16. Финиш
6 декабря 2017 г. в 16:50
Утром на смену Джиму пришёл другой санитар. Он с ним не разговаривал, молча выполнял свои обязанности. Впихнул в него завтрак, хоть Рамси вовсе и не хотел есть. Потом они поднялись наверх, и санитар втолкнул его в кабинет к доктору, усадил на стул и вышел.
Сперва Рамси думал, что сможет молчать. Но самообладание быстро изменило ему, махнуло белым флагом капитуляции и укатило в закат.
Психиатр спросил, как у него настроение, и что он ел на завтрак. Рамси сразу же начал разговор с позитивной ноты и дружелюбно послал его на три буквы. Однако, доктор вовсе не расстроился. Задавал одни и те же вопросы снова и снова. Рамси кивал и дёргал за пуговицы на рубашке, молчал, сцепив зубы.
— Что же ты мне совсем не помогаешь? — вздохнул доктор и покачал головой. — Если ты будешь молчать и грубить, то я не узнаю, есть ли улучшения в твоём состоянии. Чем быстрее начнёшь со мной разговаривать, тем быстрее пойдёт лечение. А когда тебе станет лучше, сможешь поехать домой, — пообещал он.
Рамси не был дураком. Он ему не верил.
— Белый медведь, значит… — заглянув в карту, сделал какую-то отметку доктор. — Расскажешь мне про него? Про голоса?
— Я. Ничего. Не слышал, — Рамси подумал, что стул в кабинете дока не привинчен к полу. Как опрометчиво. Интересно, успеет ли он разнести его холёную морду с маленькими круглыми очками и мерзкой тонкогубой ухмылкой прежде, чем санитары его повяжут. А что будет потом? Снова пристегнут к койке в «холодной комнате»?
Пока Рамси представлял эту картину, беседа подошла к концу. Доктор досадливо поморщился и, кивнув медсестре, которая торчала тут же, полируя ногти, передал какой-то листок. Сказал, что надо сменить препараты.
Рамси с любопытством поглядел на эту размалёванную девицу в коротком халате, верхние пуговицы которого были вызывающе расстёгнуты. Ей впору красоваться на порно-картах Теона.
Снова появился молчаливый санитар и отвёл его в игровую. Странно… Наверное, он слишком долго проторчал у дока и пропустил время уборки. Дальше всё шло по накатанной. В «тихий час» Рамси даже задремал и провалился в глубокий тяжёлый сон.
В каком-то бездонном водовороте, среди бушующей водной мглы гибли бумажные корабли. Его разноцветный флот. Осколки детства и пустых надежд среди чёрно-серого мира. Рамси стоял на краю этой бездны и не знал сделать шаг вперёд или отступить. Так и не принял решение, и сон оборвался под завывание шторма.
На прогулку его не повели — заперли в прежней палате, где он коротал дни со своим «избранным» соседом. Жойен, видно, был во дворе вместе со всеми. Рамси сделал вывод, что наказан, и просто два часа скучал у окна. Пытался баловаться с картами, но ничего не вышло: руки дрожали и не слушались.
«Твою мать!» — выругался Рамси. Колода рассыпалась по полу, при исполнении самого простого трюка. «Скоро стану как грёбанный Винни!» — подумал он.
Самое паршивое, что он не увидит Теона сегодня. Может, у него появились хорошие новости? Рамси был так расстроен и измотан, что решил покурить прямо в палате, хоть как-то успокоить нервы. Жаль, что окно не открывалось. Он достал пачку и спички, припрятанные под матрацем, и брякнулся на кровать. Затянулся и лениво наблюдал за колечками сизого дыма, липнущими к потолку.
Прогулка закончилась на час раньше. Наверно, потому что сегодня был банный день. Мыться в душевой под контролем двух санитаров тоже оказалось занятием не из приятных. Хорошо хоть в той пятерке, где он оказался, не было Винни. Тот визжал как поросёнок в прошлый раз. Воды что ли боялся? Даже уши закладывало от его воплей.
Дальше был ужин в палате. Потом санитар выдал таблетки Жойену, и Рамси напрягся, так как ему он ничего не принёс. Это плохой знак.
И правда, разобравшись с Жойеном, он схватил его под локоть. Это был вчерашний санитар — белобрысый, с противной, круглой как блин мордой и маленькими крысиными глазками, бегающими по сторонам. Рамси слышал, как другие санитары во дворе трепались о том, что он ворует таблетки и толкает их наркоманам. Мерзкий тип.
Санитар распахнул дверь и подтолкнул его в спину.
— Пойдём в процедурку.
— Ага, — сказал Рамси и не двинулся с места.
Санитар подошёл ближе и положил ему руки на плечи.
— Ты всё равно…
Договорить он не успел, Рамси заехал ему затылком в лицо и, кажется, сломал нос. Впрочем, проверять так ли это, не стал, а воспользовавшись моментом, рванул прочь. Вдогонку доносилась брань, а последнее, что он мельком увидел в палате — это Жойена, сидящего на стуле с разинутым ртом. Кажется, его зелёные глаза стали в два раза больше.
Рамси мчался по коридорам как грёбанный мустанг. Едва он достиг лестницы, как мигом скатился по перилам и спрыгнул на пол в холле первого этажа. Приземление было не очень мягким: резиновая подошва тряпичных башмаков плохо амортизировала. Левую ногу снова свело судорогой. На отдых не было времени — сзади уже топали санитары.
Рамси быстро огляделся в поисках выхода или хотя бы укрытия. Двери заперты, но, наверное, есть чёрный ход. Бежать он больше не мог и, подволакивая ногу, забурился в закуток под лестницей. Там хранились тряпки, вёдра и остальной арсенал уборщицы.
Сбитое дыхание вырывалось сквозь зубы, а сердце, казалось, норовило вырваться из груди. Он чувствовал себя загнанным зверем — раненным волком, на которого открыли охоту. Но у зверей есть клыки и когти, а у него никакого оружия. Как же пробиться к выходу, когда окружён и загнан в угол? Рамси понимал, что это лишь краткая передышка, и его скоро найдут.
Какой-то дурацкий момент всплыл в памяти. Когда он учился в третьем классе и плохо успевал по некоторым предметам, в школе выдался неважный день. Целых две плохие отметки и замечание от учительницы в дневнике, из-за того, что рисовал на уроке математики, вместо того, чтобы решать примеры.
Рамси знал, что отец разозлится и пустит в ход ремень, и потому спрятался в огромном шкафу в прихожей. Так долго там сидел, что даже задремал. А когда услышал отцовские шаги в коридоре, мигом встрепенулся, и сердце также перевернулось в груди, как и сейчас. В тот раз его укрытие было рассекречено. Да и теперь счёт шёл на минуты. Не было никакого плана, оставалось только импровизировать.
Санитары быстро его нашли и выволокли наружу. Их оказалось трое, а среди них этот грёбаный Ларри. Так вроде его называли те двое. Он выглядел ужасно злым, а нос на его блинном лице стал похож на перезрелую сливу.
— Ты у меня сейчас получишь, сопляк! — гнусаво пробормотал Ларри, приближаясь быстрым шагом.
Рамси лишь усмехнулся.
— О! Тебе так лучше. Ты стал чуть менее уродлив, — заявил он, расхохотавшись.
Ларри выдал матерную тираду, сжимая кулаки. Другие санитары хотели его остановить, но Рамси не стал ждать. Когда Ларри кинулся на него, Рамси рванул со стены телефон. Больше никто не позвонит домой.
Чёрный, отполированный сотней ладоней корпус угодил прямёхонько в лоб санитару. Треснул на части, осыпавшись осколками пластмассы — железные детальки и микросхемы покатились по полу. У Рамси в руках остался лишь тугой резиновый шнур. Не дожидаясь, когда Ларри очухается, он применил своё оружие. Шнур жадной змеёй впился в горло санитару, и Рамси пнул его в спину, вынуждая опуститься на колени.
Рамси вновь ухмыльнулся, глядя на ошалевшие лица двух других санитаров. Всё произошло в считанные секунды, наверняка они даже сообразить ничего не успели. И это к лучшему.
— Миллион фунтов и вертолёт. Или я задушу этого мудака, — Рамси показательно натянул телефонный провод, и Ларри захрипел, вцепившись руками в удавку на шее. Сегодня точно не его день.
Санитары переглянулись. Похоже, думали всерьёз он или нет.
— Прекращай дурить, террорист. Вертолёта не будет, — заявил тот, что постарше.
Второй обратился к напарнику полушёпотом:
— И часто у вас тут такое?
— За восемь лет, что я здесь работаю, впервые, — пояснил тот. — Ты сумел меня удивить, парень! — обратился он уже к Рамси.
— Бля… Это моя первая смена, — схватился за голову молодой.
— С боевым крещением, бандерлог. Ты теперь в стае, — усмехнулся второй и хлопнул его по плечу.
Рамси дал им немного времени, но не слишком. Вновь натянул шнур.
— Я пошутил насчёт денег и вертолёта.
— Ух, слава богу! А я уж думал, придётся в Скотланд-Ярд звонить, — старший картинно смахнул пот со лба. — Повеселился и хватит. Отпусти его и тебе ничего не будет. Ларри у нас парень вспыльчивый, но ты ведь и сам хорош.
Рамси покачал головой.
— Ага. Хрена с два! Шутки, блядь, кончились. Одежду верните и мои вещи, отоприте ворота. Мне ничего не надо больше. Я отпущу его и уйду.
— Да у нас ведь и ключей нет от ворот. Утренняя смена придёт и откроет, — сказал старший. Наверняка врал.
— Может, мозгоправа позвать? Пусть сам с ним разбирается, — шёпотом предложил молодой.
Старший осторожно кивнул и сделал шаг навстречу.
— Стой на месте! И ты тоже! — прикрикнул Рамси, обращаясь к обоим. Снова натянул шнур.
— Да сделайте что-нибудь! Этот ублюдок меня сейчас задушит! — прохрипел Ларри, когда он ослабил удавку.
— Ублюдка в зеркале увидишь, — снова пнул его Рамси.
Он решил, что Ларри полный идиот, раз обзывает того, кто буквально держит его за горло. Зря он отвлёкся и упустил из виду тех двоих. Когда Рамси поднял голову, молодой что-то быстро печатал в телефоне.
— Эй! Телефон на пол, живо! И ты тоже, — кивнул он старшему.
Оба подчинились, и Рамси слегка успокоился. Они что, правда хотели вызвать фараонов?
Не прошло и трёх минут, как какой-то невысокий, полноватый старик появился из дверей приёмного покоя. Врач, наверное. Его седые волосы были интеллигентно зачёсаны налево, а на лице светилась добродушная улыбка. Он принялся разговаривать с Рамси как с неразумным ребёнком:
— Что случилось, мой хороший? Ларри тебя обидел? Мы его обязательно накажем, а, может быть, даже уволим, — сладким голосом пропел доктор.
Санитары топтались рядом в боевой готовности, ожидая приказов, как верные солдаты. Рамси отметил это краем глаза. Паршиво. Теперь их уже трое, да ещё этот придурок Ларри.
Рамси тяжело вздохнул, но продолжал гнуть свою линию. Немудрено, если здесь ещё кто нарисуется в ближайшее время. Хорошо хоть час поздний: меньше риска, что персонал толпами бродит по больнице.
— Я хочу, чтобы мне вернули вещи и отпустили домой, — повторил свои требования он.
— Конечно, как скажешь. Ты же не против освободить сначала нашего друга? — доктор сделал осторожный шаг к нему.
— Стоять! Я его задушу, — пригрозил Рамси. — Мне терять нечего.
— Хорошо-хорошо, как скажешь, мой славный. Ты ведь по ошибке сюда попал, правда? Я вижу, что с тобой всё в порядке. Хочешь, я позвоню твоим родителям, и они за тобой приедут? Прямо сейчас позвоню, — пообещал доктор.
— Отца нет в городе. Это неважно. Просто отпустите и всё, — Рамси немного растерялся. Чуял ведь подвох. Пока Ларри у него в руках, они ничего не сделают.
— Кто-то ещё может тебя забрать? — продолжил переговоры доктор.
— У меня есть ключи от дома.
— Замечательно. Сейчас молодой человек принесёт твои вещи, — доктор повернулся к молодому санитару и кивнул, а затем обратился к Рамси: — Как твоя фамилия, мой хороший?
Рамси назвал и ослабил шнур. Как-то резко устал и хотел, чтобы всё поскорее закончилось.
Молодой ушёл за вещами, а в коридоре раздались шаги. Рамси резко обернулся и заметил ещё одного санитара. Чёрт его знает, из какой подсобки тот выплыл, но, кажется, был в курсе дела. Дальше всё произошло очень быстро.
Новый санитар схватил Рамси за плечи, а второй подлетел вместе с доктором и сжал его руки, как в тисках. Рамси ничего не успел сделать, врач мигом вкатал ему укол, и шнур выпал из ослабевших ладоней. «Вот почему док держал руки в карманах», — толкнулась запоздалая догадка.
Ларри поднялся и прокашлялся, потёр пострадавшее горло с красной отметиной телефонного провода. А после врезал ему под дых и как следует зарядил по лицу. «Ах, ты мелкий ублюдок!» — выкрикнул он в порыве ярости. Двое других оттащили Ларри в сторону.
Дальше всё поплыло. Его вновь притащили в процедурку. Из последних сил Рамси опрокинул этажерку с какими-то вонючими склянками. Они разлились по полу, создавая непередаваемо тошнотворное амбре. Ему поставили второй укол и вновь отволокли в «холодную комнату». Сознание вырубилось где-то посредине коридора, забрав с собой и память.
Очнулся он, лежа на животе на жёсткой холодной койке. Одеяла не было, как и подушки. Спасибо хоть и на том, что не привязали. Пробуждение было тяжёлым: в голове гудело, а всё тело болело, словно по нему проехал каток. Возмущённые вопли утреннего санитара привели его в чувство. Если сейчас, конечно, было утро. Рамси не знал, ведь в «холодной комнате» не было окон.
— Ну, твою-у-у ж мать! Всё здесь уделал. Какого же хрена это всегда в мою смену происходит?! — возмущался в пространство парень лет двадцати пяти. — Бобби — скотина — опять продрых всю ночь! Он вообще к тебе не заходил, что ли?
Санитар приблизился и заглянул ему в лицо.
— Ты там жив хоть?
Рамси мог только приподнять голову и промычать в ответ.
— Ты не только пол заблевал, но ещё и койку. Красавчик! — санитар помог ему подняться и сесть на кровати.
Рамси чувствовал себя ужасно, казалось, ниже пасть уже некуда. Он просто пересёк финишную черту, за которой неоном горела надпись «ДНО». Именно так — всё большими буквами. Рубашка была мокрой и липла к телу. Рамси опустил голову и тяжело вздохнул. В этой больнице сделают всё, чтобы человек утратил всякое достоинство и чувствовал себя скотиной в грязном, вонючем хлеву.
«Я сдохну здесь в луже собственной рвоты», — подумал он, пока санитар помогал ему провести все утренние процедуры. Правда чистую одежду он не принёс, так и усадил обратно в грязной рубашке. Потом санитар всучил ему швабру, хотел, чтобы он сам здесь убрался, но Рамси кое-как стоял на ногах. Санитар поглядел, как его мотает из стороны в сторону, и с недовольной рожей толкнул на кровать.
— Чёрт с тобой, поросёнок, развозишь только всё, — процедил он, швырнув швабру в угол. Отложив уборку, притащил поднос с завтраком.
Рамси послушно проглотил мерзкую кашу, не чувствуя вкуса. Больше не было сил воевать. Это конец, финал, финиш! Теперь он мечтал только о том, чтобы никогда больше не просыпаться. И вспомнил о розовых таблетках, что давали всем на ночь. Рамси их никогда не пил, но сейчас задумался о том, где бы достать целый пузырёк. Наверно, в процедурке они есть. Что ж, сегодня он это узнает. А завтра, может быть, завтра уже не наступит…