***
В холле первого этажа Джим их и встретил. Он только сегодня у утра заступил на смену. Они поздоровались, и Томми Ричардс ввёл его в курс ночного происшествия. Джим покачал головой, приговаривая: «Ох, Рамси, натворил ты дел». А затем предложил помочь. Том, похоже, был только рад избавиться от подопечного. Джим отвёл Рамси в душевую и провёл все необходимые манипуляции, помог переодеться в чистую пижаму. — Вот так намного лучше. Правда? — Джим застегнул на нём рубашку и ободряюще улыбнулся. — Готов к встрече с родственниками? — конечно, он прекрасно знал, что мальчишка не ответит. Те препараты, что ему назначили, начисто отрубают восприятие действительности и сводят к минимуму взаимодействия с окружающим миром. Мальчик сейчас находился совсем в другом измерении. Комната свиданий представляла собой широкую гостиную с двумя длинными диванами по бокам, а также парой небольших столиков у окна. Тёплые кофейные стены и воздушные лимонные шторы — вот и вся обстановка. Ничего лишнего, показатель уюта и порядка на высшем уровне. Джим поздоровался с посетителем. Молодой темноволосый парень казался взволнованным, мерил пространство шагами, когда они вошли. Джим усадил Рамси на диван и деликатно отступил. Дети всегда так ждали, когда их навестят. Жаль, что Рамси этого не запомнит.***
— Что с ним? — Джон был, мягко сказать, удивлён состоянием брата. — Поговорите лучше с лечащим врачом, мистер. Я вам мало что могу сказать. Я всего лишь санитар, — развёл руками мужчина в бледно-голубой форме и остановился в дверном проёме, прислонившись к косяку. Джон присел рядом с братом и наклонился к нему, улыбнувшись. — Здравствуй, Рамси. Ты помнишь меня? — потом сам себя одёрнул мысленно: «Конечно, помнит, мы виделись десять дней назад». Рамси никак не отреагировал. Безучастно смотрел в стену, куда-то слева от него. Джон обратил внимание на синяк у него под глазом — сложно было его не заметить. — У вас тут принято бить детей?! — обернулся он к санитару. — Нет, мистер… — Болтон, — подсказал Джон. — Мистер Болтон, я знаю, что вам скажут другие, — санитар бросил беглый взгляд в коридор, а потом притворил дверь. — Так вот, это будет ложью. Меня уволят, если я скажу правду. Я и пальцем никого из детей не трогал, но есть те, кто придерживаются иной позиции. — Что здесь вообще происходит? — растерянно спросил Джон. Ясно, что работать с пациентами психиатрической лечебницы нелегко, но Джон сильно сомневался в том, что в порядке вещей усмирять детей кулаками. Состояние брата повергло его в шок. Похоже, Рамси даже его не узнал. Закрытые на ключ двери, ограничивающие длинные гулкие коридоры, решётки на окнах и молчаливые санитары, заменяющие тюремных надзирателей — это выглядело ужасно тоскливо, устрашало и нагоняло уныние. Крики и шум, доносящиеся из палат, дополняли неприятные впечатление в общую атмосферу безысходности. Хотелось покинуть это место поскорее, и Джону действительно жаль стало бедных запертых здесь детей. Они ведь не могут уйти. Он видел не много, но и этого с лихвой хватило. Возвращаться в эту лечебницу снова, не хотелось. — Простите, но я не могу разглашать внутреннюю информацию. Сейчас не так-то просто найти работу, за которую платят приличные деньги. Особенно когда тебе под полтинник, а из образования только проф. курсы сварщика, — печально поджал губы санитар. Джон машинально прочёл имя на бейджике «Джим Моррис». Он не казался безразличным, в отличие от других работников больницы. Но, в конце концов, что здесь творится? — Вы кто ему? — спросил Джим, пока он раздумывал. — Брат. — Этот парень попал в беду, и лучше бы вы забрали его поскорее. Я, конечно, не док и мало что смыслю в медицине, но я разговаривал с Рамси, и ему здесь точно не место. Не знаю, болен или нет, но лучше ему здесь не станет, — Джим говорил негромко, но довольно убедительно. Джон покачал головой. Честно признаться, он не был готов к такому. Сперва он собирался лишь навестить брата и узнать как у него дела, как он себя чувствует, а уж потом что-либо решать. Однако, увидев в каком плачевном состоянии находится Рамси, не знал, что и предпринять. Ясно одно: он не может оставить младшего брата в этой ужасной больнице. — Вы присмотрите за ним? Я хочу поговорить с доктором. — Конечно, — кивнул Джим. Короткая пшеничная чёлка взметнулась в такт движению. Джон решительно постучал в дверь кабинета доктора Брауна. И, несмотря на то, что был сторонником сдержанных мер и неплохо умел контролировать эмоции, в этот раз кипел праведным гневом. Всё ещё находясь в шоке и пребывая в крайней степени возмущения, он с порога излил негодование на лечащего врача Рамси: — Какого чёрта происходит в этой больнице?! Что вы сделали с моим братом?! — Во-первых: здравствуйте, молодой человек. Во-вторых: присаживайтесь, — гостеприимно указал на стул для посетителей доктор Браун. Поправил круглые очки указательным пальцем, воздвигнув их вверх по переносице, и обратился к своей ярко накрашенной медсестре: — Сильвия, дорогуша, будь любезна приготовь нашему гостю кофе и мне заодно. Или чай? — он перевёл взгляд на Джона. — Воздержусь и от того и от другого, — заявил Джон. — Я не собираюсь задерживаться здесь надолго, — опустившись на стул, заявил он. — Напомните мне фамилию брата, — примирительно улыбнулся доктор Браун. Медсестра, картинно вздохнув и посетовав на то, что секретарские обязанности не входят в круг её полномочий, уплыла из кабинета выполнять поручение. Короткий халат туго обтягивал крепкие бёдра, придавая её походке некоторый… «магнетизм». Джон машинально проследил за медсестрой, которая дефилировала как на подиуме, и с усилием отвёл глаза. Спохватившись, он выполнил просьбу доктора. Подобный вид младшего медперсонала просто поражал, и отнюдь не в хорошем смысле. Доктор Браун поднял очки на лоб и вытер лицо платком. В кабинете действительно было жарковато. — Странно… Мне сказали, его в приют отправят после больницы. Не знал, что у мальчика есть родственники, — возвратив на место очки, он прицельным взглядом окинул стопку бумаг, громоздящуюся на столе и выудил нужную карту. На протяжении следующих пятнадцати минут на Джона был излит такой поток медицинских терминов, что хватило бы на довольно объёмный справочник. Конечно, он попросил доктора растолковать их человеческим языком. Тот почти ничего не объяснив, заявил, что обследование ещё не закончено и курс лечения тоже. Сказал, что стоит оставить Рамси в больнице ещё как минимум на неделю, чтобы выставить окончательный диагноз. Джон покивал. — Понятно. Но я хочу забрать брата немедленно, — совет Джима казался более, чем уместным. Обстановка больницы уж точно не выглядела благотворной. — Что ж, ваше право. Но я всё же рекомендую пройти полный курс лечения. Знаете, у нас тут бесплатное содержание, но медикаменты стоят недёшево, — многозначительно кашлянул доктор Браун. А после придвинул открытую карту к нему. — Да и не могу я вам отдать ребёнка без документов. Может, вы и не брат ему вовсе. — Конечно, — Джон улыбнулся и выудил из внутреннего кармана куртки удостоверение полицейского. — Думаю, этих документов будет достаточно. Доктор Браун внимательно изучил удостоверение и учтиво кивнул. — Это всё меняет, сержант. Но я не могу оформить выписку. Мне нужно разрешение главврача, — посетовал доктор Браун. — И в чём же дело? — Главврач в отпуске, — протирая очки белоснежным платком, заявил доктор Браун. Джон вздохнул. Он не любил пользоваться служебным положением и давить на людей, но ситуация требовала решительных мер. — Думаю, когда он выйдет из отпуска, то его будет ждать сюрприз в виде проверки вышестоящих инстанций. И тогда уже мы выясним, что действительно творится в вашей больнице, и почему ваши сотрудники позволяют себе рукоприкладство в отношении пациентов, — официальным тоном произнёс он. — Сильвия, будь так добра, принеси мне печать, — тут же обратился доктор Браун к медсестре. Она как раз только вернулась и поставила перед ним чашку с кофе. Очевидно, перспектива проверки не привела его в восторг и заставила мгновенно активизироваться. — Сейчас мы всё уладим, — пообещал он Джону. Медсестра отправилась в путешествие за печатью. Вероятно, в другой конец больничного крыла, так как исчезла она на добрых пятнадцать минут. Доктор Браун клятвенно заверял, что ничего подобного в больнице не происходит. Ну, конечно! Джон не вчера на свет появился, чтобы верить его словам. Доктор Браун приступил к заполнению выписки, а после в красках рассказал о вчерашнем происшествие. По его словам, Рамси набросился на санитара ни с того, ни с сего. И им с трудом удалось его усмирить. Джон не знал, что и думать. Однако решение уже принято, что будет дальше, покажет время. В конце концов, медсестра вернулась, и доктор шлёпнул печать. — Настоятельно рекомендую поставить мальчика на учёт к психиатру по месту жительства. Он нуждается в наблюдении, а без приёма препаратов болезнь начнёт прогрессировать, — сказал доктор Браун. Он дотянулся до телефона, скрытого за грудой бумаг, и набрал один из внутренних номеров, сообщил, что все вещи принесут в комнату свиданий. — Всего доброго, констебль. — До свидания, — сухо попрощался Джон. В кабинете он проторчал около часа и теперь беспокоился о брате. Вернувшись в комнату свиданий, Джон обнаружил, что Джим уже помог Рамси переодеться. Брат в полном своём неформальном обмундировании сидел на диване, глядя перед собой. Джим кивнул на разложенную на столе мелочёвку, деньги и телефон. — Вот его вещи. Я принёс книгу, которую мы с ним читали. Заберите, здесь она всё равно без дела, а Рамси вроде понравилась. — Спасибо большое, — растерянно поблагодарил Джон за всё, и за книгу в том числе. Хорошо, что в этой больнице есть хоть один порядочный сотрудник, которому не плевать на подопечных. — Не за что. Это ведь моя работа, — ответил Джим. Он проводил их до машины. — Ну, пока, приятель. Не попадай больше в неприятности, — пожелал он Рамси на прощание.***
Домой они добрались к обеду. Джон погладил пса, радостно прыгающего в коридоре, помог брату разуться и усадил на диван. Рамси всё также отстранёно глядел в стену. Он никак не реагировал ни на него, ни на Призрака, мельтешащего рядом и подметающего хвостом пол. Джон улыбнулся и наклонился к брату, положил руки ему на плечи и заглянул в глаза. — Вот мы и дома, Рамси. Однако Рамси на него не смотрел. Джон вообще не был уверен, что брат его понял. Слышал, скорее всего, но вряд ли отображал, что происходит. — Ты голодный? Может, хочешь пить? — он и сам не понимал, зачем задаёт эти вопросы. Знал, что брат не ответит. Однако таким образом создавалась хоть какая-то иллюзия общения. Доктор Браун сказал, что гнетущий эффект препаратов полностью пройдёт через двое суток. Но скорее всего уже к завтрашнему дню Рамси придёт в норму. Как объяснил врач это вынужденная мера, чтобы погасить агрессию пациентов. Видимо, действенная мера. Рамси сейчас вообще не был способен вызвать какие-либо проблемы. Безвольные пациенты сродни марионеткам, которых дёргает за нитки кукловод. Пока Джон размышлял, Рамси поднялся с дивана и подошёл к окну. Прислонился ладонями и лбом к стеклу и замер, глядя на улицу. Джон не стал его тревожить, просто наблюдал со стороны. Прошло, наверное, минут десять, но Рамси так и стоял, не двигаясь, в той же позе. Джон вздохнул и решил не трогать его, отправился на кухню готовить обед. Утром он спешил, толком не позавтракал, и теперь был ужасно голоден. Рамси, наверное, тоже хочет есть. Джон вернулся в комнату чуть ли не час спустя, а брат всё также торчал у окна. — Рамси, пойдём обедать, — приблизившись, Джон взял его за руку. На стекле остались отпечатки ладоней, когда брат обернулся. Ничего интересного на улице Джон не заметил, лишь толпящихся у вокзала людей, да замерший внизу поток машин. На кухне Джон поставил перед братом тарелку с картофельным пюре и сел напротив. — Так, ну ладно. Думаю, с этим мы справимся, — ободрил Джон сам себя и улыбнулся брату. Впрочем, всё действительно оказалось проще, чем он думал. И куда легче, чем накормить маленького ребёнка. Рамси послушно открывал рот и глотал пюре, в отличие от малыша Сэма — полуторагодовалого сына его друга, который упрямился или вовсе кидался едой. Когда тарелка опустела на две трети, Рамси отодвинул её в сторону. Может, действие лекарств стало потихоньку подходить к концу, или просто показалось, что брат посмотрел на него вполне осознанно? — Не хочешь больше? — спросил Джон, убирая тарелку. А потом поставил перед братом кружку с уже успевшим остыть какао. — Сам попьёшь или помочь тебе? Рамси не отреагировал: снова смотрел куда-то мимо него. Однако кружку попытался взять и тут же опрокинул. Джон оказался недостаточно расторопным, чтобы перехватить его руку. Рамси поглядел вниз на расползающуюся по полу шоколадную лужу и сине-зелёные осколки фаянса, плавающие в ней. Лицо его приобрело недоуменное выражение на миг. А, может, так просто показалось. — Ничего страшного. Я сделаю тебе новое. Подожди немного — я всё уберу, — торопливо сказал Джон. Пока он убирался, Рамси обратил внимание на солонку с перечницей в виде смешных керамических собачек. Взял в руки и долго переставлял по клетчатой клеёнке, словно шахматные фигуры. Джон думал, что он их тоже разобьёт в итоге. Собачки не пострадали, и Рамси выпустил их из рук, когда Джон и принёс ему новый напиток. В этот раз кружка была пластиковой, и он сам напоил брата. Джон собирался помыть посуду, но Рамси встал из-за стола и нахмурился, озираясь по сторонам. Теперь ему точно не показалось. Рамси сделал два шага по направлению к выходу и остановился в дверном проёме, словно забыл или не мог сообразить, куда направлялся. Джон подошёл и положил ему руки на плечи, аккуратно развернул к себе. — Проводить тебя в комнату? Рамси смотрел на него, приоткрыв рот и наклонив голову набок, но начал хоть как-то реагировать. Даже сфокусировал взгляд на нём на краткий миг. Это бесспорно радовало. — Ты в туалет, наверное, хочешь? — догадался Джон и сопроводил его, распахнув дверь. Рамси оттолкнул его в сторону. — О, хорошо, я понял: ты справишься сам, — сделал вывод Джон и убрался с дороги. После проводил брата в ванную и помог ему вымыть руки. Хотя, Рамси неплохо справлялся и сам, вот только делал всё очень медленно. Пару минут он просто смотрел на бегущую воду. Джон поддержал брата, когда тот запнулся, перешагивая через порог, а затем предоставил ему полную свободу действий. Рамси минут пять топтался в коридоре, озираясь по сторонам. Затем самостоятельно вернулся в комнату и снова прилип к окну. Джон оставил его в покое. Он включил ноутбук и принялся изучать информацию, полученную от доктора. Чем больше он читал, тем стремительнее падал позитивный настрой. Диагноз звучал устрашающе. А самое главное — болезнь вряд ли можно было излечить полностью. Джон совсем поник и решил, что стоит немного отдохнуть от компьютера и всех ужасающих сведений, что он отыскал в интернете. Джон заварил крепкий кофе, вышел на балкон и открыл окно. Немного свежего воздуха не помешает. По возвращении ничего не изменилось. Рамси смотрел на зажигающиеся вечерние огни, отражающиеся в стекле. Джон печально вздохнул, допил кофе и отправился всё-таки мыть посуду. Открытый ноутбук, оставленный на кофейном столике, пугал множеством вкладок с заголовком «шизофрения».