мне. Просто. Побыть. Одному, — отчеканил Санджи. Зоро посмотрел на него долгим взглядом, последние душевные силы кока ушли на то, чтобы не сломаться под ним и ответить равноценным пристальным взглядом. Зоро скривился: — Нет. — ЧТО ЗНАЧИТ НЕТ?! — Санджи моментально осатанел. Он наконец попросил, и вот на тебе! — Не хочу, ты не можешь мне указывать, где быть, — упрямился Зоро. Санджи прикрыл глаза, вот ведь остолоп, не все тебе шутки да игрушки, я тут пытаюсь не погибнуть от разбитого сердца, чтобы иметь дело с идиотами. Ах да, идиотами… — Хорошо, тогда не мог бы ты мне помочь, давно хотел кое-что испробовать, — Санджи положил руку на грудь Зоро, моментально меняя настроение разговора. — Тут замешана… одна штука Усоппа… Не буду тебе говорить какая, потому принеси сразу весь его синий ящик из мастерской.       Зоро смотрел на кока недоверчиво, что-то у него было на уме, он весь день вчера и сегодня был как пришелец, притворяющийся человеком. Но в итоге кивнул, ничего не случится, если Зоро принесет эти усопповы штуки. Как только мечник скрылся, Санджи рванул в их комнату. На дне шкафа лежал его чемодан с их совместной недели на горячих источниках, когда они сбежали от команды в отель на другом конце острова и творили что и где захочется… Он просто открыл чемодан и запихал туда столько одежды, сколько поместилось, не снимая плечиков, утаптывая все ногами — весьма не характерные жесты для Санджи. Он успел как раз к возвращению Маримо из мастерской, верно рассчитав, что тот немного поплутает. Оставив чемодан за дверью, он с улыбкой вошел на камбуз. Мозги работали как в лихорадке, а тело трясло от того, что придумало его воспаленное сознание. — О, а вот и ящик. Дай-ка мне его, да не смотри, Маримо, хочу тебя удивить. Да я же вижу, ты смотришь! Так, стой тут, я выйду за дверь и выберу нужное изобретение, чтобы ты башкой мне тут не ворочал, — нужно было быть ворчливым, но при этом добродушным, ведь он собирается что-то показать Зоро. Санджи еще помнил, как должны были выглядеть его эмоции, и прекрасно их изображал. Зоро надулся, но кивнул — он подождет.       Санджи с ящиком подмышкой танцующей походкой вышел прочь. За дверью он тут же лихорадочно начал в нем рыться в поисках его… Ага! Маленький похожий на градусник пульт с дисплеем, Усопп запрещает им пользоваться, так как дурачество команды слишком сильно может изменить прошлое. Луффи им никогда особо не интересовался, всегда думал о будущем. А у Санджи все было хорошо, чтобы желать переделать судьбу. Но все больше не так. Он нажал на кнопку, наблюдая, как мелькают на циферблате сначала десятки, потом сотни, потом тысячи дней. Пульт был привязан к кораблю, так что он по-любому появится на нем, где бы Санни Го в прошлом ни плавал. Главное не перестараться и не поставить количество дней для прыжка в прошлое слишком большим. Кто знает, что станется с Санджи, если он попытается прыгнуть в место, которое еще тогда не существовало. Ага, пять лет назад — неплохо.       Трясущимися руками он навел пульт на палубу и нажал кнопку, боясь привлечь внимание Маримо. Но никакого звука не последовало, плохо видное в первых сумерках марево появилось на палубе беззвучно. Было немного страшно и первым Санджи сунул туда чемодан, достал обратно — ничего не случилось. Зажмурился — нужно было решиться, пульт он кинул здесь же, обнулив настройки времени.       Тем временем Зоро скучал на кухне, он не очень понимал, что творится с коком, но собирался спросить, быть может, проблема совершенно пустая, как большинство вокруг которых эро-кок устраивает трагедии. Он подозревал, что ревность к выходящей замуж Нами в душе кока все же есть, и собирался получить из этого превосходный чувственный секс, которым кок всегда снимал стресс, когда был на пределе. В такие дни кок трахался как безумный, а еще творил кулинарные шедевры. Судя по этому многоэтажному торту у Зоро сегодня просто башню снесет, нет ты посмотри, тут есть понемногу от каждого накама. Этот торт — олицетворение радости их команды за капитана и навигатора, чертовски талантливо… кола, понегриф, даже все три катаны в точности такие, как сейчас у Зоро, вот Вадо… Зоро нахмурился, заметив странность. Три катаны стояли в противоположном конце композиции от поварского колпака, который олицетворял Санджи. Да вся команда знает, что они вместе, вон понегриф и кола же рядом стоят, к чему эта попытка скрыть очевидное. Нет, кок разнес их не потому что боялся разоблачения, а потому что сам так хотел. Но почему? И почему на палубе так тихо, где чертыхания кока по поводу того, что Зоро опять перепутал ящики и притащил не то?       Что-то будто стрельнуло внутри и одновременно Зоро знал — поздно. Он рванул к двери, вылетая на палубу, и сразу же выкрикивая: — Эй, кок!       Посреди палубы было марево, то, что Зоро уже видел, когда Усопп тестировал эту его временную машинку, которую даже Робин сочла слишком опасной. Санджи стоял возле марева… С ЧЕМОДАНОМ?! Он вздрогнул, когда услышал крик Зоро, но не обернулся. — Эй, дурная бровь, ты что творишь и куда собрался?! Это тебе не игрушки! Ты что, решил отбить Нами! — Зоро показалось, что он заметил край усмешки Санджи. Она ему очень не понравилась. — Стой! Как заместитель капитана тебе приказываю, стой! Его нет на корабле, ты обязан меня послушаться! — Зоро понимал, что кричит ерунду, чтобы кок его слушался? Да он лучше сам себя выстирает и сушиться повесит, своенравный сученыш. Тот высоко поднял руку и картинно взмахнул ей на прощание. Санджи было ужасно больно, но он знал, как эту боль прекратить, главное — выжить и добраться до того, другого Санджи, который еще не успел так бездарно разменять на осколки свое преданное сердце. — Иди ко всем чертям всех морей! — и Санджи шагнул в уже захлопывающееся марево. Зоро рванул, но, конечно, не успел — оно закрылось. Кок был расчетлив, и в стратегии мечник ни разу в жизни не смог его переиграть.